Дмитрий Гришанин
ТАЙНА СЕРЕБРЯНОГО ХРАМА
Пролог
В незапамятные времена глубоко в земных недрах благословенного Невендаара, в огненных чертогах Вечного Хаоса, волею заточённого здесь Бетрезена возник замкнутый мир под названием Адское Пекло. Обуреваемый жаждой мести падший ангел заселил этот зловещий огненный мир присягнувшим ему на верность кровожадным племенем демонов. Сильные и смелые воины, они должны были, по задумке своего Великого Владыки, помочь ему вырваться из подземного заточения.
Бетрезен вместе с приближёнными советниками из высшей знати демонов разработал несколько остроумных сценариев своего освобождения. Имеющейся в его распоряжении магией Хаоса он вознёс на закрытую для него землю легионы демонов, которые, выполняя план Великого Владыки, захватили огромную территорию Невендаара. Но в решающих сражениях за древние Источники Силы, с помощью которых Бетрезен надеялся пробиться сквозь наложенные Всевышним барьеры своей тюрьмы, капризная фортуна отворачивалась от демонов Адского Пекла. Потрёпанным армиям врагов удавалось объединиться, заручиться поддержкой союзников и, выступив с ними единым фронтом, отстоять свои святыни, а позже надёжно укрыть их магией от повторных поползновений свирепых и кровожадных демонов.
Последняя попытка адских ратей едва не увенчалась успехом. Падшему не хватило считанных мгновений, чтобы вырваться из бесконечно долгого заточения. Но проклятые гномы успели запечатать своей рунной магией уже образовавшийся адский провал прежде, чем Владыка демонов смог по нему вознестись на поверхность. После этого сокрушительного фиаско вновь очутившийся в своём опостылевшем дворце Бетрезен несколько дней кряду пребывал в крайней степени раздражения, вымещая злобу на дворцовой прислуге.
Призванный через три дня в Алый дворец Бетрезена воинственный герцог Габвель ужаснулся открывшемуся его взору зрелищу. Он шёл по мрачным пустынным коридорам и залам, часто перешагивая через трупы многочисленных слуг и охранников падшего, вся вина которых перед Великим Владыкой заключалась лишь в том, что они подвернулись ему под горячую руку. Пол и стены вокруг трупов были замараны медленно угасающей огненной кровью несчастных чертей и извергов. Такое обилие смерти вокруг проняло даже храбреца-герцога. Хотя он старался не подавать виду, несмотря на окружающую относительную прохладу, марая доспехи, по телу струились ручейки кипящего пота.
Ближе к тронному залу у возникающих на пути герцога дверей стали попадаться хоть и слегка помятые, но живые изверги – верный признак того, что Великий Владыка начинал потихоньку справляться с выплесками слепой ярости. С почерневшими от ужаса лицами изверги проворно распахивали перед высокородным советником Бетрезена двери и затем провожали Габвеля сочувственными взглядами.
Вот наконец перед Габвелем распахнулась последняя пара дверей, искусно вырезанных из огромных кусков чёрного базальта, и в глаза привычно ударил мерцающий свет бурлящей лавы, медленно переливающейся из чаши в чашу внутри роскошного семиярусного золотого фонтана, установленного в самом центре огромного тронного зала. Разумеется, благородный металл сам по себе никогда бы не выдержал огромную температуру булькающей внутри него вязкой субстанции, но все чаши фонтана были подкреплены несокрушимыми чарами Бетрезена и огненная лава им была не страшна.
Бетрезен в боевом обличье огромного грозного демона Ада возвышался на массивном каменном троне, вытесанном из настоящей скалы редкого фиолетового гранита. Он мгновенно заметил переступившего порог герцога и кивком головы велел приблизиться к подножию трона.
– Ну! Что скажешь, советник, в своё оправдание? – прорычал сверху Великий Владыка.
– Готов понести заслуженное наказание за то, что не смог настоять на своём! – усилием воли заглушив накатившуюся волну ужаса, браво отрапортовал воинственный герцог.
– Решил в загадки со мной поиграть, герцог?! – злобно ощерился Бетрезен, демонстрируя вассалу два ряда огромных драконьих зубов. – Сейчас для этого не лучшее время. Ну же, живо объяснись, не испытывай моего терпения!
– Осмелюсь напомнить, я упреждал Великого Владыку о возможности подобного плачевного для нас исхода. И предлагал направить два первых легиона демонов не на штурм интересовавшей нас горной твердыни, а на нахождение и перекрытие всех подходящих к ней тайных горных троп. Мой план был отвергнут.
– Что-то припоминаю, продолжай, – ободрил советника сидящий на троне демон, убирая с лица кровожадный оскал.
