Глава первая,
в которой трое отправляются в лес
Солнце добралось до зенита и зависло в синем небе над рыночной площадью Фальвика, маленького городка, раскинувшегося у стен замка с тем же названием. Базарный день – большое событие для местных жителей. Здесь все знали друг друга в лицо и по имени, а приезжих чуяли издалека. Ошалевшая от жары рыночная площадь кипела страстями: дородные торговки расхваливали свой товар, соловьями заливались зазывалы, чумазые мальчишки сновали в толпе, надеясь обчистить карманы зевак, зычно покрикивали на прохожих кучера и возничие, всхрапывали и били копытами лошади. Слепни и мухи атаковали их сотнями, что твои проклятые ангелы. В море голов кто-то вещал о надвигающейся войне, будоража мужчин и пугая женщин, суля всему Невендаару новые беды и кровавые мятежи.
Ни шум и гам, ни звон лютни уличного музыканта не мешали Кассии дремать вполглаза, опершись на прилавок в овощном ряду. Солнце немилосердно пекло макушку. Сегодня как никогда она жалела, что родилась девицей. Чтобы не уснуть, она лениво принялась натирать до блеска верхние яблочки подолом юбки, одновременно разглядывая пеструю публику. Своровать два полных ведра спелых, румяных яблок не фокус, сложнее быстро продать их, не продешевив и не столкнувшись носом к носу с хозяином милого садика за домом тетки Присциллы.
Кассия Блэкбоу была крепкой кареглазой девушкой с широким скуластым лицом и прямым носом. Кудрявые темно-каштановые волосы не желали смирно лежать под косынкой. Они то и дело выбивались прядями, липли ко лбу и лезли в глаза Повадками она не отличалась от своего отца. Мать Кассии утонула, когда девочке не исполнилось и пяти. Саймон же воспитывал дочь, как умел, где лаской, а где розгой. В стрельбе из лука Кассия давала фору любому парню, а в лесу могла догнать оленя. Возможно, оттого и роль торговки фруктами ей не особенно удавалась. Покупатели разбредались овцами под ее тяжелым взглядом из-под сурово сдвинутых черных бровей.
В целом Кассия скорее считалась доброй, чем злой, и скорее порядочной, чем нет. Здесь, в городе, она жила с вдовой троюродной теткой по материнской линии, которой было чем заняться, кроме воспитания дальней родственницы. Кассия честно платила тетушке Присси за постой и не питала относительно нее иллюзий. Единственный способ освободиться от карги – выйти замуж. Да только кто ж возьмет?
По толпе волной прокатился настороженный ропот, когда под аркой ворот показалась сутулая фигура «Колдун, колдун…» – бежал от лотка к лотку шепоток торговцев.
Неприятный старик, одетый не по погоде в длинный теплый плащ без рукавов, медленно двигался, опираясь на резной посох, точно разыскивал кого-то. Костлявой когтистой рукой незнакомец придерживал кошель, висевший на поясе. Судя по виду, кожаный мешочек трещал по швам от монет, но местные жители не спешили звать старика к прилавкам.
Мурашки суеверного страха пробежали по спине девушки. «Если не смотреть, пройдет мимо», – решила Кассия. Она склонилась над ведрами и принялась с утрированным тщанием перебирать товар.
– Почем яблочки, красавица? – проскрипел над ухом голос, похожий на воронье карканье.
– Дорого. – Кассия подняла голову и наткнулась на мутный взгляд серых глаз.
Старик облизнул сухие губы и хищно улыбнулся. Вблизи он был еще противнее: худое острое лицо, длинный нос, сизые веки, редкие желтые зубы и омерзительный запах изо рта.
– Сладкие? – Старик вытянул цыплячью шею.
– Кислые, в рот не взять. – Кассия выпрямилась и с независимым видом подперла кулаками бока.
«Тут кожи на троих, а одному досталось», – фыркнула девица про себя, рассмотрев старика. Одобрительные смешки из толпы подстегивали ее самолюбие.
