Глава 1
Реган Метью скоро умрет.
Она знала это так же точно, как и то, что небо голубое. Была на все сто в этом уверена, как и в том, что ребенок, которого она носит – мальчик. Она не сомневалась и в том, что именно отец ее ребенка оборвет ее жизнь.
Крича, она рывком села в кровати, не сводя глаз с включенного ночника в ванной комнате. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что она уже проснулась, она защищена и в безопасности, внутри главной Берлинской штаб квартиры Эгиды.
Реган видела один и тот же сон уже, в который раз. Жуткий кошмар, в котором она лежит на полу в своей собственной крови. Танатос, известный людям как Смерть, четвертый Всадник Апокалипсиса, стоит на коленях рядом, кровь покрывает его руки, каплями стекает с его светлых волос, брызгами окрашивает костяные доспехи.
Реган глубоко вздохнула, пытаясь успокоится, заставляя себя расслабиться. Танатос не сможет ей навредить. Не здесь, не в этой системе комнат, глубоко под главным офисом, где жили двенадцать Старейшин, управляющих древней организацией, истребляющей демонов. Большинство Старейшин пользовались своими квартирами только когда бывали в Берлине по делам Эгиды, но Реган называла эти апартаменты домом уже очень давно. Не взирая на то, что женщина собиралась родить меньше, чем через месяц, она палец о палец не ударила, чтобы приготовить комнату для ребенка. Не будет никаких украшений, ни игрушек, ни колыбели. Она все равно всегда ненавидела нежные цвета.
Ее рука, настолько отёкшая от беременности, что кольцо Старейшин Сиджил пришлось давно снять, дрожала, когда девушка гладила свой живот через тонкую ткань ночной рубашки. Реган надеялась, что ребенок еще немного поспит. Он был еще тот брыкун, и девушка только начала отходить от последней серии пинков. Реган искала в темноте настольную лампу. Сначала ее рука нащупала кинжал Эгиды, покрытый слюной адских псов. Все двенадцать старейшин были обязаны носить их с собой, как единственное средство от Всадников Апокалипсиса, вставших на сторону зла. Только потом нащупала кусок пергамента, лежащего около настольной лампы. Она позволила своим пальцам на минуту задержатся на чернильных буквах. Слова на латыни были своего рода молитвой, но не они приносили девушке успокоение. Нет, она обладала психометрическими возможностями, которые позволяли ей с помощью прикосновения узнать нужную информацию, точнее, почувствовать эмоции того, кто запечатлел чернила на коже. Конкретно этот рукописный фрагмент был записан автором в момент безмятежного спокойствия. Реган хранила у себя страницу на протяжении многих лет, подпитываясь эмоциями автора как кокой-то вампир-эмпат, а за последние несколько месяцев она нуждалась в ней больше чем когда бы то ни было.
Когда один из Всадников оказался на стороне зла, так, как его Печать была сломана согласно предсказаниям "Демоники" – демонской Библии, на Земле воцарился хаос. Ни одна версия Апокалипсиса не обещала быть радостной вечеринкой, но Реган часто задавалась вопросом, почему они вместо этого не могли иметь дела с Библейским пророчеством. По крайней мере, в Библейской версии Всадники должны сражаться на стороне добра, а не зла.
Но это лишь одна из причин, по которым она нуждалась в свитке. Ее съедало сожаление из-за того, что она сделала с Танатосом. И хоть Реган считала, что не заслуживает ничего другого, ради ребенка она должна искать покой везде, где это возможно.
Она позволила себе еще тридцать секунд умиротворения, благодарная иметь хотя бы это. Последняя станица крохотной книги, написанная ангелом, той, которая отдала свою жизнь чтобы спасти Хранителя, была более чем бесценной.
Друзья – Старейшины уговаривали Реган отдать страницу годами, но им придется подождать. Она будет её хранить до самой смерти. Что может случится намного скорее, чем ей бы этого хотелось, если Танатос ее найдет.