– К действию на совете был принят дерзкий план герцога Окризена – с ходу атаковать твердыню и, не считаясь с потерями, овладеть ею, что называется, с наскока. Мы обрушились на гномов всёсокрушающей огненной лавиной. Но в ключевой момент штурма к уже измотанным нашими непрерывными атаками защитникам пришла помощь – большие отряды воинов и чародеев из соседних горных кланов по тайным тропам беспрепятственно проникли в горную крепость. Ободрённые гномы выстояли под нашим натиском, с наскока овладеть твердыней не удалось. Штурм обернулся длительной осадой. Чем эта невольная затяжка времени для нас в итоге обернулась, Великому Владыке известно не хуже меня.
– Да, ты прав, всему виной выскочка Окризен, – прошипел Бетрезен. Его когтистые лапы, возлежащие на поручнях трона, невольно впились в гранит, смяв прочнейший камень, как хрупкий фарфор, и на стоящего у трона советника обрушился град мелких осколков. – Ух, с какой бы радостью я вновь сорвал с плеч башку этого недальновидного кретина. Увы, убить в этом несовершенном из миров можно лишь один раз…
Стоящий у трона герцог невольно поёжился, наблюдая, с какой кровожадной злобой Бетрезен говорит о своём недавнем фаворите.
– Габвель, – пылающие жёлтым огнём глаза Великого Владыки вновь сосредоточились на молчаливо дожидающемся своей участи вассале, – я вспомнил твой план. Всё было точно так, как ты сказал. Последуй мы ему, победа не ускользнула бы от нас так нелепо. Чтобы впредь твои гениальные решения никогда не замалчивались, а незамедлительно принимались к исполнению, я назначаю тебя своим главным советником.
– Благодарю за оказанную честь! – отрапортовал Габвель, с трудом подавив норовящий с шумом вырваться из груди вздох облегчения. – Обещаю, Высокомудрый никогда не пожалеет о своём решении. Я костьми лягу, но…
– Всё, прекрати, терпеть не могу этих никчёмных клятв, – решительно прервал излияния вечной преданности вассала Бетрезен. – Лучше докажи свою доблесть на деле.
– Всегда готов! Жду приказа! – живо откликнулся преисполненный решимости отличиться воинственный герцог.
– Не беспокойся, шанс отличиться представится тебе уже в ближайшие дни, – неожиданно пообещал Владыка новому фавориту и тут же пояснил: – Несмотря на постигшую нас чудовищную неудачу, мне всё же удалось на крошечный отрезок времени частично перенестись в верхний мир. И даже из такой малости я смог извлечь немало полезной информации. Дело в том, мой преданный Габвель, что сославший меня сюда, в огненные глубины Хаоса, Всевышний в своё время лишил меня не только свободы, но и памяти о тех счастливых годах, когда я был Истинным Творцом Невендаара. Сегодняшнее же едва не состоявшееся освобождение позволило мне вспомнить несколько тех благостных дней. В частности, одну весьма занимательную историю…
После полуторачасового разговора с падшим ангелом Габвель вышел из тронного зала. Изверги поспешно преклонили головы перед новым фаворитом Великого Владыки, но чем-то весьма озабоченный воинственный герцог не удостоил их даже взглядом. Стремительной походкой уверенного в себе демона он понёсся по лабиринту многочисленных коридоров и залов Алого дворца исполнять порученное ему Бетрезеном сложное и опасное задание.
Глава 1
Эльфийский оракул
Отшумели грандиозные сражения второго передела мира. Водное, наземное и воздушное пространство многострадального Невендаара оказалось по новой перекроено и поделено между населяющими его многочисленными народами. И наконец на изуродованной магией земле воцарился хрупкий мир.
Однако смещённые, покорёженные, а местами и вовсе безобразно перемешанные силовые магические потоки мира после недавнего чудовищного светопреставления до сих пор серьёзно лихорадило. Колдовство даже у самых искусных чародеев получалось с большим трудом и далеко не с первой попытки.
Даже знаменитый на всё Разлесье оракул Римус Агбаэль Семнадцатый испытывал изрядные трудности при работе с любимым магическим кристаллом. Три дня кряду он каждое утро пытался пробиться сквозь застилающее магическое око молочное марево, но никакие сложно сплетённые колдовские формулы не помогали, белую пелену не удавалось сбросить даже на миг. Напряжённые усилия неизменно приводили лишь к чудовищной головной боли мага, под гнётом которой Римус вынужденно отступал, откладывая схватку с кристаллом на следующий день.
