Пролог
В распахнутое окно врывалась летняя ночь, властно заявляя о своих правах. Она трепетала на крыльях серых мотыльков, кружившихся вокруг колпака лампы, теплым ветром шевелила легкие шелковые шторы, несла аромат фиалок и жасмина – царила и ворожила, нашептывала о тайных желаниях и сладких мечтах.
Но мужчина и женщина, уединившиеся в небольшой уютной спальне, казалось, не замечали призывного очарования этой ночи. Слишком важен для обоих был предстоящий разговор.
– Ты подумал над моим предложением? – спросила девушка.
Она сидела на краю огромной кровати – спина идеально прямая, тонкие руки скромно сложены на коленях. Но чинная поза и простое дорожное платье не могли скрыть изящества ее фигуры и нежной красоты юного лица, обрамленного пышными белокурыми локонами. Ее собеседник, широкоплечий коренастый человек лет пятидесяти, медленно прохаживался по комнате. Время от времени он останавливался, словно раздумывая, куда присесть, но не решаясь этого сделать. Его лицо – гладко выбритое, холеное, с крупным аристократическим носом, жесткой надменной линией губ и твердым волевым подбородком – лицо человека, привыкшего повелевать, – сейчас выражало некоторую растерянность. В ответ на слова девушки он неожиданно мягко улыбнулся, отчего вокруг холодных голубых глаз собрались морщинки, делающие взгляд добродушным.
– Ты фантазерка, Мелодия.
– И все же? Поверь, Леон, это позволит сделать тебя непобедимым.
– И даст тебе возможность экспериментировать…
– Пусть так. Но и бездействовать мы не можем. Мой план рассчитан на пять лет. Если все пойдет так, как задумано, первые результаты появятся уже через три года.
Опускаясь в кресло, мужчина вздохнул:
– Это чистой воды авантюра, пусть и тщательно продуманная, проработанная до мелочей. Ты опираешься лишь на теорию, которая противоречит классической магической науке.
– О магической науке позволь судить магам, – фыркнула Мелодия, презрительно сощурив карие глаза, в которых плясали лукавые искорки. – Все получится. От тебя требуется лишь дать приказ и выделить средства из казны.
– Ты уже нашла хоть одного?
– Мы опробовали систему поиска в одном из больших городов. Наш человек нанес визиты местным дворянам, незаметно проверил их старших детей и обнаружил юношу с бесспорными задатками. Среди студентов академии найден еще один. И это мы еще не занимались школьниками и малышами, а также не дошли до простолюдинов. Так что результаты обнадеживают.
– Волшебники – народ непредсказуемый, – недоверчиво протянул Леон.
– Вот поэтому ты должен собрать вокруг себя самые непобедимые силы, пока этого не сделал кто-нибудь другой! А уж средства обеспечить их безусловную преданность найдутся.
– Хорошо. Воспитать верных слуг из детей и юношей нетрудно. Все это я прочел в твоем докладе. Но в нем нет ни слова о взрослых. А ведь есть и такие.
– С ними будем работать по отдельной схеме. Выискивать по всей империи, раскрывать их способности, обучать. И привязывать крепкими узами.
– Но нельзя же проверить каждого жителя империи!
– У меня имеются свои методы, – усмехнулась девушка.
Порывисто вскочив с кровати, она подбежала к креслу и опустилась на пол возле ног мужчины, снизу вверх заглядывая в его лицо.
– Соглашайся, Леон!
– Хорошо! – Он шутливо поднял ладони, словно сдаваясь на милость победительницы. – Только один вопрос: как ты собираешься обойти судьбу?
– Я сама стану судьбой!
Леон рассмеялся:
– Фантазерка! Это невозможно, девочка, ты же знаешь.
– И все же я попробую, – улыбнулась красавица, легко поднимаясь на ноги. – Мне пора, мой лев.
Мелодия прикоснулась к щеке Леона поцелуем, потом подошла к стене, раздвинула шелковые драпировки, под которыми обнаружилась низкая дверца, и скрылась за нею.
Потайные коридоры и лестницы, тянущиеся через весь дворец, вывели девушку к подземному ходу. Сотворив небольшой розоватый огонек, шаловливо плясавший на ее ладони, волшебница бесстрашно зашагала по длинному каменному туннелю, потолки которого были высокими и сводчатыми, а мозаичные украшения на стенах сделали бы честь любому храму.
Ход заканчивался за городом, в подвале небольшого особняка. Это старинное здание, связанное с дворцом, подарил Мелодии сам император. И всякий раз, приезжая в столицу, она останавливалась здесь.
