Глава 1
– Все кончено, Дон Орландо.
Мэгги О'Брайан опустила взгляд. Слезы, наполнявшие глаза, не имели ничего общего с ролью Джессики Гудвин, смертного доктора, безнадежно влюбленной в вампира. По законам мыльной оперы, Мэгги повернулась спиной к собеседнику и печально посмотрела в камеру со словами:
– Не приходи больше сюда.
– Не говори так!
Дон Орландо бросился к Мэгги, изящно опустился на колено и поцеловал ручку девушки.
– Я никогда не смогу отпустить тебя, моя дорогая Chiquita[1].
Chiquita? Какой придурок написал этот бред? Мэгги мысленно проклинала сценариста, стараясь игнорировать скользящие по пальчикам ее руки губы Дона Орландо. Пресвятая Мария, теперь он их покусывал.
Но это ничего не значит. Всего лишь роль. Ходят слухи, покусыванием женских рук он не ограничивается.
Слеза, скатившаяся по щеке Мэгги, была достойна Эмми. К сожалению, отсутствие пульса в течение дня не позволит ей посетить церемонию. Да и как могут вручить Эмми актерам, о существовании которых никто не знает? Только несколько смертных, работающих на Цифровом вампирском телевидении, знали о вампирских мыльных операх и поклялись сохранить это в тайне. Смертным было известно: если проговорятся – заплатят кровью. Буквально.
Мэгги высвободила свою руку из хватки Дона Орландо.
– Прости, но этого не должно было случиться.
Поднявшись, Дон Орландо накинул свой черный шелковый плащ на одно плечо, обнажив часть мускулистого торса с черными, густыми волосами на груди. Мэгги знала, что этот жест заставлял зрителей ЦВТ вздыхать в экстазе. Ей бы не знать. Она сама была среди них. А уж когда Дон Орландо выполнял свой знаменитый двойной флип: перекидывал через плечо обе полочки плаща, демонстрируя мускулистую грудь во всем ее великолепии и играя мышцами, – его поклонницы падали в обморок. Наверняка и парочка поклонников тоже.
Мэгги подошла к пустому столу своего фальшивого офиса.
– Сколько раз мне повторять? Это больница. Ты не должен приходить сюда без рубашки.
– Я не мог дождаться встречи с тобой, – вкрадчивый голос, такой же мягкий, как и его черный шелковый плащ. – И медсестры никогда не жаловались.
– Ты сильно простынешь, – сказала она, взглянув на него через плечо. – Да на улице же снег идет. Уже почти Рождество.
– Болезни смертных не пугают меня, – пожал он широкими плечами. – Я исцелюсь во время ежедневного мертвого сна.
Мэгги прижала руку к груди и посмотрела на вторую камеру.
– Я дала клятву беречь жизни. Как могла я влюбиться в одного из мертвецов?
Она повернулась к Дону Орландо, оперевшись руками о стол за спиной. Эта поза выгодно подчеркивала ее пышную грудь.
– Так ты соблазнил меня? Коварно воспользовался своей вампирской силой для контроля моего разума?
– Это ты соблазнила меня чистотой и благородством своего сердца, – его взгляд задержался на груди девушки. – Я ничего не мог с собой поделать.
– Я должна сопротивляться тебе. Как угодно.
– Я Дон Орландо де Коразон, величайший любовник в мире вампиров. Ни одна женщина, живая или мертвая, не может устоять передо мной, – ответил он, поклонившись.
– Но я должна! – Мэгги направилась к камере номер два. – Я много работала, чтобы стать тем, кем являюсь. Годы в медицинском, бесконечные часы в отделении скорой помощи. Сейчас я знаменитый нейрохирург. Люди нуждаются во мне.
– Я так горжусь тобой, моя Chiquita.
– Замолчи! Я должна следить за своей репутацией. Мне важно уважение моих коллег. Как я могу связаться с бессмертным трубачом из мариачи[2]?
– С очень хорошим трубачом, – возразил он, вздернув точеный подбородок. – И величайшим любовником в мире вампиров.
С самодовольным видом он приблизился к девушке, держа руку на низком поясе своих узких черных кожаных штанов.
Судорожно вздохнув, Мэгги отвернулась.
– Не искушай меня, Дон Орландо!
– Пойдем со мной! – Он притянул ее в свои объятия. – И мы создадим прекрасную музыку вместе.