– Нежная ты, как пух лебяжий. Вот что, милая, я покупаю все. – Старик отстегнул свой кошель и открыл.
Блеск золота заставил зевак ахнуть. Едва ли кто-то здесь видел столько денег сразу, не говоря уже о том, чтобы иметь возможность их заработать.
Кассия задумалась. Отец множество раз предупреждал, что не стоит связываться с проходимцами, умеющими читать, но не представляющими, с какого конца браться за арбалет. Однако золото – это золото.
– По рукам, – согласилась она.
– Чудно… – Старик разжал пальцы, и мешочек тяжелых монет плюхнулся на землю.
Если бы не страх перед зловещим незнакомцем, добрая половина народа ринулась бы собирать желтые кругляши. «Интересно, сколькие из них постараются встретить меня в темном переулке, зарезать и ограбить?» – мрачно размышляла Кассия. Еще утром подобная перспектива не маячила на горизонте, теперь же на знакомых лицах читалась нескрываемая зависть.
– Вы, верно, сумасшедший. Заберите свои деньги. Это слишком много. – Она незаметно подобрала монету и сунула в пояс.
– Как знаешь, – пожал плечами старик.
Перехватив поудобнее посох, колдун пару минут кряхтел и пыхтел, пытаясь нагнуться за кошелем, пока Кассия не сжалилась. Восхищаясь собственной выдержкой, она вручила мешочек владельцу. Старик с минуту не выпускал руку девушки из своих цепких сухих пальцев. Незадачливая воровка начала опасаться, что тот успел рассмотреть, куда юркнула краденая денежка.
– Добрая девочка, – наконец произнес незнакомец. – Донеси свои яблоки до моего дома. Тут недалеко. Там завалялась пара медяков, не обижу. Или струсила?
– Ничего не струсила, – возразила Кассия. – Ведите.
Она с вызывающим видом подняла ведра. Никого и ничего не бояться – пожалуй, главное, чему научил ее отец. А если и пугаться, то ни за что не показывать страха. Кассия спиной чувствовала встревоженные взгляды. Но они, наоборот, успокаивали. Если мерзкий старикашка все же решит сотворить какую-нибудь пакость, добрые горожане с факелами первыми изорвут его в клочья. Как с улыбкой говорил Саймон, слушая очередную байку о суровом народном суде: «Убивали и за меньшее».
Улицы шумели и гудели за спиной, а старик все плелся и плелся, спотыкаясь на каждом шагу, словно нарочно. Дома встречались все реже. Миновав опрятный квартал, Кассия с провожатым углубились в запутанные крысиные ходы между низкими хижинами, заключенными в дырявые объятия щербатых заборов. Скудные краски, визг младенцев и свиней, рваные тряпки на веревках, запах лука и рыбы.
– Что, приличнее места не нашлось для проживания? – не выдержав, поинтересовалась Кассия.
– Приличные места заняты приличными людьми, – бросил старик. – Кроме того, ценю уединение. Здесь ничего не меняется…
– Откуда вам знать?
– Отчего же не знать? – Он зашелся раздирающим кашлем.
Старик содрогался так, точно вот-вот вывернется наизнанку. Наконец он стер кровь с губ рукавом, сплюнул под ноги и усмехнулся.
– Вижу, например, что ты не торговка, – доверительным тоном признался незнакомец. – Солдатка ты, а не девица, У тебя по-мужски широкий шаг, осанка воина, нрав дикий. Нет, не девица. Им кроткими положено быть.
– Может, и положено, да я не взяла, – огрызнулась Кассия.
Сколько подобных нравоучений выслушала она от тетушки, и все сводились к банальной фразе «замуж, и детишек побольше».
– Ишь, ощетинилась. – Старик снова поковылял вперед. – Разве ж я осуждаю? Свое пожил, как жить тебе – тебе и решать.
– И решу, – буркнула та.
