Глава 1. Пепелище
Сегодня им удалось сбежать. Всем им – и Селене Беллтауэр, и Кэлу Блэру, и Алисии Вудвинд, и Эдвите из Кэир Дал, да и многим другим – всем удалось выскользнуть из моих рук. Пронюхали, что я уже близко. Впрочем, я сам виноват во всем. Вернее, виновата моя проклятая осторожность – я слишком старался, чтобы добытые мной доказательства не вызывали ни малейших сомнений, а потому долго медлил… слишком долго. Это оказалось ошибкой. Но самое ужасное, что Морган едва не погибла из-за того, что мне не удалось вовремя их остановить.
Пришлось разрушить магические охранные чары и пробраться в дом Селены. Вряд ли у нее было время собрать вещи. Может, мне повезет, и что-нибудь подскажет мне, куда она исчезла и что сейчас затевает их шайка.
Проклятье! Проклятье! Проклятье!
Джиоманах
Я стояла на лужайке за домом Кэла Блэра. Рядом со мной – Бри Уоррен и Робби Гуревич, двое самых старых моих друзей. Оцепенев, мы смотрели, как длинные языки пламени жадно лижут стены купального домика, как клубы черного дыма, устремляясь ввысь, закрывают продрогшую ноябрьскую луну. Где-то в самой глубине этого адского огня раздался жуткий треск. Часть крыши, обвалившись, исчезла в ревущем пламени, и целый фонтан искр взвился к небу.
– Господи… – прошептала Бри.
Робби покачал головой:
– Похоже, ты выбралась оттуда на редкость вовремя.
Вдали пронзительно завыли сирены. Я судорожно сглотнула. Хотя стоял уже самый конец ноября и выпало довольно много снега, ночной воздух показался мне сухим и горячим, словно в пустыне. Он обжег мне легкие, и я невольно сморщилась от боли.
– Ребята, вы спасли мне жизнь, – с трудом выдавила я и, зайдясь в кашле, согнулась почти пополам.
Даже дышать было мучительно больно. В горле пересохло, легкие разрывались от кашля, и все мое тело, каждая его клеточка, жадно требовали воздуха.
– Едва успели, – пробормотал Робби и подхватил меня под руки, чтобы я не свалилась на землю.
Дрожь пробежала у меня по спине. Я и без Робби знала, что чудом избежала смерти. Запертая в потайной комнате для заклинаний, я оказалась в ловушке. Ведьмовские заклятия держали крепко, и сеамар едва не стал моей могилой. И все из-за Кэла Блэра, моего бойфренда, в которого я была влюблена по уши. Мои красные, воспаленные от дыма глаза наполнились слезами.
Обаятельный, самоуверенный, дьявольски красивый Кэл смог пробудить к Жизни то, что спало во мне целых шестнадцать лет. Кэл любил меня так, как ни один парень до него… Именно он помог мне понять, кто я на самом деле, – потомственная ведьма, обладающая такой силой, какой в мире до сих пор просто не существовало. Это он, Кэл, показал мне, как любовь и магия переплетаются, сливаясь внутри меня в бурный поток, как они бурлят во мне, наполняя меня могуществом и требуя выхода.
И это он, Кэл, обманул меня. Он лгал мне… он меня использовал. Это он каких-то полчаса назад пытался убить меня, устроив пожар в своем сеамаре.
Пронзительный вой пожарных машин слышен был уже совсем близко. Даже сквозь плотную завесу сизо-серого дыма уже видны были их мигалки. Я повертела головой, привстав на цыпочки, чтобы рассмотреть их получше, и сдавленно ахнула, когда вдруг передо мной из ничего материализовались два темных, безликих силуэта.
Но вот дым немного рассеялся, и я увидела знакомые лица – Хантер Найэл и его двоюродная сестра, Скай Эвентайд, ведьмы из Англии.
В нашем городке они появились две недели назад. «Ну да, конечно», – с трудом сообразила я, смутно припоминая, что сама послала им мысленный призыв, умоляя поспешить мне на помощь. Господи, совсем забыла!
– Морган, с тобой все в порядке? – склонившись ко мне, взволнованно спросил Хантер. Его чуть хрипловатый, с характерным британским акцентом голос невозможно было спутать ни с каким другим. – Может, тебе нужен врач?
Я отчаянно замотала головой:
– Все нормально.
Теперь, когда я наконец могла дышать полной грудью, я почувствовала, как моя кровь буквально вскипает от переполнявшего ее адреналина. Ощущение было странным и немного непривычным.
– Наверняка за пожарными примчится и «скорая», – бросила Бри. – Пусть они хорошенько тебя осмотрят. Слышишь, Морган? В конце концов ты здорово наглоталась дыма.