Чародейка вышла из подвала и поднялась в комнаты. Час спустя, свежая и нарядная, она выпорхнула из дома, пересекла широкий двор и остановилась перед приземистым зданием, напоминавшим казарму или конюшню. Оно представляло собой сложенную из камня коробку, в которой не было ни одной двери. Мелодия прошептала короткое заклинание, и на глухой стене засветилось зеленое продолговатое пятно. Девушка приложила к нему ладонь, подождала секунду, и камень перед ней истаял, образовав арку прохода. Волшебница шагнула внутрь, где ее встретил красивый черноволосый юноша в черной одежде.
– Как она? – коротко спросила Мелодия.
– Еще жива, леди.
– Хорошо. Не беспокой нас.
Согнувшись в поклоне, страж подал связку ключей. Девушка двинулась в глубь здания, состоявшего, казалось, из одних дверей, каждая из которых была заперта на хитроумный замок. Наконец, открыв последнюю из них, Мелодия оказалась в тесной каморке. Здесь не было окон, воздух поступал через маленькое, не больше двух дюймов в диаметре, зарешеченное отверстие под потолком. Из обстановки в помещении имелся лишь узкий топчан, стоявший возле стены, на котором, скрючившись и с головой накрывшись красной тряпкой, лежал кто-то маленький и хрупкий.
– Здравствуй, Кай-на, – произнесла Мелодия.
Ответом ей был короткий, полный муки стон.
– Ну-ну, – проворковала волшебница. – Не стоит прятаться от меня, милая. Открой лицо.
Немного подождав, она сама сдернула покрывало с обитательницы убогой комнаты.
– Поговори со мной, Кай-на.
Маленькая худая женщина, вздрогнув, уселась на топчане. С бледного до прозрачности лица, окруженного сосульками бесцветных волос, на Мелодию смотрели огромные красные глаза. Тяжелые кандалы, сковывающие руки и ноги странного существа, отзывались лязгом на каждое движение. Женщина заговорила, ее голос оказался неожиданно глубоким и бархатистым:
– Чего тебе еще нужно, безбожница?
– Ты знаешь, – открыто улыбнулась девушка.
– Я больше ничего не скажу тебе…
– Напрасно ты не хочешь сотрудничать с нами, Кай-на, – удрученно проговорила Мелодия. – Этим ты обеспечила бы себе свободу и богатство.
– Дети свободного племени служат только Лак’хе.
– Не упрямься. Ведь тебе прекрасно известно: я все равно заставлю тебя видеть и рассказать об увиденном мне.
– Не делай этого! – прошептала женщина. – Ты ломаешь дороги судьбы. Из-за тебя многие не пройдут предназначенный им путь…
Чародейка достала из-за широкой манжеты крошечный пузырек.
– Зелье Беспамятства. Еще один прием может убить тебя. Может быть, передумаешь и согласишься помогать нам добровольно? Тогда я освобожу тебя и поселю в моем доме. Ты ни в чем не будешь нуждаться, твои услуги будут достойно оплачены.
Кай-на отрицательно покачала головой:
– Мы не предаем Лак’ху.
– Жаль… – вздохнула Мелодия.
Раскупорив склянку, она схватила пленницу за волосы, с силой оттянула ее голову назад и влила зелье в страдальчески искривленный рот. Кай-на захрипела и упала на топчан. Ее лицо судорожно исказилось, глаза закатились. Тело выгнулось дугой, словно в припадке столбняка, потом содрогнулось и безвольно обмякло. Волшебница поморщилась: она не любила наблюдать за чужими мучениями. Прикоснувшись кончиками пальцев к шее несчастной и убедившись, что та еще жива, девушка спросила:
– Что ты видишь?
Узница всхлипнула и что-то неразборчиво пробормотала. Мелодия нагнулась к ее лицу, внимательно прислушиваясь к горячечному шепоту, изредка задавая короткие вопросы:
– Где? Так… Что еще? Ты уверена? Когда?
Наконец одурманенная женщина замолчала. Волшебница снова проверила пульс и, не ощутив биения, проговорила:
– Мне искренне жаль, Кай-на. Но ты была так упряма…
Подняв с пола тряпку, служившую пленнице одеялом, Мелодия хотела было накинуть ее на умершую. Но вдруг из груди женщины вырвался вздох, похожий на всхлип, красные глаза повернулись в орбитах и уставились прямо в лицо чародейки. Худые пальцы с длинными кривыми ногтями вцепились в запястье девушки, с невероятной силой сдавили его, причиняя боль. Кай-на вновь заговорила, но жуткий гулкий голос, звучавший из ее рта, казалось, принадлежал какому-то другому существу:
– Бойся зеркал. Однажды Лак’ха явит тебе из них свой лик. И это будет его уродливая половина…
На одно короткое мгновение Мелодия ощутила укол страха. Потом, придя в себя, вырвала руку из цепких пальцев, выкрикнув презрительное:
– Я не боюсь твоей богини!
Тело Кай-на дернулось и замерло. Теперь она действительно была мертва. Чародейка прикрыла ее и вышла из каморки. Вернувшись туда, где ждал ее черноволосый страж, приказала:
– Убери там. И отыщи новую провидицу.
