Пролог
Они придут за ним.
Кратус стоял на вершине Олимпа, глядя вниз на красивый закат. Полосы теплого цвета раскалывали темнеющий небосвод на части, напоминавший переливающийся и мерцающий огненный опал. Больше нигде так не захватывало дух, как в этом месте, и он в последний раз хотел посмотреть на закат, прежде чем покориться заслуженному наказанию.
Он не станет просить о милосердии. В том не было никакой нужды. О гневе Зевса ему было известно больше, чем кому-либо другому. Столетиями он служил молотом олимпийского бога, верша его правосудие.
И теперь это правосудие настигнет его.
– Беги, и я убегу вместе с тобой.
Он опустил взгляд на маленькую фигурку своей сестры Ники. Там, где его крылья были черными, ее – снежно-белыми. Темные вьющиеся волосы украшала белая, как и платье, лента. Олицетворение победы, на протяжении всей его жизни она была его соратником.
Помимо того, что они были братом и сестрой, Кратус и Ника являлись стражами Зевса. И отец богов ценил своих любимых стражников даже выше, чем собственных детей. До тех пор, пока Кратус не совершил непростительного – он сохранил жизнь, которую должен был забрать. В его задачу входило только выполнять приказы своего господина, не задавая вопросов. И он до сих пор не мог понять, почему сделал это. Все боги знали, что сострадание – чуждая ему эмоция.
Но, тем не менее…
Время умирать.
Кратус устало вздохнул.
– Я не могу просить тебя об этом, akribos. [1] Зевс все еще покровительствует тебе. Не рискуй из-за меня его благосклонностью. Кроме того, никто не сможет скрыться от правосудия богов. Тебе это известно так же хорошо, как и мне. Где бы я ни затаился, они меня найдут.
Ника взяла его ладонь и прижала к своей щеке.
– Я понимаю, почему ты так поступил, и уважаю за это.
Но это ничего не меняло.
Что сделано, то сделано. И теперь ничего не оставалось, кроме как принять наказание.
Он отвел взгляд от солнца и посмотрел на Нику, стоявшую рядом с ним. Его застывшая ладонь все еще касалась прекрасного лица. За всю прошедшую вечность она была единственной, кому он действительно доверял. Его сестра с небесно-голубыми, западавшими в память всем, кто их видел, глазами, чья смелость и преданность не имели себе равных. Для нее он сделал бы все на свете.
Но не принес бы ее в жертву из-за своей глупости.
– Оставайся здесь, в безопасности.
Она вцепилась в него сильнее.
– Я предпочла бы остаться с тобой. До конца как всегда.
Прежде чем убрать руку, он нежно погладил ее по щеке и посмотрел вниз, туда, где среди вечнозеленой листвы, словно драгоценные яйца, расположились храмы богов.
– Оставайся здесь, Ника… пожалуйста.
Она кивнула, но в ее глазах отражалось нежелание.
– Только ради тебя.
Отдавая Нике свой золотой шлем как напоминание об их совместных битвах, Кратус поцеловал ее в лоб и начал спускаться с горы к Залу Богов. Его тисненый щит был так же тяжел, как и его совесть. Чтобы сохранить равновесие на тропинке, ему приходилось упираться толстым копьем в землю. Ника осталась, как и обещала, но всю дорогу он ощущал на спине ее пристальный взгляд. В ушах назойливо звучало ее предложение убежать. Но убегать или подчиняться чему-то – не было в его натуре. Он был воином, и это все что он знал. Все, ради чего жил.
Он будет бороться до конца.
Более того, он не доставит своим врагам радость увидеть его в цепях перед Зевсом. Он прожил жизнь, стоя на обеих ногах, и умрет также.
В одиночестве. Не дрожащим, умоляющим или испуганным.
Это подобающий конец, в самом деле. За все те жизни, которые он бесчувственно забирал для Зевса, это станет его епитимьей.
Он остановился перед дверью, которая вела туда, где должны были собраться боги. Он входил в нее вместе с ними сотни тысяч раз.
