Пролог
– Ты немедленно отдашь мне камень, – прошипела Сина.
Дочь самого богатого в Бельбеке крестьянина, она была выше Дарона на голову. Спорить с ней было глупо. Но мальчишка вовсе не собирался расставаться со своим сокровищем. Он изо всех сил тянул камень на себя.
Никто из ватаги забравшихся в пальмовую рощу детей не поспешил ему на помощь. Все боялись Сины. Они просто стояли вокруг, выжидая, чья возьмет.
– Укуси ее за руку, – прошептал Тура, самый младший.
Сина бросила на него ядовитый взгляд:
– Я все слышала.
Дарон воспользовался мгновением, когда девочка отвлеклась, и пнул ее по ноге. Она выпустила камень, выругалась и тут же отвесила ему оплеуху.
– Оставь себе эту дурацкую штуку. Тоже мне, великое сокровище!
– Вот именно, – упрямо ответил он. – Так и есть, и ты это отлично знаешь.
Дарон крепко сжимал отвоеванную драгоценность. Его отец, Нарек, перекапывая их маленькое поле, нашел этот камень. И за день до своего ухода подарил его сыну. С одной стороны камень был белым, как свежее козье молоко, а с другой – черным, как древесный уголь. Дарону не удавалось полностью спрятать его в кулаке. Он был плоским и всего лишь чуть толще его мизинца.
Как же чертовски давно это было, когда отец ушел сражаться за бессмертного Аарона. Неужели и правда всего три луны тому назад? Дарону казалось, что прошло три года.
– Начнем, – настроение у Сины было по-прежнему плохим. – Вы будете крысолицыми лувийцами, и мы выгоним вас из пальмового дворца.
– Мы – лувийцами? – возмутился Дарон. – Так не пойдет!
– Еще как пойдет! Вчера подлыми лувийцами были мы. Сегодня ваша очередь.
Дарон решительно покачал головой.
– Мой отец воюет под знаменами правителя Арама. Я не могу играть за лувийца. Это против фамильной чести.
– А мой папа говорит, что твой отец самое большее подметает конские яблоки за колесницами бессмертного. Нарек вообще не воин. Все в деревне знают это.
Дарон с трудом проглотил подступивший к горлу комок. Сина умеет сделать подлость. В точности как ее папаша! Конечно, он тоже знал, что его отец вовсе не воин, но он все равно герой. Кроме него и его друга Ашота никто не осмелился пойти за вербовщиком бессмертного.
– Пусть камень примет решение, – предложил Тура.
– Камень врет, – проворчала Сина.
– Чушь. Мы сделаем так! – Дарон оглядел собравшихся. Все были согласны.
– Но на этот раз подбрасывать камень буду я! – заявила Сина.
Он с недовольством передал ей камень.
– Только не расколоти его.
– Камни не так-то легко ломаются, – она провела пальцем по отшлифованной поверхности, жадно разглядывая камень. – Если упадет белым вверх, мы с моими воинами сегодня играем за хороших, – она погладила камень, словно это была маленькая кошечка. А затем подбросила вверх. Камень закрутился в воздухе, поворачиваясь то белой, то черной стороной.
Когда он упал на землю, вверху оказалась черная сторона.
Сина вздохнула.
– Говорю же, камень врет.
Дарон гордо обернулся к своему маленькому войску. Семь воинов. У Сины столько же. Но все ее друзья были немного выше. Из последних пяти сражений за пальмовый дворец Сина выиграла четыре. Поэтому большинство предпочитало играть в ее войске. Даже если при этом приходилось быть лувийцами. Тот, кто побеждал в битве, тому принадлежали все спелые финики, упавшие с пальм на землю. Весь следующий день. По крайней мере, пока воришек не отлавливал отец Сины, поскольку пальмовая роща принадлежала ему, а он не любил, чтобы ее разоряли.
– Сегодня мы будем демонами, – вдруг объявила Сина. – Если уж нам выпало быть злыми, то сделаемся по-настоящему плохими.
Все посмотрели на нее с испугом.
– Моя тетка говорит, что если говорить о демонах, то они придут, – прошептал Тура.
– Если боишься намочить свою юбочку, то иди домой, Тура.
Дарон заслонил собой малыша.
– Мы вообще ничего не боимся! – Впрочем, ему идея с демонами тоже не нравилась.
Было уже темно. Пришел срок сбора урожая, а в эту пору крестьянам приходилось работать на полях от зари до зари.