Глава 1
Новый день, как обычно и делает этот подлец, застал меня в пути. Хорошо хоть двигался я не по самому оживленному тракту. Бедный мой ослик Ричард изнемогал от жары и постоянно косился на меня с таким осуждением, будто я был виноват во всех грехах этого мира! Меня и самого уже начала утомлять эта духота. И хотя телосложения я не богатырского, потому и потею не так сильно, но все равно уже подустал. Даже начал бояться, как бы со мной удар не приключился.
Тракт, по которому я был вынужден ехать… да, именно вынужден – из-за глупой истории, случившейся в маленьком городке, который я оставил за спиной. Как бы это по-идиотски ни звучало, меня обвинили в краже. Конечно, едва что-нибудь случается, а бестолковая стража заходит в тупик, проще всего свалить все на незнакомца: мол, путешественники редко случаются в этих краях, тем более такие подозрительные. Тьфу… Чтоб их всех, разжиревших боровов, называющих себя стражами порядка! Только и способны, что налоги с горожан сдирать да взятки брать.
Остановился я тогда в самом дешевом трактире – денег на большее не имею, потому что живу вечными скитаниями, задерживаюсь ненадолго в городах да подыскиваю себе какую-нибудь работенку. Где мешки потаскаю, где полы помою – тем и пробавляюсь.
Я снял в тот день комнату за пару медяков в сутки. Клопы, конечно, с ладонь величиной, но мне не привыкать. Вышел из трактира и отправился, как всегда, искать заработок. Городок оказался мортовски маленьким, унылым и бедным, работы я, как назло, никакой не нашел. Возвращался очень уставший и злой. Было прохладно, и я натянул капюшон плаща до самого носа. Когда я уже стоял у входа в трактир, дверь резко распахнулась, прямо на меня вылетел какой-то тощий субъект. На нем был точно такой же, как у меня, серый плащ с закрывавшим лицо капюшоном. Доходяга даже и не подумал остановиться и на всем ходу сбил меня с ног. Удар выбил весь воздух из легких. Я вскочил и собрался, значит, охарактеризовать его выражением покрепче, да не успел: пятки парня уже сверкали в конце переулка. Тут еще на улицу выскочил трактирщик с диким криком: «Ловите вора!» И все бы ничего, да как раз из-за угла показался патруль, совершавший вечерний обход. Стражи порядка застыли на секунду, наблюдая любопытную картину: орущего трактирщика и растерянного худющего типа в грязной одежде. Наконец, оценив увиденное, они бросились к нам, и явно не для того, чтобы расспросить меня как свидетеля… Что мне оставалось делать?! Пришлось рвануть что есть силы в противоположную сторону: стражников хлебом не корми, дай засадить невинного за решетку. Даже следствия не будет, рубанут мне голову мою светлую и напишут потом в рапортах: так и так, мол, задержали очень опасного преступника, оказавшего сопротивление представителям властей.
Убежать-то я сумел, спрятался в лесу за городом, а на следующий день тихонько вывел Ричарда. Вот так опять и оказался в пути. По оживленному главному тракту идти побоялся – мало ли, вдруг стража на посты обо мне сообщила.
С обеих сторон дороги, по которой я шел, тянулся довольно густой лес. Сама дорога была неровная, Ричард уже несколько раз спотыкался и чихал от пыли, которая витала в воздухе серыми клубами. Я начал подумывать о том, чтобы пробраться в лес, найти какой-нибудь ручеек да полянку, отдохнуть и перекусить тем, что отыщу в чаще. Запасы мои давно иссякли. Но, видимо, боги решили, что планам моим сбываться не следует, потому что вдруг я услышал пронзительный женский крик, который тут же резко прервался. Раздался он примерно ярдах в ста от меня, за поворотом. Морт! Как бы опять во что не вляпаться! Но меня словно кто-то толкал вперед. Привязав Ричарда к ближайшему дереву, я вытащил из походной сумки порядком проржавевший короткий меч и, скрываясь между деревьями, отправился посмотреть, что же там такое стряслось. Минуту спустя я выглянул из-за толстого дуба и увидел примерно то, что и предполагал – на земле полулежала молодая девушка, а над нею стояли два здоровых детинушки. Один поигрывал ножом, а другой подкидывал в руке небольшой кошель.
– Ну что, Стезя, кончай ее да пойдем. Негусто, конечно, но на пивко хватит. – Грубый голос разбойника неприятно резал ухо.
– Да подожди, я развлечься хочу! Ты посмотри, девка-то ничего, – сказал второй, покосившись при этом на несчастную, словно сам желал удостовериться в своих словах.
– Эх, опять ты за свое, кобель похотливый. Ну давай, только скорее.