Реган оторвала пальцы от листка, собираясь включить лампу, но неожиданный шум заставил ее замереть. Это не был громкий звук, и на секунду она подумала, что ей показалось. Но она никак не могла отрицать, возникшее ощущение, что что-то не так, которое тонкой струйкой просачивалось в ее тело, внутренняя сигнализация, которая не имела никакого смысла.
Не было места на земле, безопаснее ее квартиры. Но, не взирая на это, ее пальцы сами сжали кинжал, а тело мягко спустилось с кровати. С бешено бьющимся сердцем, Реган прокралась к противоположной стене комнаты и прижалась ухом к двери. Тишина. Так почему же ее тело дрожало от внутренних импульсов, которые так и кричали об опасности?
У тебя паранойя. Наверно кошмар с участием Танатоса напугал ее больше, чем обычно. Но ведь проверить никогда не повредит, не так ли? Ее инстинкты Хранителя никогда не подводили, а Реган знала многих из организации, которые дорого заплатили, игнорируя подсознательное чувство опасности.
Так тихо и быстро, как только могла, она натянула блузу для беременных и свободные штаны. На поясе она закрепила кобуру для оружия, переделанную под ее изменившееся тело, и чехол для мобильного телефона, она никуда не ходила не вооружившись. Реган не взяла обычный нож, отдавая предпочтение двустороннему S-образному клинку, более подходящему для битвы.
Сжимая его мертвой хваткой, она открыла дверь и проскользнула в коридор. Тьма всегда была ее союзницей, но теперь, без кольца эгиды, которое наделяло обладателя возможностью ночного виденья, стала настоящим недостатком.
Реган прижалась спиной к стене, стараясь придвинутся к выключателю, который был окружен бледным зеленым светом. Но когда попыталась его включить, ничего не произошло.
"Просто лампочка перегорела", – прошептала она себе. Она даже сказала это еще раз, но к слабому чувству сомнения примешалось ощущение опасности.
Реган обернулась и посмотрела на свою комнату, гадая, не было бы умнее вернуться и запереться изнутри, но… то, что угрожало ей в штабе Эгиды никак не возможно остановить деревянной плитой и дверным засовом.
Кроме того, у нее есть секретное оружие, нечто такое, что строго запрещено использовать, разве что когда жизни ребенка угрожала опасность.
Она кралась вперед, и волосы на ее шее вставали дыбом.
– Кто здесь? – Ответа не последовало, но собственно, ни один нормальный демон не поспешит назвать свое имя. Ребенок превратил ее мозги в кашу, и она превратилась в классическую идиотку из ужастиков, которую убивают в первые пять минут фильма. Просто отлично.
Ей показалось, что она увидела какое-то движение впереди, около входа в аудиторию. Куда же все подевались?
Даже посреди ночи Хранители патрулировали здание, или коротали смены проводя исследования в огромной библиотеке, или же организовывая мирового масштаба операции. Это был нервный центр Эгиды, который никогда не затихал.
Реган подошла ближе, и достигнув двери, ее нога поскользнулась на чем-то мокром и теплом. В животе все перевернулось. Ей не надо было смотреть, чтобы понять, что она наступила на кровь, не нужен был свет, она и так знала, что темная куча у стены – это тело. Не хорошо. Все было очень-очень плохо.
Что-то прошуршало за ее спиной. Включился инстинкт самосохранения, двигая ее вперед через дверь аудитории. Эта комната была как большая аудитория колледжа, с несколькими рядами сидений и двумя лестничными пролетами. Реган двигалась к ступеням внизу так быстро, как только могла. Ей бы только добраться до выхода на другой стороне, тогда она сможет выйти к приемному столу и включить сигнализацию.
Беззвучное размытое пятно прошмыгнуло мимо нее. Реган развернулась, приготовив оружие, согреваемая жаркой волной адреналина, бегущего по венам. Кроваво-красные глаза уставились на нее, и она могла бы поклясться, что слышала звуки капающей на пол слюны.
