Дорогой Читатель,
Я рада представить Тебе историю Париса, хранителя демона Разврата. Да, я наконец-то чувствую себя так, словно уже достаточно помучила его. В конце концов, с того момента, как «Повелители Преисподней» были впервые представлены, Парис:
1)Потерял единственную женщину, с которой он мог спать больше одного раза
2) Отказался от шанса найти ее, вместо этого спасая одного из своих друзей
3) Стал зависимым от запрещенных веществ
4) Лишился все хорошего и доброго, что было в нем
5) Превратился в машину для убийств…
Его путь к счастью был, вымощен кровью, потом и слезами. В основном, моими. Ну ладно. В основном, его. Как пожелаете. Игра слов. Во всяком случае, я знала, что он заслужил что-то, и кого-то особенного. В результате, у меня появилась идея для него и я села, чтобы написать ее. После четырех попыток и трех сотен выброшенных в корзину страниц он наконец-то показал мне, чего он хотел. Ок, согласна. Я-таки сдалась и сделала, как он хотел. И знаешь что? Он получил ту «особенную», которую я бы хотела для него.
Характеры героев получились более глубокими, чем я ожидала, и то, как они взаимодействуют, то, как части головоломки складывались в единое целое – я поняла, почему он хотел то, чего он хотел, и впервые за очень долгое время я услышал, как Парис смеется. (Я, конечно, слышал это в моей голове, но, все же, смех-это смех.) Он нашел «свое», и она была и является тем, в чем он так давно нуждался.
Смогу ли я когда-нибудь встать на пути моих героев вновь? Наверное, да. (Эй, по крайней мере, я честна с Тобой) Но в этот раз, я предоставляю им, то лучшее, что я могу для них сделать.
Я надеюсь, что вы также удовлетворены историей Париса, как и он сам.
Всего наилучшего!
Джена Шоуолтер
Все эти годы я живу знанием, что значит семья. Я была благословлена одной из самых удивительных семей, что когда-либо были. Они меня любят, поддерживают, и они всегда появляются, когда я в них нуждаюсь. Вы видите связь между Повелителями Преисподней, и такую же связь между Сестрами-гарпии? Вот какие отношения у меня с моей семьей, и я за это благодарна. Благодарна моему мужу и детям, моим родителям, братьям и сестрам, родственникам (которых великое множество), племянницам и племянникам и сумасшедшим дядям и тетям. Я люблю и обожаю вас всех!
Благодарности
Семье и друзьям, я благословлена Вами. Для Джилл Монро, Кресли Коул и Ф.Л. Каст. Я люблю вас, милые дамы!
Эпиграф
«Я говорю, и люди трепещут от страха. Я говорю, и люди спешат подчиниться мне – но они все еще они хотят уничтожить меня. Спасение мое мчится на крыльях Ночи, и бремя мое Она несет. Моей ярости Она развязывает руки, проклиная все одним взмахом своего меча. Я говорю».
– Отрывок, найденный в личном дневнике Хроноса, царя Титанов
«Да говори, сколько тебе влезет. Я же беру то, что принадлежит мне».
– Парис, Повелитель Преисподней.
Пролог
– Его гнев...
– Я знаю.
Высоко в небесах Захариил наблюдал за простирающимся под ним миром. Видел, как только что добрый Парис уничтожил еще одного своего врага – ловца. Ангел не мог сказать, сколько жертв было только за прошедший час. Он сбился со счета. Даже, если бы он аккуратно подсчитывал, количество снова изменилось бы, поскольку еще одно тело почувствовало блестящий, окровавленный меч воина.
Тем временем, задыхающийся, взмокший от пота Парис развернулся, чтобы сразиться с двумя оставшимися; его движения были плавными, смертельно точными... как неудержимыми, так и решительными. Сначала он играл. Удар кулака – ломающиеся кости. Пинок – раздавленные легкие. Смеялся, извергая худшие из ругательств. Скоро не осталось ни одного живого солдата, одержимого демонами, а Парис рубил, своими мечами сухожилия лодыжек, бубня молитву для легчайшего очищения душ.