– Значит, начинаем! – восхищенно воскликнула Сина. – Демоны, за мной!
– Вы атакуете. Немедленно покиньте пальмовый дворец, – Дарон махнул рукой, указывая на пшеничное поле за низенькой стеной из бутового камня. – Пойдете оттуда.
Отряд демонов под предводительством Сины бодро утопал прочь, в то время как среди ребят Дарона воцарилось уныние.
– Они наверняка поколотят нас, – Тура высказал вслух то, о чем думали остальные.
– Почему это? – упрямо поинтересовался Дарон.
– Ну, они же демоны, – по лицу Туры было заметно, что он вот-вот расплачется. – Да и темно уже. А если дома заметят, что я так поздно лег в постель, меня опять высекут.
– Защитники Бельбека, – Дарон пытался говорить твердым голосом, как настоящий герой. – Давайте найдем снаряды для метания. Преподнесем демонам сюрприз, когда они придут.
Он вселил в них уверенность. Друзья рассыпались по пальмовой роще.
– Финики подойдут? – крикнул Тура.
Дарон рассмеялся.
– Только если они кажутся тебе достаточно твердыми.
Вдалеке послышался звук, похожий на раскат грома.
– Дарон! – послышался голос Сины где-то среди пальм. – Иди сюда, скорее! Ай! Проклятье, перестаньте закидывать меня камнями! Иди наконец сюда, Дарон! Ты должен это увидеть! Идем к стене из бутового камня.
Что это, ловушка? Дарон убрал деревянный меч за пеньковую веревку, служившую ему поясом.
– Идемте все. И возьмите с собой камни, если они решат нас обдурить.
Все неохотно потянулись к стене. Наверху стоял отряд Сины. Раскаты грома теперь слышались отчетливее. Теперь они следовали один за другим. Надвигалась настоящая гроза.
Дарон поспешно взобрался на низенькую стену. По равнине, к их деревне, тянулась цепочка маленьких огоньков.
– Ну вот, видите, демоны идут, – произнес Тура и расплакался.
По спине Дарона пробежал холодок. На данный момент единственным мужчиной в доме был он, а у него есть только деревянный меч, чтобы защитить свою мать, Рахель. Он прищурился, пытаясь разглядеть, что это там, вдалеке. При вспышке молнии что-то сверкнуло золотом. Бронзовые доспехи!
– Это боевые колесницы… – Но до конца уверен он не был. Просто слово «колесницы» звучало лучше, чем «демоны».
– Значит, лувийцы победили, – подавленно произнесла Сина. – Мой отец всегда говорил, что, если враги победят, они разграбят всю страну. И что войско из крестьян не выстоит против настоящих воинов, он тоже говорил.
Дарон поглядел на черно-белый камень, на свое сокровище. Отец пообещал ему, что вернется. Он наверняка не допустил бы победы лувийцев. Но колесницы в ночи не сулили ничего хорошего, это точно.
– Мы должны предупредить деревню, – решил Дарон.
– Неужели ты быстрее колесницы? – Впервые за весь вечер в голосе Сины не было задора.
– Мы успеем! – Он был не совсем уверен в своих словах. – Мы срежем через поля. Повозкам ведь приходится держаться дороги. Давай, Тура, руку. И не выпускай, пока не добежим до твоей матери. И свои деревянные мечи не забудьте!
За три луны до описываемым событий
Павший наставник
Нандалее внимательно подняла голову. Ветер поменялся. Звук шепота листьев изменился. Он показался ей более настойчивым, словно духи леса пытались предупредить ее. В воздухе витал новый запах. Пахло дымом, оружейной смазкой и нестираной одеждой.
Краем глаза эльфийка заметила две тени, бесшумно передвигавшиеся по лесу. От них тоже пахло дымом. И сажей, которой они натерли лица и руки, чтобы еще больше походить на тени.
Ее товарищи, Куллайн и Тилвит, подали ей знак двигаться дальше. Оба мауравана были из числа эльфов, живших в старом лесу к югу от Головы альва. Их народ считался своеобразным и воинственным. Даже тролли избегали ссориться с маураванами, опасаясь их налетов. Нандалее была не в восторге от того, что для выполнения миссии ей дали в помощь этих двоих. Они не были драконниками, зато входили в число разведчиков Голубого чертога. Этот эскорт был уступкой Дыхания Ночи остальным небесным змеям, не пожелавшим терпеть, что столь важная миссия будет доверена только одной его подопечной. Да еще единственной эльфийке, мысли которой они не могли читать.
