Глава 1
Это не был конец семнадцатого века, но, тем не менее, жизнь в Замке Файф приняла темный поворот.
– Неужели? – Я осмотрела комнату. Было довольно темно даже при том, что солнце еще не село. Тени, казалось, «заляпали» обширные серые каменные стены замка. Узкие оконные проемы неохотно позволяли тонким лучам шотландского солнца пробиваться в коридор. Но обеспечивали меньше освещения, чем несколько изодранных электрических ламп, которые были привинчены к каменной стене. – Вы имеете в виду, еще темнее, чем здесь?
Женщина, идущая впереди, остановилась, чтобы оглянуться через плечо, и вскинула брови. Честно говоря, я воодушевила ее на разговор только потому, что ее мелодичный шотландский акцент казался весьма восхитительным для моим американских ушей.
– У Замка Файф всегда было темное и таинственное прошлое. Но когда седьмой лэрд принял в собственность всех тех, кто здесь жил, то узнал, что это был за страх. У него был ужасный характер, сделавший Алека Саммертона … сэра Алека, которым он был в те времена, графом Ситоном.
– Это тот призрак, которого Вы упоминали ранее? – Спросила я, вскинув брови и бросив похотливую усмешку мужчине позади меня. Рафаэль закатил глаза и поднял два чемодана, после того, как Фиона, хозяйка замка, начала подниматься по знаменитой лестнице Файфа.
– О, нет! Призрак – не сэр Алек, хотя некоторые говорят, что он действительно часто посещает нижние этажи замка. Следите за потолком, не так ли, Мистер Сент – Джон? Он был проклятьем многих высоких мужчин таких как Вы. Нет, сэр Алек не является здесь самым известным призраком, Миссис Сент – Джон. Я имею ввиду его жену – Лили Саммертон.
Рафаэль пригнулся, чтобы избежать столкновения с низкой балкой, когда мы поднимались по каменной лестнице. Хоть я и не была столь же высока, как он (примерно шесть футов в высоту) даже я должна была слегка наклонять голову, чтобы не удариться.
– Не хотите ли вы мне сказать, что она – Серая Леди?
– Зеленая, не серая, – ответила Фиона. Она сделала паузу и неопределенно жестом обвела все вокруг. – Эта лестница была построена в начале семнадцатого столетия, в случае, если Вам интересно. Она известна по всей Шотландии как самый прекрасный пример этого типа.
– Я вижу почему. – Я подождала, пока она не продолжит идти вверх по лестнице прежде, чем снова, вскинув брови, посмотреть на мужа. Это была длинная поездка до Шотландии, и я стремилась побыстрее добраться до нашей комнаты. – Так, этот призрак часто посещает комнату, в которой мы остановились? Она делает что – нибудь специфическое или только плавает вокруг и выкручивает себе руки, стеная о потерянной любви?
– Напротив. Она ничего не говорит, только ненадолго появляется перед людьми, испытующе смотрит, затем печально вздыхает, как будто разочарованная, и растворяется.
– Походит на типичную капризную женщину, – пробормотал Рафаэль.
– Молчание – мужской видовой признак. Это все очень захватывающе, – сказала я, надеясь, что Фиона продолжит.
– Вот Ваши апартаменты. – Она распахнула современно – выглядящую деревянную дверь и сопроводила нас в яркую комнату. – Это были частные покои лэрда. Покойных лэрдов, если быть точной. Фактически, они использовались как покои Лили Саммертон. Комната первоначального лэрда была на этаж ниже, но последующие лэрды переместили комнату сюда после того, как умер сэр Алек. Когда последний лорд Ситон завещал замок Обществу Охраны Памятников, было решено сделать его комнаты доступными общественности. У Вас будет полное уединение. Это единственные комнаты, в которых оно позволительно. Тем не менее, смотритель будет здесь на случай крайней необходимости. Его офис как раз рядом с кафе, на первом этаже. Туалет за той дверью. Это – гостиная, а справа – спальня. Я только удостоверюсь, что все в надлежащем …
– Ничего себе, – сказала я, широко распахнув глаза, поскольку почувствовала крепкий аромат воска и старинных вещей. Комната была меблирована так, как будто владелец ста минувших лет только что вышел из комнаты, но с несколькими скромными уклонами в сторону техники.
– Очень мило, – сказал Рафаэль, поставив чемоданы. – Достойно медового месяца?
– О, да. Ты думаешь, эта штука реальна? – Спросила я понизив голос, когда шарила пальцами за диваном из красного дерева, обитого сине – зеленым потертым бархатом.
– Судя по ценам, которые они заломили? Должна быть реальна.