Парис стал Наживкой, чтобы привлечь ловцов к себе. Они пришли, нетерпеливые, счастливые, намереваясь украсть отвратительного демона, сидящего внутри него и, в конце концов, убить Париса. Поэтому Захариил не мог обвинять воина за то, что он делал ради своего спасения, даже когда еще несколько новых трупов присоединились к горе трупов, окруженной кроваво-черным морем. Захариил также не мог приказывать воину.
Это не было убийство ради милосердия или во имя холодной и расчетливой мести с чувством такой же холодной ярости. Нет, эта смесь огня, ненависти и безрассудства была жарче, чем мог бы создать ад.
– Он как отравленное яблоко, – сказал Захариил ангелу рядом с собой. Так как Парис был связан с демоном Разврата, его занудство принадлежало не людям, среди которых он жил, а ангелам Божества, которые контролировали сферы зла.
– Такой вид яда распространяется медленно, но изменяет безвозвратно.
Кусочки льда падали вокруг Захариила, как падали все эти дни; от его дыхания перед лицом появлялся туман. Каждый кристаллик – напоминание его собственных преступлений, факт, который недавно привлек его внимание. Но, в противоположность Парису, он не носил обноски: его обнимал зимний плащ, плотно прилегающий к телу, доверяющий ему, кормящий его, помогающий расти. Захариил не заботился ни о чем, больше не заботился.
В своей задаче уничтожить демонов, разрушивших его жизнь, он убивал "невинных" людей, и это было его наказанием – навечно нести неудовольствие Господа собой.
– Столь же сочный, как другие представляют себе это отравленное яблоко, – объявил Лисандр, – они будут желать попробовать всё, что он предложит.
Захариил пристально посмотрел на того, кто научил его, как выживать на поле боя. Элитный воин был горой мускулов непоколебимой силы. Он был одет в длинное белое одеяние; его величественные крылья, словно реки расплавленного золота. Ледяной гнев бушевал вокруг Захариила, но ни одна снежинка не упала на него. Может быть, как и множество других существ, кристаллы боялись его – и это правильно. В их мире он был судьей и присяжным, его слово – закон.
– Мы уничтожим Разврат? – спросил Захариил. Веками он выступал в роли палача Лисандра.
– Я не закажу его убийство. Нет, – твердо сказал Лисандр. – Сейчас Парис искупает свои грехи.
Неожиданно. Даже с большого расстояния Захариил слышал, как Парис ворчал и стонал; слышал крики его врагов. Мольбы о пощаде, которые будут эхом звучать в вечности, навсегда останутся незамеченными.
Как и факт, что Повелитель Преисподней существует – это было только начало.
– Что ты тогда прикажешь делать?
– Парис ищет свою женщину, намереваясь освободить ее от порабощения короля Титанов. Ты будешь помогать ему, защищать его и его девушку. В тот момент, когда ее связь с Кроносом разорвётся, как бы то ни было, вы приведете ее сюда, где она проживёт оставшуюся вечность.
Ещё более неожиданно. Приказ имел привкус снисхождения. Однажды за все тысячелетия своей жизни, Лисандр сделал исключение для одержимого демоном: это был Амун, друг Париса. И то, только потому, что Бьянка – пара Лисандра, попросила его об этом.
Должно быть, она попросила его во второй раз, поскольку широко известно, что Лисандр бессилен против ее интриг. Но даже одурманенный Жених, которому приказывало правительство небес, ответственный за все, что там происходит, не поручал это задание другому ангелу. Помочь демону? Оставить здесь жить? Ужасно.
Захариил не стал возражать. И, несмотря на то, что он никогда не горел желанием, он приложит все усилия, чтобы вылечить Париса так, чтобы, когда произойдёт неизбежный разрыв с женщиной, воин не возвратится к гневу.
