Глава 1
Мальчик, известный как Картер Стрит, спал.
В его сне он находился в пустом месте. Место без окон, без света, но темно небыло, просто серо. Он стоял, потому что сесть было не на что, ни стула, ни дивана. На пол тоже сесть он не мог, казалось, его тоже не существовало. Может, это вообще не комната. Может он завис в воздухе. Или это просто его фантазия.
Комната, пространство, где он находился, оказалась не совсем пуста, там был телевизор и чья-то невидимая рука включила его.
То, что появилось на экране, было ему смутно знакомо, будто ты смотришь повторный выпуск вчерашней шоу. Мальчик, одиннадцати или двенадцати лет, катался на американских горках. По обе стороны от него сидели большие тени. Родители мальчика? Мальчик смеялся, подбрасывая руки вверх, когда проходили резкий спуск вниз.
Видение на экране растворилось и на его смену пришло другое. Тот же мальчик, те же темные фигуры, за обеденным столом. Мальчик плещется в бассейне. Мальчик бегает по бейсбольному полю. На этом моменте невидимая рука выключает телевизор и экран чернеет.
Он проснулся. Какое-то время он тихо лежал на кровати, изучая белый потолок. Тот мальчик во сне…он его знает? Возможно, а может и нет. Но связь была точно. Кем бы он ни был, его выключили, Картер Стрит больше не мог его коснуться.
Он сел и огляделся. В комнате небыло телевизора, так же как небыло темно и пусто. Через окна проникал свет. В комнате стоял стол, комод, раковина и зеркало над ней. Была даже маленькая картинка с коричневым щенком. У мальчика во сне есть собака? Нет, потому что у него аллергия на собачью шерсть.
Откуда он это знает? Значит, он знает того мальчика. В любом случае, это был просто сон. Попробовал потрясти головой, чтобы выкинуть из головы мысли про этого мальчика, но ничего не получилось.
Он не хотел запоминать сны и думать о них, он хотел жить настоящим. Например, на имени. Картер Стрит. По крайней мере, так его называли. То, где он находится…это не дом его приемной семьи. И это не класс одаренных в Мидоубрук. Тут он вспомнил, он находится в месте, под названием Дом Гармонии, специальное место для подростков, которые влипли в историю. Он что-то сделал? Он не помнил, и это его не беспокоило. Он точно знал, что опасность ему не грозит, это все что нужно. Он не замерзал, над головой была крыша, кровать, чтобы спать. Есть тоже не хотелось, если только немножко, и он знал, что в скором времени у него будет еда. Так что все в порядке.
Встав с постели, он подошел к раковине и налил воды в пластиковый стакан. Вместе со стаканом он подошел к подоконнику, где стоял горшок с цветком. Цветка небыло, когда он приехал сюда. Его прислала Мадам, с запиской «Мы по тебе скучаем».
Эти слова не имели ни какого-то значения. Как кто-то может по нему скучать? Даже когда физически он находился в классе, на самом деле его там небыло. Где бы он ни был, его практически не существовало. Он не общался в классе, поэтому на него никто не обращал внимания. Никто не заметил бы его отсутствия.
С цветком пришло еще одно письмо, инструкция как ухаживать за ним. Ему нужно держать цветок в теплом месте и поливать каждый день. У него были такие же потребности, только жилье и питание.
После полива растения он продолжил выполнять ежедневную рутину. Умылся, почистил зубы, оделся. Вышел из комнаты. Повернул на право, и зашел за угол. Другие мальчики двигались в том же направлении, он ни с кем не общался. Он не мог, даже если бы хотел. Спустился вниз по лестнице. На нужном этаже свернул налево и зашел в первую дверь. У входа был человек, он произнес с улыбкой – «Доброе утро, Картер». Это не было вопросом, поэтому отвечать Картеру не пришлось. Он прошел к столу обслуживания.