И в четвёртый день поначалу всё было как обычно. Как водится, на рассвете, с первыми лучами солнца, когда пробуждающийся от ночной спячки лес только-только начинал наполняться радостным щебетом птиц, а переживающие утреннее возрождение магические силовые потоки щедро расточают драгоценную живительную ману, опытный чародей стал делать привычные пасы руками и читать заклинания над отшлифованной до зеркального блеска плоской поверхностью установленного на специальной треноге большого хрустального кристалла. И вновь, как весь предыдущий месяц до этого, наградой оракулу за усилия стало лишь разлившееся по полированной поверхности густое непроницаемое белёсое марево.
Сцепив зубы, маг держал поисковое заклинание, стараясь пробиться магическим оком сквозь непроницаемый туман. Потянулись мучительные минуты ожидания, расплачиваться за которые приходилось постепенно учащающимися приступами головной боли. Пока ещё они были вполне терпимы, но опытный чародей знал, что очень скоро боль станет чудовищной. Он ждал и невольно страшился этого неизбежного мига, но железная воля не позволяла выпустить заклинание, принуждая отчаянно бороться до самого конца.
И когда виски заломило от ужасного перенапряжения, а из носа и ушей привычно закапала кровь, белое марево на кристалле вдруг дрогнуло и развеялось. Появились очертания какого-то огромного мрачного зала, освещаемого зловеще мерцающим красным светом, сияние которого исходило откуда-то из центра, а на полированных поверхностях чёрных стен отражались многочисленные огненные сполохи, словно от огромного пылающего костра.
Пробежав по стенам и даже потолку зала, магическое око оракула сфокусировалось на дальнем его конце, а точнее, на находящихся там двух безобразно мускулистых, огромных фигурах, свекольный цвет кожи которых и длинные витые рога на головах красноречиво характеризовали незнакомцев как двух демонов Адского Пекла. Опытный оракул даже по не очень чёткому изображению в кристалле, разумеется, сразу же догадался, что перед ним предстали демоны высшей касты, элита легионов проклятых. Римус буквально всей кожей ощутил тугие волны дурной, свирепой магической силы переменчивых потоков огненного Хаоса, исходящей от изображённых в кристалле демонов. Один из них величественно восседал на массивном каменном троне, другой, потупив взор, стоял у его подножия.
Такой невероятно удачный «улов» никак нельзя было отпускать. Уже теряющий от боли сознание оракул, мобилизовав жалкие остатки сил, заставил себя ещё на пару минут удержаться у просветлевшего кристалла и стал невольным свидетелем следующего диалога.
– …Да, мой господин! – громыхнул стоящий внизу демон, отвечая на прозвучавший ранее вопрос, и попытался опуститься перед троном на колено. Но тут же был ловко подхвачен под руку мощным хвостом сидящего на троне правителя и удержан на ногах.
– Полноте, Габвель! – гораздо тише ответствовал этот второй, наделённый властью, пока что безымянный демон. – Такому высокородному воинственному герцогу не пристало опускаться перед кем-либо на колени! Тем более перед жалким пленником Хаоса, не способным даже самостоятельно выбраться из заточения.
У наблюдающего со стороны оракула от услышанного глаза буквально вылезли из орбит.
«Вот так удача! – мысленно возликовал Римус. – Неужели мне удалось проникнуть в легендарный Алый дворец и лицезреть самого Ужасного Бетрезена!»
Потрясение его было столь велико, что на несколько секунд чародей даже позабыл о раздирающей мозг головной боли.
Меж тем уверенные в абсолютной непроницаемости зачарованных стен подземных бастионов демоны продолжали вести откровенный диалог.
– Великий Владыка, твои враги жестоко поплатятся за учинённое тебе унижение! – взрыкнул воинственный герцог. – Я, Габвель Сокрушитель, клянусь дотла выжечь…
– Осторожней, мой друг, – перебил падший ангел, – не стоит давать невыполнимых клятв. Ты, разумеется, великий воин, от одного имени которого трясутся там, наверху, целые города. Но, боюсь, мои враги всё же окажутся тебе не по зубам.
В ответ могучий герцог разразился столь оглушительным рёвом, что стены чёрного зала буквально заходили ходуном.
– Не злись, Сокрушитель. – Падший примирительно опустил могучую длань на огромное плечо разъярённого демона. И последний тут же послушно притих. – Я же обещал предоставить тебе шанс доказать свою преданность. Это невероятно трудная и очень важная для меня миссия, поручить которую я могу лишь лучшему своему воину и советнику – тебе, Габвель.
– Только прикажи! Всё сокрушу! – зашёлся в оглушительном экстазе счастливый фанатик.
