ПРОЛОГ
– Стой, темный! Стой, кому говорю! Убивать буду! – разносилось по коридорам и галереям Цитадели гулким потусторонним эхом.
Слуги, напуганные тоскливыми подвываниями внезапно появившегося в древних стенах «призрака», прятались по углам и вздрагивали на особо долго растягиваемых гласных.
Ага, напугал ежика, сами знаете чем. Боюсь, боюсь!
Резко затормозив, я остановился посередине коридора и обернулся к догонявшему меня Алиру. Сегодня именно он занимал «почетную должность цитадельского привидения». Для завершения образа ему не хватало только проржавевших цепей и стащенной из прачечной комнаты большой белой простыни. Я мысленно поставил галочку, что нужно подобрать соответствующий инвентарь.
– Можешь начинать, – великодушно разрешил бывшему рыцарю, а ныне императору Светлых земель, который завис надо мной с топором наперевес.
Друг заметно стушевался, вспомнив замечательную поговорку: «Что совой об пень, что пнем по сове – сове все равно», опустил отнятое по дороге у какого-то рыцарского доспеха оружие и скорбно вопросил:
– Я же просил тебя посидеть с детьми! Просил ведь? Именно тебя, а не кого-нибудь другого. Думал, Роберт с Натаном посмотрят эти иномирные мультфильмы, которые ты так расхваливаешь, мол, для разностороннего развития хорошо. А мой друг Габриэль за ними последит, чтобы ничего не случилось. А ты что?
– А что я? – состроил наивную рожицу и стыдливо шаркнул ногой.
– Что?! А то ты не знаешь! – взревел Алир раненым оборотнем: – Ты зачем их на Элли повесил?! Ладно, ваша семейка… у вас и так с головой мало кто дружит, что ни делай, хуже не будет. Но Роберт? Ему ведь в будущем Светлыми землями править! Не знаешь, что ли, нашего ангела…
Я хотел уточнить, что совсем не «нашего», а исключительно моего личного, но только руками развел.
– Объясни по-человечески, что он натворил? Может, мне тоже стоит схватить топор и бежать к Элли – «спасибо» говорить за его выдающиеся педагогические способности?
– Я бы сам очень хотел узнать, что он поставил детям смотреть вместо обещанных мультиков. У меня теперь сына все во дворце пугаются. Ты, Габриэль, только представь – подходит такая кроха и, лучезарно улыбаясь, спрашивает: «Давайте кого-нибудь убьем?»
Алир схватился за голову от ужаса за репутацию своей семьи, а я – за живот, который резко свело от смеха. Да! Представляю эту картину очень живо и четко. Прелесть просто! Хоть попкорном запасайся и вперед – смотреть бесплатный цирк. Министры с советниками и без того не в восторге, что Светлые и Черные земли начали стремительное сближение. Орден истерику за истерикой устраивает, мол, никогда не назовет темных тварей «дружественными расами». Простой народ лютует и обижается, что магов, которых еще год назад сжигали, теперь одарили привилегиями и открыли академию. А уж что говорить про то, как все «счастливы», что правящая семья по выходным заскакивает к Темному князю на чашку чая.
И не только по выходным, к слову.
Всё смешалось в нашем мире. И признаться, я этому очень рад!
– Так в чем проблема? Думаю, это быстро пройдет.
– Да? Он ко мне постоянно пристает с этим вопросом. Что мне отвечать? Чтобы больше Элли не слушал?
– Скажи, что убьете после того, как Роберту восемнадцать исполнится – к такому возрасту точно пройдет.
– А если нет?
– Ну-у, убьете кого-нибудь, в чем проблема?
– Габриэль, это не смешно! Должна же быть у тебя хоть капля ответственности? Сколько тебе лет?
– Много, – ответил, флегматично пожав плечами, и уточнять, что отнюдь не шутил, говоря об убийстве, тоже не стал. – Если честно, не помню, сколько… сбился давно. Да и важен ли возраст, когда вечно молодая душа… – Я покосился на закашлявшегося Алира и исправился: – Ладно, ладно! Не душа, а… ну, в общем, что все время серьезным быть? Скучно! А что с детьми не посидел, да, виноват. Но ты знаешь же, что, если Анабель что-нибудь понадобится, лучше уж отложить все прочие дела.