– Ну если Морган успела прийти в себя, думаю, нам не стоит тут оставаться. – Хантер бросил взгляд через плечо. Первая из пожарных машин уже сворачивала на посыпанную гравием дорожку к особняку, где жили Кэл и его мать, Селена Бэлльтауэр. – Что-то мне не хочется объясняться с официальными лицами. Примутся задавать всякие дурацкие вопросы, и все такое… Скай, надеюсь, ты не против, если мы отложим встречу с ними на более подходящее время, а сейчас уберемся отсюда, пока есть время?
Скай, молча кивнув, быстрым шагом направилась в дальний конец лужайки. Отойдя на несколько метров от дома, она подняла вверх руки и протянула их к небу. Не в силах вымолвить ни слова, я молча смотрела, как шевелятся ее пальцы.
– Что это она делает? – хрипло спросил Робби.
– Творит обманное заклинание, – объяснил Хантер. – Нужно, чтобы пожарные поверили, что пламя вот-вот перекинется на дом. Это называется наведенная галлюцинация. Чары будут действовать всего несколько минут, но этого вполне достаточно, чтобы они, по крайней мере, не заметили наши машины. Так что мы все успеем благополучно ускользнуть, прежде чем они сообразят, в чем дело. – Он одобрительно кивнул Скай, и та чуть ли не бегом устремилась к нам. – Давайте убираться отсюда, и поскорее. Времени у нас в обрез. Робби, подгони машину Морган. Встретимся в конце улицы, через пару кварталов отсюда. Идет?
Я только успела слегка удивиться тому, как легко и уверенно Хантер взял бразды правления в свои руки. Все произошло на редкость естественно, словно по-другому и быть не могло – никаких криков и воплей по поводу того, что случилось, ни страха, ни растерянности. Просто несколько коротких распоряжений, отданных резко и по-деловому. Вообще-то в другое время я бы наверняка вышла из себя. Но только не сейчас. А теперь я, наоборот, была почти благодарна ему, впервые почувствовав себя в безопасности.
Робби помчался за моей машиной. Я бросилась было за ним, но Бри успела схватить меня за руку.
– Поедешь со мной, – буркнула она.
Наши взгляды встретились, и я невольно поразилась – даже сейчас, когда в двух шагах от нас бушевал пожар, ее блестящие, до плеч волосы, выглядели безупречно. Только в темных глазах Бри затаился страх.
Когда – то мы были насколько близки, что понимали друг друга без слов. Но это было до того, как она по уши влюбилась в Кэла… До того как его выбор пал на меня. А потом мы с Бри стали врагами. Но ночью, перед лицом смерти, я принялась мысленно умолять ее спасти меня. Вспомнив о том, что я ведьма, я отправила ей послание. И она услышала меня. Услышала и бросилась мне на помощь. «Может быть, для нас еще не все потеряно», – вдруг промелькнуло у меня в голове.
– Пошли, – повторила Бри и потащила меня к своему БМВ.
Усадив меня на переднее сиденье, она поспешно забралась в машину и повернула ключ зажигания. Взревел мотор, и мы понеслись вперед, петляя по узкой улочке, спускавшейся по склону холма к городу. Я успела заметить, как она бросила встревоженный взгляд в зеркало заднего вида, где суетились пожарные.
– Все еще бегают вокруг дома. Идиоты! Никому даже в голову не приходит посмотреть, что делается позади него, – пробормотала она, перехватив мой взгляд. Губы ее расползлись в улыбке. – Вот, черт, похоже, заклятие Скай сработало! Нет, от всех этих ваших ведьмовских штучек я скоро просто чокнусь, честное слово! – Она скосила на меня глаза. – Знаешь, я чуть умом не тронулась, когда услышала твой голос, да еще так отчетливо! – призналась она, немного помолчав. – Слышать голоса – это все-таки круто! Решила даже, что крыша у меня окончательно съехала. А потом вспомнила, сколько всего странного произошло за последнее время, и убедила себя отнестись к этому серьезно.
– Спасибо тебе. Ты спасла мне жизнь, – хрипло прошептала я.
Говорить было чертовски больно. С трудом сглотнув, я снова мучительно закашлялась.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – с тревогой спросила Бри, когда мне наконец удалось разогнуться. – Ожогов нет?
«Снаружи уж точно», – тоскливо подумала я и решительно покачала головой.
– Во всяком случае я жива, – пробормотала я. – И все благодаря тебе. – Это прозвучало, словно сухая констатация факта, но в ту минуту ни на что другое меня бы попросту не хватило.
Миновав темный, погруженный в тишину квартал, мы припарковались у обочины позади зеленого «Форда» Скай. Робби уже поджидал нас, небрежно прислонившись к дверце моей машины. Заметив разбитый капот, я растерянно заморгала. Почти неделю назад я уже попала в небольшую аварию, слегка помяла его и к тому же лишилась одной фары. И вот сегодня Робби воспользовался моей бедной Das Boot как тараном, чтобы пробить брешь в стене купального домика, в котором я задыхалась от дыма. Так что теперь капот из слегка помятого превратился в разбитый.