– Шлюха! – Прорычал глубокий мужской голос, и ребенок ответил очередным пинком.
– Я не знаю кто ты, но тебе лучше подумать дважды перед тем, как оскорблять Хранителя в его собственном доме, – ответила Реган.
Раскатистый смех прозвучал вместе со щелчком пальцев, и внезапно, в аудитории загорелся свет. Около нее вампир, огромный клыкастый мертвяк, около 2 метров росту
[1]
. Его взгляд выразительно задержался на ее животе.
– Это не оскорбление, а правда.
Она проигнорировала колкость, которая задела за живое.
– Кто ты? Как ты сюда пробрался?
В какой-то момент Реган закрыла живот рукой, как будто это поможет защитить его. Вот идиотка. Оружие в ее другой руке способно на гораздо большее – только если ей удастся снести голову этому кровососу.
Вампир двигался с такой скоростью, что Реган не увидела его замах, а ощутила своей щекой. Пульсирующая боль отразилась от челюсти к скуле и к верхней части головы, когда она ударилась о стену, а левое плечо приняло удар на себя.
– Кто я, уже не будет иметь никакого значения, когда ты и твой ублюдок умрете, – прошипел он, брызгая слюной как бешеный пес.
Этот вампир был каким-то не совсем нормальным, не то чтобы большинство их сородичей были адекватными, но девушка обратила внимание на едва заметное отличие между дневными вампирами Танатоса и обыкновенным ночным видом. А именно, вампиры Тана казались больше, а их клыки были просто огромными.
– Ты один из людей Танатоса?
– Я никому не принадлежу, – огрызнулся тот, – Я не один из кастрированных домашних животных Бладрекса. – Он снова начал к ней приближаться, и она нанесла удар ножом. Потеряв равновесие, Реган смогла лишь вскользь задеть бицепс вампира. Его рука взлетела и с силой сжала горло девушки. Жутко улыбаясь, он начал душить ее, лишая возможности дышать.
Паника волной накрыла ее, сдавливая тело страхом так же сильно, как и пальцы вампира, терзающие ее шею. У нее был бы шанс, если бы не почти закончившаяся беременность. И хоть она продолжала поддерживать себя в отличной физической форме, всё равно быстро утомлялась, а неравномерный вес сделал её неуклюжей.
Она не могла умереть вот так. Не могла позволить своему ребенку умереть. Но когда ее легкие начали гореть от недостатка кислорода, Реган поняла, что это конец. Она тяжело вдыхала, пытаясь дать своим страдающим дыхательным путям хотя бы каплю воздуха. Погрузившись глубоко в себя, ища способности, которые держала на коротком поводке большую часть жизни. Особенные силы, которые вышли из-под контроля в ночь, когда она забеременела. Сейчас совсем не время об этом вспоминать.
Реган почувствовала, как сила начала зарождаться легким покалыванием где-то глубоко внутри неё. Приманивая ее как бездомного котенка, она старалась вытащить ее на поверхность, но та забилась глубже. Превращаясь из точки яркого света обратно в бледное мерцание, а потом и вовсе утихла. Какого хр…
– Сдохни, сука! – вампир прошипел ей прямо в лицо.
Вот дерьмо! Она никак не могла разбудить свои суперспособности. Внезапно хватка вампира ослабла, позволяя сделать такой желанный вдох. И когда Реган увидела его злую улыбку, она точно знала, для чего он это сделал. Чтобы отсрочить ей смерть.
– Ублюдок, – прохрипела она. Реган царапала его плечи и пинала по ногам, но тот даже с места не сдвинулся. Опять она воззвала к своим способностям, настолько мощной силе, что способна вырвать душу из существа. Но предательница молчала, как будто ее и вовсе не существовало.