И почему мне всегда так не везет? Наткнулся же на этакое зрелище! Не мог я оставить бедняжку в таком отчаянном положении, а потому, надеясь только на чудо, вышел из-за дерева. Душегубы заметили меня не сразу, и по тому, как округлились их глаза, было понятно, что они удивились этакому бесстрашию, граничившему со слабоумием.
– Это что еще за герой?! Борка, замочи-ка его по-быстрому.
– Да с удовольствием! – рыкнул парень, засовывая кошель в карман.
Здоровяк двинулся в мою сторону, лихо размахивая внушительного вида ножом. Когда до меня оставалась пара ярдов, он сделал резкий выпад, метясь в сердце. Неизвестно на что надеясь, я шагнул вперед и нелепым, неловким движением ткнул своей ржавой железякой куда-то в район его горла. Руку обожгла резкая боль, и я подумал, что мне конец. Но странно, каким-то чудом я попал туда, куда рассчитывал. Разбойник остановился, словно с разбегу налетел на невидимую преграду. Кровь ручьем хлестнула из продырявленной глотки. В пыль упало уже бездыханное тело, на мертвом лице застыло болезненное удивление. Затем я сотворил первое, что пришло на ум, – повинуясь короткой формуле и легкому движению кисти, корни росшего здесь повсюду сорнякового растения впились в подошвы второго грабителя, не давая ему возможности резко вскочить.
– Ах ты гребаный эл!.. – вскричал любитель легкой наживы, но не успел договорить и повалился на землю, закатив глаза.
Меч, который я в него швырнул, угодил рукояткой прямехонько в лоб. Я резво подскочил к распростертой на дороге туше неудавшегося насильника и, схватив оружие, воткнул ему в сердце. Грязное это дело – добивать человека, но собственная жизнь дороже. А не то очнется, решит еще отомстить за своего товарища – и бегай потом по лесу, скрываясь от этого здоровяка.
Обессилев, я уселся на землю рядом с поверженным телом. Не каждый день испытываешь такое. Можно сказать, что выжил чудом. Руку ощутимо саднило. Покосившись на предплечье, я увидел, что под разодранным рукавом краснеет глубокий порез. Да, больно, конечно, но жить буду. Надо только обработать, приложить кое-какие травки – и через недельку заживет, даже шрама не останется.
Справа от меня на земле все так же сидела девушка, которой, наверное, сегодня повезло даже больше, чем мне. Судя по ее поведению, она пребывала в прострации. Глядя поочередно то на меня, то на трупы, видимо, до сих пор не могла осознать произошедшее. Наконец все-таки решила, что внимания мертвецам уделено достаточно, и остановила вопросительный взгляд исключительно на моей скромной персоне.
– Ну что уставилась, эльфов никогда не видела?! – прервал я затянувшуюся паузу.
– Ви… видела, – промямлила она.
Да, удивительно логичный ответ! Ладно, надо кончать с этим идиотизмом:
– Вставай, пойдем. – Я поднялся на ноги.
– Куда? – И без того большие глаза девушки испуганно расширились.
– Надо пройти в лес, отыскать подходящее место, поесть и отдохнуть. Или ты хочешь дальше тут сидеть? – Как я и думал, девчонка сразу же вскочила, всем своим видом показывая, что готова отправляться.
Я выдернул из трупа меч, кое-как вытер его и принялся обыскивать тела преступников. Вернул девушке ее кошелек, за что заработал благодарный кивок. Нашел еще несколько медяков. Да, не густо, хотя не могут же быть карманы мелких грабителей набиты золотом. Забрав Ричарда, мы двинулись в лес. Через несколько минут деревья расступились и явили нашему взору небольшую поляну, вполне пригодную для отдыха, тем более что неподалеку журчал ручеек.
– Ты здесь уже бывал? – Я задумался и даже вздрогнул от неожиданности, когда прозвучал звонкий голосок девушки.
– Нет.
– А почему ты так уверенно шел? Как узнал, что здесь должна быть поляна?
– Я хоть и бездарь, но все-таки эльф и лес слышу.
Мой ответ оказался ей непонятен:
– Это как? И почему бездарь?
– А вот так! – Меня уже понемногу стали раздражать все эти глупые вопросы. Может, зря ее спас?
Поняв, что объяснений от меня не дождешься, она обиженно замолчала. Отлично, хоть мешать не будет. Я принялся готовить привал: сходил за водой, собрал разные травы, чтобы подлечить руку. Выкопал пару уже созревших клубней медвежатника, несколько ароматных корешков для приправы, нашел целую семейку крепеньких белых грибов, нарвал спелых масленых орехов – похлебка должна получиться на славу! Обработал порез, потом развел костер, подвесил над ним котелок, чтобы приготовить обед. Все это время девушка молча наблюдала за мной. Хорошо, что не порывалась помочь – не люблю, когда под ногами путаются. Занимаясь нехитрыми делами, я понемногу успокоился и, когда мы уселись возле костра, первый решил нарушить молчание:
– А как тебя зовут-то? – должен же я знать, кого спас.
