Глава 1
Пот густой пеленой усеивал весь мой лоб. Мои рыжие кудряшки прилипали к шее. Вообще, у меня было такое ощущение, будто я сижу в сауне. А еще я была уверена, что между ложбинкой моей груди струится целый водопад пота, и только из-за одного этого нюанса мое настроение упало, заставляя меня разрываться между желанием влепить кому-нибудь пощечину или толкнуть под трамвай.
Было так жарко и влажно, что я серьезно начинала верить в то, что Новый Орлеан – один из семи кругов ада, а веранда кафе "Пэлас" – Врата, ведущие туда. Ну, или зал ожидания.
Огромная капля пота соскользнула с кончика моего носа и шмякнулась на мой учебник по философии, оставляя за собой влажный след прямо посреди абзаца. Клянусь, сквозь блеск пота я едва ли могла разглядеть, что происходит вокруг. Он буквально ослеплял меня.
Я всегда считала, что в названии моего предмета не хватает слова "личности". Это должна быть "Философия личности". Но... о, нееет, в колледже Лойола так не считали.
Ножки небольшого столика задребезжали, когда на него приземлилась огромная чашка с ледяным кофе, прямо перед моей книгой.
– Это тебе!
Я подняла взгляд, и мой рот наполнился слюной, будто я была одной из собак Павлова. Валери Адриэкс плюхнулась на сидение напротив меня, крепко сжимая моё кофе. В результате смешения испанской и африканской крови, Вал стала обладательницей невероятно красивого тона кожи. Она была насыщенного, безупречного коричневого оттенка. Именно поэтому ей необычайно шли ярко-оранжевые и голубые, и розовые, да и любые другие цвета радуги.
Сегодня на Вал была свободная оранжевая блузка на бретелях, которая однозначно бросала вызов гравитации; фиолетовое ожерелье, и, как мне показалось бирюзовая крестьянская юбка. При этом она выглядела так, словно сошла со страниц журнала изысканной уличной моды. А вот если я одевала что-нибудь кроме черного, коричневого или серого, то автоматически становилась похожа на сбежавшую из психушки.
Я выпрямилась и, проигнорировав прилипшие к креслу ляшки, жадно потянулась за кофе со льдом.
– Отдай.
Она приподняла бровь. При солнечном свете ее волосы отливали женно-каштановым оттенком. Это мило. Я же была похожа на пожарную машину. А вот это ужасно. Независимо от уровня влажности ее голова, полная спиральных завитушек выглядела великолепно. Снова мило. Мои же волосы, где-то между апрелем и ноябрем, начинали лениться и ниспадали с моей головы вьющимися волнами. Снова чертовски ужасно.
Иногда мне так хотелось ее возненавидеть.
– "Отдай" и все? А волшебное слово?
Например, сейчас.
– Отдай... моя хорошая? – добавила я.
Она ухмыльнулась.
– Попробуй еще разок.
– Спасибо? – я потянулась за кофе.
Она покачала головой.
Опустив руки на колени, я устало вздохнула.
– И как я должна понять, что ты хочешь услышать? Может, сыграем в горячо-холодно, что бы мне стало ясно, в каком направлении двигаться?
– Как бы я ни любила эту игру, я пасс, – подняв кружку кофе, она широко улыбнулась мне. – Правильный ответ: "Я так сильно люблю тебя и я безумно благодарна, что ты принесла мне кофе, в то время как я для тебя ничегощеньки не сделала", – она пошевелила бровями – О, да, вот так будет правильно.
Откинувшись на спинку кресла, я засмеялась и, закинув ноги на свободное место, потерла затекшие мышцы. Думаю, одна из причин моего излишнего потовыделения – шнурованные ботинки, которые заканчивались чуть ниже колен. Несмотря на то, что на улице было градусов двести, сегодня я работала. Не думаю, что шлепанцы помогли бы в моей работе.
– Ты же понимаешь, что я могу просто надрать тебе задницу и забрать кофе, да?
Она надула губки.
– Где твои хорошие манеры, Айви?
Я улыбнулась.
– Ну, хотя бы это правда. Я могла бы надрать тебе задницу в ниндзя-стиле.