Ее сознание помутилось, а кислородное голодание, завладевая телом делало попытки бороться все слабее. Картинки мелькали в ее мозгу, но совсем не те, которых она ожидала, находясь на волоске от смерти. Люди врут, когда говорят, что в такие моменты вся жизнь проходит перед глазами. Единственное, о чем она могла думать – о Танатосе. Она вспоминала, как он выглядел в момент наивысшего наслаждения, как его тело напрягалось, а мышцы бугрились и перекатывались под гладкой кожей. Она слышала его смех, видела его улыбку. И она не могла забыть выражение его лица, когда он понял, что Реган предала его. Она умрет, и все это было напрасно. В ее утробе ребенок пинался все сильнее и сильнее, как будто предчувствовал близкую смерть. Вампир улыбался.
– Я чувствую жизнь внутри тебя, и я буду наслаждаться каждым мгновением, обрывая ее, – сказал он и протянул свою руку к ее округлому животу. Ее разум разрывался от немых криков.
– А еще громче вы орать не можете? – Звук незнакомого голоса присоединился к ее отчаянным, безмолвным воплям и оглушающему стуку пульса в ушах. Неожиданный легкий ветерок коснулся ее кожи. И в следующий момент вампир отлетел в сторону, а Реган вырвали из его хватки. У нее было лишь мгновение, чтобы оценить другого вампира, присоединившегося к веселью, перед тем, как тот отшвырнул ее в сторону. Она упала на пол за возвышением, жадно вдыхая воздух и наблюдая, как нежданный спаситель, в котором она узнала одного из дневных вампиров, людей преданных Танатосу, атаковал ее несостоявшегося убийцу.
Новенький врезал кулаком сопернику по голове, отбросив того к стене. Не давая ему возможности очухаться, он всадил обломок дерева – она понятия не имела где он его взял – прямо ему в грудь. Вампир шипел даже тогда, когда его тело начало чернеть и превращаться в прах.
Выживший вампир прихрамывая подошел к Реган, злость и боль смешивались в его глазах.
– Ты предала Танатоса, – прорычал он, – Ты предала всех нас.
Она не была уверена на счет "всех", но остальное было чистой правдой.
– Тогда почему ты спас меня?
– Спас? – Вампир указал на горстку пепла, однажды бывшую одним из его сородичей. – Он просто собирался убить тебя. Я же доставлю тебя Танатосу. – Улыбаясь он добавил: – Поверь, я тебя не спас.
Переводчики: navaprecious
Редактор: natali1875
Глава 2
Быть парализованным и запертым в ловушку собственного сознания, без какой-либо возможности двигаться или говорить, что может быть хуже?
Находится в этом состоянии, которое поддерживается твоим собственным братом и сестрой. Восемь с половиной бесконечных, ведущих к безумию месяцев. Танатос, четвертый Всадник Апокалипсиса, находился в кровати в компании лишь одного телевизора. Ну, еще каждые двенадцать часов его навещал кто-то из Главной Подземной Больницы, чтобы вколоть слюну адской гончей, обладающей парализующей способностью, сменить на капельнице раствор от обезвоживания, и провести унизительную процедуру протирания влажной губкой перед тем, как сменить штаны.
Но кто бы не приходил, действовал быстро и профессионально и поспешно удалялся. И конечно же его сестра, Лимос, третья Всадница Апокалипсиса и Арес, второй Всадник, часто у него зависали. Но если Ареса трудно было назвать болтуном, то у Лимос же рот не закрывался.
Откровенно говоря, Тану было глубоко плевать лаком какого цвета сегодня утром она покрасила ногти, или как она и ее человеческий муж Эрик планировали медовый месяц по Европе после окончания Апокалипсиса. И серьезно, медовый месяц? Не поздновато ли? Эрик и Лимос жила в своем персональном рае на острове, так что каждый день для них уже был медовым месяцем. Что Тан, плюешься желчью? Да, конечно, его мысли попахивали завистью. Как бы глупо и жестоко это не прозвучало, но единственное, что помогало ему сохранить рассудок на протяжении многих тысяч лет, которые он прожил, это осознание того, что Арес и Лимос так же одиноки как и он.
