ПРОЛОГ
В ПОКОЯХ ВАУРМА
Роберт Отважный с улыбкой протянул Мюриель розу.
– Оставь ее себе, – посоветовала та. – Быть может, она хоть немного перебьет твой запах.
Роберт вздохнул, потеребив маленькую черную бородку, которая делала изящные черты его лица несколько резче, и, не сводя темных глаз с Мюриель, отдернул руку с цветком.
Он выглядел гораздо старше своих двадцати зим, и на кратчайшее мгновение в душе Мюриель шевельнулось сострадание к человеку, убившему ее мужа и дочерей, к тому, чем он стал.
Впрочем, напомнила она себе, кем бы он ни был теперь, он уже не человек больше – и волна отвращения унесла сочувствие прочь.
– Ты, как всегда, очаровательна, дорогая, – спокойно произнес Роберт и, словно кот, пытающийся уследить сразу за двумя мышками, перевел взгляд на другую женщину. – А как поживает прекрасная леди Берри?
Элис Берри, горничная Мюриель и ее защитница, одарила Роберта теплой улыбкой.
– Прекрасно, ваше высочество.
– Да, я и сам вижу, – сказал Роберт.
Он подошел ближе и протянул руку погладить рыжевато-коричневые локоны Элис. Девушка не вздрогнула и лишь слегка опустила ресницы. Элис стояла совершенно неподвижно – наверное, подумалось Мюриель, она вот так же замерла бы, увидев разъяренную гадюку.
– Ваши щеки украшает румянец, – продолжал Роберт. – Стоит ли удивляться, что мой дорогой покойный брат был так вами увлечен. Столь юная, столь полная здоровья и жизни, с такой гладкой кожей… Нет, дыхание времени еще не коснулось тебя, Элис.
Эта наживка предназначалась Мюриель, но та не собиралась на нее попадаться. Да, Элис была одной из любовниц ее мужа, и притом самой молодой, но после его гибели она стала королеве верным и надежным другом. Сколь бы невероятным это ни казалось на первый взгляд…
Девушка скромно потупила взгляд и ничего не ответила.
– Роберт, – заговорила Мюриель, прервав затянувшееся молчание, – я пленница и нахожусь в твоей власти. Тем не менее ты, надеюсь, уже понял: я тебя не боюсь. Ты – братоубийца, узурпатор, ужасное порождение мрака, которому я не нахожу названия. Вероятно, тебя не удивит, если я скажу, что твое общество не доставляет мне удовольствия. Так что буду признательна, если ты соизволишь без дальнейших церемоний перейти к очередному унижению, которое задумал на сегодня.
Улыбка на лице Роберта застыла. Потом он пожал плечами и бросил цветок на пол.
– Роза все равно не от меня, – объяснил он. – Делай с ней что хочешь. А пока, пожалуйста, присядь.
Он неопределенно махнул рукой, указав на несколько стульев, расставленных вокруг тяжелого дубового стола. Ножки мебели были выполнены в виде когтистых лап. Собственно, вся эта небольшая комната без окон, скрытая в глубинах замка и носящая название Ваурмсаль, была выдержана в подобном духе. На стенах висло два огромных гобелена. На одном красовался рыцарь в древней кольчуге и коническом шлеме и с неправдоподобно широким и длинным мечом. Воин сошелся в поединке с ваурмом, покрытым золотой, серебряной и бронзовой чешуей. Змеиное тело чудовища обвивало гобелен, образуя как бы раму картины, гигантская пасть была распахнута, сочащиеся ядом зубы готовы вонзиться в отважного рыцаря. Эта сцена была выткана столь мастерски, что казалось, еще немного – и исполинская змея соскользнет на пол.
Второй гобелен выглядел гораздо более старым – цвета успели потускнеть, ткань местами протерлась. На нем воин стоял подле поверженного ваурма. Оба были изображены куда менее реалистично, чем на первом гобелене, так что Мюриель не могла с уверенностью утверждать, тот же это рыцарь или нет и даже надеты на нем доспехи или просто кожаная куртка странного покроя. Клинок его казался скорее большим ножом, чем мечом. Рыцарь в задумчивости поднес руку ко рту, прикрыв часть лица.