– Итак, давайте договоримся, – начал Хантер. Его голос звучал достаточно громко, но странное дело – слова доносились до меня, словно сквозь толстое ватное одеяло. Почему-то мне никак не удавалось сосредоточиться. – Наверняка нам станут задавать вопросы о том, что случилось сегодня вечером, как начался пожар, где именно загорелось, и все такое. Так что нужно договориться и сообща придумать, что мы станем отвечать. Робби, Бри, думаю, будет лучше, если никто вообще не узнает, что вы были там. Тогда к вам не будут приставать с вопросами.
– Наши друзья из Сиррэса имеют право знать правду. – Робби сложил на груди руки. – Я им расскажу все, как было.
Сиррэсом назывался наш ковен, который в свое время основал Кэл. Робби и я были его членами – впрочем, как и еще четверо других.
– Сиррэс… – повторил Хантер и задумчиво поскреб подбородок. – Да, ты прав. Им следует об этом знать. Только, умоляю, не забудь предупредить, чтобы все держали язык за зубами. – Он повернулся ко мне. – Морган, если ты в состоянии, я бы хотел поговорить с тобой. А потом я возьму твою машину и сам отвезу тебя домой.
Я вся съежилась. Поговорить? Сейчас?
– Неужели это не может подождать до завтра?! – взорвалась Бри.
– Действительно, – присоединился к ней Робби. – Ты только посмотри на Морган – на ней же лица нет, еле жива. Какие уж тут разговоры? Морган, ты только не обижайся, хорошо?
– Боюсь, что не может, – отрезал Хантер. Сказано это было спокойно, однако в голосе его звучали стальные нотки, ясно показывающие, что никаких возражений он не потерпит.
Робби уже открыл было рот, собираясь спорить, но передумал. Пожав плечами, он молча сунул Хантеру ключи от машины.
Скай повернулась к Хантеру.
– А я пока попытаюсь разузнать, куда они исчезли.
– Хорошо, – согласился Хантер. – Встретимся дома.
– Кто исчез и куда? – тупо спросила я.
На мой взгляд, события стали развиваться уж слишком стремительно, и я вдруг почувствовала, что попросту не поспеваю за ними.
– Кэл и Селена, – пояснила Скай и рассеянно провела рукой по своим коротко остриженным белокуро-пепельным волосам. – Двери запечатаны, на дом наложено охранное заклятие. И обе машины тоже исчезли.
Я с трудом проглотила застрявший в горле комок. При мысли о том, что они оба пропали бесследно, я похолодела от страха. Спина у меня моментально взмокла от пота – почему-то мне вдруг показалось, что как раз в эту минуту они, укрывшись за деревом или за углом дома, следят за мной.
– Во всяком случае в Видоуз-Вэйле их точно нет, – успокоил меня Хантер, словно прочитав мои мысли. – Могу ручаться, что это так. А если и появятся, я сразу же это почувствую.
И хотя та часть моего мозга, что еще сохранила способность мыслить логически, твердила мне, что никто не может быть в чем-то уверен на сто процентов, что-то в тоне, которым это было сказано, убедило меня, что я могу ему верить. Словно гора разом свалилась с моих плеч. Я почувствовала неимоверное облегчение, на смену которому, однако, почти сразу же пришла боль. Итак, Кэл исчез бесследно. Я больше никогда не увижу его.
Хантер взял меня под руку и бережно повел к моей машине. Он распахнул передо мной дверцу, и я уселась на место рядом с водителем. Внутри машины было зверски холодно, и я тут же затряслась, клацая зубами, точно бродячая собака, – впрочем, учитывая адреналин, все еще кипевший в моей крови, это было неудивительно. Меня так колотило, что скоро все мышцы заныли от боли. Хантер повернул ключ, включил единственную уцелевшую фару и мягко вывернул на безлюдную улицу.
Он молчал. И, честно говоря, я была благодарна ему за это. Обычно мы с Хантером безумно раздражали друг друга. Общаться с ним было все равно что щелкать зажигалкой, сидя на пороховой бочке. Впрочем, что ж тут удивительного – ведь он как-никак был сикером – охотником, полномочным представителем международного совета ведьм, посланным расследовать случаи незаконного использования черной магии, в которых обвинялись Кэл и Селена. Он-то и сообщил мне, что эта парочка – воплощенное зло. Но незадолго до того как я сама к своему ужасу и удивлению узнала, до какой степени он был прав, мы с Кэлом едва не прикончили его. И чему же удивляться, что в его присутствии мне до сих пор неловко?
Как ни странно (впрочем, среди потомственных ведьм это, кажется, считалось обычным делом), Хантер и Кэл были сводными братьями. Но если Кэл был черен, как ночь, то Хантер являлся полной его противоположностью – с ясными зелеными глазами, высокими, четко очерченными скулами и выгоревшими на солнце золотистыми волосами. Он был тоже красив, хотя совсем не так, как Кэл. Если Хантер казался холодным, словно лед или ключевая вода, то Кэл походил на тлеющие под слоем золы угли – только тронь и обожжешься. И при этом был очень земной.