– Возможно, но ты никогда так не сделаешь, потому что я твой лучший-прелучший друг-предруг в мире-премире, – сказала она с широкой улыбкой на лице. А знаете, она права. – Хорошо. Не важно, чего я хочу, – взяв трубочку, она начала помешивать свой ледяной чай. Я застонала. – Совершенно.
– Чего ты хочешь? – мой стон заглушила толпа, проходящая мимо кафе, и звук серены, который доносился, скорее всего, из Квартала.
Вал пожала одним плечом.
– В субботу у меня свидание. Очень горячее свидание. Ну, я надеюсь, что это свидание действительно будет горячим, но Даниэлю вздумалось поставить меня в этот день работать в Квартале, так что...
– Дай-ка угадаю, – я потянулась и положила руки на спинку кресла. Не самая удобная поза, но благодаря ей я могла хоть как-то дышать. – Ты хочешь, чтобы я взяла эту смену в Квартале на себя... субботней ночью? В сентябре. Прямо в разгар туристского ада?
Она восторженно закивала головой.
– Пожалуйста. Тебе же хватит простого «пожалуйста»? – она потрясла мой кофе, и кусочки льда соблазнительно загремели, ударяясь о пластиковую чашку. – Пожалуйста?
Мой взгляд метнулся от ее полных надежд глаз к кофе со льдом и задержался на нем.
– Конечно, почему бы и нет? Не у меня же горячее свидание.
– Ура! – она протянула мне кофе, и быстро подхватила его, не давая ей шанса подразниться. Секундой позже, я уже счастливо потягивала свой кофе, полностью погружаясь в прохладный кофеиновый рай.
– Знаешь, – начала она, оперившись локтями о стол, – у тебя тоже могут быть горячие свидания. Если ты на них будешь ходить. Хотя бы раз в год.
Проигнорировав ее, я продолжила остужать мозги напитком.
– Ты же симпатичная, даже несмотря на твои непослушные волосы, – она сделала круговое движение рукой, как бы указывая на мою голову. Словно я сама не знала, что напоминаю огромную ватную палочку с завитушками на вершине. – И у тебя большие сиськи. А твоя задница так и манит к себе.
Я продолжала ее игнорировать, в то время как в моей голове начинала пульсировать тупая боль.
– Айви, тебе вообще когда-нибудь нравились парни? Знаешь, я же могу играть и на двух фронтах. Я более чем готова помочь бедной девушке.
Я закатила глаза и поморщилась. Опустив свой кофе, я прижала свою ладонь ко лбу.
– Ой.
Вал фыркнула.
– Я интересуюсь парнями, – проворчала я, – и мы можем не говорить о парнях, или "об играх на двух фронтах", или о том, что мне следует помочь? В конце концов, этот разговор сведется к отсутствию оргазма в моей жизни и к тому, что мне позарез нужно оказаться голой с каком-нибудь левым чуваком. Я сейчас не в настроении.
– Тогда, о чем ты хочешь поговорить?
Сделав очень медленный глоток кофе, я посмотрела на нее.
– Почему ты не потеешь?
Вал запрокинула голову и громко рассмеялась, привлекая внимание пожилой пары с забавными пакетами.
– Детка, я родилась и выросла в Луизиане. Мою родословную можно проследить до самого первого колена – до французов, которые поселились здесь…
– И бла-бла-бла. Ты хочешь сказать, что обладаешь невероятной магической силой, которая защищает тебя от жары, в то время как я тону в своей собственной вони?
– Можно вытащить девушку с севера, но нельзя вытащить север с девушки.
Я фыркнула. Да, это правда. Я переехала в Новый Орлеан всего три года назад из Северной Вирджинии и еще не приспособилась к климату.
– Ты хоть представляешь, на что я готова пойти ради небольшой снежной пурги?
– Ага, например, отказаться от секса.
Я стрельнула в нее взглядом. Честно говоря, я даже не понимаю, почему до сих пор ежедневно принимаю противозачаточные таблетки. Думаю, эта привычка осталась с тех самых пор, когда я действительно в них нуждалась.
Она усмехнулась и ее темно-карие глаза нашли мою книгу по психологии.