– М-м… Люсия, – с запинкой ответила девушка. Оно и понятно, такие приключения кого хочешь заикаться заставят.
– А я Лэй, приятно познакомиться. Ладно, Люсия, скажи мне вот что: куда это ты шла по такой безлюдной дороге, да еще и без спутников?
– В Релот. Сама я родом из Подлеска. Мой отец недавно умер. Матушки давно уже нет в живых. Замуж я выйти не успела, осталась совсем одна. А теперь и приданого нет, не возьмет никто. Все деньги, что были, ушли на лечение отца. Вот и решила перебраться в город побольше, устроиться где-нибудь прислугой и зарабатывать себе на пропитание, – скороговоркой выложила она.
Подлесок – мерзкий городок, в котором я чуть головы не лишился… Ага, конечно, много кто так перебирается в города побольше в поисках лучшей доли. Вот только прислуги везде хватает, а чтобы получить работу горничной в приличном доме, требуются рекомендации. Молоденьким девушкам только и остается, что торговать собой. Проституция, конечно, запрещена законом, но правительство особо не старается искоренить ее. Скорее всего, считает, что должны быть какие-то радости у обычного рабочего люда. Пришел в трактир после тяжелого трудового дня, выдул несколько кружек пива да заказал себе девицу. Тут и бунтовать не захочется. Разумно, спора нет. Но как-то… безысходно, что ли.
– А ты здесь что делаешь? – прервала мои размышления Люсия.
– Ну я путешествую.
– Нет, ты не понял! Что такой, как ты, делает вдали от дома?
Дом… Я старался не вспоминать о том, что он когда-то был у меня. Обычно пытался прогонять эти воспоминания, но не всегда получалось. В такие моменты мне хотелось взять веревку и повеситься на ближайшем дереве. Но меня всегда что-то останавливало – наверное, жажда жизни, если, конечно, можно назвать мое позорное существование жизнью. Интересно, она и вправду думает, что я ей все сейчас выложу? А хотя… Почему бы и нет? Вдруг мне станет легче, если я кому-нибудь выговорюсь. После того как я отведу девушку в город, вряд ли увижу ее снова, так что ничего не теряю и не приобретаю. Да и было в ее виде и голосе что-то такое… завораживающее, из-за чего хотелось рассказать ей все.
– Ладно, слушай… – Похлебка дошла до нужной кондиции, и я разлил ее по деревянным мискам, которые всегда болтались на дне моего дорожного мешка. – Рассказывать буду долго, надеюсь, не заснешь. Как ты уже поняла, родом я из Даллирии. Бриллиантовый лес прекрасен, о красоте его слагают легенды. Во главе эльфийского государства почти четыреста лет стоит светлейший князь Ривиэль Пятый. Собственно, его прадед и издал указ, благодаря которому я здесь нахожусь.
Родился я в довольно знатной и небедной семье. Отец мой был дворянином средней руки и очень талантливым живописцем – несколько его картин даже нашли свое место во дворце светлейшего князя. Конечно, произведения отца пользовались успехом, но истинной его мечтой была магия. Еще в детстве он мечтал стать великим волшебником, хотел ощущать всю мощь эльфийского леса, заручиться поддержкой сильнейших духов и повелевать животными. Судьба распорядилась иначе, и отец стал художником. Но мечта оставалась с ним, и, когда родился я, он сразу поверил: вот он, шанс на осуществление его надежд. Решил, что уж его-то сыну точно суждено стать могущественным чародеем. Когда мне минуло десять лет, отец отдал меня на обучение в храм Листвы, откуда начинают свое восхождение к вершинам мастерства все эльфийские маги. В каждом эльфе живет искра Бриллиантового леса, но не каждый может раздуть из нее пламя. Учеником я был средним, не выбивался вперед, но и не плелся в хвосте.
Одиннадцать лет длилось мое пребывание в храме, и по истечении этого времени наступил момент выбора. Я должен был либо продолжить обучение и стать средним волшебником без выдающихся способностей, либо пройти священный ритуал, который придумал прадед Ривиэля Пятого. Ритуал этот выявлял истинный талант, но не обязательно к магии, а к любому виду искусства: живописи, литературе, указывал даже на потенциальных лекарей, ученых, политиков, мастеров военного дела. На него имели право только отпрыски дворянских родов. Каждый выдержавший эту своеобразную инициацию обязан был следовать указанному предназначению. Мой отец тоже когда-то прошел через обряд, и у него открылся дар живописца, уничтоживший его мечту. Когда мне исполнился двадцать один год, в семье было решено, что я должен выдержать испытание, как выдержал его мой отец и отец моего отца. Только вот существовало одно «но»: если никакого таланта у прошедшего обряд не выявлялось, весь его род покрывался позором.
– Но почему? – Глаза Люсии изумленно округлились.