Однако слова колдуна о предназначении запали в душу. Они бархатцем гладили по шерстке ее самолюбие. Отец служил при охотничьих угодьях лесником, так туда частенько наведывались расфуфыренные и благородные господа. Все из себя гордые, говорили красиво, пальцы в перстнях, драгоценных камней хватило бы на богатое месторождение, а первой стрелой оленя уложить не каждый мог. Потешат себя охотой в лесочке и к столам накрытым жмутся. Кассия всегда прислуживала и думала: чего нет у нее, что есть у них? Понятное дело, чего. Образования и происхождения, в остальном-то она ничем не хуже. Ее приятели-мальчишки в гарнизон крепости служить подались, а Кассия туда разве только кухаркой может попасть. Такая судьба тоже неплоха: кто ж от тепла и сытости отказывается? Но не о том грезилось, не о том мечталось.
Город кончился. Последние грязные домишки смотрели вслед странной парочке темными глазницами крошечных оконных проемов. Погоревшая на солнце трава шуршала под ногами.
– Будет дождь, – как бы между прочим сказал старик.
– Это вряд ли. – Кассия поставила ведра и выпрямилась. – Куда завел, проклятый? В лесу, что ли, живешь? Под кустом?
– Там флигель мой, – не обращая внимания на грубость, махнул рукой тот. – А дождь будет. И не дождь. Целая гроза. Вон воздух какой горячий и плотный, хоть ножом режь.
Девушка прищурилась, приставив ладонь ко лбу козырьком. Впереди высилась покосившаяся башенка. Конечно, Кассия и раньше видела эти развалины, но подобраться к ним близко не решались даже самые смелые. Уж очень подозрительный народец бродил рядом в сумерках.
– А ворья не боишься? – прямо спросила она.
– В моем возрасте, милочка, бояться глупо, – подмигнул старик. – Слышала же, что болтают. Колдун я. Чистая правда. Так что… Кому кого еще бояться. Здесь когда-то дом мой был. Так давно, уже и не вспомню. Новый владелец дешево отступил как бывшему владельцу.
Кассия расхохоталась.
– Обманули тебя, как дитя неразумное, – всхлипывала она, давясь от смеха. – Нет у развалины хозяев. То-то обрадовались мошенники твоей простоте.
– Не долго им радоваться, – покачал головой колдун. – Быстро смерть свою найдут. Идем.
Он отпер скрипучую дверь. Из недр башни пахло плесенью и мышами. Стоило незнакомцу переступить порог, как факелы на закопченных стенах вспыхнули сами собой. Кассия и не надеялась, что внутри вообще что-то есть. А тут шустрый веник деловито метет пол, а кривенькие стулья резво отскакивают в стороны, стараясь не попадаться ему на пути.
От лестницы на второй этаж остались лишь полусгнившие бревна, торчавшие рядком. Более чем скромная обстановка единственной комнаты никак не вязалась с кошелем, полным монет. Едва ли исчерченный глубокими рытвинами рассохшийся стол, стулья-калеки и вешалка с грубыми крюками принадлежали колдуну, скорее достались от прежних хозяев. А вот потертый зеленый сундук очень даже смахивал на пожитки путешественника.
– Нравится? – Старик сцепил узловатые пальцы в замок на животе.
– Чертовщина, – выдохнула девушка.
– Возможно, но дешевле, чем держать прислугу, – улыбнулся тот. – Хочешь заработать все то золото?
– Ну и вопрос! – Кассия попятилась, но дверь за ее спиной сама собой захлопнулась, яростно лязгнув засовом.
Старик медленно двинулся к ней с сумасшедшим блеском в глазах.
– Полегче, дедуля! – Кассия выставила перед собой ведро.
На пол со стуком посыпались яблоки, брызжа сладким соком. Настала очередь колдуна хохотать. Смех превратился в жуткий кашель.
– Как за честь-то девичью испугалась, – придя в себя, хмыкнул старик. – Взгляни на меня! Я ж обеими ногами крепко в могиле стою. Просьба к тебе будет совсем другого свойства.