– Я не понимаю, зачем ты учишься.
– А почему бы и нет?
Выражение ее лица источало гнев, который с легкостью мог бы поджарить парочку моих мозговых клеток.
– У тебя уже есть работа, высокооплачиваемая работа, и тебе не нужна еще одна. Мы не работаем со стадом тупых баранов, и жизнь у нас короче, чем у работников другой отрасли, конечно же, за исключением парашютистов. Это еще один аргумент, который должен убедить тебя не тратить попусту свою время на эту чепуху.
Я пожала плечами. Если быть с вами до конца откровенной, то я понятия не имею, почему год назад поступила в Лойол. Может, мне просто было скучно. Может, это был всего лишь странный позыв сделать что-то, что делают мои ровесники в двадцать один год. Или может причина таится гораздо глубже, но в чем бы она ни заключалась, мне захотелось изучить детскую психологию. Я тешу себя мыслью, что когда-нибудь стану социальным работником, и я точно знаю – я смогу это сделать. А может, это связано с тем, что произошло….
Я отогнала от себя эти мысли. Я не должна окунаться в прошлое ни сегодня, ни в любой другой день. Прошлое должно остаться в прошлом. Прошлое мертво и похоронено, так же как и вся моя семья.
Несмотря на неимоверную жару, я вздрогнула. Вал права. Наша жизнь невероятно коротка. За пару месяцев мы потеряли трех членов Ордена: двадцатишестилетнюю Кору Говард нашли на Роял Стрит с перерезанным горлом; двадцатидевятилетний Винсент Кормак встретил свою смерть на Бурбон-стрит, его горло тоже перерезали; по этой же причине три недели назад слегла тридцатипятилетняя Шари Джордан – смерть настигла ее в одном из промышленных районов Нового Орлеана. В нашей профессии летальный исход – обычное дело, но эта цепочка убийств всего за три месяца повергла всех в шок, зарождая в нас панику.
Вал, склонив голову на бок, спросила:
– Ты в порядке?
– Ага, – я проследила взглядом за проезжающим трамваем. – Ты же сегодня работаешь?
– Так точно, – отодвинувшись от стола, она хлопнула в ладоши. – Слушай, я предлагаю пари.
– Какое?
Ее улыбка стала по истине дьявольской.
– Победителем станет тот, у кого за это утро на счету будет больше убийств.
Пожилой мужчина, проходивший мимо нашего столика, кинул на Вал испуганный взгляд и ускорил свой шаг. Но правда заключается в том, что на улицах Нового Орлеана люди всегда слышали какую-то хрень. Особенно, если они находились в двух шагах от Французского квартала.
– По рукам, – сказала я, допив кофе. – Хотя… секундочку. Что я получу от своей победы?
– Ну, если ты победишь, – она сделала акцент на "если", – всю неделю я буду приносить тебе кофе. Но если выиграю я, то ты... – она вдруг замолчала и прищурилась. – Глянь-ка туда! Туда смотри, монда.
Я нахмурилась, но обернувшись тут же поняла, о чем она. Из меня вырвался прерывистый вздох. Я вытянула свою правую ногу так, чтобы она находилась в зоне досягаемости руки. Это определенно не человек.
Для большинства людей (примерно для 99%) женщина, прогуливающаяся по Канал-стрит в длинном платье свободного покроя, походила на совершенно обычного человека. Или на туристку. А может даже на местную, решившую прогуляться до магазина. Но мы с Вал не большинство. При рождении нам зачитали какую-то мумбу-юмбу, которая защищает нас от чар. Мы видим то, что другие не замечают.
Мы видим монстров, которые скрываются под маской простых людей.
Это создание существует из спокон веков и это – самая смертоносная тварь из всех известных человечеству.
Солнцезащитные очки скрывали ее глаза. По неизвестным мне причинам, ее род весьма чувствителен к свету. У них бледно-голубые глаза, лишенные всякого оттенка, но с помощью чар ее раса контролирует все то, что видят люди: рост, телосложение и фигуру.
Что касается существа, которое находилось в непосредственной близости от нас, то оно выглядело как высокая и стройная блондинка. В некоторой степени, она казалась невероятно хрупкой, но, как известно, первое впечатление обманчиво.