– Как тебе объяснить? Наши традиции трудно поддаются человеческому пониманию. Считается, что эльф, решившийся на ритуал, уже как бы во всеуслышание заявляет о своей избранности. Ну а если у него не обнаруживается выдающихся способностей, он становится смешон. И не только он, но и вся его семья. А это для любого жителя Даллирии – хуже проклятия. У моего народа, увы, нет чувства юмора. Зато в избытке древних обычаев, чтоб их…
– Ты странно говоришь, – хихикнула Люсия. – Не знала, что эльфы могут так выражаться…
– Какой я теперь эльф? Так, бродяжка… Так вот, у родителей такого неудачника имеется два выхода: терпеть всеми презираемого, лишенного права на дворянство и наследование отпрыска или изгнать его, тем самым сохранив лицо и репутацию. М-да… Наконец настал знаменательный день. Меня привели в священную дубовую рощу, усадили в центр очерченного круга. Появился взывающий маг. Надо сказать, само действо проходит очень просто и быстро: волшебник, который его совершает, как-то по-особому обращается к лесу, тот проверяет испытуемого и возвещает о его предназначении. Здесь главное – уметь слышать лес. Потом уже маг передает радостную весть родным или очень их огорчает. К несчастью, я попал под второй случай: никакого, даже самого завалящегося дара у меня не выявилось.
Отец был просто убит этой новостью. Вернувшись домой, он сразу заперся в своих покоях и не выходил оттуда месяц. Я боялся обратиться к нему, потому что понимал: теперь я позор для своего рода. Матушка тоже не решалась его потревожить, хотя и жалела меня. Ни в одном поколении нашей семьи не случалось еще такого конфуза. Тридцать дней прошли, как в дурном сне. Я много размышлял о своем будущем. Мне предстояло лишиться дворянства и жить как все обычные, неродовитые эльфы, самому зарабатывать на существование. Но мне даже в голову не приходило, что может произойти нечто иное, куда хуже того, что я себе представлял. Однажды утром отец вышел из своих покоев и, не говоря никому ни слова, прошел в кабинет. Затем он вызвал слугу и велел отвезти какое-то письмо светлейшему князю.
На следующий день отец нашел меня в столовой, и единственное слово, которое я от него услышал, оказавшееся последним, было: «Прощай». Вечером в наш дом явилась стража и, зачитав указ князя об изгнании, велела мне собираться. Меня отвели к границе Бриллиантового леса и отпустили. Отныне дорога в родную страну была мне заказана. Так я оказался один в незнакомом краю, без средств к существованию и каких-либо планов на дальнейшую жизнь. Первой мыслью было покончить с собой. Кстати, это могло быть логичным выходом из ситуации, я поступил бы по-дворянски, так сказать. Как правило, изгнанные эльфы так и делают. Тогда о них говорят, мол, они смыли позор собственной кровью. Но что-то остановило меня и по сей день останавливает. Наверное, я просто-напросто очень хочу жить, и неважно даже, как. Вот, собственно, и все…
Говорил я долго, около часа. Когда рассказ подошел к концу, над поляной растеклось напряженное молчание, во время которого каждый из нас думал о чем-то своем. Люсия, наверное, осмысливала мою историю. А я украдкой разглядывал свою новую знакомую. Присмотревшись повнимательней, понял, что она очень красива: скромное платье из дешевой ткани не могло скрыть изящную фигуру, а чистую нежную кожу лица не портила даже бледность, еще не сошедшая после пережитого. Белокурые волосы, стянутые в тугой пучок, испачканы в пыли. Но если их отмыть, то они станут просто великолепны. С прелестного, с тонкими чертами лица на меня взирали большие, немного печальные темно-карие глаза. Да… Если ее переодеть, вымыть и причесать, получилась бы настоящая аристократка, утонченная и прелестная. Такая на любом балу станет открытием, мужское внимание будет устремлено только на нее, а все женщины надуются от зависти. Жаль будет, если ей придется продавать себя. Она заслуживает лучшей доли…
– И долго ты уже бродяжничаешь? – прервала Люсия мои размышления о прекрасном.
– Ну примерно пять лет. Перебираюсь из одного поселения в другое, долго на одном месте не задерживаюсь, все куда-то иду.
– А ты никогда не хотел осесть, найти постоянную работу и жить себе спокойно? – Голос ее был наполнен сочувствием… не люблю, когда меня жалеют.
– Да я ничего не умею! Никакого ремесла не знаю, оружием не владею, куда ж я подамся?!
– Прямо-таки никакого? А как же магия Листвы? – Красотка хитро прищурила глаза.
– Да какая магия?! Так, дешевые фокусы… бездарь я, бездарь! Взгляни правде в глаза! – Ух, и приставучая же особа!
