От автора
Вдохновение для книги «Безголовый купидон» я черпала из своих ранних воспоминаний и увлечений. В детстве я очень любила читать истории о старых домах, больших семьях и о привидениях – особенно такие, в которых, как выяснялось к концу повествования, привидения действительно существовали.
Потом, в конце 1960-х годов, я узнала о существовании феномена полтергейста. Я читала несколько заметок в газетах о полтергейсте и об исследованиях этой проблемы. Тогда я узнала, что явление полтергейста изучали во всем мире. Это не были зловещие, всемогущие духи зла, которых так любят изображать в голливудских фильмах. Полтергейсты всего лишь шумели и устраивали беспорядок в тех домах, где обитали подростки, удрученные каким-либо несчастьем. И вот однажды я встретила девочку, которая интересовалась всем, что хоть как-то могло показаться сверхъестественным. Разумеется, с помощью своих исследований она хотела насолить родителям. Так и возникла Аманда, ставшая героиней истории про купидона.
Прототипом Дэвида, от чьего имени ведется повествование, стал парнишка-пятиклассник, один из тех, у которых я преподавала. Этот молодой человек очень ответственно относился к своим младшим братьям и сестрам и в общении со всеми был не по возрасту серьезен и открыт.
Аманда, которая в моей книге изучает колдовство и мечтает стать ведьмой, является сводной сестрой Дэвида, недавно вошедшей в его семью. Ей двенадцать лет, и она не может смириться с разводом своих родителей, но еще больше она негодует по поводу второго брака матери, в результате которого ей приходится жить в новой семье с четырьмя детьми младше нее самой. Аманда – настоящий маленький оккультист: стремится исследовать все сверхъестественное, но пугается всякий раз, как только происходит что-нибудь, что она не в силах контролировать. Блэр, четырехлетний брат Дэвида, напротив, обладает той невинной магией, которая свойственна некоторым детям его возраста.
И Джени, самопровозглашенный гений семьи Стэнли, и Блэр навсегда останутся одними из самых моих любимых героев. Я получила настоящее удовольствие, когда писала эту книгу, и, судя по откликам читателей, книга им понравилась.
Зильфа Китли Снайдер
Глава 1
Впоследствии Дэвид часто задавался вопросом, как же так случилось, что он оказался на лестничной площадке рядом со статуей безголового купидона именно в тот момент, когда его мачеха решила съездить за Амандой.
То, что Молли собирается куда-то пойти, Дэвид понял, едва она появилась на ступеньках лестницы. На ее ногах красовались туфли, платье в кои-то веки не несло на себе следов краски, а руки были тщательно отмыты. Почти три недели назад ставшая его мачехой, Молли занималась живописью и дома обычно одевалась небрежно, как художница в мастерской.
– А, вот ты где, – сказала она, заметив Дэвида. – Съезжу заберу Аманду. Присмотришь за малышами, ладно? Пару минут назад они еще были на качелях во дворе.
Дэвид сказал, что присмотрит, и Молли, улыбнувшись ему, ушла.
Несколько минут мальчик не двигался с места, наслаждаясь гулкой тишиной особняка «Уэстерли», совершенно пустого, если не считать самого Дэвида. Он вдруг почувствовал – хотя еще ничего не произошло, – что лестничная площадка будто бы таит в себе что-то необычное, словно она – сердце огромного старого дома. А ещё она оказалась неплохим наблюдательным пунктом: отсюда прекрасно просматривались двери и коридоры обоих этажей.
Посидев на лестнице еще немного, Дэвид поднялся и вышел во двор, где играли его младшие сестры и брат. Он раскачивал их на качелях, пока не выбился из сил, а затем отвел наверх в дом, в комнату, которую делил со своим братом Блэром. Малыши достали игрушки и наконец-то угомонились.
Дэвид с книгой в руках растянулся на диване у окна, откуда была видна подъездная дорожка. Он читал, но то и дело отвлекался, высматривая машину Молли и размышляя о будущем – и об Аманде.