В мире нет ни одного человека или животного, который был бы сильнее или быстрее их. Способности этих существ простираются от телекинеза до воспламенения и создания сильнейших пожаров с помощью одного прикосновения. Но самое опасное их оружие – способность лишить человека силы воли, поработить его. Но как-бы то ни было, Фейри нужны люди. Они питаются ими, потому что это единственный способ для Фейри замедлить процесс старения и увеличить продолжительность жизни. Именно поэтому они бессмертны.
Без людей они состарятся и умрут... прямо как мы.
Иногда, для забавы, они истязают жертв и поедают их долгие-долгие месяцы или даже года, пока от них ничего не остается, за исключением высушенной оболочки несчастного. Потом они отравляют тело и разум человека, превращая их в нечто столь же опасное, как и сами Фейри. Но иногда, они сразу убивают своих жертв.
У таких людей как я нет иммунитета против их способностей и кормления, но несколько столетий назад выяснилась одна маленькая деталь, благодаря которой они не могут манипулировать нами.
Этой деталью оказалось такая простая и крутая вещь, как четырехлистник.
У каждого члена Ордена есть свой четырехлистный клевер. У Вал он спрятан в браслете, а мой – в ожерелье из тигрового глаза. Я никогда его не снимаю, даже дома, когда моюсь или ложусь спать. Ведь, я на собственном горьком опыте узнала, что нет такого места, где ты на все сто процентов в безопасности.
Так же в охоте на них нам помогает наше умение видеть сквозь чары. Истинная форма этих существ в одинаковой степени очаровывала и... пугала. С невероятно гладкой серебристого тона кожей, высокими скулами, полными губами и эльфийской формой глаз они были устрашающе красивы. Все в их внешности интриговало и притягивало взгляд. Они буквально завораживали. И как во всех сказках и мифах о Фейри, у них были слегка заостренные уши.
– Чертова Фейри, – пробормотала Вал.
Я испытывала к ним точно такие же чувства. Именно из-за них я лишилась всего, что мне было так дорого. Я ненавидела их с силой десяти тысяч пылающих солнц.
Но если исключить уши, Фейри даже отдаленно не напоминали тех милых созданий Диснея, или тех, про кого писал сказки Шекспир. Этим тварям, как и всем их дальним родственникам, не место в нашем мире. Давным-давно они нашли лазейки между двумя нашими мирами и научились проникать к нам из своего измерения, наиболее известного как Мир Иной.
Говорят, раньше существовало два королевских двора Фейри: зимний и летний. В любом случае, даже если они когда-то и были, то сейчас от этих дворов осталась всего одна огромная группа с поистине устрашающей, но совершенно типичной целью.
Они хотели захватить мир смертных.
В этом и заключается наша работа: мы отправляем их обратно в Мир Иной или убиваем. На самом деле, нам наплевать на способ. Здесь важен лишь результат и скорость.
Но проблема заключается в том, что это не так просто сделать. А еще, они буквально вплетены в каждый аспект мира смертных.
Когда Фейри прошла мимо нашего столика, Вал дружелюбно улыбнулась ей, на что Фейри ответила натянутой улыбкой, даже не подозревая, что мы можем видеть сквозь чары.
Вал посмотрела на меня и подмигнула.
– Эту я беру на себя.
Я закрыла учебник.
– Это не честно.
– Я увидела ее первой, – она встала и поправила кожаный ремень на своей юбке. – Увидимся позже. О, и спасибо большое за то, что согласилась подменить меня в субботу. Я потрахаюсь, а ты сможешь ощутить всю полноту жизни через меня.
Рассмеявшись, я убрала книгу в сумку.
– Что ж, спасибо.
– Ты же знаешь, я всегда забочусь о других. Бай-бай, – она развернулась и, обойдя соседний столик, растворилась в толпе.
Вал догонит Фейри и заманит ее туда, где сможет легко расправиться с ней без посторонних свидетелей. Ведь со стороны это, скорее всего, будет выглядеть как холоднокровное убийство.