– Если всё пройдёт по разработанному нами плану, сокрушать, надеюсь, тебе никого не придётся, – спокойно возразил падший. – В этой миссии я жду от тебя проявления других талантов… А теперь молчи и слушай, перехожу к сути. Тебе с небольшим отрядом воинов придётся наведаться в знаменитый на весь Невендаар Серебряный Храм Паладинов, располагающийся среди руин некогда величественного города Труза – самой первой столицы Великой Империи. Там на вечном хранении находится одна замечательная вещица, некогда принадлежавшая самому Истинному Творцу.
– То есть Великий Владыка хочет сказать, – оживился герцог, вдруг перейдя на заговорщицкий шёпот, – его былому…
– Не смей напоминать мне об этом! – оглушительно рявкнул на вассала падший, обрывая на середине фразы. – Я же предупреждал: эта часть биографии скрыта из моей памяти заключившим меня сюда! Поэтому любое упоминание о былом времени будит во мне безудержную ярость. А в таком неистовом состоянии я запросто могу оторвать чью-нибудь непонятливую башку!
– Извини, Великий, – поспешил покаяться Габвель Сокрушитель, невольно попятившись от трона.
– На первый раз прощаю, – кивнул успокоившийся Владыка демонов. – Вернёмся к делу. Если тебе удастся раздобыть и доставить сюда вещь Истинного Творца, с помощью этого артефакта, очень возможно, мне наконец удастся выбраться из этих опостылевших стен…
Дотерпеть до окончания диалога, как ни крепился, оракул не смог. Переступив все мыслимые пределы терпения, он буквально умылся собственной кровью, уже не медленно сочащейся, а буквально брызнувшей из ноздрей и ушей. В какой-то момент рвущийся на части от чудовищной боли мозг его в целях элементарного самосохранения просто отключился. Удерживающее магическое око заклинание тут же истаяло. Картинка мрачного тронного зала на полированной поверхности кристалла исчезла. А переусердствовавший упрямец Римус безвольной куклой рухнул на упругий деревянный пол своей лаборатории.
После тяжкого испытания уже немолодой организм оракула восстанавливался удручающе медленно. Пять часов кряду Римус Агбаэль Семнадцатый пролежал на полу совершенно без движения и лишь к полудню начал потихоньку шевелиться и медленно возвращаться в мир живых и страдающих.
Когда чародей после ряда неудачных попыток смог наконец кое-как оторваться от пола и зафиксироваться над ним на дрожащих руках и коленях, он на карачках дополз до маленького низкого столика в углу магической лаборатории, где заранее был припасён кубок с восстанавливающим силы снадобьем. Единым махом опростав его до дна, утомившийся Римус снова без сил рухнул на пол и в ожидании действия зелья перевалился на спину.
Но старый оракул вовсе не валялся без толку на полу. Минуты своей временной беспомощности он потратил на восстановление в памяти подслушанного диалога демонов. Из-за чудовищной головной боли непосредственно во время магического контакта он толком не воспринял львиную долю услышанной и увиденной информации, но простенькое заклинание, предусмотрительно наложенное на самого себя заранее, надёжно зафиксировало в памяти весь подслушанный и подсмотренный эпизод разговора до малейшего слова.
Как и положено, ровно через восемь с половиной минут целебное зелье подействовало. Старое тело наполнилось живительной силой, и встрепенувшийся оракул, по-молодецки оттолкнувшись спиной от пола, вскочил на ноги.
Оказавшись в вертикальном положении, чародей не бросился вон из комнаты, разнося направо и налево подслушанную новость. Нет, прагматик по натуре, он привык сперва искать собственную выгоду, предпочитая пусть и громкой, но кратковременной и скоротечной славе полновесные золотые монеты, навсегда оседающие в его большом кованом сундуке. Умение максимально извлекать выгоду из любого подвернувшегося благоприятного случая сделало из обычного заурядного и не блещущего талантом медиума респектабельного и преуспевающего оракула и позволило Римусу заработать за годы чародейской практики очень приличное состояние. Вот и теперь, прежде чем доводить с таким трудом добытую информацию до остального эльфийского сообщества, старый лис Римус принялся сосредоточенно мерить шагами крохотную комнатёнку магической лаборатории, ломая голову над тем, как же лучше распорядиться угодившим ему в руки сокровищем.