– Тогда ладно.
Смутившись, она принялась подбирать укатившиеся плоды.
– Где-то в чаще, где река уже не река, а болото, обитает старая Виллоу. – Он плавным жестом отправил шляпу на вешалку. – Перед тем как покинуть эти края, я попросил ее сохранить для меня одну вещицу.
– Ведьма Виллоу? – нахмурилась Кассия.
– Сразу и ведьма, – с напускной беззаботностью отмахнулся тот. – Чаровница. – Старик мечтательно смежил набрякшие веки.
В каждом маленьком городке сыщется десяток-другой ведьм. Нищенка удачно выскочила замуж – ведьма Приворожила Старушка похвалила чужого карапуза – ведьма. Сглазить хочет. А уж если у женщины одно к одному: и дом на болоте, и внешность пакостная, и мази с настойками от всего на свете по полочкам, – тут и пошла молва, наплетут с три короба… С виду не скажешь – простая лавочница или ведьма. И как бы неприятно ни было, люди идут к таким ведьмам, украдкой, с опаской, но непременно. Когда надежды ни на что другое больше нет.
Сама Кассия видела старуху Виллоу лишь раз в жизни. Та собирала несъедобные грибы на опушке пасмурным осенним днем.
– Одна к ней не пойду, – предупредила девица.
– Одну и не посылаю. – Колдун пододвинул себе стул. – Сам бы сходил, да здоровье не то. Золото забирай. Помощников наймешь. Дам еще письмо…
В воздухе возник свиток, развернулся и лег на стол перед колдуном. Тот простер костлявую руку над пергаментом, и на шероховатой поверхности алым пламенем вспыхнули закорючки.
– Надеюсь, она не одичала совсем и не забыла, чему научена, моя Виллоу… – мурлыкнул старик.
Кассию передернуло от дурного предчувствия.
– Вот, возьми. – Скрепив свиток печатью, колдун протянул его девушке и велел двери открыться.
Предстоящая работа не казалась девушке сложной. Не попасть волкам в пасть или не напороться на разбойничий нож по дороге куда сложнее.
Деньги в карманах Кассии звенели, как бубенцы на шутовском колпаке. Внешнее спокойствие давалось с трудом «Теперь я в городе одна из богатеев, побогаче будет разве только сэр Седрик», – размышляла девушка Кассия умела считать до десяти и писать свое имя. Она не представляла, что делать со свалившимся сокровищем, понимала только, что на муку и уголь им тут хватит с отцом до самой смерти. А уж за пару золотых можно купить теткин дом вместе с хозяйкой.
Впервые в жизни Кассия всерьез опасалась слежки. Всю дорогу домой она петляла зайцем и не почувствовала себя в безопасности, пока не заперлась в своей комнате на замок и швабру для верности. Переложив деньги под матрас, девушка выгребла свои скудные сбережения, решив представить дело так, словно у сумасшедшего старика действительно нашлась для нее только медь.
Закончив приготовления, Кассия двинулась обратно на площадь. «Сластей накуплю, – мечтала она. – Или ткани на новое платье, или… что на меня посмотрит. Какую-нибудь славную мелочь».
– Кас! – раздался знакомый голос.
Она обернулась и увидела Тревора Вайнвуда и Сэма Стоуна. В военном платье и доспехах, с мечами на боку ее друзья и вчерашние повесы казались солидными женихами. Кассия знала их с детства. Один без другого – как пирожок без начинки. Втроем они не раз выпутывались из историй, которые запросто могли закончиться плохо. Немногословный, тихий Сэм хорошо дополнял шумного и веселого Тревора. Парни походили друг на друга, как братья, фигурой и лицом, и даже смеялись одинаково. Даром что у одного волосы светлые, как солома, а у другого – как лесной орех. Саймон говорил о них примерно следующее: руки и головы в нужные места вставлены.