Но сегодняшний раз – последний.
С высоко поднятой головой он распахнул огромные золотые двери. В зале тут же повисла тишина. Все затаили дыхание в ожидании кары Зевса.
Зевс застыл перед своим троном, его глаза потемнели и наполнились угрозой. Взгляд Кратуса скользнул вправо от помоста, туда, где все эти столетия он нес свою службу.
Это место никогда больше не будет его постом.
Сделав вздох для храбрости, он бросил свой щит прямо у двери. В тишине низкий звон металла отразился громким эхом, словно подражая пустоте в сердце Кратуса.
Никто по-прежнему не шевелился.
Даже платья женщин не шелестели.
Решительно сцепившись с Зевсом взглядом, он поднял над плечом копье и с силой метнул его, воткнув глубоко в стену прямо над головой Зевса – последний акт неповиновения, который заставил каждого из присутствующих богов задохнуться от шока.
Кратус стянул через голову перевязь меча и швырнул ее к ногам Ареса. Следующими, с чем он расстался, были колчан и лук, которые он вручил Артемиде. С каждым шагом, приближаясь к Зевсу, он срывал с себя часть своего вооружения и бросал на мраморный пол, наполняя тишину громким лязганьем. Сначала наплечники, затем ножные латы, кирасу и, наконец, покрытый металлическими пластинами пояс.
К тому времени, когда он достиг Зевса, на нем не осталось ничего, кроме коричневой набедренной повязки. Он сложил крылья и опустил голову в безмолвном подчинении царю всех богов.
Зевс разразился проклятиями, а потом вытянул из ярко светящегося колчана сверкающую стрелу и полосонул ею Кратуса по лицу.
Кратус ощутил вкус крови, а в его глазу и на щеке взорвалась и запульсировала боль. Закрыв лицо рукой, он почувствовал, как между пальцев струится теплая кровь.
– Как ты посмел явиться сюда после содеянного! Никто не смеет бросать мне вызов!
Следующий удар сбил Кратуса с ног и протащил по полу. Холодный мрамор оцарапал кожу и травмировал тело.
Он замер у ног Аполлона.
С отвращением глядя вниз, бог презрительно усмехнулся и отошел в сторону, уходя с линии огня.
Кратус утер кровь, капавшую с его щеки на пол, и попытался подняться.
Ему не удалось это сделать.
Зевс надавил ему ногой на спину и прижал к полу.
– Ты ослушался меня. Я желаю, чтобы ты ползал у меня в ногах, умоляя о милосердии.
Кратус отрицательно покачал головой:
– Я ни о чем не прошу.
Зевс с силой пнул его и, выпустив стрелу молнии ему в плечо, пригвоздил к полу. Кратус закричал от пронзительной боли, запульсировавшей в такт ударам сердца.
– Наглый пес. Ты осмеливаешься бросать мне вызов даже теперь?
– Я не стану умо… – его слова были прерваны раскатом грома, так как Зевс вонзил еще одну стрелу молнии в его бок, а затем и в другое плечо.
Презрительно скривив губы, Зевс, наконец, отошел. Его властный взгляд охватил собравшихся богов:
– Найдется ли среди вас тот, кто выскажется в защиту этого непокорного червя?
Неповрежденным глазом Кратус глядел на своих собратьев.
Один за другим, они отворачивались. Гера, Афродита, Аполлон, Афина, Артемида, Арес, Гефест, Посейдон, Деметра, Гелиос, Гермес, Эрот, Гипнос… и другие. Но теми, кто в действительности причинили ему острую боль, были его мать, брат Зелос и сестра Байя.
Они шагнули назад и стыдливо отвели взгляды.
Пусть будет так.
Сердцем он знал, что Ника могла бы выступить в его защиту. Но она сделала так, как он просил, и оставалась в стороне.
Зевс снова пронзил его стрелой молнии, от которой, возможно, ему и стало бы больно, если бы его тело все еще было способно чувствовать боль.