– Хорошо, что мы решили оставить всюду лезущего ребенка с Рокси. Я не хотела бы видеть, что Зои может сделать с этой прекрасной комнатой. Возможно, я должна позвонить, чтобы проверить…
Рафаэль остановил меня прежде, чем я смогла вытащить сотовый телефон из сумочки.
– Ты звонила полчаса назад, Джой. Я не могу представить, что Зои сможет попасть в неприятности так быстро.
Я подняла бровь.
Его губы изогнулись в печальной улыбке.
– Хорошо, хорошо, я могу вообразить это, но я уверен, что Рокси хорошо ее подкупила всеми видами конфет и обещаниями посетить зоопарк за хорошее поведение.
– Я полагаю, – медленно выговорила я, подавляя материнское беспокойство.
– Ты ведешь себя по большей части как взволнованная мамаша, чем застенчивая невеста, – сказал мой муж.
– Это потому, что я была матерью в течение двух лет, а невестой меньше дня. Знаю, знаю, это просто беспокойство от расставания, и это совершенно нормально. У меня уже была лекция от Рокси, Боб. Тебе не нужно разжигать это снова.
– Боб? – Фиона появилась из спальни, хмуро глядя на карточку в ее руке. – Здесь должно быть где – то ошибка? Вы у меня записаны как Мистер Рафаэль и Миссис Джой Сент – Джоны, приехавшие на неделю провести здесь медовый месяц. Это не верно?
– Да, все верно, – сказала я с усмешкой, подхватила свой чемодан и потащила его в спальню. Я присвистнула при виде гигантской кровати с балдахином, определенно выбросив из головы мое беспокойство.
– Боб – прозвище, – сказал ей Рафаэль. – Джой немного беспокоится, потому что впервые вдали от нашей дочери. Ей только два года.
Фиона спрашивала и суетилась по комнате, болтая о детях. Затем остановилась рядом с большим окном с двойным остеклением.
– Вы спрашивали о Зеленой Леди, Миссис Сент – Джон. Она действительно здесь появляется … но не в комнате, Вы понимаете. Там, за окном, можно увидеть ее замученное лицо, как будто осуждающее тех, кто внутри комнаты.
– Оооо! Боб, замученный призрак!
Рафаэль многострадально посмотрел на меня.
– Мистер Сент – Джон, Вы не верите в призраков, ведь так? – спросила Фиона. Ее голос был любезен. Она потрепала его по руке. – Не стыдитесь того, что Вы не верующий. Так со многими мужчинами, я знаю.
Рафаэлю было трудно сохранять приятное выражение. Несмотря на наши приключения, он отчаянно цеплялся за веру, что мир только на время сошел с ума, и в любой момент все встанет на свои места, позволив ему забыть, что такие существа как призраки и гули действительно существуют.
– Мой муж – скептик, – сказала я, сжалившись над ним. – Но я умираю, как хочу знать об этом замученном призраке. Что с ней случилось? Она была замужем? Она – одна из тех призраков невест, которые появляются перед женщинам, недавно вышедшими замуж? Интересно, покажется ли она передо мной, при том, что мы с Рафаэлем были вместе в течение трех лет.
– Об этом я ничего не могу сказать. Но я знаю, что какое – то время Лили и сэр Алек были счастливы, но она подарила ему дочь, а не сына, и вскоре после этого он стал бросать взгляд на сторону.
– Кабель! – Сказала я, сев на край кровати, когда Рафаэль вновь многострадально посмотрел на меня. Он вынул мешочек с бритвой и исчез в ванной.
– Что с нею случилось?
– Ну, Лили загадочно исчезла вскоре после рождения дочери. Сэр Алек объявил, что она уехала на море, чтобы восстановиться после родов, но никто не поверил такому рассказу. Знаете, они слышали крики ночью. Они слышали ее рыдания и мольбу о помощи, и они знали, что случилось.
– Он замуровал ее живой в стене? – Спросила я, покрывшись гусиной кожи, и потерла руки.
– Не совсем так. Он закрыл ее в верхней комнате черной башни – в настоящий момент она разрушена, но когда – то располагалась в северо – западной части замка. Никому не разрешалось находиться около нее, и сэр Алек утверждал, что Леди Лили взяла ключи, и запечатала единственный вход. В течение двух недель слуги в замке слышали ее крики и просьбы. В течение двух недель она была жива, но, наконец, у дьявола был свои планы, и она затихла.
– О мой бог! Как ужасно! Он действительно был отвратительным типом. Что он за чудовище, чтобы так с кем – то поступить.
– Безусловно. В ночь после ее смерти, он тайно похитил ее тело, объявив две недели спустя, что она утопилась в море. А затем женился на Гризель Адамс, вдове из деревни.