– Согласна, для своих ты бездарь, по сравнению с вашими волшебниками. Но ты никогда не задумывался о том, что люди не способны сотворить и тех мелочей, которые доступны тебе? Человек владеет только магией стихий. Да, он может устроить небольшой дождик, сказать, где почва более плодородна, но никогда, слышишь, никогда он не сможет понять растения, попросить их расти! Понимаешь, к чему я клоню?
– Ты хочешь предложить мне заняться сельским хозяйством? – съязвил я.
– Да! В Релоте, куда я направляюсь, есть магическая академия, которая заинтересована в новых студентах. Это твой шанс. Ты для них будешь, конечно, не самой блестящей, но все же находкой. Поступишь, получишь новые знания, вспомнишь то, что изучал в этом своем храме, – и вперед, помогать крестьянам. Конечно, не разбогатеешь, но устроиться можно прилично, голодным и босым не останешься: крестьяне – народ благодарный, – продолжала убивать меня своим оптимизмом Люсия.
– Да кто ж меня туда примет? И на что я буду жить во время учебы? Ты хоть понимаешь, что занятия магией забирают все свободное время и на подработку его не остается?
Меня уже начал утомлять этот спор, но Люсия задавила мое сопротивление последним аргументом:
– Это тоже не беда! Нынешний император Леон Третий заботится о процветании страны и жертвует очень большие деньги из казны в фонд развития магических академий. Он понимает, что будущее за магией. Вот поэтому для бедных учеников существует стипендия, на которую вполне можно прожить, и предоставляется временное жилье.
А ведь и правда, над этим стоило задуматься. Перспектива вырисовывалась довольно привлекательная. Я устал от скитаний. Может, и правда, поступить в академию, восстановить свои умения? Начну зарабатывать, заживу наконец нормально. Релот – город большой, это тоже радовало: если в маленьких городках или деревнях эльфы в диковинку, то в крупных длинными ушами никого не удивить. Ну а если вдруг что-то пойдет не так, то всегда можно вернуться к прежнему образу жизни. Никто меня удерживать не станет. Решено! Завтра же направлюсь в Релот и попытаю судьбу, может, Лак’ха и покажет мне наконец свой светлый лик.
– Ну ладно, ты меня убедила. – На моем лице против воли расцвела мечтательная улыбка.
– Вот видишь, не все так плохо! – улыбнулась в ответ Люсия.
Мы еще долго разговаривали о магии, Бриллиантовом лесе, об империи и многом другом. Я теперь смотрел на собеседницу совсем другими глазами: она была очень образованна и могла поддержать разговор на любую тему. И так увлекся, что ни разу не задумался: откуда у простой девчонки, желавшей наняться в служанки, столько познаний? За беседой мы не заметили, как совсем стемнело. Я подкинул немного дров в огонь, достал из сумки старенький запасной плащ и дал его Люсии – не спать же ей на голой земле. Лежа на своем плаще, я еще долго размышлял об открывшихся перспективах, потом уснул под ночную музыку леса и мерное потрескивание костра. Теперь я знал, куда мне надо двигаться, и впервые за долгое время четко видел реальную цель…
…Пробуждение было приятным. Проснулся я от теплых лучей, пробивающихся сквозь листву и падающих на мое лицо. Атик только взошел. Мне не хотелось сразу вставать, и я решил еще немного полежать с закрытыми глазами. Да и Люсии надо было выспаться, вчера она перенесла серьезное потрясение. Утро было и вправду чудесным. Как же приятно слышать лес! Ощущать его настроение. Человеку никогда не понять этого чувства. Это сложно описать словами. Будто слышишь и видишь все сразу и по отдельности одновременно. Я знал, что вековому дубу примерно в полулиге от нас осталось жить совсем немного, но он не горюет и готов принять смерть – ведь в природе ничто не исчезает бесследно. Ощущал, как в паре лиг от нас скорбит волчица, вчера потерявшая одного из своих волчат. Слышал, как птица, что щебечет на соседнем дереве, поет приветствие новому дню. Но все эти ощущения сливались в одно – дыхание леса, его сердцебиение, – можно называть по-разному, но это все равно лишь слова, не передающие и десятой доли восторга, наполнявшего душу. В такие моменты я забывал о своих бедах и радовался, что мне было суждено родиться эльфом. И наверное, ради этого стоило просыпаться день ото дня.
Насладившись утром в полной мере, я принялся размышлять о вчерашнем разговоре. И почему сам не догадался сделать так, как мне порекомендовала Люсия? Думаю, понятно. Осознание того, что я позор для своего рода, бездарный волшебник, засело в голове настолько глубоко, что даже и мысли не возникало как-то изменить свое существование к лучшему. Наверное, я боялся – боялся снова удостовериться в том, что являюсь ничтожеством. Но так не могло продолжаться вечно! Пора было доказать себе, что я способен жить нормальной жизнью и зарабатывать на хоть и скромное, но достойное существование. «Ладно, хватит отлеживаться, надо собираться – и в путь», – сказал я себе, открыл глаза и громко проговорил:
– Подъем!