Присоединившись к очереди подростков с подносом, он получил свой завтрак, взял стул и сел за стол. За столом были и другие дети. Первое время, они говорили с ним, но после трех дней его молчания, забили на это. Он не хотел на них смотреть, но они сидели прямо под носом, тут помогли бы только закрытые глаза. Высокий парень, каштановые волосы, очки. У другого были темные волосы и зеленая рубашка. Девушка со светлыми волосами. У нее были крошечные сережки-гвоздики в ушах. Все это не важно. Он только подмечал детали. Они говорили, но слова ничего не значили для него. Только когда мальчик в зеленой рубашке обратился к нему, он отреагировал.
– «Можешь передать соль?»
Этот вопрос требовал действия. Он взял солонку и передал ее мальчику.
– «Спасибо», сказал тот.
Он понимал что это означает – парень выражал признательность за действие Картера. Но реплика не требовала никакого ответа, поэтому Картер вернулся к еде. Еда была важна. Он знал, что лежит на подносе – хлеб, молоко, фрукты, но и это было безразлично Картеру. Все, что имело значение, это факт, что после съедения этого не будет чувства голода.
Закончив есть, он остался на месте и молча смотрел на настенные часы. Когда стрелки показали нужное время, он поднялся, выкинул объедки в контейнер и вышел из столовой. В комнату вернуться он не мог. У него был прием.
Завернув за угол, он зашел в еще одну дверь. Женщина за столом обратилась к нему. – «Привет, Картер. Можешь проходить, доктор Пэли ждет тебя».
Картер открыл внутреннюю дверь.
– «Привет Картер», сказал доктор, – «Садись».
Картер сделал так, как сказали, и ждал, пока толстый, лысеющий мужчина установит и включит видеокамеру. На первом сеансе доктор спросил, имеет ли Картер какие-нибудь возражения по поводу съемки, Картер не выразил возражений. А зачем? Съемка не причиняла боль.
– «Как дела?», спросил доктор.
Картер был поставлен в тупик. Он не знал, как быть в таких ситуациях, как реагировать на такие вопросы. Разве после трех дней их встреч это человек не понял этого? Его приемная семья, Мадам, одноклассники, никто не задавал ему этот вопрос, потому что знали, что он не может на него ответить. А почему он должен? Визуально врач мог оценить его состояние, он живой, дышит, ему не больно, значит все нормально. Все так же как и всегда.
Когда ответа не последовало, доктор Пэли давить не стал, он просто продолжил говорить.
– «Я о тебе очень многого не знаю, Картер. Никто не знает. Поэтому и ты не знаешь, верно?»
Картер не отвечал, казалось, доктор и не ожидал ответа, просто продолжал говорить.
– «Главный вопрос, почему? Есть вероятность, что у тебя амнезия. Ты даже не помнишь своего имени».
Доктор перелистал бумаги на своем столе.
– «Согласно моим данным, тебя нашли в этом городе на улице Картер Стрит и доставили в больницу. Там власти должны были дать тебе индефикационное имя, видимо это все, что пришло им в голову».
Все это время Картер внимательно смотрел на доктора, молча ожидая приказа.
– «Нет никаких данных о наличии у тебя амнезии», продолжал доктор. Он взял другую папку.
– «Власти наконец прислали твою медицинскую карту, я просмотрел ее. Иногда амнезия возникает в случае сильного удара по голове, но рентген ничего не показал. Может ты перенес сильное заболевание, какой-нибудь вирус, что повредил часть памяти. Но анализы крови ничего не показали».
Он перевернул страницу и продолжил. – «Тебе давали блок тестов для определения уровня интеллекта и моторных навыков. Ты с ними справился. Так же тебе проверяли слух, и никаких отклонений не нашли». Он оторвал глаза от папки. – «Но ты не говоришь. Это немало озадачило экспертов, потому что они не смогли найти никаких проблем с голосовыми связками или гортанью».