– Кажется, никто здесь не испытывает к тебе любви.
Как будто это огромная неожиданность. Кратус засмеялся, сплевывая кровь и вспоминая, как заставил Гефеста приковать к скале Прометея, обрекая того на вечные мучения. Бог отказался выполнить приказ и обозвал Кратуса безжалостным за требование подчиниться жестокой воле Зевса.
Кратус, в свою очередь, насмехался над слабоволием и состраданием Гефеста. Он сказал богу, что лучше быть тем, кто карает, чем жертвой.
Теперь настал его черед страдать. Неудивительно, что никто не вступился за него.
Он не заслужил лучшего.
Зевс ухватил его за горло и поднял с пола. Тело онемело от пульсирующих стрел молний, которые все еще пронзали его плоть. Кратус не мог ничего поделать, кроме как смотреть на отца всех богов.
– Возьмешь ли ты в свои руки оружие и будешь ли снова сражаться за меня? Кратус покачал головой. Никогда больше он не станет служить, как безмозглый пес, подчиняясь каждому капризу своего хозяина.
– Тогда ты будешь страдать вечно и каждый день молить меня о милосердии.
Глава 1
Новый Орлеан, 2009 г., 6000 лет спустя…
Приблизительно (плюс-минус несколько столетий…)
Дельфина остановилась, раздумывая, в правильном ли направлении она движется, и окинула взглядом окружавшие ее старые дома с узорчатыми железными балюстрадами и искусно подстриженными деревьями, с нависающими над многими окнами козырьками. Какой странный город… но, ведь и она обычно появлялась в царстве смертных только через людские сны. Там мир людей выглядел совершенно другим.
Это весьма шумное и красочное место несколько дезориентировало ее. Не говоря уже об ужасном запахе, исходившим, по ее мнению, от какого-то удобрения.
Она подскочила, испугавшись громкого, резкого звука, и мимо нее, набирая скорость, пронесся автомобиль.
Ухватив ее за руку, Фобос рывком втащил ее к себе на неровный тротуар.
– Будь осторожна. Если машина тебя заденет, будет больно.
– Извини, я не обратила внимания.
Тот кивнул и оглядел улицу, где у домов были припаркованы несколько автомобилей. Дома стояли так близко друг к другу, что Дельфина задалась вопросом, уж не общие ли стены их разделяют.
– Гараж, должно быть, вон там.
Она посмотрела туда, куда указал Фобос. «Гараж Лэндри, запчасти и ремонт».
– Ты уверен, что он там?
Он наградил ее издевательским взглядом:
– Сомнение вызывает не его присутствие там, а то, как он нас примет. Нам крупно повезет, если он не распотрошит нас быстрее Нуара. [2] – Он промокнул рукой пот на лбу, но вскоре лицо опять заблестело.
Никогда в своей жизни она не бывала в более жарком месте. Бедный Фобос, его черная одежда тоже не предназначалась для жары. Он выглядел таким же несчастным, какой чувствовала себя она. Дельфина всегда считала его одним из самых привлекательных богов, из-за его удивительно темных волос и резких черт лица.
Высокий и гибкий, он двигался плавно и быстро. Это устрашало врагов и делало его смертельно опасным в сражении. Его работой было вселять ужас. В прошлом он и его брат-близнец Дэймос сеяли хаос на древних полях сражений. В более современные века они стали воинами Фурий, карая тех, кто рассердил богинь. [3]
Так было до тех пор, пока два дня назад все не изменилось…
Вспомнив это, она вздрогнула. Даже при том, что она не должна ничего чувствовать, ее желудок до сих пор скручивало от того ужаса, свидетелем которого она стала. Они все еще пытались восстановить целостность мира после ужасного нападения Нуара.
– Почему именно нас выбрали для этого? – спросила она его.