Бывший рыцарь вздохнул, прекрасно помня характер моей жены – совершенно не эльфячий, надо заметить. Эльфы, они какие? Равнодушные, высокомерные, молчаливые. А Анабель яркая, как солнышко – и обжечь может, и согреть. Надо просто разглядеть это за холодностью взгляда и обманчиво-отстраненным видом, и вот тогда… М-да, в общем, понятно, что влюбленный Темный князь – диагноз.
– Не хотел бы я попасть под горячую руку, особенно в ее положении. – Друг замялся, обсуждать сие ему почему-то было не очень удобно. – Если честно, странно, что вы решили второго ребенка завести.
– Он как-то сам. А что? Будет у Натаниэля сестричка – хорошо.
Алир только головой покачал. Сердиться или убивать меня он давным-давно передумал. Если вообще злился хотя бы несколько мгновений. Бывший рыцарь был очень отходчивым человеком; ругаться не умел. Ну подумаешь, побегал за мной, грозно размахивая топором и распугивая немногочисленных слуг… И случайно свалил доспех на Авуса, который попробовал нас вразумить?.. Кажется, потом мы что-то еще вместе сломали, но что – я точно не помню, – потом исправлю и починю. В конце концов, и взрослым нужно изредка возвращаться в детство. Ведь это так весело!
Мы неспешно шли по коридору, обсуждая последние новости. Все-таки сложно было менять устоявшийся в веках привычный ритм жизни. За один раз превратить поделенный на две половинки мир в маленькую утопию. Даже мои подданные, которые ничего против объединения не имели и обострением расизма, подобно светлым жителям, не страдали, ворчали, что не дело это – ломать, когда можно просто подвинуть в сторону. И советники недовольны. По их мнению, сближение надо было начинать тихо и незаметно, чтобы оно созрело само по себе и не вызывало у людей отторжения.
Они, конечно, правы…
Но не умею я так. По мне, проще выбить дверь, чем стучаться до посинения. Если после нескольких звонков не открыли, пусть на себя пеняют. Я ведь сам виноват, что мир так устроил и разделил. Думал, действительно все так и есть. И себя относил только к одной стороне, даже не пытаясь отыскать следы другой. Как оказалось, зря. А потом начало казаться, что уже поздно что-либо менять. И когда судьба неожиданно подбросила мне подарок, понял, что нельзя дальше тянуть с этой глупостью. Надо как можно скорее ломать преграды. И сломал…
Это, все знают, куда проще, чем строить.
Теперь вместе с Алиром приходилось ломать уже собственные головы, чтобы подданные поняли: клыки и острые уши еще не повод причислять себя к высшим расам, верить в свою исключительность и воротить носы от соседей. И уж тем более, магия не является обоснованной причиной, чтобы тащить человека на костер.
Вроде что-то постепенно прояснялось. Благо Радек – новый архиепископ – нас поддерживал и потихоньку проводил в ордене реформы. Медленно, осторожно, с постоянной оглядкой и недовольным бурчанием, но все-таки проводил. Связи, однако…
А вот и детские комнаты.
Улыбка сама собой появилась на моем лице, когда я проскользнул в открытую дверь. Анабель устроилась в невысоком кресле с какой-то приключенческой книжкой. Светлые волосы были убраны в красивую прическу и закреплены на затылке в аккуратный пучок. Одна рука лежала на заметно округлившемся животе, который обрисовывала ткань простого платья. Напротив нее на ковре играли два карапуза, усердно стараясь поделить игрушки. Светловолосый синеглазый Роберт, названный так в честь отца Хелены, и Натаниэль – моя копия, только глаза и уши от матери достались.
Анабель загнула уголок страницы, отложила книгу и повернулась к нам. Прозрачные глаза с ромбовидным зрачком потеплели и весело прищурились.
– Здравствуй, Алир, – вежливо поздоровалась она, – что-то вы быстро помирились. Обычно двумя кругами дело не заканчивалось.
– Так совет через полчаса. Вот, за своим чудом пришел, а то Хелена меня заточить в темницах грозилась, – бесхитростно рассказал Алир. – Спасибо, что последила. Может, на следующих выходных к нам Натана приведете? Пусть мальчики поиграют. А то всё к вам да к вам.
Я подумал о том, что одушевленный дворец Светлого императора, созданный моей сестрой, очень обрадуется детишкам.