Куллайн, старший из мауравани, подошел к ней.
– Я почуяла их, – произнесла она, чтобы избежать недоразумений. Мауравани не любили много говорить, что отнюдь не упрощало общение с ними.
Куллайн только кивнул им.
Нандалее была благодарна ему за то, что он надвинул капюшон своего плаща на самый лоб. Лицо его было изуродовано, и смотреть на него ей было тяжело. Оно казалось каким-то съехавшим набок. Все было не на своих местах, как будто кожу и плоть сняли с черепа, а потом зачем-то надели неправильно. Говорили, что в юности Куллайн получил удар тролльской дубинкой. Выжил он чудом. «Таким чудом, что, наверное, он проклинает каждый новый день», – подумала Нандалее.
– Как думаешь, сколько их?
Не раздумывая ни секунды, он сжал правую руку в кулак, выпрямил все пальцы, второй раз сжал, выставил указательный и средний палец.
– Семь? – Она недоверчиво поглядела на него. Знала, что карликов должно быть несколько. Запах был слишком силен. Но никогда не смогла бы назвать точное число. Неужели Куллайн шутит? До сих пор она считала, что он напрочь лишен чувства юмора. Ошибка? Его дружба с Тилвитом, которого за спиной называли Красавчиком, была очень необычна. Тилвит во всем представлял собой полную противоположность Куллайна. Он был красив и для мауравана необычайно ревностно заботился о своей одежде. А Куллайн был скорее оборванцем. Его мягкие, высокие сапоги до колен все были в заплатах. Левая подошва наполовину оторвалась, и он привязал ее кожаными ремешками, которыми обматывал сапоги. На нем была темная набедренная повязка неопределенного цвета, кожаная безрукавка, вся в пятнах, с несколькими нашитыми карманами. Просторный плащ с капюшоном стирался настолько часто, что его когда-то сочный темно-зеленый цвет превратился в нечто среднее между зеленым и серым. Однако что значат такие мелочи, когда ты все равно большую часть времени пытаешься слиться с лесом? Нандалее не знала ни единого эльфа, кто мог бы сравниться в этом с Куллайном. Может быть, мауравани неосознанно сплетал заклинания? Или все дело было в его изуродованном лице? Со времен своей юности он делает все, чтобы его не замечали. И у него для этого были основания.
– Идем за карликами, – решила она. Оказавшись на горе, они уже дважды наблюдали дровосеков. В остальном все было спокойно.
Куллайн кивнул. И лишь удар сердца спустя снова слился с тенью.
Нандалее снова принюхалась. Похоже, у Куллайна нет своего запаха. От него пахнет лесом. «Он и есть лес», – подумала она и улыбнулась. В отличие от карликов. Интересно, карлики что-нибудь подозревают? Знают ли о том, что эльфы здесь? Нандалее переступила через сломанную ветку. Здесь, на горе, лес казался противоестественно густым. Слишком много елей и сосен. Вероятно, гномы насадили быстро растущие деревья, чтобы иметь много-много древесины, которая нужна была им там, в глубине горы.
Внезапно Нандалее обнаружила след карликов. Отпечатки больших несуразных ног на ковре сосновых иголок, покрывавшем лесной грунт. Девушка с содроганием вспомнила о том времени, когда она сама оказалась заточенной в тело карлика. После превращения она бродила по туннелям Глубокого города, словно пьяная. Мысль о приземистом неуклюжем теле наполнила ее ужасом. Вспомнились все те луны, на протяжении которых она была пленницей пирамиды в саду Ядэ. Погребенной заживо!
Нандалее подняла взгляд к вершинам сосен, мягко покачивавшимся на ветру. Слушала песню деревьев, вдыхала аромат смолы. Запах пропитавшейся потом одежды карликов был едва различим, как будто сам лес пытался стереть это воспоминание.
Нандалее продолжала идти по следу. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить его. Следить за карликами совсем нетрудно, подумала она, испытывая приступ раздражения. Этот след не потеряла бы даже ее подруга Бидайн, несмотря на то что наедине с природой та становилась беспомощной, словно ребенок. Бидайн удивила Нандалее, когда добровольно вызвалась сопровождать ее во время этой миссии. Нандалее не ожидала, что после ранения в Нангоге чародейка так быстро решится подвергнуть себя опасности. Бидайн была… Нандалее застыла. Что-то не так. Там, в темноте, что-то было. У самого ее лица. Лунный свет преломлялся. Нить, тонкая, как паутинка. Только она была чернее ночи.