В том, что добытая им сегодня информация была настоящим бриллиантом и стоила небольшого состояния, давно промышляющий продажей выведанных чужих секретов оракул не усомнился ни на миг. Конечно, если бы он дотерпел до конца разговора демонов и разузнал, что именно представляет собой могущественный артефакт и где именно он хранится в Серебряном Храме Паладинов, то с продажей такой всеобъемлющей информации совершенно не возникло бы никаких проблем. Чего далеко ходить, прямо здесь, в родном Разлесье, среди богатых благородных вассалов леса из высших эльфийских домов королевства сыскалось бы немало желающих отправиться в Серебряный Храм Паладинов за божественным артефактом. Правда, из тщательно охраняемого Храма вынести его было бы очень не просто, но это уже проблема купившего секрет охотника за артефактом. Римус же получил бы свой увесистый мешочек золота и был бы совершенно счастлив. Увы, это были лишь радужные мечты.
В прозаичной реальности ценная информация попала к оракулу в усечённом варианте. Римус быстро смекнул, что, сидя на месте, настоящую цену за неё выручить не удастся, и, чтобы снять с неё все лакомые сливки, теперь предстояло самому позаботиться о доставке её тем, кто знал древнюю тайну Серебряного Храма и был достаточно богат, чтобы выложить за это важное к ней дополнение кругленькую сумму в золоте. Над решением этой проблемы он и раздумывал какое-то время, меряя шагами крошечную комнатушку.
Как только достойное решение было найдено, оракул покинул лабораторию и тут же устроил нагоняй приставленному к двери и задремавшему на посту телохранителю. Хорошенько оттрепав оконфузившегося грифона, он распорядился позвать к себе в кабинет младшего сына, после чего стал неспешно взбираться по прибитым вокруг толстенного ствола ступенькам длинной винтовой лестницы на самую верхотуру древо-дома, где у него в просторном дупле находился рабочий кабинет.
«Конечно, надёжней было бы с таким деликатным и ответственным делом послать кого-то из старших сыновей, – по стариковской привычке мысленно рассуждал на ходу Римус. – Но трое старшеньких, слава Галлеану, уже к делу пристроены. Аэглос медиумом уже третий год промышляет, готовится сдавать испытание на ступень оракула. Славный сменщик мне растёт, продолжит семейное дело, когда на покой соберусь. Сигиль и Леслель пошли по военной части, оба первейшие разбойники в разлесской вольнице, без пяти минут мародёры. В нынешнее смутное время их услуги в большой цене. И только меньшой наш Лезль болтается без дела, хотя детина здоровый, плечищи, как у гнома, лук гнёт, только дуги трещат. Стрелу дальше него никто в Разлесье не пускает, и глаз верный – со ста шагов стрелой белке в глаз шутя бьёт. Казалось бы, самая дорога молодцу в лесную вольницу, он бы там с его талантами, на зависть братьям, такую б карьеру сделал!.. Но остолоп ничего не желает слышать. Живёт дурачок охотой и рад тому…»
– Отец, звал? – звонкий голос Лезля вывел отца из задумчивости. Молодой эльф нагнал родителя на верхних ступеньках лестницы, аккурат у входа в кабинет.
– Звал, звал, чего разорался-то, – проворчал Римус. – Проходи давай, дело есть, – добавил он уже громче и чуть отстранился от широкого овального прохода, пуская быстроногого юношу первым войти в кабинет.
Лезль ловко протиснулся мимо отступившего на ветку отца, а очутившись в кабинете, тут же плюхнулся в гамак, подвешенный на стенке рядом с широким письменным столом. Это был высокий, атлетического сложения эльф тридцати семи лет от роду – по эльфийским меркам совсем ещё желторотый юнец. Для сравнения, самому Римусу было двести девять лет, неумолимо приближался очередной, бог весть какой по счёту юбилей.
Прошествовавший следом отец нахмурился на ребячество сына, но ничего не сказал, прошёл мимо покачивающегося гамака и, обогнув стол, аккуратно опустился в широкое плетёное кресло.
– Ну давай, па, не тяни, выкладывай, что там у тебя, – попросил беспечно откинувшийся на спину и закинувший ногу на ногу Лезль. – А то мне скоро к Ризке на свидание бежать.
– Чего ещё за Ризка? – нахмурился старый чародей. – Имя какое-то не эльфийское. Сын, ты, часом!..
– Ой, успокойся, а, – отмахнулся молодой эльф. – Моя подружка – эльфийка. Её полное имя Ризидиэль. Она из хорошей семьи.
– Так чего ж ты её, как грифона безродного, – возмущённо всплеснул руками Римус.
– И вовсе не как грифона, – возмутился сын. – А наоборот, ласково и нежно – Ризка. Вообще, отец, если хочешь знать, у меня с этой девушкой всё очень серьёзно.
– Никак жениться надумал? – удивлённо вскинул брови старый эльф.
– А если и надумал, то что? – в запале фыркнул молодой и поспешно прикусил язык. Но было уже поздно, слово прозвучало.