– Бессердечный, испорченный ублюдок, – пробормотала я.
– Именно так. В брачную ночь сэр Алек и его новая невеста лежали вместе в кровати Лили. Но они не смогли заснуть.
– Похотливый маленький пидор, не так ли?
Фиона покачала головой.
– Нет, они не занимались этим всю брачную ночь. Они оба слышали ужасные скребущие звуки, но хотя у сэра Алека все лампы были включены, они ничего не смогли заметить. Хотя, утром… – Она улыбнулась.
– Что? – Спросила я, полностью поглощенная историей.
– Вы видите то окно? – спросила она, кивнув в его сторону.
– Да. – Я встала и подошла к нему. – Лили появилась снаружи? Она царапала по стеклу?
– Нет. Откройте его и скажите, что вы видите.
Еще раз на короткий миг мое тело вздрогнуло, покрываясь гусиной кожей, когда я открыла окно и посмотрела вниз. Мы были на третьем этаже замка, прямо в центре стены.
– Хорошо, от сюда неприятно падать. Я не могу предположить, каким образом кто – то мог сюда встать. Нет никаких выступов, и самая близкая труба приблизительно на расстоянии в пятнадцать футов. Это Вы хотели мне показать?
– Посмотрите на оконный переплет.
Я искоса посмотрела на кремовый камень. Кто – то что – то вырезал чуть выше стекла. Надпись была перевернута вверх тормашками и немного стерлась от времени, но слова «ЛИЛИ», «САММЕРТОН» были аккуратно выцарапаны на оконном переплете. – О, ничего себе. Она вырезала свое имя?
– Именно так. И если Вы сможете объяснить, как кто – то мог сделать это в таком месте… Ну, в общем, я конечно хотела бы услышать версию.
Я осмотрела внешний край стены замка. Без какой – нибудь лестницы или строительных лесов, сделать такое было бы невозможно.
– Жутковато.
– Поговаривали, что Зеленая Леди осуществила свою месть, – продолжала Фиона. – Спустя примерно месяц после того, как сэр Алек женился на вдове Гризель, они оба умерли, когда опрокинулась их карета. Сломали шеи.
– Как прискорбно. Заставляет призадуматься, не так ли?
– Вы закончили свои призрачные разговоры? – спросил Рафаэль, вновь войдя в комнату.
– Да, но ты долен был остаться и послушать. Это действительно интересно, – сказала я, в последний раз посмотрев на вырезанное имя прежде, чем закрыть окно.
– Уверен, что переживу. Можно ли нам позавтракать в наших комнатах, а не в ресторане? – спросил он Фиону.
– Да, но Ваша еда остынет к тому времени, когда ее сюда принесут, – ответила она.
Он усмехался и, взяв у нее ключ от комнаты, подтолкнул ее к двери.
– Мы переживем.
Фиона растаяла от его широкой улыбки, и хотя явно жаждала рассказать нам больше об истории замка, ограничилась пожеланием приятного вечера. Быстрее, чем можно было сказать "медовый месяц", Рафаэль помчался через комнату, избавляясь от одежды, и набросился на меня.
– Наконец – то мы остались одни, – сказал он со зверским французским акцентом.
Я похлопала глазами пару раз.
Он поцеловал кончик моего носа, и приподнял одну бровь.
– Акцент – это для тебя слишком, любимая? Ты выглядишь немного ошеломленной.
– Да, он ужасен, и кроме того, я думаю, что твой английский акцент – самая сексуальная вещь на земле. Но не то, чтобы… – Я приподнялась и перевела взгляд с него на входную дверь в наш люкс. – Как ты это сделал?
– Сделал что? – спросил он, удерживая меня так, чтобы мог укусить в шею.
Я задрожала от прикосновения, подумывая о том, чтобы выбросить из головы мое замешательство, но решила, что были более неотложные вопросы.
– Боб, ты знаешь с каким нетерпением я ждала этого медового месяца…
– О, да. Ты почти похитила меня на поезд. И, заметь, что если я и возражал против вступления в силу нашей брачной ночи в вагоне Эдинбургского Экспресса, то теперь я согласен с этой идеей, и ты можете начинать запланированное изнасилование моей мужественной личности.
– Ммм хм, – сказала я, искоса посмотрев на дверь в номер, измеряя расстояние.
Лицо Рафаэля внезапно заполнило обзор. Его прекрасные янтарные глаза были сужены в подозрение.
