ГЛАВА 1
Уникальная методика борьбы с алкоголизмом
Настырный плющ все-таки продрался сквозь заросли сорняков и теперь, гордый своей победой над вредной растительностью, лениво оплетал беседку. Запутавшись подолом платья в вольготно разросшемся репейнике, я помянула главного садовника «ласковым» словом и уселась на скамейку. Отсюда прекрасно просматривался выход из нашего дома, так что оставалось только ждать.
Ненавижу ждать! Я так нервно и шумно нарезала круги перед дверью отцовской комнаты, что даже невозмутимый доктор Кальвин вынужден был оторваться от пациента, чтобы выдворить меня на улицу. Я обиженно посопела, но ушла, понимая, что только помешаю, а от этого доктор диагноз быстрее не поставит.
Непривычно было видеть отца больным и слабым: сколько себя помню, он никогда не жаловался на здоровье. Правда, работал без выходных и отпусков – когда-нибудь это должно было сказаться. И сказалось, естественно, в самый неподходящий момент – как раз перед королевскими смотринами, когда в Греладу собирались съехаться представители (главным образом представительницы) десятка иностранных государств, а также местная знать. Без управляющего тут не обойтись. А он заболел, и не похоже, что болезнь скоро пройдет. Король не сможет быстро найти замену. И пожалуйста – престиж государства повис на волоске.
Я постаралась отвлечься от грустных мыслей, в чем мне помог некстати высунувшийся из норы крысолак. Тварь покрутила острой мордой из стороны в стону и, заметив меня, с нетерпением стала ожидать обычной женской реакции. Пришлось разочаровать грызуна, метко запустив в него недозрелым яблоком, сорванным с ближайшей ветки. Крысолак обиженно пискнул и скрылся под землей. Дожили! В королевском саду завелись крысолаки, будто в обычном огороде. Иностранные гости будут в полном восторге от близкого знакомства с подобными представителями местной фауны. Я вздохнула. И кто теперь станет этим заниматься?
Наконец на крыльце появилась сутуловатая фигура доктора Кальвина. Доктор относился к тому типу старичков, на лицах которых постоянно сохраняется приятное выражение, а в глазах прячется улыбка.
– Что с ним? – С этим человеком наша семья знакома давно, поэтому можно было надеяться, что он простит мое нетерпение.
– Ники, успокойся, не надо так нервничать.
Я постаралась взять себя в руки. Сделала глубокий вдох, выдохнула.
– Его болезнь опасна?
– Это лишь следствие переутомления и нервного напряжения. – Доктор Кальвин покачал головой. – Пара месяцев отдыха – и все будет в порядке.
– Отец не согласится отдыхать! Тем более в такое время…
– Уже согласился, я нашел нужные аргументы. Завтра он уезжает в деревню к твоей матушке. – Старичок лукаво улыбался, глядя на ошарашенное выражение моего лица.
– Вот черт! – Что-то как-то не очень хотелось ехать в деревню к матери и братьям, но, похоже, придется. Одну меня при дворе не оставят. – Спасибо вам. – Я вовремя опомнилась и попыталась хоть как-то загладить свою грубость.
– Ты уж проследи, чтобы отец соблюдал постельный режим.
– Обязательно. – Дав невыполнимое обещание, я сделала легкий реверанс и стремительно запрыгала по лестнице к входу в дом. Глаз с отца действительно придется не спускать до самого отъезда (с него станется уже завтра взяться за работу!), а уж в деревне от опеки маменьки ему никуда не деться.
Я как обычно вихрем пронеслась по коридору и, распахнув дверь отцовской комнаты, еле успела остановиться, чтобы не врезаться в чью-то спину, обтянутую дорогим вышитым камзолом. Не без труда подавив вопль возмущения, ибо по здравом размышлении стало ясно, что это не отец, самовольно поднявшийся с постели, мне удалось очень вовремя приглядеться к владельцу спины и камзола.
– Ваше величество. – Присев в глубоком реверансе, я почувствовала, что начинаю краснеть под удивленным взглядом серых королевских глаз. Проклятье!!! Как он мог попасть в дом? Крыльцо же постоянно находилось в поле моего зрения!
Отец закашлялся на кровати – несмотря на болезненное состояние, сцена доставила ему немалое удовольствие.
– Моя дочь, леди Николетта. – Никогда бы не подумала, что буду представлена королю подобным образом.
Его величество слегка кивнул (видимо, все еще не отошел от моей наглости) и вновь повернулся к отцу, сделав вид, что меня в комнате не существует.
– Вернемся к нашему разговору, Эдвард. Тебе необходимо определиться с заместителем на время отсутствия.
– Пожалуй, я уже сделал свой выбор, ваше величество. – Отец уселся поудобнее на кровати. – Моя дочь Николетта прекрасно меня заменит.
– Она?!!
– Я?!!! – Мы с монархом уставились друг на друга с одинаковым недоверчиво-удивленным выражением лица, затем медленно перевели взгляд на моего отца.
Сэр Эдвард был полностью удовлетворен эффектом сделанного заявления.
– Больше некому. Николетта как никто другой знает, в чем заключается суть моей работы. Остальным я попросту не доверяю.
Король еще раз критически осмотрел меня с ног до головы.
– Леди, сколько вам лет?
– Девятнадцать, ваше величество. – Отчего-то под его взглядом хотелось провалиться сквозь землю.
Монарх бросил выразительный взгляд на моего отца. Тот лишь пожал плечами:
– Ваше величество конечно же помнит, в каком возрасте состоялась его коронация.
Монарх поморщился, ибо короновали его в двадцатилетнем возрасте, после кончины отца.
– Хорошо, пусть будет так. Но запомни, Эдвард, ты рискуешь титулом младшего лорда.
