Глава 1
Нью-Йорк. Наши дни
Жозефина Эйслинг уставилась на распростертого, на кровати в номере мотеля мужчину. А вернее бессмертного воина, столь красивого, что ни один смертный не мог быть. Шелковистые волосы потоком каштана и льна ниспадали на подушку, разноцветными прядками, образовывая безупречную картину, приглашая взгляд задержаться на минуту, потом еще на минуту… сладкая милость, почему не навечно?
Воина звали Кейн. Мужчина обладал длинными, мальчишескими ресницами, идеальным носом и волевым подбородком. Шесть с четвертью футов, украшала идеальная мускулатура, заработать которую можно только сражаясь на поле боя. Несмотря на одетые, на нём заляпанные грязью штаны. Жозефина знала, о большой татуировке бабочке на правой стороне его бедра, сделанной чёрными чернилами с небольшими неровностями. Вершины крыльев выглядывали из-под материала и время от времени сквозь них прокатывались крошечные волны, как будто насекомое хотело выползти из-под кожи… или зарыться глубже.
Все возможно. Татуировка была меткой абсолютного, полного зла, явный знак демона, заключенного внутри тела Кейна.
Демон… девушка вздрогнула. Повелители Преисподней. Лжецы, воры. Убийцы. Тьма без малейшего проблеска света. Они соблазняли и искушали. Они разрушали, пытали и уничтожали.
Но Кейн не был демоном.
Как и вся ее раса, могущественных Фей, Жозефина провела большую часть своей жизни, изучая Кейна и его друзей – Повелителей Преисподней. На самом деле, по приказу короля Фей, шпионы провели бесчисленные столетия, следуя за воинами, наблюдая и докладывая. Потом писцы печатали книги с рассказами и фотографиями о том, чему стали свидетелями. Матери покупали эти книги и читали своим детям. Потом, когда эти дети взрослели, они продолжали покупать книги, потому что желание узнать, что произошло дальше, было слишком сильным, чтобы не обращать на него внимания.
Повелители Преисподней стали звездами самой лучшей и самой худшей мыльной оперы Седуира, царства Фей.
Жозефина всегда тщательно изучала каждую деталь. Особенно то, что касалось ультра-сексуального Париса и невероятно одинокого Торина. Кейн – красавчик, бедствие, был третьим. Скорей всего, она могла рассказать историю его жизни лучше, чем свою собственную.
Кейну было тысячи лет. За целую жизнь имел только четырех серьезных подружек. Хотя, какое-то время, у него была череда бессмысленных встреч на одну ночь. Он сражался в одном кровавом сражении за другим со своим врагом, Ловцами. Трижды им удалось схватить его и пытать…, а Жозефина, затаив дыхание, ждала, когда услышит о его побеге.
Если заглянуть ещё дальше, к самому началу, он со своими друзьями украл и открыл ящик Пандоры, выпустив демонов, находящихся внутри. Греки в то время были при власти и они решили наказать воинов, превратив их тела в сосуды для того зла, которое они освободили. Кейн стал носителем Бедствия. Остальным достались: Порок, Болезнь, Недоверие, Насилие, Смерть, Боль, Гнев, Сомнение, Ложь, Боль, Тайна и Поражение. Каждое создание стало почти изнуряющим проклятием.
Демону Разврата приходилось спать каждый день с новой женщиной или он ослабнет и умрет. Болезнь не мог коснуться другого живого существа, не начав чумы. Бедствие вызывало катастрофы всюду, куда шел Кейн, истина, которая не давала покоя и терзала сердце Жозефины. Вся ее жизнь была Бедствием.
– Не трогай меня, – пробормотал он, голос стал резким, черствым скрежетом. Сильные ноги сбросили уже скомканную простынь.
– Руки прочь. Остановись. Я сказал, остановись!
Бедный Кейн. Еще один кошмар не давал ему покоя.
– Никто тебя не трогает, – уверила его девушка. – Ты в безопасности.
Он успокоился и Жозефина облегченно вздохнула.
Когда она впервые наткнулась на него, он был прикован к помосту в аду, с распоротой грудью, распиленными и обнаженными ребрами, с запястьями и лодыжками, висящими на тонких сухожилиях.
Он выглядел как кусок туши у местного мясника.