Эльфийка пригнулась. Принюхалась. Запах смолы заглушал все остальные запахи. Слишком сильный, даже для соснового леса! Нандалее закрыла глаза и полностью сосредоточилась на своем обонянии. Почуяла барсука, совсем рядом. Куропаток. Заячий помет. Конский волос. Воск…
Она открыла глаза. Тонкая, как паутинка, нить была конским волосом. Нет, наверное, не одним. Они были связаны вместе и натерты воском. Нандалее тяжело вздохнула. Еще бы чуть-чуть… Совсем чуть-чуть! Интересно, что произошло бы. Если бы волосы разорвались? Они с маураванами уже обнаружили этой ночью несколько ловушек. Тяжелые капканы, которые, захлопываясь, ломали кости, яма с заостренными кольями. Все они были немудреные и легко выявляемые. А эта была иной. Волос был натянут примерно на высоте плеча, что исключало срабатывание ловушки при проходе карлика. Она предназначалась для существ повыше. Нандалее попыталась понять, куда ведет волос. Он исчезал между ветками сосны.
Внезапно нахлынувшее ощущение чужого взгляда заставило ее обернуться. В темноте под елями кто-то был. Тилвит? Тень помахала ей рукой. Окликнуть ее он не мог, пока было неясно, насколько близко находятся карлики. Они могли быть повсюду… Внезапно все сложилось. Неуклюжие ловушки, след, который невозможно не заметить. Их заманивали сюда! Тот, кто шел чуть в стороне от приметного следа, по лесу, просто обязан был угодить в эту ловушку. Черный конский волос был практически неразличим даже ясным днем, поскольку еловые ветви сплетались настолько густо, что под ними царил постоянный полумрак.
Они недооценили карликов. Те догадывались, что придут драконы, а с ними и драконники. Предвидеть это было легко – после того что они совершили убийство. Смерть Парящего наставника не могла остаться неотомщенной.
Тилвит приближался к ней. Он проявлял нетерпение, махал ей рукой. Она сделала ему знак остановиться, но он не обратил внимания. Она должна остановить его. Нандалее отбросила все предосторожности.
– Стой…
Затрещали ветки. Верхушки деревьев вокруг мауравана прогнулись, словно сгибаемые бурей. Тилвит бросился на землю и перекатился на бок. Пенек размером с бочонок, нашпигованный заостренными ветками, пролетел над ним и исчез в темноте. Удар сердца – и из лесного грунта выпрыгнули доски с гвоздями толщиной в палец. Мауравани вскочил. От возвращающегося пня его спас только прыжок щучкой.
Нандалее бросилась к нему. Пригнувшись, бежала по следам карликов. Там, где прошли они, не должно быть никаких ловушек. По крайней мере, на высоте роста карликов.
Тилвит сидел у ствола дерева с широко раскрытыми от ужаса глазами. На левой его руке зияла рана, узкие серые замшевые штаны испачкались в грязи и крови. От его самоуверенной элегантности не осталось и следа.
– Сильно?
Он поднял голову. На зачерненном сажей лице глаза казались неестественно светлыми. Серо-голубая радужка обведена черной каемкой. Волчьи глаза, подумала Нандалее.
– Лук держать еще смогу, – голос мауравани звучал глухо. Тилвит мужественно боролся с болью.
– Дай посмотрю!
Он неохотно протянул ей руку. Должно быть, в нее угодила одна из досок с гвоздями. Нандалее не сомневалась, что лук он удержит. Но сможет ли он из него стрелять?
– Перевяжи это. Почему ты не остановился, когда я подала тебе знак?
– Она поет.
– Кто?
– Бидайн. Она поет. Должно быть, карлики услышали ее. Они идут прямо к ней.
Этого не может быть! Нандалее рассмеялась. Смех получился отчаянным, безрадостным. Громким. Так она и знала. События в Нангоге ранили душу Бидайн. Теперь может случиться все, что угодно!
Тилвит поднялся, небрежным жестом отряхнул грязь с одежды.
– Куллайн пошел вперед. Он защитит ее.
Нандалее кивнула. Она чувствовала себя далекой от реальности. Мысленно она была в Нангоге, зачарованном мире. Там Бидайн потянулась к силе, едва не убившей ее. Плетущий заклинания не должен противиться магии мира.
Нандалее предупредила Тилвита о ловушках. И они оба, пригнувшись, пошли по следу карликов.