Лес приветствовал меня хрустальным сиянием росы в полураскрывшихся чашечках цветов, осторожным прикосновением розоватых лучей Атика, которые с трудом пробирались сквозь густую листву деревьев, окружавших маленькую полянку и смыкавших над ней свои могучие кроны. Я огляделся. Хм… Кроме меня и дремлющего Ричарда, на поляне больше никого не наблюдалось. Куда подевалась Люсия? Я позвал девушку по имени, но ответа не последовало. Этот факт меня озадачил. Я принялся осматривать поляну. Отправилась в город в одиночку? Тогда на траве должны были остаться следы ее ног, неразличимые для человека, но вполне заметные для эльфа. Может, конечно, я плохой следопыт (ну да, бездарь ведь!), но так ничего и не обнаружил. Словно Люсия воспарила в воздух и улетела. Второй плащ совсем не был помят, будто на нем никто и не спал вовсе. Что за мортовщина! Ну не могла же она просто взять и исчезнуть? А может, она и вовсе плод моего воображения или все происходящее – сон? Чтобы удостовериться в обратном, я от всей души себя ущипнул и прокомментировал:
– Больно…
Да и не могла она быть лишь порождением моего воспаленного сознания. Ведь порез, оставшийся после драки с разбойниками, оставался на том же месте и еще болел, хотя рана уже начинала затягиваться. Из-за кого я вчера жизнью рисковал, спрашивается? Может, это одна из богинь решила погулять среди смертных? Я, конечно, помнил рассказы завсегдатаев дешевых таверн о том, как боги снисходят до обычных земных существ и дарят свое благословение направо и налево. Но верить пьяницам глупо – налей им за свой счет и не такое еще услышишь. А если бы какая-нибудь богиня и собралась поразвлечься, то, думаю, выбрала бы себе объект поинтереснее никому не нужного бродячего эльфа. Так, хватит! Голова уже начала закипать от безумных версий. Факт оставался фактом: сделать я ничего не мог, искать было бесполезно. Да и зачем? Решил двигаться потихоньку в город, надеясь, что по дороге встречу беглянку.
Удивительно, но, несмотря на возню, которую я развел, Ричард даже не проснулся. Подойдя к нему вплотную, я с силой пихнул его в бок. Вздрогнув, осел резво вскочил на ноги. Я громко рассмеялся, за что в ответ получил злобный ослиный взгляд.
Я очень привязался к этой упрямой скотине, и было грустно осознавать, что придется его продать по прибытии в город. С Ричардом я путешествовал с самого начала своих скитаний. Тогда я в первом же людском поселении решил купить лошадь. Арвалийская империя огромна, расстояния между городами и поселками большие, и путешествовать пешим ходом было утомительно. Я успел прихватить немного денег из дома, перед тем как меня изгнали, и наивно полагал, что на лошадь их хватит. Но ошибся. Узнав, какими средствами располагает покупатель, торговец потерял ко мне интерес и посоветовал приобрести осла, сопроводив предложение не очень вежливой шуткой: «Два длинноухих всегда договорятся!» Так у меня появился Ричард. Мы с ним долго не ладили, животное он мортовски упертое, и мои жалкие познания в эльфийской магии не помогали с ним справиться. Но потом привыкли друг к другу. Зачастую Ричард был моим единственным собеседником, точнее слушателем, и разрази меня Зул, если он не понимал меня!
Быстро собрав вещи, я отправился в путь. Дорога, по которой мы с Ричардом двигались, некоторое время шла параллельно основной, но потом соединялась с ней. Через несколько часов лес по правую руку от меня начал редеть, и я выехал на широкий тракт. До города оставалось рукой подать. Здесь было шумно: в разные стороны двигались нагруженные телеги, иногда проносились группы всадников, имелись и путешественники-одиночки, такие, как я, но основной массой все-таки были крестьяне, которые везли свои товары в город на продажу. Люсию я так и не встретил.
Примерно через час я уже подъезжал к центральным воротам Релота. Ничего особо красивого не увидел – ворота как ворота, крепостная стена не большая и не маленькая. В общем, обычный арвалийский город, ничего нового и удивительного. Сколько их уже было на моем пути! Толпа неспешно текла внутрь, платы за вход здесь не взимали, и стражники смотрели на народ вполглаза. Спустя пять минут я был уже за крепостными стенами. Площадь перед центральными воротами встретила меня шумом: кричал народ, скрипели телеги, отовсюду слышалась ругань, иногда даже вспыхивали драки, но, как только стража проталкивалась в людскую гущу, все сразу успокаивались. Некоторые особо умные и прыткие мелкие торговцы расставили здесь свои лотки, хотя базарная площадь должна была находиться ближе к центру города. Немного привыкнув к гулу, я двинулся через толпу. Предстояло решить много дел, и я от души надеялся, что мне это удастся.