Я возьму два фунта жареного огузка[1] и фунт молотой телятины. Оптом. Только оптом. Меня действительно тошнит от вас.
В течение многих лет, она провела слишком много времени в одиночестве, беседы с самой собой стали ее единственным источником развлечений… и, к сожалению, общения.
Я бы заказала четыре фунта свиной корейки.
Несмотря на его состояние, найти его было лучшим, что когда-либо происходило с ней. Кейн стал ее билетом к свободе. Или, возможно… признанием?
Принцесса Синда, ее сводная сестра и самая лучшая женщина из, когда-либо рожденных Фей, не была Повелителем, но хранила демона Безответственности. Очевидно, демонов было больше чем непослушных, укравших ящик, воинов и оставшихся отдали обитателям Тартара – подземной тюрьмы для бессмертных. Первый муж Синды был одним из таких обитателей, и однажды, когда мужчина умер, демон переполз в нее.
Когда король Фей узнал об этом, то кинулся собирать сведения о причине произошедшего… и решении. Пока все не вернулись ни с чем.
Я могла бы привести Кейна на заседание Высшего Суда Фей, показать его, позволить ответить на вопросы общины, и возможно мой отец заметит меня, действительно заметит, впервые в жизни.
Ее плечи поникли. Нет, я никогда не вернусь.
Жозефина всегда была и будет придворной девочкой для битья, которая получала наказания вместо Синды Возлюбленной.
Синда всегда была виновна.
На прошлой неделе, принцесса, в сердцах, сожгла королевскую конюшню, со всеми животными, заключенными внутри. Приговор Жозефины? Билет в бесконечность… портал, ведущий в Преисподнюю.
Где, день идёт за тысячу лет и тысяча лет проходит, словно день так, что казалось, находишься в бесконечной вечности, она падала вниз, вниз, вниз черной ямы. Жозефина кричала, но никто не слышал. Просила помилования, но никого это не заботило. Плакала, но так и не нашла поддержки.
И в результате, она и еще одна девушка очутилась в центре преисподней.
Каким потрясением стало осознание, что она никогда не была одинока.
Девушка оказалась Фениксом, из расы, произошедшей от Греков. Каждый чистокровный воин обладал способностью воскресать из мертвых, снова и снова, и становился все сильнее после каждого возрождения – пока не придет окончательная смерть, и тело больше не сможет восстановиться.
Кейн начал метаться и снова застонал.
– Я не позволю, чтобы с тобой что-то произошло, – пообещала Жозефина ему.
И Кейн успокоился.
Если бы Феникс обрадовалась Жозефине так же. Когда девушка впервые увидела ее, ненависть пронзила ее, далеко выходящая за рамки того, что дети Титанов – такие, как Жозефина – и дети Греков обычно чувствовали друг к другу. Но все же, Феникс не попыталась убить ее, вместо этого она позволила Жозефине пройти сквозь пещеру в поисках выхода, без какой либо помощи своей убывающей энергии. Как и Жозефина, она просто хотела выбраться.
Они натыкались на забрызганные тёмно-красным стены, вдыхали зловонный запах серы. Ворчание и стоны отдавались в ушах, создавая страшную симфонию, к которой их истощенные чувства не были готовы. Потом они наткнулись на изувеченное тело воина. Жозефина узнала в мужчине воина, несмотря на его состояние, и остановилась.
Трепет наполнил ее. Здесь, перед ней! Тот самый печально известный Повелителей Преисподней. Она не знала, как ему помочь, когда едва ли могла позаботиться о себе, но решила попытаться. Сделать всё, что окажется необходимым.
Необходимым оказалось многое.
Жозефина взглянула на него.
– Ты был первой и единственной возможностью исполнить мое самое величайшее желание, – призналась она, – нечто, что я определенно, не смогла бы сделать сама. И как только проснешься, ты понадобишься мне, чтобы выполнить свое обещание.
А потом…
Она вздохнула, успокоилась. Провела кончиками пальцев по его брови.
Даже во сне он вздрогнул.
– Не надо, – зарычал Кейн. – Я уничтожу тебя, порву на куски. Тебя и всю твою семью.
Воин не хвастался, не раздавал пустых угроз. Он всё сделает, чтобы это произошло, и возможно будет улыбаться все время.
Возможно? Ха! Так и будет. Типичный Повелитель.