– Парис не захочет ее потерять.
После всего, что сделал воин, чтобы найти и спасти ее, все, что он сделает... да, он будет протестовать, используя те клинки для большей убедительности.
– Ты должен убедить его, что ему будет лучше без нее, – сказал Лисандр.
– Согласится ли он?
– Конечно.
В этой фразе не было неуверенности, придающей ей остроту истинной правды. Ненужную остроту, потому что Захариил знал, что Лисандр не будет, не сможет врать.
– А если я не смогу убедить его? – чтобы иметь успех, он должен знать, каким будет наказание, если он не справится.
В безжалостных глазах отразился лед, раскрывающий железные глубины воинской сущности Лисандра.
– Мы проиграли, величайшая война, какую когда-либо знал мир, уже на пороге. Девчонка приведет нас к победе. Или наших врагов. Это так просто.
Тогда очень хорошо. Когда придёт время, Захариил возьмёт её. Независимо от того, как пострадает Парис.
Парис будет ненавидеть его, возможно, ещё с большей яростью. Нет, этого не остановить, не сейчас, когда так много тьмы кружилось внутри него; гниль в его душе, гораздо хуже, чем любой духовный яд. Но это не остановит Захариила от выполнения своих обязанностей.
Ничто не остановит.
Глава 1
Подозвав бармена, Парис заказал тройной «Гленливет» [1]. Ему хотелось выпить полный стакан, и всеми правдами и неправдами он получил его. Но даже алкоголь не смог укротить бурю в душе. Ярость и разочарование – живые существа, жившие внутри него, пузырились и пенились, несмотря на последнее сражение.
– Оставь бутылку, – сказал он, когда бармен повернулся, чтобы обслужить других. «Черт возьми, – внезапно понял Парис, – даже, если выпить каждую каплю алкоголя в радиусе десяти миль – это не поможет. Отчаянные времена».
– Конечно. Конечно. Все, что вы пожелаете.
С обнаженным торсом Чудо-Мальчик отставил бутылку и раздраженно застучал ногой.
Что? Он выглядел опасным? Пожалуй. Он смыл кровь, не так ли? Стоп. Смыл ведь? Парис посмотрел на себя. Дерьмо. Не смыл. Кровь покрывала его с головы до пят.
Какая разница. Он был не в человеческом баре, поэтому ни какие "власти" не сделают из него отбивную. Он был на Олимпе, хотя царство небесное недавно переименовали в "Титанию". Когда-то только богам и богиням здесь был открыт доступ, но после того, как Кронос изменил реальность, изменились и вещи, позволяющие вампирам, падшим ангелам и другим темным существам являться сюда. Славный, маленький бог-скряга предшествовал Зевсу.
"Позови бармена назад, – сказал Разврат. – Я хочу его".
Разврат – демон, заключенный внутри Париса, управляющий им. Раздражающий его.
"Помнишь, когда я хотел верности? Моногамии? – Мысленно возразил Парис. – Ну, мы не всегда получаем то, что хотим, не так ли?"
Знакомый рык прозвучал в его голове.
"Ой-ой, надулся".
Он проглотил следующую порцию и быстро залил ее третьей. Обе так хорошо возбуждали, что он с наслаждением осушил и четвертую. Крепкий алкоголь обжигал грудь, прожигал дыры в животе и растекался по венам. Прекрасно.
И все же его эмоции оставались темными, темными как никогда, потому, что ни смертельная ярость, ни разочарование не исчезли. Его неспособность спасти женщину, которую он должен был ненавидеть, ненавидеть хоть немного, но которую он жаждал, рвала на части и тело и душу, хлестала словно бичом.
– Если бы я попросил тебя уйти, ты бы сделал это? – монотонный голос раздался из-за спины. Голос, сопровождающийся арктическим воздухом.