Доктор Пэли внимательно изучал Картера. – «Но теперь нам известно, что говорить ты можешь. Одноклассники тому свидетели. Ты говорил с женщиной…», он обратился за подсказкой к бумаге. – «Сереной Хенкок».
Одно только упоминание этого имени заставляло Картера вздрогнуть. Серена…да. Она могла заставить его говорить. Он не знал, как ей это удавалось, но слова так легко слетали с его губ. Жаль, что он ничего не помнил из того, что говорил.
Отвечать на вопросы он не собирался, но она словно контролировала его. Он не мог даже соврать. Поэтому, когда Серена расспрашивала его об одноклассниках, он все рассказывал, несмотря на то, что это информация должна храниться в тайне. В классе Мадам всегда говорила, чтобы ученики не показывали своих способностей. О себе Картер не беспокоился – у него никакого дара нет. Но об остальных никто не должен был знать. А он все испортил. Ему пришлось.
Доктор Пэли закрыл папку. – «Твоя учительница мне сказала, что эта женщина, Серена Хэнкок, является членом группы, заинтересованной в ее одаренных учениках. У этих людей имеется некий план по использованию детей в своих целях. Теперь вопрос к тебе, Картер. Ты хочешь помочь этим людям?»
Хочу…это было одно из слов, что загоняло Картера в тупик. Он знал его значение, потому что первичное, что он хотел, это еда, когда был голоден, вода, когда мучила жажда, тепло, когда было холодно. Но слово в том контексте, что использовал доктор, он не понимал.
Доктор Пэли вздохнул. – «Позволь еще кое-что спросить. Тебе нравятся твои одноклассники или нет?»
Не нравятся?…Картер все также, молча, смотрел на доктора. О чем он говорит? Он знал это слово, знал его значение, он слышал, как люди упоминают его в разговоре. К нему оно не имело никакого отношения.
– «Картер, я хочу понять, что ты чувствуешь».
Чувство…Картер чувствовал голод, жажду, холод, жару, боль, но не сейчас.
– «Ты грустишь? Сердишься? Тебе жаль?»
Теперь до Картера начинал доходить смысл его слов, но дать ответа так и не мог. С тем же успехом доктор Пэли мог спрашивать у слепого что он видел.
У Картера Стрит небыло подобного рода чувств.
Глава 2
Если бы у Аманды Бисон под дулом пистолета потребовали рассказать что-то хорошее про одаренный касс, она признала бы что в нем не так скучно как на алгебре или географии. Этот класс был непредсказуем. Конечно Мадам постоянно говорит только о том, как нам лучше раскрыть свои способности, как их контролировать и как держать их в секрете, но всегда есть шанс, что в классе произойдет форс-мажор. Дженна может поделиться чьими-то сокровенными мыслями. К примеру, как это произошло с официантом, в местном фаст-фуде, он хотел подсунуть в гамбургер волосы и подать посетителям. Эмили могла предсказать, кто выиграет в «American Idol» или «X-Factor». Могло произойти и нечто опасное. Чарльз мог захотеть переставить парты силой мысли. Можно было довести Мартина так, что он проломит стену. В комнате, наполненной экстраординарными людьми, всегда есть возможность получить «сюрприз», или даже два.
Естественно, это не означает, что класс нравился Аманде. Она до сих пор считала, что ей там не место. Она знала это еще в первый день обучения в классе, и с каждым днем, ее уверенность возрастала. Все, что происходило в классе, не имело к ней никакого отношения.
К примеру, сейчас Мадам подняла обсуждение темы, которая никак не затрагивала Аманду.
– «Класс, мы с вами много говорили о том, как контролировать свои способности, как предостеречь себя от негативного влияния их на ваши жизни. Вы научились концентрации, медитации, правильному дыханию. Некоторые из вас добились превосходных успехов. Мартин, заметил изменения в своем поведении?»
