Я похоронила почти всех кого люблю. Эта мысль не оставляет меня, пока я сижу в ресторане и тереблю шов рукава, в том месте, где он уже начинает протираться. При излишне ярком освещении, дешёвый чёрный хлопок пиджака, который я обычно надеваю на похороны, выглядит выцветшим, серым и изношенным.
Напротив меня за столиком сидит Люк, тупо уставившись в меню. Его траурная одежда выглядит не более привлекательно, чем моя. Пиджак узковат в плечах, слишком плотно облегает, запястья выглядывают из-под манжет. В свои семнадцать, мой брат выше, чем был Ави. По умолчанию я стала самой высокой девушкой, после того как Эм также не стало. Я кладу свое меню.
– Наверное, закажу то же, что и всегда.
Люк недовольно качает головой, в недоумении глядя на меня.
– Почему мы продолжаем ходить сюда? Еда – отстой.
– Думаю, это из-за Ави. Он всегда говорил, что "Бальтазар" – это один из его самых любимых ресторанов в Гриде. И мы типа… никогда не спорили.
– Да, наверное. Клянусь, у этого парня был стальной желудок.
Я верчу в руках вилку, которая попалась под руку, раздумывая, использовал ли ее кто-нибудь из Альтов для выполнения назначения. Скажем, в крайнем случае – будучи загнанным в угол. Достаточно ли нескольких острых зубьев, чтобы предотвратить смерть, если выжить суждено только одному?
– Что думаешь насчет уроков боевой подготовки в этом году? – голос Люка пробивается сквозь жужжание моих мыслей и шум толпы, окружающей нас.
– Ну, я уже считаю дни до занятий по вооружению. Ты не представляешь, как тебе повезло, что у тебя вооружение уже идет.
– Эй, а что не так с боевой подготовкой? – темно-карие глаза Люка выражают удивление, – по крайней мере, согласись, это лучше, чем кинетика.
Изучение тела и мышечных движений – это кинетика, первый уровень программы Подготовки Альтов, который составляет первый год обучения в школе. Обучение бою на практике – это боевая подготовка, второй и третий год. Хотя, будь у меня каждый раз выбор: идти в бой с голыми руками или при старой доброй стали, я точно знаю, чему отдала бы предпочтение. Пуля Альта доберется до цели быстрее, чем ты успеешь рассчитать как сжать кулак, чтобы потом не сломать себе кости. Навыки прицеливания и стрельбы из оружия, метания ножей и владения кинжалом с танцевальным изяществом, досконально изучаются только потом, на уроках вооружения.
– Хорошо, нет ничего хуже кинетики, – говорю я Люку, – но это не меняет факта, что второй год боевой подготовки введен только для того, чтобы чем-нибудь заполнить время, не более.
В свои пятнадцать лет я только начинаю третий год обучения в Торс Преп. По общегородской школьной программе школы Керша, вооружение не вводится до четвертого и пятого года.
– Все знают, что вооружение – единственное занятие, которое не является просто тратой времени.
– Ну, тебе остался последний год. И ты будешь готова.
Я беру столовый нож, и мышцы руки сами приводят его в боевую готовность.
– Расслабься, Вест, – говорит Люк и жестом подзывает официантку, – ты напугаешь Брэн.
Я медленно опускаю нож.
– Два моих любимых посетителя, – говорит Брэн, улыбаясь, но я вижу в ее глазах сочувствие.
– Соболезную по поводу вашего отца. Он болел?
Я отвожу взгляд, не заботясь о том, что это грубо. Пусть Люк говорит ей все, что считает нужным. Я знаю, что не могу выговорить ни слова. Кажется, проходит вечность, прежде чем он отвечает:
– Да, он был болен, Брэн.
Думаю, это похоже на правду.
– Можно мне просто куриный салат? – резко спрашиваю я. Уже поздно, время ужина прошло, и я даже не понимаю голодна ли. Но поскольку мы уже здесь, я готова на все что угодно, лишь бы удержать ее от дальнейших расспросов.