Парису не надо было оборачиваться, чтобы понять, что это Захариил, ангел-воин, необычный и печально известный ангел-убийца. Они встречались не так давно, когда крылатые воины пришли к Будде, чтобы покончить с Амуном, другом Париса. В этот момент взгляд старины Зака, как два кристальных клинка терзал его спину.
"Я хочу его", – сказал демон.
"Чтоб ты сдох".
"Наконец-то. Мы нашли общий язык".
"Я действительно ненавижу тебя сейчас".
Когда-то демон разговаривал с Парисом с раздражающей частотой. Потом этот сексуальный дьявол замолчал, лишь изредка призывая Париса спать то с одним, то с другим человеком, независимо от их пола или чувств, которые Парис испытывал к ним. В этот раз разговор был еще хуже, поскольку Разврат хотел каждого, особенно того, кого не желал Парис.
– Итак? – спросил ангел.
– Отстань. Когда я умолял Люциена привести меня сюда, я знал, что он откажет мне в этой услуге в следующий раз. Но я чертовски уверен, что хочу знать, почему ты выдал место моего пребывания.
– Меня не волнует, где ты находишься.
Истинная правда. Захариил ни о чем не беспокоился, факт о котором узнаешь довольно быстро общаясь с ним.
– Зато это волнует меня, так что убирайся.
Пока Парис пил пятый стакан виски, он изучал помещение бара за спиной, глядя в тускло-дымчатое зеркало, висящее перед ним. Украшенные люстры на потолке. Розовые стены с блестящими прожилками из черного дерева, пол, сверкающий от вкраплений измельченных бриллиантов.
По всюду мужчины и женщины, разговаривали и смеялись. Все, начиная с второстепенных богов и богинь и до падших ангелов, стремящихся вернуться назад в свои святые чертоги. Удачи вам всем. Идиоты. В любом случае, вполне вероятно, что среди них затесалась и парочка демонов, но Парис не мог знать этого наверняка.
Демоны подлые существа, поскольку они – зло. Они могут показываться в своем истинном обличье, с гордостью демонстрируя свои рога, когти, крылья и хвосты – и быть обезглавленными воинами-ангелами, такими как Зак. Или они могут позаимствовать чье-нибудь тело и разгуливать в их обличье.
У Париса был тысячелетний опыт общения с ними.
– Я уйду быстро, как ты и просил, – сказал Зак, – но только после того, как ты ответишь мне на один вопрос.
– Хорошо, – также по своему опыту Парис знал, что ангелы были чудовищно упрямы. Лучше выслушать парня, иначе он стал бы его новой тенью. Он повернулся лицом к тёмноволосому красавцу с глазами цвета нефрита и втянул воздух.
Он никогда не перестанет удивляться, насколько привлекательными были эти небесные существа. Независимо от того, какого пола они были или как умопомрачительно скучны их личности, они привлекали и удерживали ваше внимание каждый проклятый раз. По какой-то причине, Захариил приковывал к себе внимание больше, чем остальные.
Но сегодня внимание Париса было приковано не к привлекательности ангела. Величественные крылья образовали дугу над широкими плечами ангела – позолоченные, скрученные и витиеватые потоки зимних облаков, из которых дождем лились снежинки подобные блёсткам в сферическом шаре.
– С тебя идёт снег. – О, да, я сегодня Капитан очевидность
– Да.
– Почему?
– Я могу ответить тебе или же я задам свой вопрос и уйду, – одетый в длинные белые одежды, что было обычным для него, Захариил должен был выглядеть невинно и чопорно. Вместо этого он напоминал злого близнеца Демона Смерти: безэмоциональный, холодный как лёд, готовый проливать кровь и убивать. – Твой выбор.
Тут нечего было думать.
– Спрашивай.