Аманда, двенадцатилетняя дочь Молли, до этого времени жила у своего отца. Но теперь, после того как ее мама вышла замуж за папу Дэвида, она должна была переехать к Молли и стать членом семьи Стэнли. Столь внезапное появление у него старшей сестры – самому Дэвиду было еще только одиннадцать, но до сих пор никто из детей никогда не оказывался старше него, – поневоле наводило на раздумья. А Аманду – Дэвид был почти уверен в этом – уж точно нельзя назвать «просто среднестатистической сводной сестрой», наверняка стоило ждать от нее неприятностей.
Некоторые логические основания для подобных выводов у него, безусловно, имелись, но все же в основном размышления Дэвида опирались на интуицию. Ничего странного тут не было – эта способность передавалась в их семье по материнской линии. Вот только предчувствие по поводу Аманды было невероятно сильным, Дэвид никогда прежде такого не испытывал: оно больше походило на предостережение свыше, пророчество великих перемен, которые влекло за собой появление в семье Стэнли нового члена.
Что же касается логических оснований, то почти все они снизошли на Дэвида из случайно услышанных обрывков разговоров Молли и отца. Однако самое сильное впечатление на него произвели отнюдь не чужие беседы, а выражение лица. Выражение лица Аманды, когда Дэвид впервые увидел ее.
Они встречались лишь один раз, потому что Аманда обладала потрясающим умением не попадаться никому на глаза, когда сама этого не хотела. Разумеется, отец Дэвида видел девочку; но когда две семьи решали устроить совместный отдых, у Аманды непременно случалось что-нибудь ужасно важное и неотложное, вроде подготовки к контрольной или внезапного приступа желудочного гриппа. Дэвид встретился с Амандой, когда они однажды, давно, всей семьей пошли в зоопарк; отец и Молли тогда только-только познакомились.
В то утро он не обратил на девочку особого внимания: вряд ли ему могло прийти в голову, что она станет его сводной сестрой, а вот за Блэром уже тогда нужен был глаз да глаз: младшего брата то и дело приходилось оттаскивать от клеток и загонов. Впрочем, Блэр умудрялся находить общий язык почти со всеми животными, так что на самом деле большой опасности не было, разве что со стороны смотрителей зоопарка, не осведомленных о его способностях.
Дэвид вспомнил, как сказал Аманде «привет», когда его отец представил их друг другу, но девочка ничего ему не ответила. В памяти всплыл смутный образ кого-то с каштановыми волосами, в красном платье и с тем самым выражением лица, которое он не забыл до сих пор. Тогда весь день, стоило ему оказаться рядом, Аманда бросала на него один и тот же взгляд. Когда люди так смотрят, невольно хочется проверить, завязаны ли у тебя шнурки на ботинках, особенно в зоопарке. Дэвид и проверил. Шнурки были в полном порядке, а вот взгляд этот он запомнил.
Выходило, что, следуя интуиции и логике, Дэвиду нужно быть готовым практически к чему угодно, и ему казалось, что он готов к этому «чему угодно»; во всяком случае, он надеялся, что готов. Когда миниатюрный «Фольксваген» Молли наконец съехал с шоссе на длинную пыльную подъездную дорожку, Дэвид встал на диване на колени и открыл окно, вернее, приоткрыл его ровно настолько, чтобы видеть все, что происходит снаружи. Сквозь мутное волнистое стекло старого окна с металлическим переплетом мало что можно было разглядеть, а Дэвида интересовали подробности.
Машина остановилась у лестницы, ведущей на веранду, и несколько минут из нее никто не выходил. Дэвид предположил, что Молли и Аманда, должно быть, не успели закончить разговор. Конечно, им многое нужно было обсудить: с момента последней их встречи папа Дэвида женился на Молли, потом они уехали в свадебное путешествие, а вернувшись, перевезли вещи и младших Стэнли в старый загородный особняк «Уэстерли» – единственный большой и недорогой дом, который им удалось найти. А Аманда все это время жила у своего отца в Южной Калифорнии.
Дэвид не отрывался от окна и наблюдал за машиной Молли, как вдруг за его спиной раздался громкий треск, сопровождавшийся воплем, больше похожим на визг кошки, которой наступили на хвост. Еще не обернувшись, он уже знал, что случилось. Когда Дэвид последний раз проверял, как там младшие, Джени возводила что-то из кубиков в углу комнаты, Эстер устроила уборку игрушечным пылесосом, а Блэр спал, свернувшись калачиком, на кровати Дэвида.