– Нет, нет, нет! – Мэгги качала головой на каждый вскрик.
– Да, да!
Пытаясь оттолкнуть, девушка уперлась руками в грудь вампира. В свете рамп кольцо на правом мизинце блеснуло ярким золотом в угольно-черных волосах его груди.
– Поцелуй меня, – Дон Орландо прижал ее к себе еще крепче, – и скажи, что не любишь.
Мэгги вновь обратила свой заплаканный взгляд на первую камеру.
– У тебя нет сердца, раз ты так мучаешь меня. Прошу, отпусти, – с этими словами Мэгги с силой оттолкнула вампира.
– Аай! – с воплем отшатнулся он.
– Аааа! – пронзительно завизжала Мэгги, когда она поняла, что случилось.
Скривившись от боли, Дон Орландо прижимал руку к своей уже голой груди, а с правой руки Мэгги свисал, как дохлая крыса, пучок черных волос.
– Фуууу! – Девушка встряхнула рукой. – Снимите это!
Волосы свисали с ее руки, зацепившись закольцо на мизинце.
– Черт возьми, женщина! – поморщившись, Дон Орландо потер красный след на груди. – Ты с меня чуть шкуру не сняла.
– Снято! – крикнул Гордон, режиссер. – Поправьте грим! Нужно приклеить волосы Орландо обратно.
Мэгги посмотрела на голую грудь Дона Орландо, затем на пучок волос, свисающий с кольца. Так это подделка? Пресвятая Мария, могла бы и догадаться. Как много мужчин покрыты шерстью словно бобтейл[3]? Девушка сняланакладные волосы с кольца и протянула владельцу.
– Прости. Я не хотела сделать больно.
Губы Дона Орландо скривились в усмешке, и он коснулся пальцем красного пятна на груди.
– Поцелуешь, чтобы стало полегче?
– Нет! – Мэгги швырнула в него грудной парик. – Зачем ты приклеил эту ерунду?
Он на самом деле выглядел смущенным. На долю секунды.
– Они решили, что я выгляжу сексуальнее с волосатой грудью, – ответил он, криво усмехнувшись. – Хотя сейчас я был бы счастлив, просто оставшись при своей коже.
Мэгги улыбнулась. На долю секунды. Ее веселье закончилось, когда он с плотоядной ухмылкой уставился на гримершу.
– Hola, pretty senorita[4], – прошептал он девушке, покрывавшейего грудь клеем. Та покраснела. – Может перейдем в гримерку? – подмигнул он. – Мы могли бы взять с собой клей и сделать все липким.
Гримерша хихикнула.
Мэгги сжала кулаки, чтобы не треснуть его. Пресвятая Мария и Иосиф, она злилась. Она злилась с тех пор, как узнала, что обожаемый ею Дон Орландо де Коразон не больше, чем распутная свинья. А вот сейчас она поняла, что все еще хуже. Он полностью искусственная распутная свинья.
Мэгги подошла к столу с закусками и налила себе стакан «Шоко-Блада». Смесь синтетической крови и шоколада была самым вкусным из того, что леди-вамп могла получить. Заметив прядь черных волос, все еще обвитую вокруг небольшого золотого крестика на ее кольце, девушка нахмурилась. Распутывая волосы, Мэгги вспомнила, как отец подарил ей это колечко на ее первом причастии, когда ей было семь лет. В том 1872 году кольцо отлично сидело на ее безымянном пальце. Ей очень нравилось то милое белое платье – первое платье, принадлежавшее только ей, а не доставшееся по наследству от старших сестер.
Будучи восьмым ребенком из двенадцати в ирландской семье иммигрантов, Мэгги знала голод и нищету. Но не знала о тайном мире бессмертных, пока невольно не присоединилась к нему в возрасте девятнадцати лет. Напуганная девушка пыталась вернуться домой, но отец неважно воспринял новость. Мэгги показала ему, что святой крест на колечке не навредил ей. Почему вдруг ее убеждения должны измениться только потому, что она мертва? Она все еще была папиной дочкой Мэгги Мэй. Но отец отрекся от нее, назвав исчадием ада.
Мэгги отпила «Шоко-Блад», игнорируя боль, все еще терзавшую ее. Она не верила, что отец был прав. На нее напали. Разве может милосердный Господь винить во всем жертву?