– Ты хочешь умереть? – Захариил сказал это так же буднично, как если бы уже говорил это раньше – туман, кристаллизующийся перед его ртом, создал мифическую дымку и напомнил Парису дыхание жизни. Или смерти.
Определённо помешанный на убийствах Парис, задумался.
– А как ты думаешь? – спросил он. Но если быть честным, кажется, он и сам не знал ответа.
На протяжении многих веков он боролся за жизнь, но сейчас, сейчас он постоянно бросался в огонь, желая сгореть. Ему нравилось быть сожжённым. Каким больным ублюдком он стал?
Ангел пристально смотрел немигающим взглядом.
– Я думаю, что ты сильнее всего желаешь одну женщину, сильнее, чем кого-то или что-то другого. Больше смерти... больше жизни...
Парис прижал язык к нёбу. Одна такая и правда была: которая не-такая-уж-невинная.
Ее звали Сиенна Блэкстоун. Когда то она была Ловцом и всегда – его врагом, поскольку ловцы представляли собой раздражающую армию людей, которые надеются избавить мир от демонов Пандоры. Потом, мимолётно, она была его любовницей. Потом умерла, уходя навсегда.
Затем она была возвращена из могилы, ее душу связали с демоном Гнева. Теперь она была где-то здесь. И она страдала. Кронос поработил ее, желая использовать её демона для наказания своих противников, и сейчас, когда он потерял контроль над ней, он намеревался пытать её, держа в рабстве.
Парису могут не нравиться вещи, которые Сиенна сделала с ним, и да, как он уже признался, часть его, возможно, даже ненавидела саму женщину, но даже она не заслуживала жестокого, ужасного, пожизненного наказания.
– Я найду и спасу ее. – От Кроноса... от самого себя. Сейчас Парис просто не мог пройти мимо того факта, что она страдает. После того, как решалась бы эта часть задачи, он бы перестал думать о ней. Он должен перестать думать о ней.
– И потом, я хочу ее, – закончил он на этом разговор с ангелом. Сиенна не обсуждается.
– Я буду делать вид, что знаю, что это значит. – Захариил пошевелил крыльями, от чего больше чистого, сверкающего снега посыпалось вниз.
– Что касается тебя, я думаю, что, несмотря на твои собственные желания, твой демон хочет любого, у которого есть хоть какие-нибудь намеки на пульс.
– Иногда даже пульс – не главное условие, – пробормотал он. И будь я проклят, если это не правда. Секс, его темный компаньон, хотел любого и каждого – но только единожды. За исключением Сиенны, Секс не позволил бы Парису затвердеть на одно и то же лицо дважды.
Почему он мог получить Сиенну снова? Не малейшей чёртовой подсказки.
– Но, опять же, так что?
– Я думаю, что, даже желая одну конкретную женщину, ты спал с будущей женой своего друга Страйдера. Он демон Поражения, и твои действия сделали его ухаживания за Гарпией очень сложными.
– Эй. Это тебя не касается. – Не то, чтобы Парису не было за что извиняться.
Одну бессонную ночь провел он вместе с ней за несколько недель до того, как Страйдер связался с Каей. Или даже только думал о связи. Поэтому Парис не сделал ничего плохого.
Технически. И всё же, теперь он знал, как Кайя выглядела обнаженной, и, разумеется, Страйдер знал об этом, что он знал, и это означало, что все трое знали, и теперь, когда они собирались вместе, каждый раз Разврат воскрешал воспоминания о том, как девушка выглядит обнаженной. Последствия Парис ненавидел, но не мог остановить.
Тёмная голова Захариила рефлексивно склонилась набок; выглядя еще более таинственней из-за тумана, который продолжал появляться с его каждым выдохом.
– Я хотел лишь указать на то, что ты свободно перешел к другим завоеваниям и вряд ли разборчив в своих решениях, которые заставляют меня задаться вопросом, почему ты по-прежнему преследуешь свою Сиенну?