Но сейчас, оба, Арес и Лимос были женаты и счастливы, а его оставили парализованного и несчастного страдать от огромной ненависти к женщине, которая довела его до этого.
Реган.
С тех пор, как его прокляли стать Всадником, который превратится в Смерть, как-только сломается его Печать, Танатос верил, что Печатью была его девственность. Он хранил свой член словно чертов алмаз Хоупа
[2]
.
Он готов был взорваться от сексуального возбуждения, но черт, всё таки сохранил свою девственность и…, а дерьмо…
Конечно это было до появления Реган с ее соблазнительным телом, дьявольским планом и отравленным вином. Она сумела раздеть его, обездвижить и заставила кончить. Почему? Он до сих пор не мог понять причину, поскольку ни разу, при всей трепливости Лимос и бреде, который нес Арес, не поднимался вопрос о Хранительницы Эгиды. И именно тот факт, что она была Хранителем, одной из человеческих бойцов, смыслом существования которых было избавление мира от демонов, делал ее мотивы более загадочными.
Хранителям не нужен был Апокалипсис. Значит, либо она тайно работала против Эгиды, или же она не знала, что трахнув его, разобьет его Печать.
Но если последний вариант был правдой… то почему же она пошла на крайности, чтобы затащить его в постель? Будучи легендой мирового масштаба, он привлекал особое внимание, и, конечно, знал, что красив. Но использовать дурманящее вино и сверхъестественные силы, чтобы добиться желаемого?
Ярость накрыла его волной такой же пламенной, как и желание, которое он чувствовал, находясь под Реган, когда ее жаркая плоть сжималась вокруг его члена. Боже, как же хорошо ему тогда было. Столетиями он думал каково это, быть с женщиной. Представлял все возможные способы, которые только существуют. Его любимой фантазией было то, как он будет брать женщину, стоящую на четвереньках, прижимаясь своей грудью к ее спине, удерживая своим весом для мощных толчков.
Все эти месяцы, думая о сексе, именно Реган он представлял стоящей на коленях.
Его член дернулся, подстрекаемый жаркими мыслями, выводя его из себя. Ему не стоило мгновенно заводится, думая о ней. Стикс больно пнул Танатоса, чувствуя раздражения хозяина. Жеребец, пребывая в форме татуировки, был так же обездвижен, как и он.
Минуточку. Он – возбужден, его конь – пришел в движение… а это значило, что действие слюны адского пса теряло свою эффективность.
Сердце Танатоса стало биться дважды быстрее, когда у него появился лучик надежды. Может его родственнички наконец-то решили его освободить. О, если это так… у него были серьезные планы. Сначала он надерет задницу Лимос и Аресу. А потом, секс. Много, много секса. До Реган, воздержание не было проблемой просто потому, что он не знал, что теряет. Но теперь, его тело жаждало этого так же сильно, как и мести. И не будет ли отплата сладкой? Он никак не мог определится, чего же хочет больше: убить Реган, или трахнуть. Может, и того, и другого? Конечно, не в таком порядке, он ведь не полный псих.
Дверь открылась и он услышал тяжелые шаги Ареса, в сопровождении почти беззвучной Лимос, и цоканье когтей адского пса.
– Привет, братишка, – прочирикала Лимос, как будто Танатос оставался здесь, развлекаясь в свое удовольствие. Его кулаки сжались, но он быстро расслабил мышцы, заставляя себя оставаться спокойным.
Арес переключил канал на телевизоре, который они вмонтировали над кроватью.
– Извини за это, – проворчал он, – наверное кто-то перепутал канал. Теле ярмарка по продаже фианитов
[3]
не очень увлекательная передача.