– Хорошо, – просто согласилась сиятельная леди, наблюдая, как Алир поднимает сынишку на руки и просит, чтобы тот больше не пугал его советников.
Затем он тепло попрощался и ушел к себе через большое мутноватое зеркало – я уже давно открыл все проходы, чтобы в любой момент можно было заскочить к друзьям, или они, если что, всегда оставались на связи с Цитаделью.
Еще раз счастливо оглядел свою семью. Эх! Кто же знал, что вот так интересно получится? Светлая эльфийка – Темная княгиня, а сам Темный князь – примерный семьянин. Неправильный у нас мир.
Анабель, кажется, уловила направление моих мыслей и тихо рассмеялась.
– Какой уж есть, Габриэль, в том мире и живем. Что-нибудь случилось?
– Пока вроде ничего. Нужно еще несколько магов отправить на устройство академии. Но такая задача – вдруг люди подумают, что темные собираются их столицу захватить под прикрытием дружеской делегации? И вампиры на границе недовольны: некоторые особо ушлые светлые к своим рукам их землю прибирают. Пойду совет грузить. Только перед этим к Элли загляну, хоть спрошу, что же он вместо мультиков детям поставил…
– Ладно тебе, – Анабель махнула рукой куда-то в сторону, прикрывая глаза, – что бы ни показал – не страшно. Натаниэль, если захочет, самостоятельно все посмотрит. У детей гибкая психика.
И жена туда же.
– Я не про это, – улыбнулся, – самому посмотреть хочется! Так что пробегусь по комнатам в поисках нашего ангелочка, а то они опять с Габриэль куда-то заныкались, и совесть старшего брата требует их немедленно отыскать и развести по разным углам.
Анабель фыркнула и покачала головой.
– И где ты у себя совесть отыскал? Ладно, беги, только на обед не опаздывай.
Поцеловав Анабель и потрепав по голове сына, я, довольный до безобразия, выскочил из детской, шаркая любимыми белыми тапочками. Если честно, никогда бы не подумал, что так интересно весь день бегать по Цитадели, решать задачки и проблемы, которые подкидывала обстановка в мире, действительно что-то делать, а не выслушивать скучные отчеты. Может быть, именно поэтому после дневной гонки вечера становились еще уютнее и теплее. Я молчал и смотрел на огонь в камине, чувствуя, что рядом есть любимая женщина, которая поймет все что угодно, и даже без слов. Знаете, впервые за долгие века я ощущал себя живым существом, а не неудачным экспериментом творца-отступника.
Кстати, о творцах…
Я затормозил и вернулся к зеркалу, мимо которого прошел несколько секунд назад. В общем-то самое обычное зеркало, ничем не выделяющееся из других, которых у меня в Цитадели тьма-тьмущая – чтобы из любой точки можно было создать устойчивый переход как в пределах нашего мира, так и в любую реальность: и обитаемую, и необитаемую. Пыльное, конечно, в потрескавшейся раме и висящее немного неровно. Только вот была одна проблемка – вместо моего отражения в глубинах зазеркалья отпечаталась улыбающаяся тетушка Алив.
Когда-то я говорил, что попасть в наш мир просто так невозможно. Забыл уточнить, что есть одно исключение из этого правила. А именно – вышеупомянутая тетушка, для которой законы множественной вселенной не писаны.
Немая сцена и барабанная дробь. Короткого мгновения, пока мы разглядывали друг друга, хватило, чтобы перебрать в уме все известные ругательства, подумать, не совершал ли я в последние дни каких-нибудь глупостей, чтобы привлечь внимание свыше, и составить примерное завещание. Тьма! Ну почему именно сейчас, когда все наладилось? На мгновение я ощутил всю безвыходность ситуации – творцы никогда не оставят меня покое. До тех пор, пока не дам им повода, чтобы можно было снять вето и нарушить клятву.
Впрочем… (тут я с трудом подавил улыбку голодного аллигатора) это также означает, что творцы сами себе повесили на шею камешек приличных размеров и теперь не могут от него избавиться. Еще неизвестно, у кого положение хуже.
Что ж, изображаем обиженного ребенка и начинаем игру!
Секунда прошла. И я снова улыбался своей фирменной беспечной улыбкой инфантильного подростка.
– Доброго дня, тетушка. Может быть, вы заглянете в гости? Неудобно на вас так смотреть. Я вроде пол менять не собирался. А уж в рыжий цвет краситься – и подавно!