– Продала яблочки? – Трев бодрой рысью подбежал к подруге. – А наша доля где? Кто на стреме стоял и на дерево подсаживал? Нас домой отпустили на побывку. Деньжата пригодились бы.
– Язык бы тебе укоротить, – вздохнула Кассия. – Разнюхали, значит?
– Тут нюхать не пришлось, – отмахнулся тот. – Весь рынок гудит. Болтают, что ты с колдуном каким-то в воздухе растворилась.
– Да, а про смерчи огненные не болтают? – фыркнула она. – Но лучше пусть про это, чем про войну.
– А про кошель с золотом не врут? – Тревор прищурился.
– Про него не врут, – шепнула Кассия. – Вот что, дело у меня к вам будет. И не просто так, ерунда какая. Под ручку возьми. Прогуляемся по городу. Пусть посмотрят, что старикашка меня не съел. Здорово, Сэм!
Парень улыбнулся и приветливо махнул рукой. Побродив по улицам до сумерек, друзья проводили девушку домой. Подождали условного знака и влезли к ней в комнату через окно.
– Тетка спит? – Трев выглянул за дверь.
– Спит, не сомневайся, – заверила Кассия. – Лопайте и слушайте.
Она развернула на кровати полотенце с ломтями сыра и хлебными горбушками. Пока парни уминали угощение, Кассия поведала о том, что в действительности случилось на рынке и позже.
– Покажи письмо! – загорелся Тревор.
– Что толку? Оно все равно запечатано, да и читать ты не умеешь, – возразила Кас. – Вы со мной?
– Да! – ответил он за двоих сразу.
Сэм делано покашлял.
– Как скривился, – хмыкнул Трев. – Имеешь возражения?
– Пахнет это дурно, – признался тот.
– Хороший сыр, отлично пахнет, – нахмурился Тревор.
– Да я не за сыр. – Сэм смахнул крошки с подбородка – Колдуны, ведьмы… Добром не кончится.
– Уймись, – попросила Кассия. – Чего там у них между собой – не для наших умов. Наше-то дело маленькое. Взять, что Виллоу отдаст, и старику отнести. Заплачено вперед.
Она приподняла матрас и показала золотые монеты. Парни переглянулись.
Разделить богатство на троих по-братски решили прямо сейчас. Каждый унес свою долю. А утром, до рассвета, Кассия сменила юбку на штаны, заправленные в крепкие сапоги, нацепила стеганый жилет, захватила лук с колчаном верных стрел, котомку с едой и тайком выбралась из дому.
Если бы кто и заметил девушку, едва ли она вызвала бы подозрения. Что может быть обычнее? Дочь охотника собралась в лес.
Друзья обнаружились у костра на опушке. Тревор, фехтуя от скуки, скакал с клинком по полянке, а Сэм просто таращился на огонь. Его лук и колчан лежали рядом.
– Куда идти, знаешь? Не заблудимся? – поприветствовав Кассию, спросил Трев.
– Со мной не заблудитесь, – заверила она. – Туши костер. Надо выдвигаться.
Утоптанная дорога увлекала друзей дальше и дальше. Щебетали проснувшиеся птички, головокружительная свежесть после городской вони опьяняла. Девушка любила лес. Здесь было все честнее и проще.
Дорога плавно извивалась, огибая овражки, и растекалась в дебри узенькими тропками. А деревья все настойчивее обступали путников со всех сторон.
– Как-то мне неспокойно, – процедил Тревор. – Держите луки наготове.
Безусый Трев с молодых ногтей чувствовал себя рыцарем. Он старался командовать во всем и всегда. В общем, это было несложно, поскольку Сэм не раскрывал рта без крайней необходимости. Но Кассия-то знала: если Самуэль молчит, совсем не значит, что безропотно подчиняется.
Она покосилась на Сэма Тот вильнул к кустам, ступая неслышно, как рысь. Стрела его уже легла меж пальцев на тетиву. Только все предосторожности оказались ни к чему. За поворотом они увидели лежавшего на дороге бюргера. Он был избит так, что не мог двигаться.