– Кейн, – произнесла она, и снова он успокоился. – Я подумала, может тебе уже пора проснуться. Моей семьи здесь нет, и они не хотят, чтобы я вернулась. Хотя для меня в той яме прошло тысячу лет, только день минул для них. Поскольку мне так и не удалось вернуться в Седуир, Феи-солдаты уже, возможно, охотятся за мной.
Чтобы подкинуть в её чашу страданий, Феникс определенно начала охоту за ней, решив пленить и отомстить Жозефине, за все неправильно сделанное ею во время их побега.
– Кейн. – Она осторожно тряхнула его плечо. Его кожа была на ощупь поразительно мягкой и изысканно гладкой, и все еще лихорадочно горячей, а мышцы под ней тугие и твердые словно камень. – Мне нужно, чтобы ты открыл глаза.
Длинные ресницы приподнялись, открывая золотисто-изумрудные радужки, остекленевшие и тусклые. Секундой позже большая мускулистая рука обвилась вокруг шеи девушки, опрокидывая ее на спину. От чего матрас подпрыгнул, даже под ее небольшим весом. Она не оказывала сопротивления, когда Кейн перекатился на нее сверху, удерживая на месте. Мужчина оказался настолько тяжёлым, что под его захватом, девушка не могла вдохнуть аромат роз, который ассоциировала с ним.
Необычный запах для мужчины, и этого она не понимала.
– Кто ты? – прорычал он. – Где мы?
Он обращается прямо ко мне. Ко мне!
– Отвечай.
Она попыталась ответить, но не смогла.
Воин ослабил хватку.
Теперь. Лучше. Глубокий вдох. Выдох.
– Для начала, я твоя удивительная и замечательная спасительница. – С тех пор как умерла мать, Жозефина не получала комплименты, и она решила дарить их себе при каждой возможности. – Освободи меня, и мы обсудим все подробности.
– Кто? – спросил он, хватая ее крепче.
Перед глазами мелькнул черный. Легкие горели, отчаянно нуждаясь в воздухе, но она по-прежнему не сопротивлялась.
– Женщина. – Он снова ослабил хватку. – Отвечай. Сейчас же.
– Хам. Отпусти. Немедленно. – Возразила она, вдыхая кислород.
Не могла бы ты следить за своими словами, пожалуйста? Тебе же не хочется его отпугнуть.
Кейн резко отскочил от нее и присел на край кровати. Взгляд остановился на ней, пристально наблюдая за тем, как она приподнялась и села. Румянец окрасил его щеки, и девушка задалась вопросом, смущался он из-за своих действий или просто пытался скрыть слабость, все еще одолевавшую его.
– У тебя пять секунд, женщина.
– Или что, воин? Ты причинишь мне боль?
– Да. – Решительно. Уверенно.
Глупый мужчина. Будет очень неловко, если она попросит его поставить автограф на своей футболке?
– Ты не помнишь, что обещал мне?
– Я ничего тебе не обещал, – ответил он, и хотя тон оставался уверенным, черты его лица потемнели от замешательства.
– Обещал. Вернись в свой последний день в Преисподней. Где был ты, я и несколько сотен твоих злейших врагов.
Он свел брови, глаза осветились воспоминанием, пониманием… потом ужасом. Кейн тряхнул головой, как будто отчаянно хотел выбить мысли, что сейчас крутились в его разуме.
– Ты же не серьезно. Ты не можешь быть серьезной.
– Я не шучу.
Он стукнул себя по челюсти, действие, говорящее о разочаровании и агрессии.
– Как тебя зовут?
– Думаю, будет лучше, если ты не узнаешь. Таким образом, не будет никакой эмоциональной привязанности, и ты сможешь легко выполнить то, что я потребую.
– Я никогда на самом деле не говорил, что сделаю это, – проскрежетал он, – И почему ты на меня так смотришь?
– Как так?
– Так, будто я… огромная коробка шоколада.
– Я наслышана о тебе, – ответила она, и уклонилась от темы. Правда, без объяснения причин.
– Вряд ли. Если бы ты что-то слышала обо мне, то убежала бы в ужасе.
О, правда?