Кэл. Мысли мои невольно тянулись к нему. Я тупо смотрела в окно, тщетно пытаясь сморгнуть повисшие на ресницах слезы. В конце концов, разозлившись, я смахнула их рукой.
Внезапно меня точно током ударило. Повертев головой, я вдруг поняла, что не узнаю дороги, по которой мы едем.
– Где это мы? – растерянно спросила я. – Что-то я не узнаю дорогу… Ты ведь пообещал, что отвезешь меня домой. Разве нет?
– Я и везу – только к себе. Думаю, будет лучше, если ты сначала примешь душ, а то от тебя просто разит дымом. А уже потом предстанешь перед своими родителями.
Я молча кивнула, снова невольно почувствовав прилив благодарности за то, что он опять, уже в который раз, заранее продумал все. Мои родители – вернее, мои приемные родители – до сих пор чувствовали себя неуютно, когда вспоминали о моих… хм… не совсем обычных способностях. А застукав меня на колдовстве, всякий раз впадали в панику. И дело даже не в том, что оба они были католиками – просто до сих пор они не могли без ужаса вспоминать о том, какая участь постигла мою родную мать, Мейв Риордан. Шестнадцать лет назад Мейв и мой биологический отец, Ангус Брэмсон, сгорели заживо. Никто до сих пор не знал точно, как это произошло. Однако то, что оба они занимались магией, в глазах моих приемных родителей уже было достаточной причиной, чтобы не удивляться их ужасному концу. Других объяснений они не искали.
Я зажала ладонью рот, отчаянно и безуспешно пытаясь разобраться в том, что произошло за последние две недели. Всего месяц прошел с того памятного дня, как я узнала, что меня удочерили и что от рождения я по праву принадлежу к одному из Семи великих кланов – иначе говоря, что я самая что ни на есть чистокровная ведьма. Мои настоящие родители, как выяснилось, погибли, когда я была еще совсем крошкой. И вот сегодня я едва не разделила их участь.
И все это было делом рук Кэла. Того самого парня, с которым я надеялась жить до конца своих дней.
Яркий свет единственной фары, ножом разрезав тьму, выхватил толстого коричневого кролика. Словно завороженный, испуганный зверек застыл прямо посреди обледенелой дороги, припав пушистым тельцем к земле, – казалось, он не в силах двинуться с места. Хантер резко затормозил, и машина остановилась. Мы молча ждали.
– Ты можешь мне рассказать, что произошло сегодня вечером? – на удивление мягко спросил он.
– Нет. – Моя ладонь была все еще прижата ко рту. Мне пришлось убрать ее, иначе бы он не понял ни слова. – Во всяком случае не сейчас. – Мой голос сорвался. – Слишком больно… Ты понимаешь?
Кролик наконец снова обрел способность двигаться и одним прыжком исчез в кустах по ту сторону дороги. Хантер мягко нажал педаль газа, и моя Das Boot стремительно рванулась вперед.
– Что ж… нет так нет, – пробормотал он. – Значит, позже.
Дом, в котором жили Хантер и Скай, стоял на тихой улочке почти на самой окраине Видоуз-Вэйла. Честно говоря, оказавшись тут в первый раз, я не особенно старалась запомнить дорогу. Теперь, когда первое возбуждение прошло и я наконец поверила, что спаслась от неминуемой смерти, на меня вдруг навалилась свинцовая усталость. В голове шумело, перед глазами все плыло. Я чувствовала себя, словно выжатый лимон.
Машина остановилась на дорожке, укрывшись под кроной дерева. Выбравшись наружу, я поежилась от холода и вслед за Хантером двинулась по узкой тропинке к дому. Он провел меня в гостиную, где в камине горел огонь и было тепло и уютно. Возле стены примостился старый диван, обтянутый потертым темно-синим бархатом. Одна из его ножек, сломанная и согнутая под каким-то немыслимым углом, придавала дивану сходство с подвыпившим бродяжкой. У другой стены напротив притулились два разномастных кресла. А широкая доска, положенная поверх двух деревянных ящиков, видимо, была кухонным столом.
– Тебе нужно принять душ и переодеться, – напомнил Хантер.
Я покосилась на небольшие часы, стоявшие на каминной полке. Время уже близилось к девяти. К ужину я, похоже, безнадежно опоздала.
– Надо сначала позвонить родителям, – со вздохом возразила я. – Боюсь, они и так уже успели поднять на ноги всю полицию города.
Хантер сунул мне в руки мобильник.
– Как ты думаешь, рассказывать им о пожаре или лучше не стоит? – в растерянности спросила я.
Хантер помялся.
– Решать, в общем-то, тебе, – сказал он наконец. – Только учти – если скажешь, тебе потом придется многое объяснять.
Я кивнула. Конечно, Хантер был абсолютно прав. Итак, вот еще одна тайна, которой я не смогу поделиться с родителями.