Будет немного неудобно, если ничего не подозревающий зевака наткнется на этот беспорядок.
Большинство даже не подозревает, что Фейри, на самом деле, очень даже реальны, и кроме того, они повсюду. А в таких городах, как Новый Орлеан, где может произойти целая куча всевозможного дерьма, а люди даже глазом не моргнут, им словно медом намазано.
Я подняла взгляд и посмотрела на раскачивающиеся пальмы. Интересно, каково быть такой же, как и все эти люди, бродящие по улицам? Должно быть, хорошо жить в этом счастливом неведении. Если бы я родилась в какой-нибудь другой семье – в любой другой семье – все было бы иначе.
Наверно, весной я бы окончила колледж. У меня было бы полно друзей, нас бы связывали воспоминания, а не секреты, которые мы вынуждены хранить втайне от других. Возможно, у меня даже был бы ... вздох... парень.
Парень.
Вдруг, оживленная улица, где я сидела, исчезла. Боже... прошло три года, а мысли о Шоне до сих пор причиняли невыносимую боль. Я все так же четко видела перед собой эти томные карие глаза. Да, некоторые детали уже начали расплываться в памяти, но боль все еще не утихла.
Семя печали начало зарождаться у меня в животе, но я отчаянно пыталась его проигнорировать. Я прекрасно помнила, что говорила мама. Не родная, конечно. Моя родная мать погибла, когда я была совсем маленькой, поэтому я ничего о ней не помню. Моя приемная мать – Холли – говорила: «Если бы желания были рыбами, мы бы все забрасывали сети». Эту цитату она взяла из какой-то книги и суть ее в том, что нет смысла тратить время на пустые мечты.
По крайней мере, я понимаю ее так.
Возможно, я бы так не думала, если бы не понимала всю важность моей работы… моего долга. Как ни крути, принадлежность к Ордену – особой организации, владеющей тайными знаниями, передававшимися из поколения в поколение – означало, что в моей жизни больше смысла, чем в остальных.
Ну, то есть они так говорят.
У каждого из нас есть особая метка, означающая принадлежность к Ордену и татуировка в виде трех переплетенных спиралей, по-моему, в Кельтском стиле, а под ними три прямы линии. Это символизирует свободу членов Ордена.
Свободная жизнь без страха. Свобода выбора. Свобода нашего процветания и развития.
У каждого члена тату находится там, где ее не увидят ни люди, ни Фейри, моя же набита на пояснице.
Так что все принимаемые мной решения важны. Я знаю это. Орден – моя семья. И я ни о чем не жалею. Все мои поступки оправданы. Даже если подавляющее большинство и не догадывается о существовании Ордена, я все равно чувствую свою значимость. В конце концов, я спасаю жизни.
И если я захочу, я могу быть офигенной ниндзя.
Эта мысль заставила меня улыбнуться.
Перекинув через плечо рюкзак, я схватила пустой стаканчик из-под кофе и вскочила на ноги. Настало время немного замарать руки.
***
Я нашла Фейри перед одним из баров на Бурбон-стрит. Проблема заключалась в том, что он смахивал на Дэрила Диксона из "Ходячих мертвецов". Это дерьмово. У меня рука не поднимется его убить!
Он был одет в потрепанную коричневую с отрезанными рукавами рубашку на кнопках и джинсы, разорванные на коленях. Каким-то странным образом он показался мне горячем, особенно с его взлохмаченными волосами. Но, это чувство исчезло, как только я взглянула на его образ деревенщины через чары и увидела серебристую кожу с заостренными ушами.
В окружении баров Бурбон-стрит Фейри напоминал мне обычного туриста. Каждый раз, когда он выходил на улицу, в руке был новый бокал. Ходят слухи, что алкоголь никак не влияет на них, но белладонна, ядовитое для людей растение, действует на них так же, как и на нас ликер.
После часа наблюдения за ним, я начала подозревать, что в каждом баре, в котором он был может быть по Фейри, потому что к тому времени, как он прошел весь Бурбон стрит и направился в сторону "Гумбо шоп1" он уже был вдрызг пьяный и шатался из стороны в сторону.