Вскоре отпечатки ног изменили направление. Нандалее услышала. Песню. Без слов. Мелодию, полную боли и одиночества. Лес молчал. Даже ветер не шептал в сосновых ветвях. Остался только этот голос. Он притягивал ее, словно водоворот, захватывающий воду и уводящий ее в мрачные глубины.
Нандалее подумала о Гонвалоне, вызвала в памяти его лицо. Воспользовалась его обликом, чтобы противостоять чарам. Наконец-то она свободна.
– Что с тобой? – обеспокоенно глянул на нее Тилвит. Похоже, его чары Бидайн не трогали. Мауравани потянулся к колчану и вынул стрелу.
Впереди Нандалее обнаружила голую скалу, вздымавшуюся из лесного грунта. В лунном свете она казалась бледной, похожей на кость. Изборожденной ветрами и дождями. Деревья расступались, словно преклоняясь перед древней скалой. У подножия ее стояла Бидайн. Отчетливо видимая, окруженная серебристым светом ночи.
Группа карликов рассыпалась, образовав цепь. Они беспокойно оглядывались по сторонам, у троих были взведены арбалеты.
Немного в стороне Нандалее заметила Куллайна. Охотник стал почти единым целым с черным, как тень, стволом ели. На тетиве его лука лежала стрела.
Зачарованная песня продолжала звучать, сея меланхолию в ее сердце. Нельзя поддаваться ей. Нандалее отвязала от колчана лук, натянула тетиву. Проклятые карлики! Эти глупцы движутся навстречу своей гибели!
Карлики вышли на залитую лунным светом поляну. Казалось, они не в себе. Нервно озираются по сторонам. Головы поворачивают резко. И совсем не смотрят на скалу.
Что здесь происходит? Чего добивается Бидайн? Открыв свое Незримое око, Нандалее окинула взглядом магический мир. Маленькую поляну пронизывало сплетение тонких, светящихся нитей. Преобладали золотой и теплый красно-оранжевый цвета. Кроме них, она увидела еще голубой и лиловый. Пурпурные ауры карликов были густо пронизаны серебристыми нитями. Нандалее невольно пришли на ум коконы, в которые закутывают своих пленников пауки, когда не хотят убивать жертву сразу. Все эти серебряные нити сбегались к Бидайн.
Магическая сеть пронизывает мир. Живых существ, деревья, даже камни. Все связано друг с другом. Находится в гармонии. Чародеи влияют на эту сеть. Если же изменить ее слишком сильно, сила может обернуться против плетущего заклинания, что Бидайн довелось пережить на собственном ужасном опыте в Нангоге.
Один из карликов вскинул арбалет к плечу. Нандалее моргнула, лишаясь магического зрения на мир.
Лунный свет сверкнул на острие заточенного арбалетного болта. Нандалее догадывалась, что Бидайн манипулирует чувствами гномов. Интересно, что они слышат?
– Я беру на себя того, что слева, с арбалетом, – прошептал Тилвит.
Нандалее колебалась. Один из гномов был от Бидайн на расстоянии всего пяти шагов. Он резко поворачивал голову. Почти как марионетка. Не глядя на то место, где, прислонившись к скале, стояла чародейка в белом платье.
Седобородый предводитель поднял руку. Остальные карлики замерли.
Нандалее задержала дыхание.
Тилвит натянул тетиву лука. Он мог уверенно подстрелить карлика, которого выбрал себе в качестве цели. Десять ударов сердца – и гномы будут лежать на поляне мертвые. Больше времени умелым лучникам не понадобится. С Бидайн ничего не должно случиться. Только она может вернуть их обратно. Только она умеет открыть драконью тропу, которая приведет их обратно к небесным змеям.
– Нет! – Драконница положила руку на плечо Тилвиту.
Если они убьют карликов, их миссия обречена на провал. Они не имеют права привлекать к себе внимание! Они только разведчики. Они должны разузнать, где находятся входы в Глубокий город, и выяснить, существуют ли воздушные шахты, достаточно широкие для того, чтобы через них в город мог проникнуть эльф.
Тилвит прошипел что-то невразумительное. Затем снял стрелу с тетивы.
Нандалее понимала, что их миссия провалится и в том случае, если что-либо случится с Бидайн. Без ее помощи они застрянут здесь. Нандалее понятия не имела, насколько далеко находится гора от Белого чертога. Нерешительно провела пальцами по стрелам в колчане. Правильно ли это решение? Бидайн они сумеют освободить, если что. А если карлики будут мертвы – это будет уже необратимо. Нандалее заставила себя убрать руку с колчана. Она не имеет права стрелять! Она командир. Она должна действовать обдуманно.