– Эй, ты живой? – позвала Кассия.
В ответ раздался слабый стон.
– Они думали, я помер… – пробормотал он, открывая глаза.
– Кто они? – Трев присел на корточки.
– Двое разбойников. Отняли повозку и лошадку увели. Лошадку мою… – причитал бедняга – Все увезли… Два бочонка пива!
– Радуйся, что жив остался.
«Жирный, холеный… Чего тебя в лес понесла нелегкая?» – ворчала про себя Кассия, разглядывая рыдающего мужичонку.
– Эй! Ты ж… ты ж из гарнизона Солдатик? Сквайр? Выручай! – Страдалец мертвой хваткой вцепился в Тревора.
– От кого выручать-то? Мы тут одни. – Трев поднял брови.
– Разбойники, – громким шепотом сообщил бедняга, словно боясь опять накликать беду. – Двое их. Оттуда вышли и туда же ушли.
– Ладно, посмотрим, – согласился Тревор.
В траве нашлась едва заметная тропка, которая час спустя вывела друзей на поляну с низенькой хижиной, напоминавшей перевернутую корзину с дверью. Рядом стояла повозка, у вбитого в землю колышка паслась стреноженная гнедая лошадь. Над гроздью перемазанных кровью зубастых капканов роились мухи.
– Забираем животину и ходу? – спросила Кассия.
– А молодчики тут хозяйничать останутся? Не пойдет. – Тревор осторожно выглянул из кустов.
– Попробуем хитростью? – тихо предложил Сэм.
– Я подойду к дому, постучу. Первого, кто откроет, пристрелите, как бешеную собаку, дальше… будет дальше, – не обращая внимания на реплику друга, продолжил Трев.
Сомнительный, хлипкий план напоминал самоубийство. Пока Тревор крадучись подбирался к хижине, Кассия, как умела, молилась Всевышнему. «Сильный и правый, иже еси на небесех, горний покровитель Невендаара, защити неразумного дурака», – одними губами шептала она, не сводя взгляда с парня. У самого порога Трев обернулся и подмигнул спрятавшимся с луками на изготовку друзьям. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву, осветили его лицо.
– Люди добрые, поможите! – не своим голосом взмолился Тревор, подкрепив слова парой ударов кулака в дверь. – Мы с маманей с дороги свернули и заплутали. Как до города добраться? Эй!
Время тянулось чудовищно медленно. Кассия никогда не стреляла в людей. Руки у нее тряслись, а по спине пробегали мурашки. Сэм жестом попросил девушку опустить оружие и отойти.
Дверь распахнулась, крепкий детина на мгновение остолбенел, сообразив, что угодил в западню. Тревор нырнул вбок. Просвистела стрела Сэма, и разбойник рухнул как подкошенный. Перед тем как зажмуриться, Кассия увидела, как Трев перепрыгнул через тело и скрылся в полумраке хижины. Послышались звон клинков, страшный вопль… И вдруг все стихло.
– Все закончилось. – Сэм ободряюще похлопал девушку по плечу.
Обшарив карманы убитых, Трев нашел две золотые монеты.
– Сдается мне, это те самые ребята, которые удачно колдуну руины продали, – глубокомысленно произнесла Кассия и поежилась: – Куда их теперь? Бетрезеновы дети!
– А по губам? Это нам можно. Тебе – нет. Забыла? – сердито рыкнул Тревор, но, смягчившись, добавил: – Никуда. Волки займутся.
Он выкатил из хижины два бочонка пива и с помощью Сэма погрузил их на повозку…
Когда победители выехали на дорогу, радости незадачливого бюргера не было предела. Он беспрестанно благодарил смельчаков, жал им руки и предлагал найти его в городе…
Сумерки застали друзей далеко от места назначения. Трев дал команду разбить лагерь. Парни спали по очереди, чтобы никто не рискнул напасть на компанию у жаркого костра – ни человек, ни зверь. А утром все трое продолжили путь.