Дрожащими руками я набрала свой номер.
Трубку поднял отец. Вздох облегчения вырвался у него, когда он узнал мой голос.
– Морган, где тебя носит? – спросил он. – Мы уже хотели звонить в полицию штата!
– Заехала ненадолго к одному своему приятелю, – пробормотала я, стараясь (по возможности, конечно) не слишком уклоняться от правды.
– С тобой все в порядке? Почему ты так хрипишь? Ты не простыла?
– Нет-нет, все нормально. Просто мы с Кэлом… Короче, мы поругались, – пробормотала я, стараясь, чтобы голос у меня не дрожал. – Ну и я… словом, я немного расстроена. Поэтому и не позвонила. Извини, – самым кротким тоном добавила я.
– Э-э-э… понятно. Знаешь, мы очень волновались, – сказал отец. – Ну, как бы там ни было, очень рад, что с тобой ничего не случилось. Когда ты вернешься, скоро?
Дверь скрипнула, и на пороге появилась Скай. Она посмотрела на меня, потом бросила быстрый взгляд на Хантера и сокрушенно покачала головой.
– Никаких следов, – негромко бросила она. Мне показалась, чьи-то ледяные пальцы сжали мне горло.
– Немного погодя, папа. Хорошо? – прошептала я. – Я скоро приеду. Не волнуйтесь.
В трубке послышался тяжелый вздох:
– Не забудь, что завтра в школу.
Я торопливо попрощалась и повесила трубку.
– Ты их не нашла? – с тревогой спросила я, обернувшись к Скай.
– Будто растворились в воздухе. И при этом умудрились наложить столько охранных заклятий, что я даже предположить не могу, в каком направлении они бежали, – растроенно сказала Скай. – Одно могу точно сказать – в городе их нет.
Я стояла молча, слушая, как гулко стучит мое сердце, и пытаясь как-то переварить то, что только что услышала. Подождав немного, Скай взяла меня за руку и мягко потянула за собой наверх. Погрузившись в тупое оцепенение, я ни на что не обращала внимания, заметила только две плотно закрытые двери. Третья, та, что между ними, была открыта. За ней оказалась узкая ванная.
Скай исчезла за одной из дверей и тут же вернулась, держа в руках купальный халат.
– Можешь пока надеть его, – предложила она. – А свою одежду оставь на полу у двери. Я брошу ее в стиральную машину.
Взяв халат у нее из рук, я закрыла за собой дверь, почувствовав, что начинаю понемногу приходить в себя. Первым делом посмотрелась в зеркало. Нос у меня покраснел и распух, веки отекли, а темные волосы от золы и пепла казались серыми. Лицо и одежда были испачканы копотью.
Я ужаснулась. Перед глазами вновь появилось неправдоподобно красивое лицо Кэла. И как я могла поверить, что он влюбился в такую, как я? Как могла я быть настолько слепа?! Идиотка несчастная!
Стиснув зубы, я принялась раздеваться. Потом, собрав грязную, пропахшую дымом одежду, бросила ее за дверь, пустила горячую воду и влезла в ванну. Встав под душ, я яростно терла мочалкой тело, потом намылила волосы – раз, другой – словно надеясь, что вода унесет с собой не только грязь и копоть, но и ярость пополам с болью, которые раздирали мне сердце.
Вымывшись, я вытерлась досуха и влезла в одолженный мне теплый халат. Скай была выше меня ростом, и халат спускался до пят, едва не сваливаясь на ходу. Затянув потуже пояс, я провела расческой по мокрым волосам и спустилась вниз.
Скай сидела в кресле, но, увидев меня, грациозно встала и удалилась в свою комнату. Проходя мимо, она сочувственно погладила меня по плечу.
Хантер, стоя возле камина, ворошил кочергой поленья. Рядом, на кофейном столике, стоял маленький керамический чайник и две кружки. Подбросив полено в огонь, Хантер обернулся, и я снова невольно отметила про себя, до чего он хорош.
Я уселась на диван, а Хантер, пододвинув обшарпанное кресло, устроился напротив.
– Ну что, полегчало? – спросил он.
– Немного. – Действительно, грудь и горло у меня уже болели не так сильно, как раньше, да и глаза почти перестало щипать.
Зеленые глаза Хантера не отрывались от моего лица.
– Ты должна объяснить мне, что произошло.
Я набрала полную грудь воздуха и принялась рассказывать. Сначала о том, как Скай при помощи магического кристалла помогла мне обнаружить Кала и его мать в их заговоренном доме в тот момент, когда они вместе с другими ведьмами их ковена сговаривались прикончить меня, если я откажусь присоединиться к ним. О том, как заметила попытки Кэла соблазнить меня и перетянуть на их сторону – все лишь ради того, чтобы моя сила увеличила их собственную. Как узнала, что они с Селеной охотятся за магическими предметами моей матери, обладающими огромной силой, рассчитывая добавить их к собственному арсеналу колдовских средств. Как я решила поговорить с Кэлом начистоту и как он, своими магическими чарами одолев мое сопротивление, завлек меня к себе.