– Ты не насилуешь меня. Ты ни о чем другом не говорила в течение прошлых четырех часов. Почему ты не насилуешь меня? Из – за Зои? Ты все еще волнуешься…
– Нет, это не из – за ребенка. Это … ну … как ты добежал от входной двери, находящейся в другой комнате, до сюда, и почему я не разглядела, как ты перемещаешься? Не упоминая о том, что ты снимал одежду, пока проделывал это.
Рафаэль повернулся, чтобы рассмотреть дверь, на которую я указывала.
– О чем ты говоришь?
– Я не видела твоего перемещения. Одна минута – ты там, улыбаешься самой лучшей улыбкой Фионе и соблазняешь ее всей своей сексапильностью, а в следующую – голый кидаешься на меня. Я не видела, как ты двигался в промежутке между этими двумя действиями.
– Ты была слишком занята, глазея на мою грудь и воображая многие и различные особенности, которые хотела бы сделать со мной. Со взбитыми сливками.
– У нас есть взбитые сливки? – Спросила я, отвлёкшись на мгновение.
Он покачал головой.
– Но я достану немного, если ты этого хочешь.
– Хорошо… – у меня не было возможности сказать больше. Еще раз я пострадала от странного вида потери времени. Как только слово слетело с моих губ, он промелькнул передо мной, его глаза светились знакомым, возбужденным светом; пол секунды спустя дверь в люкс хлопнула закрывшись, а его сброшенная одежда куда – то исчезла.
– Боб? Я не подразумевала прямо сейчас … О, ад. Святой Петр, мужчины! Иногда они такие … такие …
– Предатели? Мерзавцы? Блудники? Нет – убийцы, злые ублюдки, которые заслуживают провести вечность с сифилисом, покрытые прыщами, в вечном, бесконечном мучении! – сказал голос из окна.
Я притихла на кровати, повернулась, чтобы осмотреться позади себя.
– О, дорогая, я напугала тебя? Мне так жаль. Я просто подумала, что воспользуюсь возможностью, пока мужчина отсутствует. – Женщина, одетая в платье елизаветинского периода, оформленного в стиле "зеленых и золотых узоров" тонкого корсета, длинного ряда бусинок, и миниатюрного ворота с рюшками, шагнула вперед и схватила мою руку, поднимая меня на ноги. – Мне так жаль. Без обид? Превосходно. Я – Лили Саммертон. Я очень рада тебя видеть! Ты даже не представляешь, как долго я ждала кого – то, кто мог бы мне помочь.
– Лили … Саммертон? – спросила я, пристально разглядывая ее с открытым от удивления ртом. – Вы – …, Вы – …
– Легендарная Зеленая Леди Замка Файф, да, – сказала она, чуть прихорашиваясь и лаская свои волосы.
– Я вижу. Привет. Я – Джой Рэндалл … э … Джой Сент – Джон. Ты – … призрак?
– Да, конечно! Я не смогла бы быть Зеленой Леди, если бы им не была, не так ли?
– Я полагаю, нет.
– И ты Возлюбленная.
– Ну, отчасти. Не по – настоящему. И да и нет, – сказала я поспешно. – Мы фактически не называемся полностью Возлюбленными.
– Нет?
– Мой муж становится немного вспыльчивым, когда ему напоминают, что я была рождена, чтобы стать задушевным другом кого – то еще, особенно когда этот кто – то – вампир, хотя, почему он так расстраивается выше моего понимания. Все прекрасно разрешилось. Я думаю, честно говоря, что это только территориальные мужские штучки, – сказала я, немного улыбнувшись ей.
Она закусила губу на мгновение. Это выглядело так, как будто она собиралась задать вопрос, но затем покачала головой.
– Где твой Темный? Тот мужчина, который был здесь, конечно же, им не является. Все знают, что зэрианы (прим. от слова therianthropic – имеющий форму получеловека – полузверя) не могут быть Темными. А мне отчаянно нужен последний. Ты не могла бы вызвать его, пожалуйста?
– Э… – я поглядела на дверь и задалась вопросом, смогу ли я завопить достаточно громко, чтобы Рафаэль услышал меня прежде, чем он покинет замок.
– О, это не займет много времени, я уверяю тебя, – сказала она, любезно похлопав меня по рукам. – Пол часа самое большее, я обещаю, и затем ты сможешь вернуться к своему мужчине. Конечно, если ты сможешь найти выход, чтобы помочь мне?
– Я не совсем уверена в том, что ты хочешь, чтобы я сделала, – медленно проговорила я, продвигаясь к двери.
– О, разве я не упоминала об этом? Моя память стала отвратительной за последние несколько сотен лет. Все в действительности весьма просто, – сказала она с великолепной улыбкой. – Я хотела бы, чтобы ты прокляла моего мужа на вечные мучения. Я не смогу обрести вечный покой, пока ты этого не сделаешь.