Земля постепенно становилась топкой. Воздух пах сыростью. Кассия свернула с дороги на тропу, бежавшую среди плакучих ив. Она не особенно хорошо знала эту часть леса, но Саймон рассказывал, что найти Виллоу несложно, если внимательно смотреть и не пропускать метки. Сам он время от времени навещал неприятную старуху, чтобы убедиться, не померла ли та.
Докучливый гнус пищал и роился над головами. Хлябь неожиданно превратилась в мощеную дорожку. Ивы расступились, и взорам открылась усыпанная ярко-желтыми цветочками поляна, посреди которой расположился дом ведьмы. Зеленая шапка мягкого мха покрывала крышу, увенчанную рогатым черепом. Скрипели на ветру предоставленные сами себе ставни.
– Иди первой, – предложил Тревор. – Старушки и дети меня не любят. А у тебя и повод есть для визита.
Он не хотел показывать, что трусит. О прелестях ведьминых проклятий болтали много всякого, такого, чего и врагу не пожелаешь.
В напряженной тишине подала голос одинокая лягушка. Кассия достала свиток пергамента и направилась к двери. Молчаливый Самуэль бесшумно двинулся за ней. Помешкав немного, догнал друзей и Трев.
Девушка опасливо постучала.
– Не заперто, – отозвалась старуха.
– У меня к вам письмо, – громко объявила Кассия.
– Как интересно, можешь войти.
Кассия, а за ней и ее друзья с опаской переступили порог. Ведьма сидела в кресле у потухшего очага и вязала. Быстрое мелькание спиц в ловких узловатых пальцах гипнотизировало. Девушка взглянула на забинтованную сальной тряпкой ладонь старухи. Почему-то ей показалось, что пальцы порезали нарочно.
Находиться в заставленной хламом комнате было так тягостно, что почти невыносимо. В нос ударил резкий запах. Запах приближающейся смерти.
– Почему бы не развести огонь? – Кассия не заметила, что сказала это вслух.
– О! Скоро тут будет слишком много огня, – загадочно улыбнулась Виллоу.
Кас прикусила язык. Девушка старалась не глазеть на полки со склизкой мерзостью в разномастных мутных банках и пучки поросших паутиной трав, свисавших с потолка.
– Письмо, – напомнила ведьма.
Получив послание, она сломала печать и развернула свиток. От злого смешка Виллоу Кассии захотелось выскочить на улицу немедленно. Ведьма смяла записку и презрительно швырнула в камин. Старуха и без того выглядела хищной птицей, а уж будучи не в духе, так вообще производила зловещее впечатление. Пергамент, вспыхнув, рассыпался прахом по сырой золе.
– Отдавайте, что положено, да мы пойдем, – деловым тоном предложила девушка.
– Однако… – хмыкнула Виллоу. – А что скажет папенька, когда узнает, где гуляет его деточка?
– Бабуля, мое дело маленькое, – копируя манеру старухи, парировала Кассия, – забрать и отнести. Чего там у вас лежит, даже знать не желаю.
Ведьма отложила вязание и медленно поднялась на ноги.
– Перед смертью все равны, – ни к кому не обращаясь, произнесла она. – Богачи, нищие, несчастные, счастливые… Сведущие и невежды. Тем, последним, живется легче. Пожалуй, я вам завидую.
Цепляясь за предметы, Виллоу доковыляла до прилавка. Пол жалобно всхлипывал от каждого шага ведьмы, точно та вот-вот провалится в погреб.
– Нам?! – вскинулась девушка. – Ваш старый знакомый поумнее вас будет, а побогаче наверняка. Но никого унизить не старался.
– Кас… – Сэм попытался одернуть подругу, но та отмахнулась от него, как от назойливой мухи.