Эстер пронеслась через всю комнату, залезла на диван и спряталась за спину старшего брата. В дальнем углу медленно поднималась с пола Джени; выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Эстер благоразумно не высовывалась – Джени, как обычно, собиралась бросаться в сестру всем, что попадется под руку.
– Хватит, Джени, – сказал Дэвид. – Положи всё на место. В чем дело?
– Тессер разломала загон для моей лошадки, – прошипела Джени сквозь зубы.
«Тессер» – так называла себя сама Эстер, пока что не умевшая правильно произносить свое имя, так называли ее и остальные члены семьи.
– Неправда! – подала голос Эстер из-за спины Дэвида. – Ничего я не ломала, я просто упала на него!
Джени не унималась – игрушки так и летали по комнате.
– Джени, – попытался урезонить сестру Дэвид, – если ты и дальше собираешься бросаться в Эстер своими игрушками, то еще и их все сломаешь.
– Ага, и Тессер сломаешь! – пропищала Эстер.
Мальчик рассмеялся, а Джени посмотрела на зажатую в руке фарфоровую игрушечную лошадку, и краска ярости стала сходить с ее лица.
Дэвид отвернулся к окну, опасаясь, что пропустил появление Аманды и та уже успела войти в дом, но оказался не прав. Молли с дочерью все еще сидели в кабриолете. Внезапно его мачеха вылетела из машины, раздраженно хлопнув дверцей, почти бегом направилась по дорожке к дому и поднялась на террасу, оставив Аманду в одиночестве. Дэвид не разглядел лица Молли, но что-то в повороте ее головы и в положении плеч навело его на мысль, уж не плачет ли она.
Еще пару минут Аманда сидела в «Фольксвагене»; потом нарочито медленно открыла дверь и вышла из машины. Дэвид потянулся вперед, чтобы получше рассмотреть сводную сестру, и чуть не раздавил Эстер, на всякий пожарный все еще спасавшуюся от Джени на диване.
– Ого! – выдохнул он. Услышав это, Эстер протиснулась у брата под мышкой, и теперь они вместе смотрели в приоткрытое окно.
– Ого! – сказала Эстер. – А это кто?
Дэвид не ответил, и сестра пару раз боднула его в подбородок, чтобы привлечь внимание.
– Это кто? – повторила она.
– Это? – Дэвид медленно покачал головой. – Это, Тессер, наша новая сестра.
И оба снова уставились в окно.
На долю секунды Дэвиду показалось, что голова Аманды оплетена кучей проволочек и спиралек, но он тут же сообразил, что это всего лишь прическа. Волосы девочки оказались заплетены в бесчисленное множество тугих длинных косичек, частично собранных в крупные кольца на затылке. Остальную Аманду почти полностью укутывала яркая цветная шаль с бахромой, и только ниже коленей можно было заметить что-то напоминавшее черную юбку с неровным краем.
Выйдя из машины, девочка с минуту стояла неподвижно, глядя вслед матери; теперь Дэвид мог почти полностью рассмотреть ее лицо. Сейчас, снова увидев Аманду, он припомнил детали, которые стерлись из памяти со времени их первой встречи: очень темные брови, изящный маленький носик и надменную улыбку, в которую то и дело складывались ее губы. Вот только крохотной звездочки, вернее, чего-то вроде треугольника, тогда на лбу у девочки не имелось, а сейчас она была наклеена и при движении отражала свет, словно зеркальце.
Аманда повернулась к машине, распахнула дверцу и вытащила из салона что-то похожее на огромную круглую клетку, накрытую пляжным полотенцем, а вслед за ней – пару больших чемоданов. Потом она залезла в багажник и принялась доставать коробки, много коробок, причем, как показалось Дэвиду, довольно тяжелых. Их все вместе с чемоданами и большой клеткой она сложила на одну сторону дорожки.