– Я знаю, что ты сражался во многих войнах, твои друзья часто оставляли тебя позади, опасаясь, что ты призовешь на них какую-нибудь неприятность. Я знаю, что ты часто скрывался вдали от мира, боясь того же. И все же, тебе удалось убить тысячи. Осмелюсь сказать даже несметное количество?
Кейн провел языком по идеально белым зубам.
– Как ты это узнала?
– Почему бы нам не назвать это… слухами.
– Слухи не всегда верны, – пробормотал он, и в мгновение ока, обвел взглядом комнатушку и снова сфокусировался на девушке.
Он также знал, что этот визуальный осмотр стал привычкой, выработанной за годы, за раз замечать всё. Входы, выходы, оружие, которое могут использовать против него – оружие, которое может использовать он.
Но сейчас, он видел только отслоившиеся желтые обои, обшарпанную тумбочку с разбитой лампой. Запыленный кондиционер. Коричневый плюшевый ковер. Мусорное ведро, заполненное окровавленными тряпками и пустыми упаковками лекарств, которыми девушка лечила его раны.
– Тот день в Преисподней, – начал он. – Ты сказала, чего хочешь, а потом совершила ошибку, предположив, что я согласился.
Прозвучало как отказ. Но… он не может отказать мне. Не сейчас.
– Ты пробулькал свое согласие. А дальше, я выполнила свою часть. Теперь твоя очередь.
– Нет. Я никогда не просил тебя о помощи. – Голос Кейна хлестал словно кнут, ударяя по ней, доставляя бесспорную боль. – Никогда не хотел.
– Хотел, еще как! Твои глаза умоляли меня, и ты не можешь этого отрицать. Ты не можешь видеть свои глаза, поэтому понятия не имеешь, что они делали.
Длительная пауза. Потом, очень спокойно, Кейн произнёс: – Думаю это самый бессмысленный аргумент, который я слышал.
– Нет, самый умный, но твой мизерный мозг просто не может этого понять.
– Мои глаза не просили, – возразил он, – и точка.
– Просили, еще как, – настаивала она. – И я сделала ужасную вещь, чтобы вытащить тебя. – К сожалению, отправка Фениксу открытки с извинениями не решит проблему.
Столь слаба, какой Жозефина являлась в Преисподней, она потребовала помощи с Кейном. Только после того, как она догнала Феникс, прорубающую себе путь на свободу, начались неприятности. Девушка так яростно отказывалась… гнить в аду, фейская шлюха… что, Жозефина поняла, нет шансов её переубедить. Поэтому, Жозефина воспользовалась способностью, которой обладала только она. Благословение при правильных обстоятельствах. Проклятие, что держало ее замкнутой от мира, без физического контакта. Только одним прикосновением, она украла силу из тела Феникса, превратив девушку в кучу костей.
Да, Жозефина взвалила воинственную женщину на плечо и вынесла из Преисподней, то же она сделала с Кейном, убивая демонов на своем пути – чудо, принимая во внимание, что она никогда не дралась и дня в своей жизни – в конечном счете, нашла путь наружу, но это не имело значения для Феникса.
Преступление свершилось, цена должна быть уплачена.
– Я никогда не просил тебя делать ужасные вещи. – Голос Кейна содержал мрачное предупреждение.
Одно она не учла.
– Возможно, не явно, но все же, я почти надорвала спину, спасая тебя. Она оперлась на колени, встряхнула матрас и почти столкнула ослабленного Кейна на пол.
– Ты весишь, словно, десять тысяч фунтов. Но это великолепные фунты, – поспешила добавить она. Перестань оскорблять мужчину!
Его суженый взгляд оценил каждый дюйм ее тела. Действию не хватало хитрости, которую он использовал на комнате, и все же, оно было почти осязаемо, как будто он прикасался к ней. Мог ли он видеть покрытую ознобом кожу, по всему ее телу?
– Как девушка, подобная тебе, свершила такой подвиг?
Девушка подобная тебе. Он почувствовал ее неполноценность? Жозефина приподняла подбородок, ответив: – Обмен информацией не был частью нашей сделки.
– Последний раз говорю, женщина, не было никакой сделки.
Дрожь ужаса сотрясла ее, омрачая… все то, что он заставил ее почувствовать ранее.
– Если ты не собираешься выполнять свое обещание, я… я…
– Что?
Буду страдать остаток своей жизни.