– Мы не присутствовали там, когда Зевс изгнал его, и поэтому Кратус не должен ненавидеть нас так, как ненавидит других богов. – Он насмешливо фыркнул. – И что более важно, мы из той горстки оставшихся, кто не заключен в тюрьму и не убит.
Что ничуть не успокаивало.
И не означало, что Кратус выслушает их, не говоря уже о том, чтобы на самом деле помочь.
– Ты думаешь, у нас есть шанс на успех?
– Как у сосульки на экваторе. Но Кратус черпает свои силы из того же первоначального источника, что породил Нуара. Если он не встанет на нашу сторону, можно считать, что нас окончательно поимели.
Ей все еще не верилось в это. Зевс послал их сюда просить помощи у экс-бога, который скорее всего выпотрошит их, как только они появятся. Она никогда не встречала Кратуса, но его зловещая репутация стала легендой.
Он не щадил никого.
Его жестокость соперничала только с его всецелой преданностью своему делу. И несмотря на то, что Зевс лишил его божественных сил, другие боги продолжали его бояться.
Одного этого было достаточно, чтобы понять его непреклонный характер. Гефест лично предупредил ее, что с Кратусом невозможно договориться.
Это злой и опасный человек.
И так было еще до того, как наказание привело его к безумию.
– Ты уверен, что нет никакого другого пути?
Лицо Фобоса помрачнело.
– Половина твоих собратьев мертва, а мои, каждый раз направляясь куда-нибудь, обнаруживают себя отброшенными в каменный век. Поверь, ползти на брюхе к этому говнюку последнее, что мне хочется делать.
Но то было неизбежное зло.
– Зевсу самому бы следовало сделать это, – проворчала она, вытирая испарину со лба.
Фобос фыркнул:
– Хочешь об этом сказать ему?
Едва ли. Отец богов не терпит, когда ему возражают. Она прищурилась.
– Это была твоя блестящая идея, Фобос. Ты предложил это.
– Что, испугалась?
Она продемонстрировала ему свой раздраженный взгляд. С кровью наполовину человеческой она имела больше эмоций, чем большинство ее собратьев – Ловцов Снов, но, по сравнению с человеческими, они были приглушенными.
– Если бы я была способна на ненависть, то, наверное, возненавидела бы тебя.
Он резко втянул воздух сквозь зубы.
– Знаешь, лучший секс выходит с женщиной, которая рассержена и ненавидит.
– Поскольку я никогда не занималась сексом с женщиной, откуда мне знать? – Она мягко подтолкнула его в плечо, заставляя идти. – Мы здесь с миссией, Долофонос. Помни, если мы провалимся, твой близнец умрет.
– Поверь, я не забыл, – он стремительно перешел улицу.
Дельфина шла следом, и ее донимало плохое предчувствие, от которого она никак не могла избавиться. Добром это не закончится. Она знала это.
Они вошли в офис автомастерской и увидели там маленькую девочку, что-то рисовавшую на листе бумаги, и женщину лет тридцати, сидевшую за помятым металлическим столом. Женщина с маленькими карими глазами и темными волосами выглядела довольно мило. Увидев их, она приветливо улыбнулась.
– Чем могу помочь?
Фобос обошел Дельфину и приблизился к столу:
– Мы ищем парня по имени Кратус.
Она нахмурилась.
– Я не знаю никого с таким именем. Сожалею. Может быть, он работает в гараже дальше по улице.
Фобос почесал затылок, явно столь же озадаченный, как и Дельфина:
– Я точно знаю, что он работает здесь, в этом гараже. Поверьте, у меня проверенные источники.
Маленькая девочка утерла нос и поправила очки на носу:
– Мама, они потеряли своего друга?
– Делай домашнее задание, Молли, – внимание женщины снова вернулось к Фобосу. – Послушайте, мне действительно очень жаль, но я никогда до этого не слышала имени Крамс. Я работаю здесь пять лет и уверяю вас, что у нас нет парней с таким именем. Знаете ли, его было бы нелегко забыть. – Зазвонил телефон, и она положила на него руку. – Могу я еще что-нибудь сделать для вас?