– Он затащил меня в свой сеамар в купальном домике, – сказала я, отчетливо представив себе эту ужасную комнату для ритуалов. – Все стены в ней были покрыты темными рунами. Должно быть, он ударил меня по голове, потому что я потеряла сознание. А когда пришла в себя, то услышала, как за дверью Селена спорит с Кэлом. Она пыталась уговорить его не делать этого… не устраивать пожар. Но Кэл сказал… – Тут мой голос снова прервался. – Он сказал, что это решит проблему. Он имел в виду меня. Это я… я была проблемой.
– Ш-ш-ш, – прошептал Хантер.
Нагнувшись ко мне, он ласково положил свою ладонь мне на лоб. И я вдруг почувствовала, как теплая волна мягко омыла все тело, унося с собой терзавшую меня мучительную боль. Наши взгляды встретились, и мне показалось, я тону, погружаясь в прохладную глубину его глаз. Так продолжалось до тех пор, пока мне не стало легче.
– Спасибо, – благодарно выдохнула я.
На губах его мелькнула улыбка, и лицо на мгновение смягчилось. Потом он сказал:
– Морган, я бы ни за что не стал говорить об этом сейчас, но это действительно важно. Скажи, им удалось завладеть магическими предметами твоей родной матери?
Мейв, насколько я знала, была вынуждена бежать из Ирландии после того, как ее ковен Белвикет был полностью истреблен. Принадлежавшие ей магические предметы я обнаружила совсем недавно – когда-то все это принадлежало ее родному клану. Селена отдала бы все на свете, чтобы заполучить их.
– Нет, – покачала я головой. – Они в надежном месте. Я бы почувствовала, если бы с ними что-нибудь случилось. И вообще… я их спрятала.
Хантер налил мне чаю.
– Где? – спросил он.
– М-м-м… под домом Бри. Я оставила их там перед тем как отправиться на встречу с Кэлом. – Все это звучало настолько жалко, что я далее съежилась, ожидая разноса.
Но Хантер только кивнул:
– Ну и хорошо. Думаю, там они в безопасности – во всяком случае, пока Кэла с Селеной нет в городе. Но постарайся забрать их оттуда при первой же возможности. Хорошо?
– Но зачем они им? – не выдержала я. – Неужели они настолько опасны?
– Честно говоря, пока не знаю точно, что в их власти, – покачал головой Хантер. – Но могущество Селены велико. В магии ей нет равных – ты ведь сама уже успела убедиться в этом. А кое-какие из магических предметов твоей матери – особенно ритуальный кинжал атами и магический жезл – были изготовлены давным-давно, задолго до того, как ковен Белвикет отрекся от сил зла и отказался от магии тьмы. Конечно, за много веков они очистились от этого позорного пятна, но все равно опасность еще существует – ведь их сделали, чтобы притягивать к себе и направлять силы зла. Я нисколько не сомневаюсь, что Селена нашла бы возможность вновь заставить их служить тому, для чего они были предназначены. Только представь себе – попади они в руки Селены, и она могла бы во много раз увеличить мощь темной волны.
Волна тьмы… Я почувствовала, как все внутри у меня похолодело. Именно темная волна полностью уничтожила ковен ведьм, к которому принадлежала Мейв, и ковен, членами которого были родители Хантера. Матери и отцу его, чтобы уцелеть, пришлось исчезнуть. До сих пор о них никто ничего не знал.
Казалось, никому в точности не известно, что же такое на самом деле волна тьмы – нечто реально существующее, с собственной волей и разумом или это просто слепая разрушительная сила вроде торнадо. Все, что мы знали о ней, – это то, что она не оставляла за собой ничего, кроме ужаса, смерти и разрушения. Целые города были стерты ею с лица земли или обращены в пепел. Хантер подозревал, что Селена имеет к этому какое-то отношение. Но наверняка ему ничего не было известно.
Я уронила голову на руки.
– Это все потому, что и Кэл, и Селена – Вудбейны? – замирающим голосом спросила я.
Вудбейны входили в сообщество Семи великих кланов Викки. Это был семейный клан. Принадлежать к Вудбейнам, как правило, означало, что мораль и нравственные принципы для тебя не существует. История знала много случаев, когда для достижения своих целей Вудбейны, не задумываясь, использовали все средства, что были в их распоряжении, включая даже силы тьмы и духов зла. Ничто не пугало их, все средства для них были хороши – лишь бы это позволило им добиться могущества или возвыситься над остальными кланами. Предполагалось, что подобным вещам был положен конец. Случилось это, когда учрежденный высший совет ведьм ввел законы, призванные взять под контроль использование черной магии. Но, насколько мне было известно, мир Викки мало чем отличался от того, в котором я жила все шестнадцать лет – раздираемый на части разногласиями, он трещал по швам, постоянно балансируя на грани войны. Вдобавок среди Вудбейнов было немало таких, кто плевать хотел на законы совета.