Ну что ты! я как раз думал, как красиво на мне будет смотреться ожерелье с золотой филигранью и серьги в форме капли. И всего за семь тысяч пятьсот девяносто девять долларов плюс доставка. Это же просто даром! Но, черт, я упустил такую сделку из-за того, что я, мать вашу, лежу как труп.
Рука Лимос легла на бицепс Танатоса, и он еле сдержался, что бы ее не сбросить.
– Эй… послушай… мы должны тебе кое-что сказать. – Ее голос был низким и серьезным, и, черт, это не обещало ничего хорошего. – Я знаю, ты наверное чувствуешь разрушения в мире, и это сводит тебя с ума.
Сводит с ума? Да это было ёбаное безумие! С бешеной пеной изо рта и всепоглощающим пламенем, разрушающим рассудок. Лимос и Арес держали его в курсе последних событий, рассказывая о всем, что творил Мор, хотя в этом не было нужды. Благодаря проклятию, Тан мог чувствовать массовые потери по всему земному шару, его тянуло туда, как наркомана к очередной дозе героина.
Очевидно, его обездвиженное состояние немного притормозило возможность переноситься к эпицентру смертей, но позыв был все еще силен, кружа внутри него как дым с крематория.
– Все становиться еще хуже, – сказал Арес, – чума, которую начал Мор переросла в войны, голод и смерти по всей земле. Поэтому мы проводили мало времени с тобой. Слишком часто нам приходилось переноситься в города, где ситуация была катастрофической.
– На прошлой неделе, Мор занял Австралию во имя Шеула.
Вот, черт. Демоны, которые были привязаны к Шеулу – место, которое люди называют Адом – теперь смогут заселить Австралию. Размеры этой страны поместят миллионы демонов и позволят им подготовить первый этап глобального завоевания.
С начала времен демоны желали начать Апокалипсис, чтобы уничтожить человечество и занять Землю в качестве трофея. И теперь, имея такой огромный козырь в рукаве, они как говорится, подберут мяч, который уже находится практически в зоне защиты, и станут на шаг ближе к своей цели. Что будет с людьми?
Лимос, которая всегда находилась с его мыслями на одной волне, ответила, как будто услышала вопрос.
– Все те, кто не успеет убраться вовремя будут… убиты.
– Мы помогли нескольким эвакуироваться, – голос Ареса опустел, – Кинан, Лимос, Эрик и я помогли нескольким.
– Все очень скверно, – сказала Лимос, – Но есть и хорошая новость. Хранители Эгиды нашли способ закрыть Врата Ада. Это временно… их магию блокируют демонские чары, но все же это остановило массовое проникновение сил зла. – Она потрепала его по руке. – Потерпи еще немного, Тан. Осталось несколько недель, и мы тебя освободим.
Несколько недель? Почему именно тогда?
Арес сжал Танатоса за ногу:
– Через пару часов кто-то придет, чтобы сделать следующую инъекцию. Мы навестим тебя, как только освободимся.
Они с Лимос ушли, и ну уж нет, он не собирался торчать здесь и ждать очередного укола. По кокой-то неизвестной причине он опять мог двигаться и собирался поскорее удрать отсюда ко все чертям собачьим. Собравшись с силами, он начал раскачиваться в разные стороны, пока амплитуда его движений не сбросила его на пол. Твою мать, как же все болело от удара, но это только побуждало действовать быстрее. Что-то внутри его волновало, тянуло куда-то. Опасность. Смерть. И то, и другое. Только никогда раньше не испытывал он такого чувства опасности. Как будто это он пребывал в угрожающей жизни ситуации, но… эмоция исходила издалека. Чтобы это ни было, оно взывало к нему, и он должен был ответить.