– Ты бывала здесь раньше? – спросил Роберт, когда Мюриель неохотно села.
– Однажды, – ответила она. – Много лет назад. Уильям принимал здесь какого-то лорда из Скадизы.
– Когда я обнаружил эту комнату… Мне, помнится, тогда было лет девять… Так вот, когда я ее нашел, здесь все было покрыто пылью, даже присесть некуда. Зато как романтично!
– Весьма, – сухо ответила Мюриель, рассматривая причудливый ковчег, стоящий возле одной из стен.
Это была деревянная статуя, человекоподобная фигура с простертыми вперед руками. В каждой руке статуя сжимала позолоченный череп. Лицо ее было человеческим, но голова, увенчанная оленьими рогами, напоминала скорее змеиную. Короткие ноги заканчивались птичьими когтями, а живот представлял собой шкафчик со стеклянной дверцей, за которой виднелся узкий, слегка украшенный резьбой конус из кости.
– Этого раньше здесь не было, – сказала Мюриель.
– Верно, – согласился Роберт. – Я купил его у торговца-сефри несколько лет назад. Это, моя дорогая, зуб ваурма.
Он произнес это с гордостью мальчишки, уверенного, что все непременно должны разделить восторг от его находки.
Королева ничего не ответила. Роберт закатил глаза и позвонил в маленький колокольчик. Тут же появилась служанка с подносом, темноволосая молодая женщина с оспинкой на лице. Под глазами у нее темнели мешки, а губы были сжаты так сильно, что побелели.
Она поставила бокалы с вином перед Робертом и его пленницами, ушла и вскоре вернулась с блюдом сластей. Тут были засахаренные груши, пирожные с кремом, ромовые бисквиты, сырные пирожки с медом и любимое блюдо Мюриель – «девичьи луны», сладкое печенье с миндальной начинкой.
– Прошу, угощайтесь, – сказал Роберт, сделав глоток из своего бокала, и широким жестом указал на стол.
Мюриель, поколебавшись, все же отпила. Она не знала, какая выгода может быть Роберту в том, чтобы отравить ее сейчас. А если бы он все же решил сделать это, никакая осторожность не спасла бы Мюриель. Все, что она ела и пила в своем заточении, доставлялось по его приказу.
В бокале оказалось вовсе не вино, а странный напиток с привкусом меда.
– Продолжим… – сказал Роберт, поставив бокал на стол. – Пришлось ли вам по вкусу угощение, леди Берри?
– Очень сладко, – ответила девушка.
– Это дар, – пояснил Роберт. – Замечательный мед из Хаурнросена, который преподнес нам Беримунд из Ханзы.
– В последнее время Беримунд проявляет удивительную щедрость, – заметила Мюриель.
– И очень к тебе расположен, – сказал Роберт.
– Несомненно, – ответила Мюриель, даже не пытаясь скрыть иронии.
Роберт отпил еще глоток и принялся медленно крутить свой бокал, держа его в ладонях.
– Я обратил внимание, что тебе понравились гобелены, – продолжал он, не сводя взгляда с меда. – Ты знаешь, кто на них изображен?
– Нет.
– Хейргаст Ваурмслот, основатель дома Рейксбургов. Некоторые называют его бладраутином, или «кровавым рыцарем», поскольку, как говорят, после того как Ваурмслот убил чудовище, он напился его крови, смешав ее с собственной. Таким образом, он и все его потомки заполучили часть силы ваурма. Вот почему Рейксбурги так сильны.
– Они не были столь сильны, когда твой дед изгонял их из Кротении, – напомнила Мюриель.
Роберт погрозил ей пальцем.
– Однако им хватило сил отнять трон у твоих лирийских предков.
– Много лет назад.
И вновь Роберт пожал плечами.
– Сейчас Ханза гораздо сильнее, чем в те времена. Все это грандиозный танец, Мюриель, павана красной герцогини. Сначала Кротенией правил император родом из Лира, потом из Ханзы, сейчас из Виргеньи. Но, какой бы ни была кровь, он император Кротении. Трон неизменен.
– Что ты хочешь этим сказать, Роберт?
Он наклонился вперед, опираясь на локти, и уставился на нее с почти комичной серьезностью.