Кстати, я ведь и сама принадлежала к этому клану. Разум мой отказывался в это поверить, однако крохотное родимое пятно в форме кинжала алого цвета на внутренней стороне моего предплечья неопровержимо свидетельствовало о том, что в моих жилах течет кровь Вудбейнов. Такие же точно метки на разных частях тела были почти у всех членов клана. Среди ведьм эта розовая отметина была известна как «кинжал Вудбейнов» – наверное, из-за сходства с атами. Такой кинжал с черной рукояткой был в наборе магических предметов у каждой уважающей себя ведьмы.
Из груди Хантера вырвался вздох. Это напомнило мне, что он и сам наполовину Вудбейн.
– В этом-то все и дело, согласна? Сказать по правде, я и сам точно не знаю, что значит быть Вудбейном. Иначе говоря, что тут врожденное, а что приобретенное. – Отставив кружку, он встал.
– Схожу посмотреть, не высохли ли твои вещи, а потом отвезу тебя домой.
Скай, усевшись в машину, поехала следом за нами, чтобы Хантеру не пришлось возвращаться назад пешком. В пути мы почти не разговаривали. То блаженное спокойствие, что снизошло на меня от одного прикосновения его руки, исчезло, и перед глазами у меня, сменяя друг друга, мелькали воспоминания одно мучительнее другого: лживые глаза Кэла, его перекошенный в крике рот, когда он насылал на меня заклятие, пытаясь убить. Мысли мои путались. Как он, всегда такой добрый, такой обаятельный, мог обратиться в это… это чудовище?! Как могла я быть до такой степени слепа, чтобы ничего не замечать? И почему даже сейчас какая-то часть моей души, корчась от стыда, призывает его?! Кэл, не покидай меня! Кэл, возвращайся! О боже! Во рту внезапно стало горько, и я с трудом сглотнула, чтобы избавиться от омерзительного привкуса.
– Морган, – сказал Хантер, остановив машину напротив моего дома. – Ты понимаешь, что теперь должна постоянно быть начеку? Возможно, Кэл сбежал, но он может вернуться в любой момент.
Вернуться?! Надежда, страх, ярость, смущение и жгучий стыд – все это, смешавшись, разом нахлынуло на меня.
– О господи, – прошептала я онемевшими губами. – О господи! Ведь я же любила его! Какая же я дура!
– Не говори так, – тихо произнес Хантер. Я подняла на него глаза – он сидел, глядя в сторону. Лица его я не видела. Все, что я могла разглядеть, – это четко очерченную линию скул и щеку, бледную и почти прозрачную в свете луны, который проникал в окно машины. – Я знаю, как сильно ты была в него влюблена, – сказал Хантер. – И даже догадываюсь почему. В нем много по-настоящему хорошего. И… и мне кажется иногда, что и он тоже любил тебя, Морган. По-своему, конечно. Тебе трудно в это поверить, и это неудивительно. Ты даже сейчас не веришь мне, когда я говорю тебе об этом.
Он повернулся ко мне, и взгляды наши встретились.
– Послушай… я знаю, сейчас ты уверена, что так будет всегда. Но ты ошибаешься. Конечно, сразу боль не исчезнет, но рана затянется, и ты понемногу забудешь о ней. Поверь мне. Я ведь знаю, о чем говорю.
Мне вдруг вспомнился тот день, когда мы с ним позволили нашему сознанию слиться воедино. И тогда я узнала, что он потерял не только родителей, но и брата. Потерял навсегда, ибо тот отдал душу темным силам. Страдания Хантера были сродни моим. И вдруг я поймала себя на том, что верю ему.
Он сделал движение, словно собирался коснуться моего лица, но остановился и убрал руку.
– Тебе пора, Морган. Не то твои родители сами выйдут за тобой, – сказал он.
Я до боли закусила губу, чтобы не расплакаться снова.
– Ладно, – прошептала я и, шмыгнув носом, бросила взгляд на свой дом.
Свет горел только в гостиной.
Внезапно я почувствовала себя неловко. После того как между нами на мгновение возникло некое чувство, что лучше: протянуть ему руку или, может, поцеловать в щеку? В конце концов я просто буркнула:
– Спасибо за все.
Мы оба вышли из машины, и Хантер, протянув мне ключи, направился вниз по темной улице к машине Скай. На автопилоте я пошла по дорожке к дому. Уже на крыльце я вдруг заколебалась. Господи, как сделать, чтобы родители ничего не заметили? Я чувствовала себя так, словно меня разорвали пополам.
Наконец я открыла дверь. В гостиной не было ни души. Я уловила сладкий аромат шоколадного печенья, смешанный со смолистым дымком. В камине тлели угли. Потянув носом, я узнала знакомый запах лимонного масла, которым мама обычно полировала мебель. Из кухни доносились голоса родителей и гудение посудомоечной машины.