– Что ж, похвальное решение, – расцвёл в улыбке оракул. – А позволь полюбопытствовать, на какие шиши свадьбу справлять собираешься? А семью потом содержать? Охотник ты, конечно, знатный, спору нет, но здесь, в лесу, все с луком обращаться умеют. Пострелянной дичью никого не удивишь, и большого барыша это занятие тебе не принесёт… Молчишь? Выходит, тебе нечего сказать в ответ?
– Отец, если ты позвал меня снова нотации читать, извини, но я пойду, у меня дела, – раздражённо пропыхтел Лезль, выбираясь из тенет гамака на твёрдый пол.
– А ну-ка сядь на стул! – вдруг грозно рявкнул на обиженного отпрыска Римус. – Ишь, прыткий какой! Дела у него!
И окончательно сникший плечистый юноша послушно опустился на краешек стоящего перед столом стула.
– Значит, так, сын, – обратился к своему младшему строгим голосом Римус. – Хватит у меня на шее сидеть. Очень хорошо, что ты сам заговорил о женитьбе. А главное – очень вовремя. У меня как раз, словно на заказ, дело для тебя появилось. Секрет один покупателю доставить. Думаю, тысчонки полторы полновесных золотых монет мы с тобой на этом секрете запросто заработать сможем.
– Сколько, сколько?! – ошеломлённо выпучил глаза Лезль.
– Всё правильно, ты не ослышался, – кивнул отец, наслаждаясь произведённым эффектом. – Вырученные за секрет деньги мы, разумеется, поделим поровну. Думаю, семисот пятидесяти монет тебе вполне хватит, чтобы реализовать все самые смелые мечты своей Ризидиэль. Хватит и на свадьбу, и на древо-дом приличный, и даже на житьё-бытьё ещё немало останется. Эх, если бы не проклятущий ревматизм, я бы сам, в одиночку, обтяпал это лакомое дельце. Но увы, прожитые годы дают о себе знать, здоровье уже не то, что было раньше, и я вынужден искать молодого сильного компаньона. Лучшей кандидатуры, чем ты, сын, мне не найти. Ну так как, Лезль, хочешь разом семьсот пятьдесят монет заполучить?
– Это что ж за секрет такой, что таких деньжищ стоит? – пробормотал всё ещё не оправившийся от потрясения Лезль.
– Стоит, ещё как стоит. Уж поверь моему опыту, сын, тайна, открывшаяся мне сегодня, на самом деле стоит гораздо дороже. Но не будем жадничать, полторы тысячи золотых вполне разумная цена за неё.
– Может, расскажешь поподробнее, что за секрет-то?
– Разумеется, сын, но хотелось бы сперва услышать твой ответ.
– Согласен я, согласен, – нетерпеливо закивал молодой эльф. – Сделаю всё, как ты скажешь. Говори, что за секрет.
– Хорошо, слушай. Сегодня мне, простому эльфийскому оракулу, удалось подсмотреть беседу величайших мира сего. Творящаяся по сей день несуразица с силовыми магическими потоками, вероятно, в какой-то момент ослабила безукоризненную защиту их несокрушимых подземных бастионов, а в моё наудачу закинутое в эфир магическое око, наоборот, влилось маны даже с избытком, и оно продавило истончившиеся барьеры. Я другого логичного объяснения произошедшему не нахожу. Вот послушай, что мне удалось этим утром узреть в кристалле…
И оракул пересказал сыну кусок разговора падшего ангела Бетрезена со своим ближайшим сподвижником воинственным герцогом Габвелем Сокрушителем.
– …Такой счастливый случай, как ты понимаешь, выпадает не часто. К нам в руки попала информация исключительной ценности, и теперь нужно грамотно ею распорядится. То бишь дорого продать, – подытожил долгое разъяснение маг и выжидающе уставился на призадумавшегося сына.
– И кого ты выбрал в покупатели? – наконец спросил Лезль.
– Самих храмовых паладинов, разумеется, – охотно откликнулся старый маг. – Кому, как не им, будет сподручней отыскать артефакт, спрятанный где-то на территории их легендарного Серебряного Храма.
– Когда отправляться в путь?
– Как можно быстрее. Только сперва спустимся в лабораторию, я скопирую из своей памяти и запечатаю в кристалле разговор демонов. Чтобы тебе было что предложить паладинам. А потом седлай своего Грылафа и в путь!
– Нет, сразу же отправляться в путь я не могу, – покачал головой Лезль. – Отец, ты забыл, я же тебе уже говорил, у меня с Ризкой свидание.