Он вырвал катетер капельницы из руки и подполз к раздвижной стеклянной двери. Кряхтя, он поднялся на четвереньки и выбрался наружу. Смерть и опасность продолжали терзать его, как две веревки, тянущие в противоположные стороны. Чувство опасности казалось более… весомым, но в своем нынешним ослабленном состоянии он не мог рисковать, поскольку мог угодить в одну из ловушек Мора. Смерть, с другой стороны, наполнит его силой. Все правильно. Сначала – смерть, потом – опасность. Подчиняясь инстинкту, он открыл Хэррогейт и ввалился в него. Мгновенно, жаркий и сырой воздух взрывной волной накрыл Тана. Смрад гниющей плоти и горящего дерева неприятно ударил ему в нос. Обессилено он поднял голову и нахмурился при виде выжженной земли и упавших деревьев. Внутренняя система навигации Тана подсказывала, что он был внизу в Преисподней, но никогда раньше он не видел ничего подобного. Столько погибших… Теперь понятно, почему его сюда так тянуло.
– Эй, ты. – Танатос повернул голову и увидел мужчину без рубашки и в обтягивающих штанах, который все время менял цвет, стараясь слиться с дымчато-серым и черным задним планом.
– Гадес. – Его голос звучал так, как будто он наглотался стекла.
– Неужели это… Австралия?
– Да-да-да. – Гадес сделал несколько шагов, давя сапогами обожженные демонские и человеческие кости.
– Поскольку это место заклеймено за Шеулом, я могу здесь зависать.
Конечно. Гадес был так же привязан к Шеулу, как и любой демон, но совсем по другим причинам.
Как павший ангел, он должен был следить за Шеул-гра-местом, где находились души демонов и плохих людей. И мог покидать его только с позволения Азагота, или, как его еще называли, Жнеца Смерти.
– Азагот позволил тебе… покинуть Шеул-гра?
– Он дал мне час. – Его протяжная речь сочилась сарказмом.
– Его щедрость не знает границ.
Он слегка подтолкнул его ногой:
– Теперь я торчу здесь пытаясь тебе помочь. Быстрее поправляйся, я хочу заскочить в один из распутных домов сукубусов по пути назад в Гра.
Миллионы иголочек вонзились в мышцы Тана, когда он попытался опереться на упавшее дерево. Синеволосый сукин сын просто стоял и смотрел.
– Зачем тебе… мне… помогать?
Лицо Гадеса стало таким же каменным, как и все вокруг них:
– Потому, что твой грёбаный братец меня уже заебал. И хоть я и могу оценить то, что он делает, начинает Апокалипсис, и все такое, меня бесит, что он лезет в мои дела.
Танатос пошевелил пальцами, рад снова их чувствовать:
– Ты это о чем?
Синие прожилки, паутинкой покрывая бледную кожу Гадеса стали ярче и начали пульсировать:
– Он хочет разрушить Шеул-гра и уничтожить Азагота.
– Вот дерьмо.
Без Шеул-гра каждый демон или испорченный человек, убитый в мире людей, будет свободен и сможет сеять хаос в своей бестелесной форме.
Также, по одной из теорий, Азагот мог оказаться отцом Всадников, но никто пока не мог этого подтвердить. Пока слух не опровергли, Танатос не хотел бы, чтобы его убили.
– Да, дерьмо полностью подходящее слово. Кто бы мог подумать, что твой долбанутый братец мог скатится с катушек и стать чокнутым серийным убийцей?
В этом и состояла проблема. Ресеф был самым добрым и уравновешенным из всей четверки. То, что он так изменился, не предвещало ничего хорошего для Ареса, Лимос и Тана.
Он обратил внимание, что какая-то ветка впивается ему в спину, и в то же время ощутил легкую вибрацию где-то в районе запавшего живота. Его тело оживало. И требовало пищи. Вместе с голодом усилилось ощущение опасности, стало раздражающим голосом в его мозгу. Что это за чертовщина?
– С каждым днем он сильнее, Танатос. Души, за которыми я присматриваю перерождаются с пугающей скоростью.
Танатос нахмурился:
– Думаешь Мор в ответе за это?
– Возможно, не косвенно. Но, чем ближе Апокалипсис, тем быстрее души покидают меня, быстрее, чем появляются. У Мора большая поддержка в мире демонов, а я становлюсь все слабее. Ты должен его убить.