– Конечно. – Брэн бросает на меня нерешительный взгляд. – Но ты же знаешь, что это всего лишь голубь, да? Курица только для завершивших.
– И надолго так?
– Хм, я не уверена. Ты же знаешь, как это бывает.
– Конечно, все нормально, – отвечаю я ей. Завершившие всегда получают лучшую еду. А неактивированных, как мы с Люком, кормят объедками, остатками или излишками. Никакой нормальной еды, пока мы тоже не станем завершившими.
– Только чизбургер, – говорит Люк официантке, – спасибо.
– Это не займет много времени. – Она уходит.
– Ого, – говорю я Люку, – ты продолжаешь заказывать их, будто каждый раз ожидаешь почувствовать новый вкус. Это ведь даже не мясо, а просто наполнитель.
– Это не наполнитель. Это … белковый стимулятор роста.
Я смеюсь впервые за весь день:
– Да, хорошо, так себе и говори. Ты видимо собираешься вырастить третий глаз.
– Эй, третий глаз может здорово помочь, когда тебя активируют.
Раздается грохот. Его можно было бы ошибочно принять за раскаты грома или рев глушителя, но живя в таком месте, как Керш, я сразу же узнаю этот звук. Стрельба. И где-то близко.
– Выполнение назначения, – говорит Люк, выглядывая в окно через мое плечо, что подтверждает мою догадку, – прямо через дорогу.
Затаив дыхание, я оборачиваюсь, чтобы увидеть снаружи фигуры двух Альтов. Из-за пуленепробиваемого стекла, они кажутся немного рябыми и едва различимы в туманном свете уличных фонарей, но их движения мне хорошо знакомы, хореографию их шагов видел и раньше каждый житель Керша. Наконец один Альт падает на землю. Другой наклоняется над ним, проверяя признаки жизни. Мне приходит в голову, что их запросто можно принять за влюбленных. Но они не влюбленные. Они Альты. Враги с рождения. И сейчас один из них мертв, и это значит, что выживший завершил назначение. Он уходит вдаль по дороге, оставляя позади детство, сбрасывая с плеч прошлую жизнь, словно тюремную робу.
Вновь обретя способность дышать, я поворачиваюсь к Люку, который всё еще пристально смотрит в окно со странным выражением на лице, совсем несвойственным ему. Все вокруг снова начинают есть и говорить. Официантка приносит заказ столику в углу.
– Эй, пообещай мне кое-что, – выпаливаю я, – если я буду первой и если в конечном итоге я не завершу назначение, ты кое-что для меня сделаешь.
Его взгляд медленно перемещается обратно на меня. Я могу представить сцену, которая разыгрывается в его воображении: теперь это уже не два незнакомых Альта, сражающиеся друг с другом; это друзья со своими Альтами, я с моим, он со своим.
– Обещание? – спрашивает он. Поднимает свой стакан, но не пьет из него, а ставит обратно.
– Когда придет твое назначение, ты не будешь думать ни о чем другом, кроме того, как победить своего Альта. Что ты не будешь отвлекаться ни на что, пока не завершишь назначение.
Легкая улыбка коснулась его рта.
– Ну да, почему бы и нет.
– И ты добьешься всего чего хотели для тебя мама и папа, о чём вы вместе мечтали: поступишь в колледж, найдешь безопасную офисную работу, которую, возможно, будут оплачивать намного выше, чем она того заслуживает; женишься, состаришься, растолстеешь; купишь милый домик где-нибудь в пригороде; заведешь детей, если захочешь.
Люк смеется. На его лице снова привычное выражение.
– Ты сумасшедшая, ты знаешь об этом?
– Ты же этого хочешь, да?
– Я не знаю, – говорит он, пожимая плечами, – наверное, да.