– Нет. – Фобос подошел к большому окну, из которого открывался вид на внутреннюю площадку, и где над разными машинами работали мужчины в серых и синих комбинезонах.
Дельфина последовала за ним и застыла, когда увидела человека, которого они искали.
Святейшие боги…
Его невозможно было не заметить.
И неудивительно, ведь он был богом силы и сыном Варкрафта… От каждой клеточки его тела, которое было ростом более шести футов и с перекатывающимися, четко вылепленными мускулами, исходили могущество и угроза. Она наблюдала, как он вытер испачканные в машинном масле руки синей тряпкой. Верх его серого комбинезона был расстегнут, рукава обернуты вокруг талии, открывая торс, обтянутый черной майкой, хорошо подчеркивающей его мускулы. Обе руки от запястий до плеч украшали черные родовые татуировки.
Но открыть рот ее заставило именно его лицо. Она никогда не видела более красивого мужчины, если бы не шрам на правой половине лица, спускавшийся от линии волос к мочке уха. Его правый глаз был прикрыт черной повязкой, и из-за глубины рубца
она задалась вопросом, потерян ли глаз полностью, и что послужило причиной увечья.
И все же это никоим образом не умаляло его привлекательности. Даже наоборот, добавляло ее и делало его лицо еще более притягательным. Черные как смоль волосы были влажными от пота и слегка вились вокруг лица, словно высеченного из стали и украшенного темной щетиной.
От него исходила неистовая сила, мощная и смертоносная, возвещавшая о том, что ему бы надлежало находиться на поле битвы с мечом в руках, круша и убивая врагов, а не торчать в гараже, возясь с автомобилями.
Он воплощал в себе все, о чем она слышала, и даже больше.
Боги, помогите им…
Если он не прикончит их обоих, она очень удивится.
Фобос бросил на Дельфину взгляд поверх плеча.
– Определенно, он здесь.
Секретарша повесила телефонную трубку и нахмурилась, глядя на Кратуса сквозь стекло:
– Вы ищите Джерико?
Фобос повернулся к ней.
– Вы имеете в виду Кратуса.
Она указала на мужчину, которого Дельфина пожирала глазами:
– Это Джерико Дэвис. Он здесь всего несколько недель. У него что, проблемы с законом? Если вы здесь для того, чтобы вручить судебное постановление…
– Нет. Ничего подобного. – Фобос наградил ее почти очаровательной улыбкой. – Мы старые друзья.
Она подозрительно прищурилась.
– Хорошо, но если его зовут не Джерико Дэвис, мы должны знать. Ландри придерживается строгих правил в отношении своих людей. Мы не берем сюда заключенных или какую-то шушеру. Это приличный бизнес, и мы намереваемся придерживаться этой линии.
Фобос поднял руки вверх:
– Не волнуйтесь, я уверен, что он не уголовник. Просто мне нужно поболтать с ним минутку.
Секретарша фыркнула:
– Я думала, вы сказали, что знаете его.
– Так и есть.
– Тогда как же вы собираетесь говорить с немым?
Фобос резко перевел взгляд на Дельфину, которая находилась в таком же шоке от открытия.
Зевс, конечно, не мог быть столь безжалостен…
Она что, сошла с ума? Конечно, мог.
Испытывая тошноту от этой мысли, Дельфина вновь посмотрела на «Джерико», сунувшего голову под капот другой машины. Что же с ним сделали? Зевс забрал его божественность, его прежнюю жизнь, и, вероятнее всего, голос и глаз.
Получить помощь от него казалось все менее и менее вероятным.
– Оставайся здесь, – сказал Фобос, открывая дверь в гараж.
Нет проблем. Лучше столкнуться с бешеным львом, чем пытаться добиться помощи от человека, с которым боги обошлись так скверно. С какой стати, скажите на милость, этот парень будет помогать им?
Надеясь на лучшее, она подошла к окну, чтобы наблюдать за Фобосом и, закрыв глаза, открыла свое сознание эфиру, чтобы слышать их разговор.