Бидайн все еще стояла, прислонившись к скале, и пела. Казалось, карлики нисколько не тревожили ее. Чего она хочет добиться с помощью таких чар? Хочет убить карликов? Нельзя было брать с собой Бидайн. Слишком мало времени прошло после событий в Нангоге. Лицо ее уродовала сеточка шрамов. Тонкие красные линии, не желающие блекнуть. Из-за них молодая эльфийка выглядела жутковато.
Предводитель карликов что-то произнес. Нечетко пробормотал приказ. Его ребята опустили арбалеты. Седобородый покачал головой, словно не понимая случившегося. А затем увел отряд разведчиков с поляны.
Нандалее подождала, пока карлики исчезнут в лесу. Все это время Бидайн глядела в сторону своих друзей. Она знала, что они здесь.
Наконец раздраженная Нандалее вышла из укрытия.
– Что это было?
– Мне было скучно. Вы должны были взять меня с собой, – с раздражающей небрежностью ответила та.
– Ты не охотница. Ты двигаешься недостаточно бесшумно и только задержала бы нас. И ты хорошо это знаешь!
– Что это были за чары? – вмешался Тилвит, и было очевидно, что Бидайн произвела на него неизгладимое впечатление. – Ты была невидимой для карликов? И почему тогда мы тебя видели?
Бидайн улыбнулась, очевидно наслаждаясь интересом мауравани.
– Они не могли смотреть в мою сторону. Невидимость… Это выше моих сил. Но заставить тупого карлика смотреть только туда, куда я хочу, это уже другое.
– А твое пение? Оно выдало нас. Мы стараемся не показываться, а ты…
– Карлики песню не слышали. Я привлекла их сюда звуком ломающихся веток. До них доносились только шорохи леса, – было очень непривычно слышать высокомерный тон, которым говорила Бидайн. Такой она подругу еще не видела.
– Своим своеволием ты поставила под угрозу нашу миссию. Ты…
– Наоборот. У меня есть своя собственная миссия. И я должна выяснить, чувствительны ли карлики к такого рода магии. Мы вернемся, чтобы убить некоторых из них. И может оказаться весьма полезным владеть заклинанием, которое делает нас для них все равно что невидимыми.
Нандалее стояла как громом пораженная.
– Своя собственная миссия?
– Ты целиком и полностью посвятила себя Дыханию Ночи, – эти слова Бидайн произнесла с милой улыбкой на губах. – Я же нашла себе другого наставника. Того, кто хочет посвятить меня в искусство плетения чар глубже, чем ты можешь себе представить. Ничего подобного тому, что случилось в Нангоге, никогда больше не повторится. В будущем я уже не буду балластом, никто не станет смеяться надо мной…
Их путешествие в Нангог было тайной. Не пристало Бидайн говорить о нем вот так свободно, в присутствии других.
– Вернись обратно и уничтожь свои следы там, где ты угодил в ловушку карликов, – набросилась на Тилвита Нандалее. – На такой конский волос могла налететь даже сова. Они не должны знать, что на их горе были эльфы. Мы уходим через час.
Тилвит так пристально впился в нее своими волчьими глазами, как будто пытался прочесть ее мысли. На какой-то миг ей даже показалось, что он хочет что-то сказать, но затем эльф поджал губы и ушел.
Нандалее выругалась про себя. Она должна научиться лучше контролировать себя. Не должна вымещать свой гнев на Бидайн и остальных.
– Есть ли еще какие-то миссии, о которых мне стоило бы знать? – поинтересовалась она у Бидайн, когда Тилвит удалился за пределы слышимости.
– О которых тебе стоило бы знать? Нет.
Что на нее нашло? Куда подевалась робкая, кроткая Бидайн? Ее единственная подруга.
– Что пообещал тебе твой наставник? Вернуть красоту?
– Значит, ты считала меня красивой? – с горечью ответила та. – Почему же никогда не говорила этого раньше? Почему ты говоришь об этом только теперь, когда я утратила свою красоту навеки?
– Я не это имела в виду. Я…
– Я знаю тебя, Нандалее. Ты одиночка. Тебе не нужны подруги. Все равно ты никому не доверяешь. Мой наставник ничего мне не обещал. Это не он изменил меня. Принимать решения в одиночку и не посвящать в них остальных я научилась у тебя, – и с этими словами она отвернулась.