Глава 1
Говорят, охотничья луна когда-то называлась кровавой, и я знаю, почему. Полная луна прохладной осенней ночью окрашивает алую кровь в черный цвет.
Я все же предпочитаю оттенок крови в лунном мерцании тому, который ей придает яркий свет электрических ламп. Но я отхожу от темы.
Я охотница. Для посвященных – лишь немногих избранных – ягер-зухер. Охочусь на монстров, и если вы думаете, что это эвфемизм для современных серийных убийц, то это не так. Говоря «монстр», я подразумеваю разверзнувшуюся преисподнюю, когти и клыки, вырвавшуюся на свободу сверхъестественную магию. Ту, что всю жизнь будет являться вам в кошмарах. Совсем как мне.
Я специализируюсь на оборотнях. Убила уже, наверное, тысячу, а мне всего двадцать четыре. Печально, но опасность лишиться работы мне никогда не угрожала. И я получила тому очередное подтверждение, когда ранним октябрьским утром мне позвонил Эдвард Манденауэр, мой босс.
– Ли, ты нужна мне здесь.
– Где – здесь? – пробормотала я. Я вовсе не жаворонок. Наверное, оттого, что в основном живу в темное время суток. Волки выходят по ночам, при свете луны. В этом их особенность.
– Я в Кроу-Вэлли, штат Висконсин.
– Название мне ни о чем не говорит.
– Тогда у тебя много общего с остальным населением планеты.
Я села: проснувшаяся, бдительная, насторожившаяся. Фраза Эдварда прозвучала подозрительно похожей на сарказм. А Эдвард никогда не шутит.
– Кто это? – потребовала ответа я.
– Ли. – Манера тягостно вздыхать была так же присуща боссу, как и сильный немецкий акцент. – Да что с тобой такое этим утром?
– Утро же. Разве этого мало?
Я не радовалась каждому новому дню. Моя жизнь была посвящена только одной цели – избавлению планеты от оборотней. Только истребив их всех я смогу забыть, что случилось, и, возможно, простить себя за то, что осталась в живых после смерти всех дорогих сердцу людей.
– Liebchen, – прошептал Манденауэр. – Что мне с тобой делать?
Эдвард спас меня в тот далекий день, полный крови, смерти и отчаяния. Он взял меня к себе, научил охотиться и отпустил применять полученные навыки на практике. Я стала его самым преданным агентом, и только мы с Эдвардом знали, почему.
– Все в порядке, – заверила его я.
Неправда, и, скорее всего, правдой никогда не станет. Но я смирилась. Продолжила жить. Вроде как.
– Ну конечно, – ласково сказал он.
Никто из нас не принял за чистую монету ни мою ложь, ни его с ней согласие. Только так мы оба продолжали оставаться сосредоточенными на том, что важно. Убить их всех.
– Городок находится в северной части штата, – продолжил Эдвард. – Придется тебе долететь до Миннеаполиса, взять напрокат машину и поехать… думаю, на восток.
– Я не поеду в Дерьмовилль, штат Висконсин, Эдвард.
– Кроу-Вэлли.
– Да без разницы. Я еще здесь не закончила.
По просьбе Манденауэра я была на задании в Канаде. Несколько месяцев назад преисподняя разверзлась в захолустном городке под названием Минива. Что-то там с голубой луной и волчьим богом – в подробности я не вдавалась. Мне все равно. Достаточно было того, что оборотни бегут на север и их много.
Но как бы мне ни хотелось, я не могла просто стрелять в каждого встретившегося на пути волка серебром. Даже в Канаде существуют законы о защите природы.
Ягер-зухеры – это государственное секретное подразделение. Нам нравится думать, что наш отдел – что-то вроде спецслужбы по охоте на монстров. Представьте себе «Секретные материалы» против накачанных стероидами сказок братьев Гримм.
В любом случае нам полагалось работать втихую. А куча мертвых волков – животных охраняемых, а кое-где даже считающихся вымирающим видом – вызовет массу вопросов.
У ягер-зухеров и так хватает проблем с отчетами об исчезнувших людях, ранее бывших оборотнями. Грустно, но факт – объяснить пропажу людей легче, чем наличие мертвых животных, но так уж заведено в современном мире.