А затем Мэгги узнала, что ей придется кусать других, чтобы выжить. Делая жертвами их. И страх, что ее отец был прав, рос, как гнойная рана. Слава Богу, изобрели синтетическую кровь. Сейчас стало гораздо проще притворятся хорошим человеком. Она носила на руке кольцо с крестиком, уверяя себя, что ее сердце все еще доброе, даже если оно перестает биться с каждым рассветом.
Пять лет назад нечто изумительное наконец-то положило конец унылому существованию Мэгги. Несколько умных вампиров обнаружили, что изображение вампира может быть записано с использованием цифровых технологий. Так появилось Цифровое вампирское телевидение. Вампиры всего мира стали гораздо счастливее, когда их развлекали вампирские ночные новости, прямые эфиры с бессмертными и светская хроника с Корки Курран. А еще ЦВТ представила свои замечательные сериалы: «Когда вампир обращается», «Все мои вампиры» и «Центральный Морг».
И вот тогда появился он. Четыре года назад в сериале «Когда вампир обращается» появился новый актер, и впервые за свою долгую жизнь Мэгги безнадежно влюбилась. Дон Орландо де Коразон ворвался на экраны телевизоров с блеском в темных, страстных глазах, размахивая черным шелковым плащом, и Мэгги пропала. Для нее существовал только он. Единственный. И если бы он только увидел ее, то несомненно понял бы, что она его половинка. Любовь к нему наградила ее смелостью, чтобы пройти прослушивание на ЦВТ. Когда она получила роль в сериале «Когда вампир обращается», казалось ее мечта сбылась.
Но мечта стала кошмаром. Прямо перед своим дебютом на съемочной площадке, Мэгги узнала правду. Каждую ночь в своих светских хрониках Корки Курран изобличала похотливость и распутство Дона Орландо. А Мэгги вынуждена была играть Джессику Гудвин, очередное его завоевание.
Девушка старалась сосредоточиться на актерском мастерстве и своей новой карьере. Но при каждой совместной с ним сцене сердце Мэгги сжималось. Как можно забыть о нем, когда он все говорит и говорит о своей вечной любви к ней? Но все это фальшивка. Пресвятая Мария, даже волосы на его груди были подделкой!
– По местам! – крикнул режиссер. – Давайте закончим эту сцену.
Мэгги глубоко вдохнула. Вот оно. В этой сцене Дон Орландо должен поцеловать доктора Джессику. Ее первый поцелуй с Доном Орландо. И тот не настоящий. Да он даже имени ее не знал. Девушка вошла в декорации больничного офиса, и гримерша быстро обновила ей макияж.
– Давайте начнем с "Поцелуй меня и скажи, что не любишь", – объявил Гордон. – Начали!
У Мэгги захватило дух, стоило Дону Орландо шагнуть к ней и притянуть к себе.
– Поцелуй меня и скажи, что не любишь.
– У тебя нет сердца, раз ты так мучаешь меня, – прошептала Мэгги, чувствуя слабость в ногах и вцепившись в его плечи. – Прошу, отпусти!
"Прошу, поцелуй! Я ждала этого четыре года."
Крепко держа ее в объятьях, Орландо внимательно вглядывался в ее лицо. Мэгги закрыла глаза и ослабла в его руках. От прикосновения его губ по телу пробежала дрожь. Такие теплые и нежные губы. Если бы только он оказался героем из ее грез. Если бы только полюбил ее. Если бы только разглядел ее доброту и смог бы оценить её. Если бы только чудеса случались.
– Отлично! – объявил режиссер. – Стоп. Снято!
Застонав, Дон Орландо углубил поцелуй. Он скользнул кончиком языка по губам девушки и проложил дорожку нежных поцелуев от ее щеки к уху.
– Снято! – громче закричал Гордон.
– Чувствуешь это? – прошептал Дон Орландо, осторожно прикусывая мочку ушка.
– Я сказал снято! Ну хватит, нам нужно отснять и другие сцены.
Мэгги едва слышала режиссера. Отчасти из-за языка Дона Орландо, скользнувшего в ее ухо. Ну а еще из-за оглушительно колотящегося сердца. Пресвятая Мария, он даже лучше, чем она представляла.
– Ты такая красивая. Моя сладкая... Джессика, – прошептал он, прикусывая ее шею.
Ахнув, девушка напряглась и оттолкнула его.
– Меня зовут Мэгги!
Дон Орландо улыбнулся.
– Может перейдем в мою гримерку, сладкая... Мэгги?