– Наглец, – наикрасивейшая женщина покачала головой, – кажется, ты все-таки нарываешься. Очень на то похоже. Я ведь обещала, что превращу тебя в девочку, если еще раз назовешь меня тетушкой? Если настаиваешь – даже в рыженькую могу, Габриэль.
Алив лукавила, и выдавали ее глаза: несмотря на пустоту, властвующую в них, где-то в самой глубине зеленого цвета вспыхивали яркие искры веселья.
Притворно вздохнул:
– Как же мне вас назвать? Дайте подумать… Может, так: Великая и Пресветлая мать Алевтина, чей взор…
– Не ерничай, таким ты становишься слишком похож на Гэбриэла. Всегда было так, ему слово – тебе десять в ответ. Он был злым, не умел шутить по-доброму, никто никогда не мог понять, когда он действительно говорит комплименты, а когда изощренно издевается. Не переходи границ. И это не приказ, а просьба.
С неподдельной грустью Алив наклонила голову.
– Иногда меня беспокоит, что время, вместо того чтобы стирать его черты в тебе, наоборот, проявляет незначительные мелочи, которые нельзя скопировать, только впитать. Впрочем, сейчас не об этом. Милый мой племянничек, ты помнишь, что когда-то обещал мне оказать небольшую услугу, если в ней появится потребность?
Интересно, что будет, если я скажу: «Нет, не помню!»? Хы-хы-хы…
– Угу.
Надеюсь, это нельзя считать росписью в собственном смертном приговоре. Хей! Я же, кажется, бессмертен? Как-то уже не уверен в этом. Судя по взгляду тетушки, ее мысли устремились в том же направлении. И она откровенно наслаждалась происходящим. Полные губы красиво изогнулись в притворной улыбке, а красные крапинки в глазах пришли в движение, вращаясь по часовой стрелке.
У Алив пунктик на чужих обещаниях и долгах. Очень любит помогать всем окружающим людям, нелюдям и творцам (кого поймать успеет) взамен на клятву как-нибудь потом оказать ответную услугу. Какую именно? Этого она никогда не обговаривает, предлагая веселого крестьянина в мешке. Но момент выбирает настолько «подходящий», что отказать творцу невозможно – слишком необходима помощь.
– Прекрасно, Габриэль, я знала, что ты будешь послушным мальчиком! Даю несколько часов на сборы, после чего встречаю у нас в академии. Перемещайся к нижнему переходу, чтобы не провоцировать лишние сплетни.
Еще бы добавила: «Жду, целую», – точно бы умилился.
Миг – и зеркало снова отразило мою физиономию. Физиономия скосила взгляд и расплылась в хитрой улыбке. Я коротко рассмеялся. Конечно, веселье было здесь не совсем к месту. Ибо, когда дела касаются моей дорогой родственницы, хваленое бессмертие может оказаться бесполезным.
Кажется, я наконец-то доигрался и нажил новых приключений на собственный зад.
Что ж, день определенно удался!
Глава 1
СУТЬ ПРОБЛЕМЫ
Добро должно быть с кулаками, если у него нет более современного оружия.
Валерий Серегин
– Элли? – Я закончил манипуляции с силой ангела и позвал его.
– Да, милорд? – Друг оторвался от очень важного занятия – созерцания пейзажа за окном, – и с трудом сфокусировал свой взгляд на мне.
– Ты, пожалуйста, тут за всем проследи. Не давит? Ослабить?
Поскольку меня охватили нездоровые опасения за свое бессмертие, пришлось в срочном порядке половину привязки, принадлежащей мне, перекидывать Элли.
Если говорить проще: отец сделал из меня большую батарейку, связав своей кровью с этим миром. Как я уже когда-то рассказывал – наша реальность уникальна. Все прочие прикреплены друг к другу надежными каналами (проводами, можно и так, да), по которым поступает энергия. Без нее миры быстро превратятся в безжизненные пустыни, а затем и вовсе развеются в междумирье. У меня же есть собственный канал, соединяющийся с Тьмой, – крошечный осколок прошлого. Именно благодаря этому я не знаю недостатка в силе и возможностях, а кроме того, могу питать целый (пусть и сравнительно небольшой) мир силой, позволяя существовать ему отдельно от прочей вселенной. Хотя, думается мне, даже если бы отец привязал меня к парочке планет – проблем бы все равно не возникло. Говоря еще проще: я – душа этого мира.