Танатос отрицательно покачал головой:
– Я намерен вернуть брата, а не убивать его. – Тан нашел подтверждение того, что Печать Ресефа можно исправить, но только если вонзить в него нужный кинжал в нужное время. Проблема состояла в том, что он не разгадал нужное время.
– Чудненько! Мне все равно, что ты сделаешь, просто сделай хоть что-то. Моя жизнь зависит от этих душ. Я нуждаюсь в них.
– Чудненько? – Начал Тан. – Серьезно? Большой, страшный демон с ирокезом на голове использует словечка типа "чудненько"?
– Да, чудненько. – Гадес потер свою обнаженную грудь, – и пошел на хер.
– Это уже лучше, – сказал Тан и прикрыл глаза.
Вибрация в его теле переросла в мучительный голод, тесно переплетаясь со злостью. Запах крови врезался в него, и он открыл свои глаза. Гадес присел около Тана с ножом в руке. Кровь струилась с разрезанного запястья, и клыки Танатоса удлинились, когда жажда, сдерживаемая на протяжении восьми месяцев, вырвалась наружу.
Он набросился на Гадеса, но мужчина схватил его сзади за шею и прижал окровавленную руку ко рту Тана. Его мозг отключился, поддавшись неистовому голоду, а тело действовало на автопилоте, контролируемое животным инстинктом.
– Вот, блядь. – Жесткий голос Гадеса был не более, чем жужжанием в сознании Тана. В этот момент, ему было насрать, даже если он оторвет мужчине руку. Все, что имело значение – заполнить пустоту внутри. Если нет, то это могло привести к неконтролируемым кормежкам и многим смертям. Но Тану повезло, поскольку он был из тех, кто знал о его потребности, хотя не знал о ее мере.
Время мелькало разноцветными кругами и, наконец, Гадес отошел в сторону, оставив его прислонившимся к дереву, его тело вновь пополнило запас сил. Голод прошел, но другое чувство, странное покалывание грозящей опасности, навязчиво жужжало у него в мозгу. Это был как маячок, зовущий его.
– Спасибо, чувак. – Танатос поднялся на ноги и размял мышцы, проверяя их возможности после долгого неиспользования.
Краем глаза он уловил движение в выгоревшем лесу, и знал, что уже через минуту сможет поразмяться. У них был незваный гость.
– Без проблем, лишь отдал должок.
Наблюдая краем глаза за крадущимся в тени существом, Тан привычным движением провел пальцем по серповидному шраму на шее, и мгновенно на нем появилась костяная броня. Затем, он призвал свою косу.
– За тобой много долгов. Я присылаю тебе огромное количество душ, мудак. – Он собирался послать Гадесу еще.
– Да пошел ты на хер.
Он начал свой привычный ответ "Не могу, мне нельзя заниматься сексом", но вспомнил, что очень даже мог. Спасибо Реган и ее предательскому поступку. Но Гадес был мужчиной, а Танатос не настолько отчаявшимся.
Но желание оставалось, такое же мощное, как и у Ареса. Узел напряжения, который, если не ослабить, мог вылиться в разрушение и смерть. Хорошо, что Танатос был в настроении немного поиграть в "Подземелье и Драконы", а не в ролевые игры.
– И что ты собираешься делать теперь, когда твоя ледяная скорлупа дала трещину?
– Сначала, я убью демонов и падшего ангела, стоящих за твоей спиной. – Скорпион, изображенный на его шее, начал жалить, его хвост двигался со скоростью пульса, напоминая, что призвание Танатоса – смерть. И, поскольку он никогда не спорил с судьбой, Тан взмахнул косой, отсекая одному из демонов голову. Он посмотрел на Гадеса, который наслаждался зрелищем и выглядел так, будто единственное, чего ему не хватает – это попкорна.
– А потом, я сделаю тоже самое с женщиной, которая меня предала.