Потому, что только для нее одной Парис хотел быть единственным. Потому, что он непреднамеренно привел ее к смерти. Потому, что он чувствовал себя так, словно все потерял, когда она умерла.
– Тебя это раздражает, – огрызнулся он, – И с меня хватит разговоров с тобой.
Тем не менее, ангел упорствовал.
– Я думаю, что ты чувствуешь себя виновным за каждое сердце, которое ты разбил, за каждую мечту «жили-они-долго-и-счастливо», которую ты разрушил, и за каждую частицу отвращения к самому себе, которую ты поощряешь, когда твои партнеры понимают, насколько легко ты преодолеваешь их барьеры. Я также думаю, что ты избалован и жалок, и тебе больше делать нечего, как жаловаться о своих проблемах.
– Эй! Я никогда не жалуюсь. – Парис со стуком поставил бокал на барную стойку с такой силой, что она раскололась по центру и бокал разбился. Кровь хлынула из порезов в его ладони, но эта боль была ничтожной – А знаешь что? Я думаю, что ты находишься в нескольких шагах от поиска частей своего тела, разбросанных по всем углам этого бара.
"Зато, когда он будет в отклучке, мы можем поиметь его!" – просвистел Разврат.
– Э-Э, вот, – сказал бармен Джонни на месте и сунул чистую тряпку в направлении Париса. Его рука тряслась. Он все еще боялся Париса.
"Я хочу..."
" Я сказал, заткнись"!
– Спасибо, старик. – Парис зажал в руке материал, надавил на разрез разорванной кожи, прежде чем кто-либо мог учуять аромат его специальных «Ах» феромонов, которые выделяет его демон.
Одно дуновение пьянящего аромата, и все вокруг него стали бы непростительно возбуждёнными, забыв о том, где они и кто они были. В основном их голод будет направлен на Париса, и хотя это было бы особенно дерьмовым окончанием сегодняшнего дня, но зато он бы насладился, давая волю своим кулакам.
Кроме того… феромоны никогда не окутывали его. Он нахмурился. Разврат хотел всех, кого он встретил сегодня вечером. Почему бы не воспользоваться случаем и не заставить правителей пожелать вернуть его обратно?
Парис вернул своё внимание к Захариилу, задаваясь вопросом, был ли ангел как то за это ответственен?
Эти глаза из редчайших нефритов превратились в узкие щелки.
– Я думаю, что ты надеешься спасти Сиенну, и это хорошо. Я понимаю, что ты имел в виду, чтобы сохранить ее, и что это не так. Независимо от того, как сильно ты жаждешь ее, независимо от того, что она могла бы быть твоей единственной возможностью, твой демон в конечном счете разрушит ее, поскольку люди никогда не предназначались, чтобы бороться против демонов, и в глубине души, она – все еще человек.
– А что касается её собственного демона? – отрезал Парис.
– Один демон – плохо, а два еще хуже.
– Достаточно! – если они продолжат, его ярость и разочарование восстанут и поглотят его. Он потеряет из виду сегодняшнюю цель. – Я не собираюсь держать ее.
Но он будет. Он должен, если бы ему предоставили шанс, и если бы он у нее был, то конечно. Но, черт возьми, шанса не будет.
– Хорошо. Потому что эта особенная женщина не захотела бы мужчину, которым ты стал.
Фыркнув, Парис запустил свободную руку в волосы.
– Ей не нравилось то, кем я был, – а уж теперь, после того как он окончательно переступил черту между добром и злом? И подавно.
Он знал, что его действия достойны осуждения, и он поступил бы так в любом случае. Он убивал безжалостно. Соблазнял регулярно. Врал, обманывал и предавал. Все это он будет делать снова и снова.
– Но ты все равно спешишь спасти ее, – сказал Захариил.
Да. Он был большой придурок, как падшие, которые часто посещали это место. Да как угодно. Он знал об этом. Плевать.