Я мысленно сделала себе заметку, что должна позвонить Дэвиду Фостину, главе Ордена в Новом Орлеане, и спросить, не слышал ли он о белладонне, которую продают в человеческих барах. Но сначала я должна позаботиться о фальшивом Дэриле Диксоне.
Естественно я не могла подойти к Фейри и заколоть его у всех на глазах. Я как-то не особо горю желанием провести ночь в тюрьме. Снова. В последний раз, когда какой-то прохожий увидел, как я убиваю Фейри, он вызвал полицию, и несмотря на то, что тело так и не нашли, я была пойма на месте преступления с поличным. Сложновато придумать оправдание в такой ситуации.
И я не хочу опять выслушивать нотации этого полоумного Дэвида, не хочу слушать о том, за какие веревочки ему пришлось потянуть и бла-бла-бла...
Должно быть, к тому времени, как он завернул в переулок, вся моя грудь покрылась испариной. Алли-чертова-луйя! А еще, я была невероятно голодной. И увидев оладьи, на которых было написано мое имя, я напрочь забыла про свое пари с Вал. Сегодня же среда, а это значит, по улице шастает не так уж много Фейри.
А вот выходные – совсем другое дело. В толпе им проще сделать то, зачем они сюда пришли и скрыться.
Они как тараканы, выбирающиеся из своих укрытий по ночам.
Фейри забрел в узкий темный переулок, и я тихо последовала за ним, прижимаясь к серым кирпичным стенам. Мои руки соскользнули с лямок рюкзака, и когда Фейри остановился на полпути и развернулся к зданию, я застонала.
Его руки потянулись к ширинке.
Он собирается сделать пи-пи? Серьезно? Ух, этого не входило в план того, что я собиралась увидеть или услышать сегодня вечером. И мне что серьезно нужно его убить, пока он мочиться? Это как удар ниже пояса – убивать чувака со спущенными штанами.
Но я не собираюсь ждать, пока он справит свою нужду. Судя по тому, как его шатает, он молнию только минут через десять расстегнет.
Не сводя взгляда с Фейри, я нагнулась и достала из ботинка железный кол. Железо всегда было их ахиллесовой пятой. Они даже рядом с ним не проходили. Простое прикосновение к железу обжигало их, а удар в центр груди отсылал обратно в Мир Иной.
Но какими бы супер-сильными они не были, обезглавливание им не пережить.
Спасибо, Господи, что достаточно просто отправить их обратно в свой мир. Отрубать головы слишком грязное и муторное занятие. Врата, спрятанные повсюду, являются своего рода дверными проемами между нашими мирами. Они закрыты на протяжении многих столетий и по-прежнему хорошо охраняются. Отправить их обратно, это все равно, что вручить им билет в один конец.
Я отошла от здания с колом в руке и стремительно направилась в переулок. За спиной я слышала отголоски оживленной улицы: приглушенные разговоры, и далекий гул смеха. Мои пальцы сжали кол, в то время как Фейри переступил с ноги на ногу, разводя бедра. Я тихо, как мышка, направлялась прямо к нему, но какой-то присущий ему инстинкт явно предупредил его о моем присутствии. Фейри не чувствуют нас, но знают, что Орден повсюду.
Фейри развернулся; его молочно-голубые глаза встретились с моими, но его взгляд был расфокусирован. По его выражению лица было видно, что он в замешательстве и ничего не понимает.
– Привет! – прощебетала я.
Его взгляд метнулся к колу в моей руке, и он вздохнул.
– Черт!
Даже в одурманенном состоянии и с желанием поссать, Фейри был чертовски быстрым.
Обернувшись ко мне лицом, он отклонился от моего удара и поднял колено. Отскочив в сторону, мне едва удалось избежать удара в живот. Даже не взглянув вниз, чтобы узнать, как далеко он продвинулся в расстегивании ширинки, я двинулась вперед, перехватила его руку и, развернувшись, заехала ему ногой по спине.
Фейри что-то проворчал и пошатнулся, а затем развернулся ко мне. Я бросилась на него, решив, что уже пора это заканчивать. Я замахнулась колом и, когда он находился буквально в дюйме от его груди, он выплюнул:
– Еще немного и вашему миру придет конец. Он...