Мэгги влепила ему пощечину, и вампир отшатнулся назад, удивленно глядя на нее.
– За что?
– Все о тебе сплошное вранье. Ты не лучший любовник в мире. Ты величайший в мире лжец! Ты свинья и... позер!
Резко развернувшись, Мэгги ушла со съемочной площадки.
Уже в гримерке Дон Орландо, морщившись от боли, отдирал накладные волосы с покрасневшей груди. Величайший в мире лжец. Черт возьми, Мэгги видела его насквозь.
Впервые он увидел ее на прослушивании. Столько обожания было в ее голубых ирландских глазах, когда смотрела на него. Она не жаждала использовать его для своей карьеры или других целей. Эта безоговорочная любовь была самым приятным ощущением, что он испытывал с тех пор, как стал вампиром четыре с половиной года назад.
Он попросил режиссера дать ей подходящую роль. Кого-то с чистым и щедрым сердцем, как у доктора Джессики Гудвин. Мало того, что доктор была воплощением добра, она еще и была безумно влюблена в него, Дона Орландо.
Но когда Мэгги приступила к работе, она стала холодна и равнодушна, игнорировала все его попытки флиртовать. Этой ночью он хотел показать ей все, что чувствовал, этим поцелуем. И каким поцелуем! По тому, как она растаяла в его руках, он понял, что ее безразличие притворно. Она по-прежнему обожала его. И он готов был прокричать ее имя до самых небес, но решил, что съемки все еще продолжаются, и назвал ее Джессикой.
И теперь она расстроена. Он должен извиниться и вернуть ее. Только бы она снова посмотрела на него с тем обожанием. Так было бы гораздо легче выносить свое фальшивое существование. Накинув шелковый халат поверх голого торса и кожаных штанов, Дон Орландо направился по коридору к гримерке Мэгги. Что ему сказать, чтобы произвести на нее впечатление? Все, кроме правды. Ему нужна была ее страсть, а не жалость.
Он постучал в дверь.
– Войдите.
Лицо Мэгги скривилось от досады, стоило ему войти в небольшую комнату. Черт, нужно было принести цветы. Для величайшего любовника в мире, он был не слишком сообразителен.
Мэгги осталась сидеть перед туалетным столиком.
– Чего ты хочешь?
Я хочу твоей любви. Нет, Дон Орландо никогда не будет выпрашивать, как неудачник. Он всегда был мужественным и напористым, и это работало. В подтверждении этого в его гримерке лежала целая груда писем от фанаток. Женщины любили Дона Орландо де Коразона, и Мэгги полюбит.
– Я не мог не прийти. Маргарет Мэри О'Брайан, ты околдовала меня.
– Увидел мое имя на двери. Меня должно поразить, что ты умеешь читать? – фыркнула Мэгги.
– Твое имя словно вырезано на моем сердце с нашей первой встречи.
– Это должно быть больно, – прокомментировала девушка, наклонившись, чтобы снять туфли на высокой шпильке. – Можешь закончить представление. Здесь нет камер.
– Но моя страсть продолжает гореть, как бушующее пламя. Я поклялся, что ты будешь моей.
– Ни одна женщина в здравом уме не захочет быть твоей, – в ее глазах вспыхнул гнев. – Очередь слишком длинная.
Дон Орландо внутренне содрогнулся. Мэгги слышала ту ложь, что Корки Курран распространяла в своем шоу «Жизнь с бессмертными».
– Мое сердце принадлежит только тебе, моя милая Chiquita.
– Я похожа на наивную дурочку?
Мэгги запустила в него туфлей, целясь прямо в голову. Со скоростью вампира Дон Орландо уклонился от снаряда, который с глухим стуком ударился о дверь.
– Ай, Caramba[5], какая жгучая страсть! Это заставляет мои чресла пылать!
– Меня от тебя воротит!
Мэгги метнула в него вторую туфлю, и та угадила ему прямо в грудь, задев шпилькой саднящую кожу.
– Ой! Почему ты так сердишься на меня, Мэгги?
– Ты идиот? Действительно думаешь, что я растаю от этой мерзкой попытки соблазнения?
– Мерзкой?
– Что за нездоровое стремление уложить каждую женщину в свою кровать?
– Это не правда, – сказал он и послал ей свой ​​фирменный страстный взгляд, ухмыльнувшись и вскинув бровь. – Можно обойтись без кровати. Мы же можем... что-нибудь придумать?