– Мам? Пап? – окликнула я, слегка нервничая. Мои родители, Шон и Мэри-Грейс Роулендс, влетели в гостиную.
– Морган, ты что, плакала?! – ахнула мама, едва увидев меня. – Это из-за Кэла, да? Вы поругались? Неужели все так плохо?
– Я… я с ним порвала.
Собственно говоря, это было не совсем так, но сказать им правду у меня язык не поворачивался. Мы уже не будем любить друг друга до конца своих дней. Мы больше не будем вместе. Никогда.
– О, милая, – прошептала мама. Искреннее сочувствие, которое я прочла в ее глазах, чуть было не заставило меня снова разреветься – уже в который раз за этот ужасный день.
– Плохо дело, – покачал головой отец.
– И еще я попала в небольшую аварию, – добавила я.
Ложь слетела у меня с языка прежде чем я успела сообразить, что сказать. Просто нужно бьшо как-то объяснить, что случилось с машиной.
– В аварию?! – ахнул отец. – С тобой все в порядке? Кто-нибудь пострадал?
– Нет-нет, ничего серьезного. Просто я сворачивала с подъездной дорожки у дома Кэла и врезалась в фонарь. Кажется, я слегка помяла бампер. – Я судорожно сглотнула. – Я была так расстроена…
– О боже! – воскликнула мама. – Это уже серьезно! С тобой точно все в порядке? Может, вызвать «Скорую»?
– Мам, я не ударилась головой, если ты это имеешь в виду. – Я снова раскашлялась.
– Но… – начал отец.
– Со мной все в порядке, – прервала я его. Поскорее бы сбежать к себе, иначе я разревусь прямо тут. Или со мной случится истерика. – Просго немного ушиблась, вот и все. Хочу только одного – добраться до постели.
И прежде чем они снова заговорили, я выскользнула за дверь и взлетела вверх по лестнице. Дверь в комнату моей сестры была закрыта. Это удача. Еще одного объяснения я бы сейчас просто не вынесла.
Оказавшись в своей комнате, я задержалась на минутку приласкать Дагда, моего серого котенка, уютно свернувшегося клубочком на стуле. Он сонно мяукнул, приветствуя меня. Я открыла шкаф, чтобы достать самую теплую фланелевую пижаму, и рука моя замерла, наткнувшись на коробочку в углу ящика. Это был последний подарок Кэла. На мой день рождения он преподнес мне сережки – золотистый тигровый глаз в оправе из серебра. Я не удержалась – открыла коробочку, чтобы в последний раз полюбоваться ими. Сережки показались мне еще красивее, чем я их помнила: серебряная оправа в виде изящного кельтского узла и камни в точности того же цвета, что глаза Кэла.
И снова его лицо возникло перед глазами – темные, обычно растрепанные волосы, чувственный рот, золотистые глаза, которые, казалось, заглядывают прямо в душу. Я вспомнила, как он смеялся. С первой же минуты знакомства с ним начинало казаться, что ты знаешь его уже сто лет.
Я положила сережки на ладонь. От них исходило едва заметное тепло. Значит… они заговорены, сообразила я. К горлу подкатила тошнота. Богиня, помилуй, выходит, это не подарок, а еще одно средство контролировать меня… следить за мной! Внезапно я вспомнила: когда Кэл дал мне эти серьги, мне показалось, что они пронизаны его любовью. А выходит, они излучают магические флюиды.
Значит, нужно избавиться от них, и как можно скорее. Нельзя оставлять их у себя. Нужно найти безопасный способ уничтожить все подарки Кэла. Но не сегодня. Я сунула сережки обратно в ящик, туда, где лежало все, что он мне дарил, потом влезла в пижаму
Когда я уже постелила постель и собиралась юркнуть под одеяло, раздался тихий стук в дверь. В комнату заглянула мама.
– С тобой все в порядке? – мягко спросила она.
И тут слезы ручьем хлынули из глаз. Я зарыдала так, как никогда в жизни. Меня всю трясло, и я ничего не могла с этим поделать.
Через мгновение мама была возле меня. Она крепко обняла меня, и я прижалась к ней, почувствовав себя снова маленькой.
– Родная моя, – прошептала она, уткнувшись лицом в мои волосы. – Доченька моя, мне так жаль! Я понимаю, как тебе больно. Может, расскажешь, что произошло?
Я подняла глаза, и наши взгляды встретились.
– Не могу… – всхлипнула я сквозь слезы. – Не могу…
Мама кивнула:
– Ну хорошо… Тогда в другой раз. Когда ты сама захочешь.
Я забралась в постель, и она подоткнула мне одеяло, а потом поцеловала меня, как делала, когда мне было лет шесть. Щелкнул выключатель, и комната погрузилась в темноту.
– Я здесь. – Мама взяла мою руку и стала поглаживать ее. – Все будет хорошо.
Ухватившись за мамину руку, я провалилась в сон.