– На вашем месте я бы тоже мне завидовала. Я молодая, красивая и не живу в халупе на болоте! – продолжила Кассия. – Я буду купаться в золоте, носить шелка, и жених у меня будет мне под стать.
– Будет, – мурлыкнула старуха. – Не сомневайся.
Но девушка уже не слушала. Лицо у нее налилось кровью. Ее охватила ярость, внутри бушевала буря, в ушах стоял звон.
– Отдавай, что сказано, сейчас же. Или ты воровка? Выменяла пожитки колдуна на кусок хлеба, а теперь зубы заговариваешь. – Кассия разошлась не на шутку.
– Все в лучшем виде, – неожиданно доброжелательно отозвалась Виллоу.
Куда только делась вся старческая немощь? Ведьма нырнула под прилавок, погремела там немного и выпрямилась, бережно стирая пыль с крутобокого ларчика, окованного металлом и стянутого цепями для верности.
– Мне чужого не надо, – ворковала старуха. – Это вы, молодые, горячие. Целенькое все. За хранение лет сто не плачено, но я не в обиде.
– Сразу бы так, – облегченно вздохнула Кас. – За грубость прощенья прошу. Вспылила. Каюсь.
– Пустяки. Каждый получит со временем свое, – улыбнулась та.
И вдруг зацепилась повязкой за выступ на ларчике: грязные обмотки затрещали, ветхая ткань мгновенно расползлась. Кассия ожидала увидеть страшное увечье, но тряпка скрывала от любопытных глаз невообразимой красоты кольцо с алым камнем.
– Нравится? – участливо спросила Виллоу, протягивая вперед сухую руку.
Красные глубины камня притягивали взор, завораживали. Ни единого острого угла – словно густая выпуклая капля, застывшая навсегда. Камень будто пульсировал, то становясь непроницаемо-темным, то позволяя взгляду упасть на самое свое дно. Солнце и все ночные россыпи звезд не сияли так, как сиял он. Сердце Кассии сжалось, зависть, извернувшись, впилась в него ядовитыми зубками.
– Кас! – Тревор тряс девушку за плечо.
– У меня есть золото… – Зачарованная Кассия не обращала на друга никакого внимания. – Я куплю.
Она ничего и никого не видела, кроме прекрасного кольца на кривой, что коряга, руке ведьмы. На секунду все замерло. Жизнь словно покинула тело Кассии. Остались только цепкие пальцы старухи, мертвый рыбий взгляд…
– Да? Только я колечко не продам. – Морщинистая физиономия ведьмы расплылась в улыбке. – Ни за что. А вот как умру, приходи сюда. Схороню его для тебя под камушком…
Визит к старухе Виллоу оставил гадкое ощущение. Почти весь день друзья молча шагали по тропе, отбиваясь от назойливого гнуса. Наконец опустились сизые сумерки. Мягкими крыльями они обнимали три фигуры, заслонявшие собой робкий костерок.
Ларец колдуна, может, и выглядел зловещим, но ничем не отличался от прочих ларцов. Кассия думала, что обрадуется, выполнив поручение. Только вместо этого девушка ощущала сосущую пустоту в груди. В голове висел алый туман. Кас никак не могла согреться.
Сердечко принималось отчаянно колотиться, когда перед глазами всплывало вожделенное кольцо. «Как замечательно бы оно смотрелось на мне», – размышляла Кассия, разглядывая свою кисть.
– Все у них не так, – нарушил тишину Трев, – у колдунов у этих. Вот сказала бы, сколько стоит. Заплатили бы, и никаких проблем. Нет же. Ей надо было честным людям настроение испортить. Эх, не возьмут меня в инквизиторы. Я бы хворосту для нее не пожалел.
– Разве благородные рыцари так поступают? – Сэм вытянулся у огня, заложив руки за голову. – Она же, помимо всего прочего, женщина. Рука не дрогнет?
И завязался спор на полночи о том, что достойно рыцаря, а что нет. Под жаркие речи Кассия погрузилась в вязкий сон.