В мастерской было шумно от механических устройств и радио, игравшего «Живи своей жизнью» в исполнении Ти Ай. Несколько мужчин непринужденно разговаривали и шутили во время работы. Один из них подпевал фальшивя, пока закачивал воздух в колеса красного джипа.
Фобос остановился у белого «Интрепида» [4], рядом с которым стоял Кратус. Кратус поднял взгляд и его лицо мгновенно застыло, прежде чем он снова опустил глаза и продолжил работу. Фобос подошел ближе:
– Нам нужно поговорить. – Кратус не обращал на него внимания. – Кратус…
– Я не знаю, что вам здесь нужно, – произнес мужчина постарше в таком же, как у Кратуса, комбинезоне, останавливаясь рядом с Фобосом. – Но вы понапрасну теряете свое время, пытаясь поговорить со стариной Джерико. Парень немой. – Мужчина покачал головой. – Ему, в общем-то, это и не нужно. Он творит настоящее волшебство с машинами. – Мужчина поглядел на остальных и засмеялся. – Пытаются поговорить с Джерико… – К его смеху присоединились другие смешки, и он отошел, чтобы заняться джипом, у которого подпевал мужчина.
– Джерико, – сделал еще одну попытку Фобос. – Пожалуйста, выдели мне одну минуту своего времени.
Если бы взгляды могли убивать, Фобос уже стал бы далеким воспоминанием. Джерико подбросил в воздухе гаечный ключ и пошел к другому автомобилю.
Фобос кинул взгляд на Дельфину, которая в ответ лишь пожала плечами. Она не имела понятия, как убедить его.
Вздохнув, Фобос поплелся за ним.
– Ну хватит, в самом деле, я…
Джерико развернулся так стремительно, что Дельфина даже не поняла, что он двигался, пока не увидела, как он прижал Фобоса к капоту автомобиля, вцепившись ему в горло.
– Отвали или сдохни, ты, вонючий ублюдок, – зарычал он на древнем греческом языке богов, в ярости ударяя Фобоса головой о капот.
Механики, которые услышали этот низкий рык, замерли, уставившись на него.
– Будь я проклят, – сказал высокий, стройный афро-американец. – Он все же умеет говорить. Кто-нибудь знает, что это за язык?
– Русский?
– Нее, я думаю, это немецкий.
– Приятель, – молодой парень потянул Кратуса за руку. – Если ты собираешься сделать на капоте вмятину, то за нее вычтут из твоей зарплаты.
С выражением угрозы на лице Кратус отшвырнул Фобоса от себя, словно тряпичную куклу. Бог прокатился через половину помещения прежде, чем смог остановиться.
Фобос поднялся на ноги. На его лице читалась неуверенность. Он заговорил, используя их язык, чтобы люди не смогли понять, о чем речь.
– Нам нужна твоя помощь, Кратус.
Проходя мимо него, Кратус толкнул его плечом, заставив Фобоса сморщиться от боли и потереть руку. Он снова подошел к «Интрепиду»:
– Кратус мертв.
– Ты единственный, кто…
Кратус зарычал на него:
– Вы для меня умерли. Все вы. А теперь проваливай.
Дельфина мысленно обратилась к Фобосу:
– Может, мне войти?
– Нет. Не думаю, что это поможет. – Фобос повернулся к Кратусу. – В твоих руках судьба всего мира. Разве тебя это не волнует?
Дикий взгляд Кратуса, которым тот ответил ему, сказал, что нет. Ну, и что он может проваливать в Тартар и гнить там.
Дельфина вздохнула. Что же теперь делать? Им нужен этот бог. Тот, кто мог бы почерпнуть силы из первоначального Источника и сразиться с самым злобным из существ. Без Кратуса у них нет шансов на победу над Нуаром и его армией скотосов.
К Кратусу приблизился пожилой мужчина:
– Послушай, ты откуда родом?