Я проткнула его грудь колом, оборвав его на полуслове. Он так легко прошел сквозь его кожу, словно это была дешевая ткань. На мгновение он застыл, а после испустил ужасно пронзительный вой. Вы когда-нибудь слышали, как горлопанит койот, попавший под грузовик? Да-да, именно такой звук он издавал.
Боже, да у него же акульи зубы!
Из его рта показались четыре заостренных и длинных резца. Они достигали его нижней губы и напоминали мне клыки саблезубого тигра. Ага, Фейри кусаются. Не сказала бы, что это приятно. Вообще-то, у всех существ, пришедших к нам из Мира Иного, тенденция быть как можно более проворными.
Я отступила назад и вынула кол, в то время как Фейри сжался и исчез. Начиная с его взлохмаченной головы до кроссовок, он сжимался подобно скомканному бумажному мячику. Так из шестифутового мужчины он свернулся в комок, который с легкостью мог поместиться в моей ладони. Затем, послышался хлопок, и меня ослепила вспышка яркого света. Все это напоминало фейверк.
После повисла могильная тишина.
– Приятель, хочу заметить, от твоих предсмертных слов попахивало штампом, да и к тому же, совсем не убедительно, – обратилась я в пустоту, где раньше находился Фейри. – На самом деле, я слышала последние слова и получше.
– Я уверен в этом.
Сердце бешено заколотилось в груди. Я развернулась. Черт, я уже начала представлять, какого будет снова ночевать в тюрьме. Но, несмотря на то, что я, скорее всего, была поймана с поличным, я спрятала кол за спину.
Темный переулок – далеко не самое благоприятное место в городе. Мужчина был одет в черные штаны и белую рубашку, его движения были такими ленивыми, словно он всего-навсего совершает полночную прогулку, но что-то от этого мне легче не стало.
Чувак сто процентов видел, как я ударила Фейри. Значит, одно из двух. Вариант номер один: парень принадлежит к Ордену, но он не из Нового Орлеана, потому что его я не знаю. Вариант номер два: он слуга Фейри. Человек, очарованный ими. Тогда, он может быть опасен.
И если вы зарежете одного такого, то не ожидайте, что он исчезнет. Они истекают кровью. Да и вообще, они погибают так же, как и все нормальные люди. Ну, может, немного медленней.
Орден не разделял «никаких-убийств-людей» политику, потому что иногда это действительно необходимо. Но это действительно дерьмово и безжалостно.
Я сжала кол. Надеюсь, ты не слуга. Пожалуйста. Пожалуйста, надеюсь, ты просто какой-нибудь лентяй, который слинял с работы и думает, что я его рыжеволосая падчерица или что-то в этом духе. Пожалуйста. Пожалуйста.
– Чем могу помочь? – спросила я, пытаясь сохранять серьезный тон.
Мужчина склонил голову. Ох, не нравится мне это. Каждый мускул в моем теле напрягся. Он встал в нескольких футах от входа в переулок, и я наконец-то смогла рассмотреть его.
Он был очень бледным. Его глаза были бледно голубого цвета и эльфийской формы. Это глаза Фейри. Но его кожа была не серебристой. Она была богатого оливкового цвета, который по сравнению с его блондинистыми волосами выглядел слишком бледно. У него были длинные волосы, как у Леголаса из "Властелина Колец".
Кстати говоря, Леголас в какой-то степени горяч.
Хорошо. Так, мне нужно сосредоточиться, потому что с этим чуваком что-то не так. Каждая клеточка моего тела кричала мне об этом.
Я отступила на шаг и внимательно посмотрела на незнакомца.
На этом парне не было чар, и взгляд у него был не остекленевший, как у слуг. Он выглядел как человек, но это не так и все в нем кричало о том, что он не собирается подружиться и осчастливить меня.
Мужчина улыбнулся и поднял руку. Из ниоткуда в его руке появился пистолет. Просто взял и появился. В одну секунду его рука пуста, а в другую там уже пушка.
Ради Бога, что за хрень?
– Ох, как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас могла увидеть выражение своего лица, – сказал он, а затем опустил пистолет, направляя его на меня.