– Так что пообещай мне, что, когда станешь завершившим, ты добьешься всего. – Я говорю всерьез, внезапно кажется важным, чтоб он это знал. Люк настолько хороший брат, насколько это возможно. Он неподдельно мил, не страдает от недостатка мозгов и может быть довольно забавным, когда захочет. Добавьте к этому его рост, привлекательные черты лица, темные глаза и волосы – все при нем. Нужно преодолеть всего одно препятствие.
– Хорошо, хорошо. – Он поднимает руки. – Я постараюсь. Все, кроме ожирения. Но к тебе это тоже относится.
– Ко мне? Выйти замуж, родить детей? – мне тяжеловато представить себя за рамками привычной Вест, увидеть новые грани в знакомых чертах. Средний рост, тощая, глаза, такие же карие, как у Люка, длинные, почти черные волосы. Высокие скулы, круглый подбородок, рот, который часто говорит неподходящие вещи в неподходящее время. Теперь моя очередь пожимать плечами:
– Не думала об этом.
– Нет, я о другом, – говорит Люк, – я имею в виду, чем ты хочешь заниматься. Кем быть. Возможно, продолжишь заниматься живописью.
После его слов, я автоматически опускаю взгляд на свои руки, еще раз проверяя, не осталось ли засохшей краски под ногтями или размазанных чернил между пальцами. Но нет, я неплохо отчистила их сегодня, намного лучше, чем обычно. Видимо, из-за того что было назначено на сегодня, а может, просто не хотела смешивать мечты с реальностью, не знаю. Я сцепила руки: не осмеливаюсь думать о том, чего хочу, пока не завершу назначение.
– Это не имеет смысла, я знаю, – наконец говорю я.
– Ты что, издеваешься?
– Нет, – возражаю я, – просто мне кажется, что твоя идея лучше, вот и все.
– Ну, поскольку я уже согласился, ты тоже должна мне кое-что пообещать, – говорит Люк, – на случай, если первым не завершу назначение я.
От одной мысли, что он покинет меня, что я останусь последней из нашей семьи, меня тут же пронзает боль. Я начинаю сворачивать и разворачивать бумажную салфетку, чтобы не сжимать руки в кулаки.
– Когда ты получишь свое назначение…если все обернется плохо и ты почувствуешь, что выхода нет…обещай, что обратишься к Корду за помощью.
Я смотрю на Люка, хлопая глазами:
– К Корду? О чем ты говоришь? – Корд – лучший друг Люка, тот, кого я знаю большую часть жизни, он почти всегда рядом, но чтобы Люк просил об этом, и не только меня, но и Корда… – Ты же не говоришь о Содействии в Убийстве, ведь правда, Люк? Ты же знаешь, это запрещено. Если в Комитете узнают…
– Нет, я не имею в виду СУ, – говорит он, стиснув зубы, видимо чувствуя себя неловко, – я говорю о том, чтобы кто-то прикрыл тебе спину, Вест. Ты всегда упрямишься тому, что для тебя же и лучше, полагая, что справишься одна. Но в этом случае, Корд не хотел бы остаться в неведении.
Я хмурюсь:
– Ты серьезно? Думаешь, я не способна защитить себя? Ты же знаешь, я почти так же хорошо владею ножом, как и ты.
– Не обманывай себя. Тебе еще тренироваться и тренироваться. Ты целишься отстойно.
– Эй, не всегда ведь отстойно, ну ладно, пусть будет по-твоему: признай только, что я умею обращаться с пистолетом.
Очень хорошо. Безупречно. На лице Люка промелькнула усмешка:
– Ты всегда схватывала на лету, но я не об этом. Иметь кого-нибудь на своей стороне не признак слабости – вот о чем я говорю. Поэтому, если тебе понадобится помощь Корда, ты его попросишь. И ты не будешь отгораживаться ото всех, как бы тебе этого ни хотелось. – Он имеет в виду, что поначалу, после смерти Эм и Ави, я искала только одиночество.
– Я этого не сделаю. – Я лгу.
– Сделаешь, Вест, – ласково говорит он, – ну же.
– Я могу пообещать только, что не буду держать его в неведении.
Он поднял бровь и, улыбнувшись, покачал головой.