Аманда взглянула на чудо-ребенка, на которого редко обращала внимание. За последние несколько месяцев он подрос, лицо потеряло ребятческое выражение, и ныть он перестал. Когда он заговорил, Аманда заметила, что и голос погрубел немного.
– «Ну, да. Дедушка много ворчит на меня, и порой я чувствую, как меня переполняет гнев, я чувствую, что могу выпустить его и причинить боль дедушке, но не делаю этого».
– «Это не считается», заявил Кен. – «Он ведь твой дедушка. Боже, кто будет бить своего собственного дедушку?»
– «Ты не знаешь моего дедушку», парировал Мартин. – «И прямо сейчас я не чувствую ничего доброго по отношению к тебе».
Аманда сдержала улыбку, поскольку Кен непроизвольно вздрогнул. Кен – бывший спортсмен, все еще в отличной форме, но легко может вылететь в окно с одной подачи Мартина.
– «Но…», продолжил Мартин, – «я могу управлять своим даром, когда дедушка меня пилит».
– «Очень хорошо», одобрила Мадам. – «Есть еще один аспект твоей способности, на которую нужно обратить внимание. Из наших бесед я поняла, что большинство из вас, а может и все, не родились с этими способностями. Дар появился как ответная реакция на ситуацию, чувство или опыт. Трейси, ты согласна с этим?»
Трейси кивнула. – «Люди игнорировали меня, поэтому я чувствовала себя невидимкой. И чувство это оказалось столь сильное, что я и вправду начала исчезать».
– «Чарльз, не хочешь рассказать нам, какие чувства вызвали твой подарок?»
Чарльз пожал плечами. – «Это не чувства, это ситуация. Я сижу в инвалидном кресле. Я не могу ходить, поэтому перемещаю предметы с помощью мысли».
Мадам улыбнулась. – «Многие прикованы к инвалидному креслу, Чарльз, но у них не развиваются телокинетические способности. Ты помнишь, когда у тебя впервые проявилась способность?»
– «Да, я лежал на кровати и хотел почитать комикс, который лежал в другом конце комнате. Мне было лень, садиться в кресло, поэтому я приказал журналу подлететь ко мне».
– «Как ты себя чувствовал, когда понял, что сделал?», спросила Мадам.
– «Хорошо»
– «Почему?»
– «Потому что…потому что я ненавидел то, что не могу свободно двигаться, поэтому заставил двигаться нужные мне предметы».
Мадам кивнула. – «Видишь, Чарльз. Чувства тоже здесь причастны. Если бы ты смирился со своей ситуацией, то не развил бы дар».
Кен встрял в разговор. – «Мадам, какой в этом смысл?»
Аманда мысленно поблагодарила его. Она задавалась тем же вопросом.
Мадам подняла в удивлении брови. – «Извини Кен, что?»
– «Хорошо, я понимаю всю эту связь между нашими способностями и чувствами, я получил свой дар, когда столкнулся с другом во время игры и услышал его голос с того света. Потом я стал слышать голоса и других мертвых. Мне все равно, как я получил этот дар, меня интересует то, как им управлять, чтобы я перестал слышать голоса мертвецов, призраков, душ, как хотите, называйте их».
– «Ты не сможешь управлять своим даром, если не понимаешь его», объяснила Мадам. – «Ты должен глубже покопаться в своих чувствах, если хочешь управлять даром. И даже тогда, все не будет так просто, не только потому, что у всех разные способности, еще потому, что каждый из вас находится на разном уровне контроля. К примеру, некоторые из вас могут пользоваться своим даром по желанию».
Некоторые ученики немного смутились, поэтому она пояснила.
– «Я имею в виду, что некоторые из вас могут воспользоваться своим даром, когда вы в нем нуждаетесь. Как Чарльз».
Чарльз просиял. – «Я могу заставить двигаться что угодно и когда угодно», для подтверждения своих слов, он сконцентрировался на сумочке Мадам, которая висела на спинке стула. Сумка начала подниматься вверх.