Теперь настал черед двух клеток поменьше. Выгружая их из машины, Аманда вдруг бросила взгляд вверх, и на секунду Дэвид испугался, не заметила ли она его в приоткрытом окне. Но девочка продолжила свое занятие, пока не разложила на дорожке весь багаж.
И только после этого Аманда медленно повернулась и уставилась прямо на них. Ее взгляд оказался достаточно пристальным и долгим, чтобы у Дэвида не осталось сомнений в том, что она знает об их присутствии. Девочка кивнула и сделала приглашающий жест – и то и другое, очевидно, означало «иди сюда».
Дэвид отпрянул от окна и захлопнул его. Эстер вопросительно уставилась на брата.
– Там эта наша новая сестра показала – вот так вот, – заметила она, повторив жест Аманды.
– Да, – отозвался Дэвид. – Я видел.
Он снова открыл окно и высунулся наружу.
– Ты меня звала?
Аманда сложила губы в высокомерную улыбку и кивнула, очень медленно и церемонно. Ее жест в сторону груды коробок и чемоданов был вполне понятен.
– Ладно, – сказал Дэвид. – Сейчас спущусь.
– И я спущусь, – Эстер соскользнула с дивана следом за братом.
Дэвид, нахмурившись, посмотрел на нее, но потом пожал плечами. Если сейчас начать спорить с сестрой, он тут просто завязнет. Такими темпами Джени тоже станет интересно, а может быть, еще и Блэр проснется и захочет к ним присоединиться. Раз уж на то пошло, пусть лучше будет один хвостик, чем все трое сразу.
Дэвид кивнул Эстер и сообщил Джени:
– Пойду вниз помогать носить вещи.
Малышка взглянула на них и вернулась к восстановлению превращенного в руины загона для лошадки. Дэвид специально так сказал, чтобы не разжигать интерес сестры, и оказался прав. При переезде им всем и так ужасно надоело таскать узлы и коробки.
Пока они спускались по винтовой лестнице, Дэвид держал Эстер за руку, иначе она бы ставила на каждую ступеньку обе ноги, и путь вниз занял бы целую вечность; но на первом этаже он отпустил сестру. Мальчик знал, что некоторые его сверстники смеялись над тем, как маленькие Стэнли ходили за старшим братом хвостиками и буквально висли на нем. Разумеется, на то была причина: мать их умерла год назад, а перед этим долго болела, и малышам просто не на ком было больше виснуть, кроме как на Дэвиде. Но не будешь же об этом рассказывать каждому встречному…
Дэвид внутренне сжался, вспомнив, как однажды Эстер назвала его мамой в присутствии его приятеля Скипа Хантера. Конечно, малышка сделала это не нарочно: она тогда была еще совсем крохой и умела произносить лишь несколько слов, в том числе и «мама». Но Скипу непременно нужно было раздуть из этого целую историю, и все друзья долго еще называли Дэвида «мамочкой».
Спустившись с крыльца, мальчик заметил, что Эстер все еще идет за ним, пусть и отстав на пару метров. Теперь Дэвид оказался достаточно близко и смог разглядеть, что треугольник на лбу у Аманды сделан будто бы из металла, но при этом меняет цвет в зависимости от того, под каким углом на него смотреть. «Новая сестра» стояла совершенно неподвижно, наблюдая за ними, только переводила взгляд со старшего Стэнли на младшую и обратно – тяжелый неотрывный взгляд немигающих глаз.
– Привет, – поздоровался Дэвид.
Аманда продолжала рассматривать их, не произнося ни слова. Чем дольше висело это молчание, тем больше Дэвид опасался, что оно вообще никогда не прервется – несмотря на то что всем им теперь придется жить под одной крышей. Все происходящее было настолько странным, что мальчик с трудом сдерживал нервную дрожь, хотя и старался внешне казаться невозмутимым. Он ждал ответа.
– Ты, должно быть, Дэвид, – наконец прозвучавшие слова стали словно бы продолжением длинного вздоха Аманды.
Дэвид был так рад прекращению пугающего молчания, что кивнул излишне эмоционально.
– А это? – сказала Аманда, указывая на Эстер. – Это которая из мелких?