Моя работа – если бы мне пришлось ее выбирать, что я давно и сделала – заключалась в поимке оборотней в процессе. В процессе превращения. Тогда я была всецело вправе пускать им в головы серебряные пули.
Чертова бюрократия.
Ловить их не так сложно, как может показаться. В основном оборотни живут стаями, совсем как обычные волки. Уходя превращаться в лес, они идут к логову, где оставляют одежду, кошельки, ключи от машин. В обращении из двуногого существа в четвероногое имеются определенные недостатки, например, отсутствие карманов.
И когда я находила такое логово… Знаете поговорку: «перестрелять, как уток на пруду»? Одна из моих любимых.
– Ты там никогда не закончишь, – выдернул меня из размышлений голос Эдварда. – Прямо сейчас ты нужна здесь.
– Зачем?
– Как обычно.
– Там оборотни. Так перестреляй их сам.
– Мне нужно, чтобы ты обучила нового ягер-зухера.
С каких это пор? Обучение всегда проводил лично Эдвард, а я…
– Я работаю одна.
– Пришло время это изменить.
– Нет.
Я не очень-то общительна. И не хотела что-то менять. Мне нравилось проводить время в одиночестве. Так никто из моего окружения не будет убит – снова.
– Я тебя не спрашиваю, Ли, а отдаю приказ. Чтобы завтра была здесь, или ищи другую работу.
Он отсоединился.
Сидя на краешке кровати в одном белье, я прижимала телефон к уху, пока короткие гудки не слились в один, и только потом поставила трубку на базу и еще немного посидела, глядя в пространство.
Я не могла в это поверить. Я не учитель, а убийца. Какое Эдвард имеет право отдавать мне приказы?
Все права в мире. Он – мой начальник, мой наставник, единственный вроде как друг, которого я к себе подпустила. А это значит, ему стоило бы знать, что меня лучше не просить делать то, от чего я отказалась, как и от всей прошлой жизни.
Когда-то я была учительницей. Я вздрогнула, когда в голове пронеслись воспоминания о переливах детских голосов. Мисс Ли Тайлер, педагог дошкольного образования, была так же мертва, как и мужчина, за которого она тогда собиралась замуж. И если она иногда вторгалась в мои сны, что мне поделать – пристрелить её?
Хотя обычно я решала проблемы именно так, в случае с беспечной Ли из снов этот метод не срабатывал. Тем хуже.
Я нехотя встала с кровати и приняла душ. Собрала вещи и поехала в аэропорт.
Никто в Элк Сноут – или как там называлось место, где я охотилась – и не заметит моего отъезда. Как и везде, куда я приезжала, там я сняла уединенный домик и всем интересующимся – которых всегда было поразительно мало – сообщала, что я специалист Департамента природных ресурсов и приехала изучать новый вирус бешенства у волков.
Это оправдание удобно объясняло и мой странный график, и склонность расхаживать с пистолетом, а то и тремя, и нелюдимую натуру. Обычные люди не слишком жаловали рыболовно-охотничий надзор, и меня оставляли в покое – что мне и требовалось.
Приехав в аэропорт, я узнала, что в Миннеаполис летает один борт в день. К счастью, по расписанию рейс был назначен ближе к вечеру, и в самолете оставалась куча свободных мест.
По удостоверению, полученному от ягер-зухеров, я числилась инспектором, и поэтому мне разрешалось перевозить оружие – стандартный двенадцатизарядный охотничий «ремингтон», личное охотничье ружье и полуавтоматический «глок» сорокового калибра, еще один стандартный предмет вооружения ДПР. Спустя час после приземления я отправилась в путь до Кроу-Вэлли.
Я не стала звонить и сообщать о своем приезде. Манденауэр и так знал, что я прибуду. Неважно, о чем он меня попросит – я всегда соглашусь. Не из уважения – хотя я его уважала больше, чем кого-либо другого, – а потому, что он позволял мне заниматься тем, чем я должна: убийством животных, монстров, оборотней. Только ради этого мне и оставалось жить.