– Послушай, я не в ответе перед тобой. Я не обязан оправдываться. А что касается всех этих вопросов? Ты же говорил, что у тебя есть только один.
– Я задал только один вопрос. Все остальное – это замечания. И я хотел поделиться ещё одним. Захариил прижался к нему и прошептал: «Я думаю, что если ты продолжишь идти, поэтому разрушительному пути, ты потеряешь все, что ты любишь».
– Это что, угроза? – Парис ухватился руками за воротник платья Ангела, – Пойдешь вперед и попробуешь напасть... Посмотрим, что...
Воздух. Он бил кулаками и кричал на воздух.
Небольшое рычание выскочило из его горла, когда он опустил руку. Единственная причина, почему он знал, что Захариил был здесь, была температура его рук. Они практически были отморожены.
– Э-Э, с кем вы разговаривали? – спросил бармен, притворяясь работающим, так как он надраивал уже чистую стойку.
Если Ангел не хотел, чтобы его видели, Ангела не было видно. Даже его братство, падшие или иные. Поэтому только Парис видел Захариила. Прекрасно.
– С собой, по-видимому, и мы предпочитаем, болтать без зрителей.
Был ли Захариил все еще здесь? Парис задался вопросом. Или он материализовался где-нибудь еще? И какова цель всех этих разговоров, что Парису необходимо держаться подальше от Сиенны? Ангела не должно волновать.
Парис отбросил тряпку и обернулся к толпе. Несколько воинов хмуро глянули на него – с чего бы? Они так опасно близки к тому, чтобы Повелитель не устоял перед искушением испортить эту изысканную обстановку их кровью.
Он массировал шею, пытаясь запрятать, глубоко внутрь мысли о Захарииле и его угрозы. Воину приходилось иметь дело с противниками побольше и погрознее.
Он был здесь ради Виолы, второстепенной богини Загробной жизни и хранителя демона Нарциссизма. Она должна была уже появиться.
Может быть, она услышала, как он пришел, и ушла, и если бы это было так, он не мог ее винить. Он и его друзья однажды украли и открыли ящик Пандоры, выпустив зло изнутри. В качестве наказания они были прокляты, хранить в себе демонов, которых они выпустили.
К сожалению, демонов было больше, чем непослушных мальчиков и девочек, поэтому, когда ящик исчез в хаосе, оставшимся демонам необходимо было пристанище.
Кого еще могли выбрать боги греческого пантеона, как не несчастных, неспособных сбежать пленников Олимпа – ныне Титании – бессмертных заключенных Тартара?
Так что, да, Парис был частично ответственен за темную сторону Виолы. Она была одной из тех несчастных заключенных. Хотя он не был полностью ответственен, принимая во внимание то, что девушка была раньше опасной преступницей, из-за чего её насильственно держали подальше от всех богов и богинь, которых часто хвалили в книгах о мифологии за их самые порочные дела.
Какое преступление совершила Виола, он не знал и его это не волнует. Она могла бы порезать его в клочья, при условии, что даст ему информацию, которую он жаждал. Последний кусочек головоломки, необходимый для спасения Сиенны.
По словам ловца, которого он убил сегодня утром, Виола приходила сюда каждую ночь пятницы, заставляя бессмертных объединяться и восторгаться её крутизной за несколько кружек пива.
Судя по всему, этот ловец наблюдал за ней, намереваясь схватить её и "убедить" вступить в свои ряды. Таким образом, она в некотором смысле, задолжала ему.
Где же она, чёрт побери? Он задался вопросом снова, ища предательские длинные светлые волосы, глаза цвета корицы и убийственное тело, которое могло...
…Появиться в клубах белого дыма.
Там, перед единственным входом в бар стояла роскошная женщина с длинными светлыми волосами и глазами цвета корицы. Парис выпрямился, его нервы напряглись в предвкушении. Вот так, без малейшего труда. Добыча обнаружена. Цель намечена.