– Эко невидаль, свидание! – всплеснул руками старый эльф. – Отмени. Вот вернёшься через недельку с денежками…
– Ничего менять не стану! У меня свидание, – набычился сын. – И я тебя о нём упредил в самом начале нашего разговора.
– Тьфу ты, пропасть, – в сердцах выразился отец, подрываясь с кресла и грозно нависая со своего края над столом. – Весь в мать свою! Такая же!..
– Ещё слово о маме скажешь, и я вообще никуда не полечу! – тут же выставил ультиматум сын, в свою очередь подскакивая на ноги, да так резко, что лёгкий плетёный стул из-под него, как живой, отскочил в сторону и с шумом врезался в стену.
– Ладно, ладно, угомонись. Считай, убедил. Будь по-твоему, сын, – тут же первым пошёл на мировую старый эльф. Обуздав гнев, он даже заставил себя улыбнуться. – Ступай на свидание со своей Ризидиэль. Но после него сразу же отправляйся по нашему делу.
– Обещаю, отец.
– Вот и славно. – Римус вышел из-за стола и неторопливо направился к выходу из кабинета. – Ну чего застыл, – гаркнул он на сына, проходя мимо него, – пошли кристалл готовить для паладинов.
Они лежали, вжавшись друг в дружку, на мягкой душистой луговой траве, со всех сторон окружённые молчаливыми клёнами, грабами и елями. Деревья были единственными свидетелями долгого бурного соития эльфийской пары, лесное эхо ещё носило страстные стоны влюблённых, а они сами невольно затихли, скрепив губы в жадном поцелуе, утомлённые любовью и абсолютно счастливые.
Вечернее солнце ласково согревало содрогающиеся в судорогах экстаза тела, заменяя влюблённым тёпло одеяла. А изрядно примятая трава крошечной лесной полянки казалась им мягче самой нежной пуховой перины.
Наконец эльфы разжали страстные объятия и, обессиленные, откатились друг от друга.
– Ну что ты теперь скажешь, Лезль, мне удалось переубедить тебя? – с трудом переводя дыхание, первой хрипло прошептала на ухо любимому девушка. – Если мои аргументы показались тебе недостаточно убедительными, мы можем повторить.
– Нет… то есть, конечно, да… то есть… Ризка, ты просто сводишь меня с ума, – пробормотал в ответ запутавшийся в словах эльф. Его могучая грудь ходила ходуном от частых вдохов-выдохов. – Сжалься!
– Ишь чего захотел, – хихикнула эльфийка, ласково кусая любимого за мочку оттопыренного уха. – Тебя же предупреждали о кровном родстве нашего рода с духами леса. А раз уж не испугался связаться с внучатой племянницей дриады, теперь терпи.
– Но я… Но мне правда уже пора, – едва не плача, простонал эльф, отодвигаясь от любвеобильной девушки.
– Конечно, конечно, – тут же подхватила хитрая эльфийка, в свою очередь подтягиваясь поближе к ускользающему мужчине. – Но ты же ведь не откажешь мне в крошечном поцелуйчике на прощание.
– Ну уж нет, второй раз я на твои чары не поддамся, – рассмеялся Лезль, неуловимо быстрым движением ускользая от нацеленных на его пышную шевелюру рук любимой, и по-молодецки легко вскочил на ноги.
– Куда же ты, прошу, приляг ещё хотя бы на минутку, – взмолилась в одиночестве распластавшаяся на траве эльфийка.
Как бы невзначай принятая ею поза оказалась настолько волнующей, что молодой эльф ощутил, как внизу живота у него вновь всё начинает предательски твердеть и подниматься. На его беду, эта вполне естественная реакция здорового, мужского тела была подмечена не им одним.
– Глупыш, зачем же так себя мучить, – страстным голосом прошептала проказница. – Ведь ты же хочешь. Иди же скорее ко мне.
– Нет, не сейчас, – собрав всё мужество в кулак, отступил Лезль и, нагнувшись, подобрал с травы разбросанную одежду. – Извини, я обещал отцу. – Он отвернулся и, даже не пытаясь прикрыть голое тело, шагнул в окаймляющую полянку непролазную чащобу.
Густое переплетение веток низкорослого орешника привычно раздалось в стороны перед дитём Леса и за его спиной тут же вновь сомкнулось сплошной стеной зелёной листвы.
– Ну и катись! – в сердцах крикнула вслед любимому оскорблённая отказом эльфийка.
Лезль довольно улыбнулся и, не оборачиваясь, громко крикнул в ответ:
– Ризка, я тоже тебя очень люблю!