– Думаю, у тебя не будет другого выхода.
Упоминание Корда наводит на мысль, что он должен уже быть здесь.
– В любом случае, где он? – спрашиваю я Люка, – знаю, он собирался сначала заглянуть домой, но обычно он не…
Он смотрит мимо меня на дверь с таким выражением лица, что слова замирают у меня на губах. Жуткая смесь шока и отчаяния; я видела его таким лишь несколько раз. Я сразу же понимаю, что Корд стоит прямо у меня за спиной. Кажется, все в помещении вышло из равновесия, когда вошел Корд: так велик был груз, который он теперь нес. Он получил свое назначение. Я медленно поворачиваюсь лицом к нему.
Высокий, худой, но достаточно мускулистый. Острые черты лица, без следов детской пухлости, которая была в них еще несколько лет назад. Густые волосы, почти такие же темные, как и мои, унаследованные от смеси черной, белой и бог знает каких еще рас. Одного взгляда ему в глаза достаточно; я понимаю, что никогда раньше не была так подавлена осознанием своей правоты. Его глаза точно такие же, как были всего несколько часов назад, когда мы расстались: темно-карие с янтарными вкраплениями. Но теперь это глаза Альта, которого активировали, он больше не неактивированный. В каждом зрачке код – черная спираль из крошечных цифр. Последовательность их кажется случайной, но значимость этих цифр огромна – это номер назначения Корда. Где-то в городе, в пределах усиленно охраняемых границ Керша, в глазах у его Альта зашифрована точно такая же последовательность. В глазах, точно таких же, как у Корда, расположенных на таком же лице, на таком же теле.
– Извините за опоздание, – Корд вытаскивает стул и садится напротив меня. Он все еще одет в черное, с похорон моего отца. Он сует руки в карманы брюк и отклоняется назад. Выражение лица мрачное, даже загнанное. – Мне пришлось…задержаться на несколько минут.
– Нет, – слова вырываются так быстро, что я не успеваю осознать, что это я говорю, – не сейчас.
– Не может быть, – резко говорит Люк, словно не веря, – Тейж только что… как они могли?
– Совет это не волнует, – говорит Корд ровным голосом, – это не влияющий фактор.
Тейж был младшим братом Корда. Он умер несколько месяцев назад, не завершив назначение в возрасте тринадцати лет. И Корд прав. Система Совета, активирующая назначения, не учитывает график назначений внутри семьи. И трое из нас, сидящих здесь, тому подтверждение: так было у Корда с Тейжем, и у меня и Люка с Ави и Эм. Имена, тени, незавершившие.
Брэн возвращается с нашей едой. Корд лишь мотает головой на вопрос, будет ли он делать заказ. И она, словно чувствуя напряжение, возникшее вокруг нас троих, уходит также быстро, как и в прошлый раз.
– Можно мне взглянуть, Корд, – спрашиваю я, как только мы опять остаемся одни.
Он без слов передает мне свой сотовый. Я пододвигаю к нему свою тарелку, лишь открыв уведомление о назначении. Думать о еде становится невозможно. Слишком быстро колотится сердце, стены давят, обрушиваются на меня и я задыхаюсь. Данные, которые я вывожу на экран, до жути знакомы, за исключением имени, адреса и номера назначения Корда, на этот раз не принадлежащих моим родным. Я прокручиваю, читаю, снова перечитываю самое важное и чувствую, как от страха все внутри переворачивается.
Корд Ризи Джеймсон
Номер Назначения: 462895103732
Дата/Время Активации: 10/2/18:33
Дата/Время Истечения Активации: 11/2/18:33
Альтернативное место происхождения: 45990 Файертон стрит, Джетро Уорд.
Будь единственным, будь достойным.
Внизу логотип Совета: силуэты двух одинаковых подростков, повернутых лицом к лицу, их черты, предусмотрительно оставленные андрогенными, неопределенными, могут принадлежать кому угодно. Каждый глаз – черная спираль.