– Как мне изменить твое мнение и заставить тебя поступить правильно?
Выражение его лица застыло, скрывая все мысли.
– Какого ты вида?
Вопрос совершенно не в тему, но ладно, она могла выкрутиться. Поскольку Феи не были всеми любимой расой, мужчины наиболее известны отсутствием чести в бою, а также неутолимым желанием спать со всем, что движется, а женщины славились вероломством и скандалами – и хорошо, отлично, способностью шить гардероб убийц – знание может подстегнуть его к действию.
– Я Фея, полукровка. Видишь? – Она откинула в сторону волосы, привлекая его внимание к своим ушам, заострённым на кончике.
Взгляд Кейна зацепился за эти заострения и сузился.
– Феи потомки Титанов. Титаны – дети падших ангелов и людей. Они нынешние правители нижнего уровня небес. – Он выпалил каждый факт, словно пулю.
Не могу закатить глаза к звездам.
– Спасибо за урок истории.
Он нахмурился.
– Значит ты…
Зло в его глазах? Враг?
Кейн тряхнул головой, отказываясь завершить мысль. Потом, сморщил нос, словно только что унюхал что-то… не неприятное, но все же нежеланное. Потом резко вдохнул и еще сильнее нахмурился.
– Ты совсем не похожа на девушку, которая спасла меня… девушек, которые спасли меня… ни на одну из них, – сказал он, снова тряхнув головой, словно пытался разобраться в произошедшем. – Ее лицо и волосы менялись, я помню каждый образ, хотя, то, что вижу сейчас, не видел тогда. Но твой запах…
Тот же, да.
– Я обладала способностью менять внешность.
Одна из его бровей выгнулась.
– Обладала. Почему в прошедшем времени.
Даже в своем компромиссном состоянии, он уловил ее мысль.
– Верно. У меня больше нет этой способности.
Сила и способности, которые она заимствовала у других, могли оставаться с ней не на долго, от часа до нескольких недель. У нее не было контроля над временными рамками. То, что она взяла у Феникса, исчезло вчера.
– Ты лжешь. Никто не может иметь способность в один день и не иметь на следующий.
– Я никогда не лгу – за исключением тех редких случаев, когда я действительно солгала, но непреднамеренно, и прямо сейчас, я определенно говорю правду. – Жозефина подняла правую руку. – Клянусь.
Кейн поджал губы.
– Как давно я уже здесь?
– Семь дней.
– Семь дней, – выдохнул он.
– Да. Большую часть времени мы провели, играя в некомпетентного врача и неблагодарного пациента.
Хмурый вид исказил его черты, и ох, на это было страшно смотреть. Книги не отдали ему должного.
– Семь дней, – повторил Кейн.
– Я не ошибаюсь, уверяю тебя. Я вычеркивала секунды в календаре своего сердца.
Он взглянул на нее.
– А ты остра на язычок, так ведь?
Жозефина просияла.
– Ты, правда, так считаешь? Честно? – Это первый комплимент, который она получила от кого-то еще кроме самой себя, с тех пор как умерла ее мать, и она будет его лелеять.
– Спасибо. Ты хочешь сказать, что мой рот чрезвычайно умный или просто немного выше среднего?
Челюсть Кейна отвисла, словно он хотел ответить, но не издал, ни звука. Его веки закрылись… открылись… снова закрылись, а большое тело раскачивалось из стороны в сторону. Он почти свалился вниз, и если он упадет на пол, она никогда не сможет поднять его на кровать.
Жозефина подалась вперед, протягивая к нему руки в перчатках. Снова покачнувшись, он отбросил ее руку, не желая контакта между ними. Умный мужчина. (Такой же умный, какой, по его мнению, была она?) Он упал вниз, с громким стуком свалившись на ковер.
Когда девушка поднялась на ноги, чтобы бросится к нему… и сделать что, она не знала… дверь номера распахнулась, так что осколки древесины посыпались во всех направлениях. Высокий, очень мускулистый воин с темными волосами стоял в центре зияющего дыры, черты его лица скрывала тень. Явная угроза исходила от него.
Может потому, что он держал два кинжала – и они уже были окрашены кровью.
Еще один воин подошел к нему, блондин, с… ох, кто-нибудь спасите меня. С его волос свисали кишки.
Люди ее отца нашли Жозефину.