– Aх ты!
Девушка вскочила на ноги и швырнула в него расческу с туалетного столика. Тихо выругавшись, Дон Орландо уклонился от щетки. Почему его метод не работает с ней? Со всеми остальными действовало безотказно. Осознание огрело его по голове так же, как и прилетевший черный полусапог.
– Черт возьми, ты другая. Тебе просто не нравится Дон Орландо.
Мэгги со вздохом опустилась на стул.
– Прости. В моем возрасте пора усвоить, что нельзя швыряться вещами, когда злишься.
Орландо шагнул к девушке.
– Ты сердишься, потому что я назвал тебя Джессикой, когда мы целовались? Я могу объяснить. Я думал, что камеры все еще работают.
Мэгги отвернулась с порозовевшими щеками.
– Не в поцелуе дело. Дело в... тебе и всех этих женщинах…
– Не слушай, что несет Корки на своем шоу. Это все неправда.
– Так значит это ложь, что у тебя был с ней роман?
Дон Орландо вздрогнул.
– Ну ладно, эта часть – правда.
– И ты изменял ей?
– Ну да, но у меня были веские причины.
– И первую причину зовут Тиффани? – фыркнула Мэгги. – И сколько этих причин у тебя было?
– Все не так, как ты думаешь, – черт возьми, он не хотел, говорить ей правду. Кто в это поверит? – Просто у меня есть проблема...
– Я знаю. Твои брюки. Они все время падают.
– Нет, проблема во... мне. Я не люблю оставаться один.
– Прости, я сейчас расплачусь, – фыркнула девушка.
– Мэгги, я четыре года жил в Нью-Йорке, а изменил Корки только полгода назад. Лишь однажды. Я был зол и расстроен, а Тиффани...
– Минуточку, – Мэгги встала. – Корки говорит о сотнях женщин. О тысячах.
– Она в ярости. И мстит мне.
– С какой стати мне верить тебе? – спросила девушка, расхаживая по комнате. – Ты же настоящий обманщик.
Он прислонился к двери.
– Я знаю, Дон Орландо не настоящий. Но он спас меня. Дал мне причину жить. Благодаря ему, люди любят меня, – он вздохнул. – Даже ты любила меня раньше.
Мэгги замерла.
– Мне так казалось, но все было фальшивкой.
Он с трудом сглотнул.
– Это все, что у меня есть.
– Брось. Должно быть хоть что-то настоящее.
Если бы. Дон Орландо повернулся и потянулся к ручке двери, собираясь уйти.
– Мне очень жаль. Я... Я хотел бы понравится тебе, но…
– Ты мог бы понравиться мне, если бы я узнала тебя, – Мэгги подошла к нему ближе. – Кто ты на самом деле?
Он прислонился лбом к двери и закрыл глаза. Он не мог сделать этого. Не мог позволить ей увидеть зияющую пустоту внутри него.
– Я Дон Орландо де Коразон, величайший в мире…
– Хватит. Если хочешь понравится мне, будь честен. Покажи мне настоящего себя.
– Его не существует...
Глаза Орландо увлажнились. Он не мог этого сделать. Не мог повергнуть ее в пустоту. И без того трудно нести эту ношу. Вот почему он ненавидел оставаться один. Он словно становился никем.
Мэгги коснулась его руки.
– Что не так?
Он глубоко вздохнул.
– Я знаю, что Дон Орландо подделка. Корки выдумала его, чтобы я мог стать звездой. Прости, что он раздражает тебя.
– Так не будь им, – прошептала Мэгги. – Будь собой.
– Если бы я мог, – фыркнул Орландо. – Если бы я был достоин тебя. Если бы у меня была душа.
– У всех есть душа.
– Не у меня. ​​Я ничто, абсолютная пустота.
Девушка со страхом в глазах отступила. Конечно, она испугалась. Он сам терял голову от страха.
– Может, Корки сможет все объяснить, – сказал Орландо, пожав плечами. – Если захочет быть честной с тобой. Она получит удовольствие, раскрывая мою ужасную тайну.
– Какую тайну? – Мэгги взволнованно посмотрела на него.
– Я не могу быть собой, когда я не знаю, кто я. Эта глупая роль – все, что у меня есть. Единственное, что не дает мне провалиться в черную дыру небытия.
– Ты говоришь о депрессии?
– Нет, – Дон Орландо взялся за ручку двери. – Об амнезии.