– Мы на грани хаоса, Мюриель. Чудовища из ночных кошмаров свободно рыщут по стране и вселяют в жителей страх. Народы готовятся к войне, а наш пошатнувшийся трон стал приманкой, на которую мало кто не клюнет. Церковь повсюду видит ересь и вешает людей деревнями – что, насколько я вижу, нисколько не помогает. Однако она – один из немногих наших союзников.
– Тем не менее ты не намерен отдать трон Маркомиру из Ханзы, – уверенно подытожила Мюриель. – Ведь ты так старался заполучить его для себя.
– Да, это было бы глупо, не правда ли? – согласился Роберт. – Нет, не намерен. Однако я поступлю так, как и многие другие короли для укрепления своей власти. Я женюсь. А ты выйдешь замуж, моя дорогая золовка.
– Я уже высказалась предельно ясно, – ответила Мюриель. – Ты можешь убить меня, если пожелаешь, но я за тебя не выйду.
Роберт передернул плечами, словно пытался стряхнуть что-то со спины.
– Да, конечно, – холодно кивнул он. – Я заметил, что ты против. Нож, вонзенный в мое сердце, был достаточно прозрачным намеком на то, что ты не расположена принять мое предложение.
– Тебе следовало бы возблагодарить судьбу, что твое сердце больше не бьется.
Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
– Ты вечно будешь придираться к таким мелочам? Кто жив, кто мертв? Ты считаешь себя лучше лишь по той причине, что у тебя бьется сердце. Как самонадеянно!.. И – если уж на то пошло – мелочно.
– Ты совершенно безумен, – сказала Мюриель. Роберт усмехнулся и открыл глаза.
– Ну, этот упрек я уже слышал. Но позволь мне вернуться к началу нашего разговора. На самом деле я не собирался повторять свое предложение – одного удара ножом вполне достаточно. Нет, ты выйдешь замуж за Беримунда Фрам Рейксбурга, наследника трона Ханзы. А я женюсь на его сестре Альфсван. Так мы укрепим трон – мой трон.
Мюриель горько рассмеялась.
– Боюсь, что нет, Роберт, – возразила она. – Однажды я уже отклонила предложение Беримунда.
– Ну, не совсем так, – уточнил он. – На самом деле предложение отклонил твой сын Чарльз – ведь тогда он был королем, и это было его правом. Конечно, Чарльз полоумный, и действовал он по твоей указке. Однако теперь правлю я, а не он. И это мое право – так что я отдаю тебя в жены Беримунду. Венчание состоится через месяц.
Воздух внезапно сделался густым, словно вода. Мюриель с трудом преодолела желание поднять голову повыше, чтобы не захлебнуться.
Роберт может это сделать. Более того, он так и сделает, и она ничего не в силах изменить.
– Этому не бывать, – наконец сумела выговорить Мюриель, надеясь, что ей удалось произнести это с вызовом.
– Что ж, посмотрим, – весело ответил Роберт и обернулся. – Леди Берри, что с вами?
Мюриель проследила за взглядом Роберта и заметила, что Элис сильно побледнела. Ее глаза – нет, зрачки – стали огромными.
– Ничего особенного, – отозвалась она.
– Я забыл спросить, – продолжал Роберт. – У вас было время поразмыслить о музыкальной пьесе, которая была представлена в этот Винахт? Об удивительном произведении, сочиненном нашим дорогим каваором Акензалом?
Мюриель вымученно улыбнулась.
– Думаю, это было унизительно для тебя: быть разоблаченным перед всеми жителями королевства и не иметь возможности этому воспрепятствовать. Отважусь предположить, что Леовигилд Акензал гений.
– Понятно, – задумчиво проговорил Роберт. – Значит, ты полагаешь, что злодей в пьесе изображал меня?
– Ты знаешь, что так оно и есть, как и всякий, кто видел представление. Как это удалось Акензалу? Я поражена. Не сомневаюсь, что и ты, и прайфек внимательно наблюдали за ним, читали записи, посещали репетиции – и тем не менее он выставил вас дураками.
– Ну, полагаю, прайфек был гораздо больше обеспокоен пьесой, чем я, – заметил Роберт. – Более того, он счел необходимым тщательно допросить фралета Акензала. Весьма тщательно – вместе со многими другими участниками представления.