Она говорила таким тоном, что Дэвид невольно глянул на младшую сестру – не течет ли у той из носа, в порядке ли одежда; но все оказалось как надо. Эстер выглядела совершенно обычно, как выглядят все четырехлетние девочки, – пухленькая малышка с круглыми розовыми щечками.
– Это… – начал было Дэвид, но Эстер перебила его:
– Это Тессер, – сказала она и показала на себя пальчиком прямо между глаз.
– Что она сказала? – спросила Аманда.
– Тессер, – ответил Дэвид. – Так она себя называет.
Лицо Аманды впервые оживилось неким подобием интереса.
– А почему она себя так называет?
– Понятия не имею, – ответил Дэвид и повернулся к младшей сестре: – Почему ты называешь себя Тессер?
– Потому что я Тессер, – ответила Эстер.
– Просто она так произносит имя «Эстер», – объяснил мальчик.
– А-а, – Аманда пожала плечами, – и только-то. Я уж подумала, вдруг это ее магическое имя.
– Ее что? – переспросил Дэвид.
– Ее магическое имя.
– А-а.
Пока они разговаривали, Эстер дергала брата сзади за рубашку. Он оттолкнул ее руку и велел малышке прекратить, но она не унималась. Наконец мальчик не выдержал и обернулся к ней:
– Ну чего тебе?
– Дай шепну на ушко.
Дэвид вздохнул. Эстер никогда не устраивала истерик и не имела привычки кидаться игрушками, как Джени, зато была ужасно настойчивой. Он знал, что пока не позволит сестре шепнуть на ушко что она там хочет, та будет канючить.
Дэвид присел, чтобы Эстер могла дотянуться до его уха. В сплошных «шу-шу-шу-шу-шу» малышки никто никогда не понимал ни слова, однако сейчас все было вполне очевидно, потом что она постоянно тыкала пальчиком на лоб Аманды.
– Кажется, она спрашивает о твоей прическе или об этой штуке у тебя на лбу, – пояснил Дэвид.
– Прическе? – переспросила девочка, словно не понимая, о чем речь.
– Ну, почему… почему у тебя столько таких… таких тоненьких косичек?
– Ах это… Они часть моего ритуального одеяния. Как и это, – добавила она, ткнув пальцем в треугольник у себя на лбу. – Мой центр силы.
– Силы?.. – уже было начал Дэвид, как вдруг Эстер радостно взвизгнула. Она приподняла край пляжного полотенца и заглянула в клетку.
– Там птица! – воскликнула она. – Дэвид, смотри, какая красивая большая птица!
– Ага, – отозвался брат, – просто огромная. Похожа на ворону. Это ворона, да?
– Не совсем, – Аманда забрала клетку и снова закрыла ее полотенцем. – Это я понесу сама, а ты можешь взять вон ту коробку с книгами.
Девочка кивнула головой в сторону Эстер:
– А ты бери вон тот маленький чемодан.
Коробка с книгами оказалась громоздкой и очень тяжелой; на лестнице Дэвида уже слегка пошатывало. За ним шла Аманда с двумя клетками – самой большой и одной из маленьких. Сзади, как всегда медленно, ставя обе ноги на каждую ступеньку, топотала Эстер.
Когда они наконец добрались до места, Дэвид уселся перевести дух прямо на коробку, которую тащил. Комната, определенная Молли для дочери, была небольшой, но очень уютной, с мансардными окнами и многоскатной крышей в качестве потолка. Аманда осматривалась со ставшим уже привычным выражением ледяного спокойствия. Дэвида разбирало от любопытства, понравилась ли ей комната.
Он вспомнил, что собирался спросить, перед тем как пришлось волочить по лестнице эту дурацкую коробку:
– А что значит «не совсем»? Либо это ворона, либо нет. Как она может быть «не совсем» вороной?
В ответ девочка подняла полотенце с клетки, птица тут же бочком переместилась по жердочке и хищно вцепилась в пальцы хозяйки.
– Это не совсем ворона, – пояснила Аманда, – потому что это дух рода. Не думаю, что ты когда-нибудь слышал этот термин, но как бы там ни было, эта ворона – дух моего рода.