Кратус проигнорировал его и в тишине вернулся к работе.
Фобос подошел и встал рядом.
– Зевс готов простить тебе то, что ты сделал. Он предлагает тебе вернуть твою божественность. Мы отчаянно нуждаемся в тебе.
Фобос разочарованно вздохнул, поскольку Кратус продолжал молчать.
– Слушай, я понимаю, почему ты так рассвирепел. Но на кону жизнь моего брата. Если ты мне не поможешь, Нуар уничтожит его.
Кратус даже не вздрогнул, продолжая работать.
На лице Фобоса задергался мускул.
– Прекрасно. Когда миру настанет конец, и каждый здесь будет мертв, вспомни, что ты был единственным, кто мог остановить это.
Кратус продолжал игнорировать его. Фобос развернулся и пошел назад к ней.
Дельфина ждала, что Кратус передумает и остановит Фобоса. Но тот, казалось, подразумевал именно то, что сказал ранее. Его это не волновало.
Даже она, чьи эмоции были весьма сдержанны, имела больше чувств, чем выказывал этот мужчина.
– В общем, нам конец, – зловеще предрек Фобос, присоединяясь к ней. – Возможно, нам следует примкнуть к другой команде, прежде чем из нас сделают солянку.
Дельфина снова бросила безнадежный взгляд на мужчину в гараже.
– Может быть, мне стоит попытаться.
Фобос покачал головой.
– До него не достучаться. Он не поможет.
– Я могу попробовать войти с ним в контакт в его сне сегодня ночью. Там он не сможет убежать от меня.
Он не сказал ей «нет», но его взгляд повторил, что, по его мнению, она впустую потратит свое время.
– Хочешь, чтобы тебя кто-нибудь подстраховал?
– Думаю, в одиночку я достигну большего результата.
Фобос фыркнул.
– Удачи. Если понадоблюсь, я – наготове.
Дельфина оглянулась на Кратуса. Он работал, но в его единственном глазу она увидела муку. Та мука была такой глубокой и пронзительной, что заставила ее сердце сжаться…
Как странно иметь подобные чувства. Но они ничего не значили. Она должна выполнить свою миссию.
Увидимся сегодня ночью. И она определенно не собиралась потерпеть неудачу.
Джерико прервал работу, увидев, что смазочное масло покрыло татуировку на его руке. Этот рисунок он сделал, чтобы спрятать слова осуждения, которые выжгла на коже по приказу Зевса его собственная мать. Его снова пронзили старые воспоминания, когда он припомнил то, как Олимпийцы набросились на него. И все потому, что он отказался убить младенца. Закрыв глаза, он ясно вспомнил тот момент. Маленькая хижина… крики богини, молившей его о милосердии:
– Убей меня, не моего ребенка, пожалуйста! Во имя Зевса, младенец невинен! Я сделаю все, что угодно.
Он крепче сжал ребенка, полный решимости выполнить свои обязанности. Отец малыша навалился на него сзади, но бог боли Долор поймал его и бросил на пол перед богиней, которая так отчаянно пыталась спасти свою семью.
Единственный грех того ребенка состоял в его рождении.
И пока он вглядывался в маленькое, доверчивое личико, дитя улыбнулось ему, не сознавая, что происходит, и он почувствовал неуверенность.
– Убей его, – рявкнул Долор.
Кратус вытащил кинжал, чтобы перерезать ребенку горло. Смеясь, младенец потянулся к нему, глазенки светились радостью и воодушевлением, а крошечные пальчики обернулись вокруг его большой руки.
Так что он сделал ту единственную вещь, которую оказался в состоянии сделать. При помощи своих сил он усыпил ребенка, а потом сбежал с ним и отдал на воспитание крестьянам.
Единственный момент сострадания.
Вечность бесчестья, оскорблений и деградации.
Теперь они имели наглость просить его о помощи, после всего того, что сделали ему. Они все просто выжили из ума.
И он больше не имеет с ними ничего общего.