После чего он неспешно зашагал по едва приметной тропе, на ходу натягивая подхваченную перед бегством одежду: светло-зелёные однотонные трико и рубашку, лёгкие кожаные полусапожки в тон трико и короткий, по колено, тёмно-зелёный плащ. Когда через минуту за спиной послышались едва уловимые крадущиеся шаги, улыбка эльфа стала ещё шире.
– Ну чего, долго в молчанку играться будем? – донёсся из-за спины ворчливый девичий голосок.
Изображая испуг, Лезль торопливо развернулся и, будто только теперь заметив пристроившуюся за ним девушку, разразился гневной тирадой:
– С ума сошла так пугать! Я ж чуть!..
– Не ври, я прекрасно знаю, что ты почувствовал моё приближение, – перебила его также успевшая натянуть нарядное жёлто-зелёное платье и мягкие кожаные светло-зелёные сапожки эльфийка. – Скажи лучше, когда вернёшься из своего таинственного квеста, о котором ничего не хочешь рассказать даже мне, своей верной Ризидиэль.
– Ризка, ну чего ты опять начинаешь, – всплеснул руками Лезль. – Я же тебе уже говорил, что это не моя тайна. Я слово отцу дал, что никому о нашем общем деле не проболтаюсь.
– Да помню я, помню, – отмахнулась Ризидиэль. – Раз так торопишься, чего встал-то?
– Да ну тебя, – фыркнул Лезль. Отвернулся и двинулся дальше.
– Лезль, ну правда, без дураков, как долго мы с тобой не увидимся? – донёсся из-за спины уже совсем не злой голос любимой.
– Думаю, дня за три я до места доберусь, там постараюсь за день все наши с отцом дела утрясти, и в обратный путь. Да ты не переживай, когда подлетать к Разлесью буду, я обязательно весточку тебе пошлю, чтобы встречала, – обстоятельно ответил эльф.
– Выходит, неделя! Целую неделю мы не увидим друг друга! – запричитала за спиной эльфийка.
– Да брось, Ризка, она быстро пролетит. Ты и соскучиться по мне как следует не успеешь, как я уже снова стану надоедать тебе своими ежедневными визитами, – стал успокаивать любимую Лезль.
– Я буду скучать! – заканючила девушка. – Я уже скучаю!
– А ты думай о свадьбе, которую мы закатим с тобой сразу же по моему возвращению, – напомнил эльф.
– Надо же, целых три дня лёту на быстрокрылом Грылафе! Знать, цель твоя находится далеко за пределами нашего родного Разлесья? – продолжила допытываться неугомонная Ризидиэль.
– Ну вот, опять ты пытаешься тайну мою выведать, – простонал Лезль.
– Ничего не пытаюсь, – фыркнула девушка. – Просто предчувствие у меня какое-то нехорошее. Чую, заманил тебя старик твой в какую-то скверную историю. И вместо сказочных барышей обернётся она для тебя одними лишь неприятностями.
– Ну вот, теперь раскаркалась, как ворона. Прекрати тоску нагонять. Говорю же, дело пустячное и совершенно безопасное.
Они так препирались всю дорогу до Земляничного Луга – небольшого эльфийского городка, где среди множества других эльфийских жилищ произрастал родительский древо-дом Ризидиэль.
Возле древо-дома его любимой Лезля, как было заранее условлено, поджидал верный грифон в полном боевом снаряжении, с хозяйским луком и полным колчаном зелёноперых стрел.
Все прощальные ласки и поцелуи влюблённых остались в дремучем лесу на крошечной безымянной полянке, где они оставались наедине друг с другом, и сам лес стоял на страже их пока что тайных для остального эльфийского сообщества чувств. Здесь же, в густонаселенном городе, где невозможно было скрыться от любопытных глаз вездесущей детворы, Лезль простился с Ризидиэль подчёркнуто вежливо, обменявшись с ней лишь едва заметным кивком головы и мимолётным прикосновением кончиков пальцев. А в следующее мгновение молодой эльф уже сидел на могучей спине грифона, и Грылаф, отчаянно замолотив по траве размашистыми крыльями, пустился под ним в стремительный разбег.
Ещё через несколько секунд грозный рыцарь небес хорошенько оттолкнулся от земли и стал быстро набирать высоту, с каждым взмахом крыльев унося своего седока всё дальше от возлюбленной.
Вот летящий грифон с впившимся в шкуру эльфом превратился в крошечную чёрную точку на безупречно голубом безоблачном небе. Ещё несколько секунд, и он совершенно скрылся из вида оставшейся внизу эльфийки.
Но Ризидиэль всё равно ещё долго смотрела в пустое небо и мысленно молилась всем известным ей богам, чтобы послали любимому лёгкого попутного ветра и избавили от встречи с коварным врагом.