– Это было глупо, – тихо произнесла Элис, потирая лоб.
– Вы что-то сказали, леди Берри?
– Да, ваше высочество. Я сказала, что прайфек поступил глупо, подвергнув композитора пыткам, а вы – разрешив ему это сделать. Вы ведь знаете, что вам потребуется поддержка лендвердов, когда придется защищать город. Леовигилд Акензал – их любимец, в особенности после его замечательного представления.
– Хм-м, – все так же задумчиво отозвался Роберт, – леди Берри, вы высказали очень разумную мысль. Какая политическая проницательность в женщине, которую я считал простой шлюхой.
– Можно быть очень простым, но все же понимать больше, чем доступно вашему пониманию, – парировала Элис.
– Да, пожалуй, это верно, – признал Роберт. – В любом случае, если потребуется, мы всегда сможем вернуть доверие лендвердов. К тому же, если меня будет поддерживать Ханза и святая церковь, не думаю, что мне придется считаться с их мнением. Мне нужно лишь, чтобы они сохраняли спокойствие еще около месяца, не так ли?
– Церковь? – спросила Мюриель.
– Именно. Прайфек написал фратексу Призмо в з'Ирбину, и тот любезно согласился прислать войска, необходимые для поддержания мира и проведения ресакаратума, пока трон не окажется в безопасности.
– Сначала Ханза, теперь церковь… Ты готов отдать страну любому врагу, если он позволит тебе просидеть на троне еще немного. Ты воистину жалок.
– Я и не подозревал, что ты считаешь церковь нашим врагом, – вкрадчиво проговорил Роберт. – Прайфек Хесперо может усмотреть в этом грех. Весьма возможно, он сочтет необходимым допросить тебя.
Внезапно зазвенело разбившееся стекло.
– Леди Берри, – заметил Роберт, – вы уронили свой бокал.
Элис обратила невидящий взгляд в его сторону.
– Да проклянут тебя святые, – прохрипела она. Она попыталась встать, но ноги ее уже не держали. Ужас пронзил Мюриель, словно удар клинка. Она протянула руки к Элис.
– Что ты с ней сделал, Роберт? Роберт погладил бородку.
– Я сделал ее твоей служанкой, поскольку рассчитывал досадить этим тебе. Однако вы, по всей видимости, сдружились. Кроме того, у меня создалось впечатление, что милейшей Элис удалось выведать кое-какие сведения у одного из стражников – не исключено, что она поступала так и в иных случаях. Я понял, что не только неправильно оценил леди Берри, но и недооценил ее. Я лишь гадаю, на что она еще способна. Не сомневаюсь, что ты рассказала ей о тайных ходах, которыми пронизан замок, если она сама о них прежде не знала. Может быть, она рассчитывала сбежать вместе с тобой. – Он позволил себе улыбку. – В таком случае она заберет свой замысел в Тенистый Эслен.
Мюриель опустилась на колени рядом с Элис и взяла ее за руку. Кожа девушки приобрела синеватый оттенок, руки конвульсивно подергивались. Пальцы словно заледенели.
– Элис! – задохнулась Мюриель.
– Виселичное сусло, – прошептала Элис едва слышно, так что Мюриель пришлось наклониться к ней. – Я знала… – Она вздрогнула, черная пена выступила на ее губах.
Она пробормотала что-то неразборчивое, Мюриель ощутила слабое тепло на коже, и волоски на ее руке встали дыбом.
– Берегите себя, – прошептала Элис. – Сойнми. Сойнми, фьендин.
Ее дыхание стало прерывистым, она хватала воздух так, будто икала, пока наконец не затихла с последним, почти беззвучным вскриком.
Мюриель подняла взгляд на Роберта, ненависть ее была так велика, что она не находила слов.
– Пожалуй, мы положим ее в склеп Отважных, – задумчиво проговорил Роберт. – Если душа Уильяма найдет туда дорогу, он будет доволен. – Он встал. – Завтра к тебе придет белошвейка, чтобы снять мерки для свадебного платья, – с довольным видом сообщил он. – Мне доставило большое удовольствие навестить тебя, Мюриель. Доброго дня.
И он ушел, оставив Мюриель наедине с Элис, плоть которой уже начала холодеть.