А сейчас, продолжая изъясняться все тем же языком, часть этой связи (один провод) я передал Элли и еще один доверил Габриэль.
Это придавало уверенности, что, если вдруг что-то пойдет не так, друг и моя драгоценная сестренка смогут вместе удерживать мир достаточно времени, дабы спасти максимальное количество жителей. И в первую очередь Анабель с Натаниэлем.
Азраэль к сим манипуляциям отнесся равнодушно. Только чуть-чуть обиделся, что я его опять с собой не беру «приключаться». Очень уж нашему милому ангелочку хотелось вляпаться в какие-нибудь неприятности. Его мазохистских настроений я не разделял, хотя, признаюсь, доля нездорового азарта заставляла меня щуриться в предвкушении чего-то фееричного.
Прислушавшись к своим ощущениям, Элли покачал головой:
– Нет, все в порядке, не давит. Милорд, плюнь ты на этот долг. Можно подумать, что они там все святые и всегда выполняют обещания? К тому же, насколько я помню, ты его давал, когда был в слиянии. Сейчас же вы с Габриэль разделились на самостоятельные сущности, и клятву легко проигнорировать. Или вообще заблокируй мир – пусть стучатся до морковкина заговенья, – отшутился он своей любимой фразой.
– Элли, чудо мое пернатое, мозгами раскинь! Только не чужими, а то я тебя знаю: так раскинешь по стенам и потолкам, что все горничные в панике разбегутся. Тут такое дело, что творцы найдут или просто-напросто придумают причину, возможность, повод (нужное подчеркнуть) и снимут вето, отправив меня во Тьму. В этом случае «морковкино заговенье», как ты изволил выразиться, произойдет очень и очень скоро. Алив нашу Пресветлую, что ли, не знаешь? Вскроет защиту, как консервную банку, и не поморщится. Это если бы Хель, Лад или Родная с Ксанрдом решили что-нибудь нехорошее устроить, тогда – да, запросто. Я бы с удовольствием посмотрел, как они лбом в стенку стучатся. Но с тетушкой спорить бесполезно. Раз решила – переубедить нереально. Вот если все сделать, возможно, я получу несколько столетий передышки. А Габриэль вообще вмешивать нельзя, иначе выйдет, что на ней тоже долг висит. Ни в коем случае, даже не думай! Сам справлюсь.
– Да? – Ангел склонил голову набок, рассматривая меня с большим интересом доброго, заботливого доктора в отделении душевнобольных.
– С каких это пор ты перестал в меня верить? – возмутился я, но под пристальным взглядом вздохнул: – Хотя бы постараюсь. Элли, если станет туго, я тебя обязательно позову. Но пока ты мне нужен тут. Я буду знать: что бы ни случилось, с моей семьей все в порядке, пока их охраняет мой замечательный друг.
– Милорд, ты меня знаешь. Если я почувствую, не буду колебаться ни секунды. Успокойся и развлекайся.
Нет, возмутительно! Он меня словно на курорт отправляет. Пять звезд, все включено, плюс бонусная программа – «достань творцов». В общем, любой каприз за ваши деньги, нервы и прочее, прилагающееся к вашему телу и душе. Последней – особенно. Хе-хе, особенно интересно, что таковой у меня не наблюдается. И процесс ритуального вытрясания оной разгневанными родичами в список развлечений не включен.
– Ну-ну, – только и оставалось ответить мне. – Пойду загляну к Анабель. Хотя подожди, скажи, что ты детям смотреть поставил? Ужасы? Что-нибудь новенькое? Диск остался?
– Да какое новенькое, милорд?! – удивился Элли. – И не ужасы вовсе! Я решил пересмотреть своих любимых «Охотников за разумом». Детям тоже интересно стало. Не гнать же мне их…
Ага, ну точно – друг обожает такие фильмы, когда на протяжении всего действия самому приходится вычислять злодея.
– Будешь смеяться, – продолжил ангел, – но Натан уже после двух убийств дал правильный ответ.
– А то! Весь в меня! – надулся от гордости, не став вспоминать, что в свое время так и не смог найти предателя, когда все лежало на поверхности. – Ладно, пока. Пойду уже, Алив не любит ждать.
И, кивнув другу, я отправился в обеденный зал, где сейчас должна была находиться моя эльфийка.