– Я запомню, ваше величество. – Отец склонил голову, насколько позволяла его поза.
Король стремительно вышел из комнаты. А я уже достаточно пришла в себя, чтобы накинуться на отца с упреками.
– Папа, зачем ты это сделал?! Как я смогу управлять целым дворцом?!
– Ники, не кипятись. Это не так уж сложно, как кажется. Уверен, ты справишься. – Отец откинулся на подушки, и я заметила, насколько он постарел. Болезнь, казалось, добавила седины в бакенбарды и морщин под глаза. – На кого мне еще оставить дворец, Ники?
– Да хотя бы на сэра Ульвена!
– Тебе самой не смешно?
Оставалось только вздохнуть, вспомнив сэра Ульвена, который совался со своими советами решительно всюду и при этом обладал талантом портить абсолютно любое дело.
– Я ничем не лучше его.
– Поверь мне, Ники, гораздо лучше. Я в тебе полностью уверен. Советую приступать к своим обязанностям прямо сейчас, пока я еще здесь и тебе есть кому задавать свои вопросы.
Я онемела от такого крутого поворота событий. Прямо сейчас? Мамочки! Наверно, на моем лице отразился довольно выразительный испуг, потому что отец стал тихонько посмеиваться.
– Иди сюда.
Я послушно подошла к его кровати.
– Это тебе пригодится. – ОН снял с шеи массивный медальон управляющего и протянул мне.
Медальон был золотым, с огромным бирюзовым камнем посередине. Цепи, правда, не имелось – ее заменял толстый перевитый шнур. М-да, вот сейчас повешу этот булыжник себе на шею, и можно идти топиться в поросший кувшинками королевский пруд, не дожидаясь, пока монарх прикажет казнить меня за недобросовестное выполнение обязанностей. Я напустила на себя мученический вид и повесила украшение на шею. Медальон удобно расположился в вырезе платья, закрывая самую интересную его часть.
– Ты не хочешь дать мне никаких указаний?
– Нет, не хочу. – Сэр Эдвард для своего болезненного состояния улыбался подозрительно ехидно.
Меня начали терзать нехорошие предчувствия. Не люблю сюрпризов.
– Тогда я пошла?
– Иди, – еще более ехидно ответил отец.
Ну все, теперь я точно пропала.
Я вышла из дома и в нерешительности замерла на крыльце. Что делать дальше? С чего вообще нужно начинать? Необходимо все расставить по полочкам, иначе точно запутаюсь.
Итак, у меня две недели на то, чтобы подготовить дворец к приему гостей, а также на организацию различных увеселительных мероприятий вроде балов. Звучит как-то обманчиво нестрашно. Что для этого надо сделать? Начнем с того, что гостям нужно где-то жить и что-то есть. Значит, первым делом к дворецкому и повару. Во-вторых, не хотелось бы ударить в грязь лицом… то есть… дворцом. Я грустно оглядела безнадежно запущенный сад: в таких дебрях мы можем потерять пару-тройку важных гостей, чем непременно вызовем дипломатический скандал.
Что-то подсказывало, что обращаться к главному садовнику по этому вопросу бесполезно, ибо оный пребывал в беспробудном пьянстве. Либо он у меня протрезвеет, либо придется искать нового, что за две недели нереально. Вывод: надо самой как следует расшевелить садовников, чтобы они хоть немного привели парк в порядок. Шедевра лентяи, конечно, не сотворят, но потом не так стыдно будет называть эти джунгли перед дворцом садом.
Я решительным шагом направилась к оранжерее – уж там-то обязательно найду кого-нибудь из садовнической братии. И не ошиблась. Сквозь большие стекла мне открылась поистине живописная картина: трое мужиков рубились в карты на старой бочке, невесть как попавшей сюда из винного подвала, какой-то щуплый паренек явно пытался загорать под листьями заморской пальмы, среди кактусов лежало пьяное тело, которое, скорее всего, принадлежало главному садовнику. Итак, пятеро. Интересно, где носит еще десяток этих бездельников? Что-то мне совсем не верилось, что они работают.
Я набралась смелости и вошла в оранжерею. Трое игравших в карты подняли глаза. Видимо, мой вид не произвел на них должного эффекта, ибо они тут же вернулись к игре. Я подошла ближе и кашлянула. На меня снова обратили внимание.
– Привет, леди, – пробормотал один из игравших, усыпанный золотыми веснушками. Затем его взгляд упал на медальон. – Взяли у отца поносить?
– Не-э-эт, – очень недобро протянула я. – Взяла у короля.
Садовник слегка побледнел, так что веснушки на его лице стали казаться коричневыми пятнами.
– А у нас тут… обеденный перерыв… – жалобно пролепетал он, собирая карты, – …заканчивается.
– Да пора бы уж, – «дружелюбно» улыбаясь, ответила я, – учитывая, что время близится к закату. Чем собираетесь заняться после «обеденного перерыва»?
– Ну, мы это… – растерялись садовники.
– Я слышала, что его величество собирался завтра прогуляться по западной части парка. Очень неприятно будет, если вдруг окажется, что он не любит дикорастущую флору.
Мужики согласно закивали и стали собирать свои инструменты.
Я посмотрела на паренька, который все еще безмятежно лежал под своей пальмой – спит, – подошла ближе и бесцеремонно ткнула его остроносой туфелькой в голый бок. Подросток пробормотал что-то невнятное и отмахнулся от меня рукой. Ну ладно! Пнула гораздо сильнее – он подскочил как ужаленный и начал испуганно озираться. Увидел меня и, отчаянно краснея, натянул рубаху.
– Спим, значит, – протянула я, недобро сузив глаза. Наверное, со стороны это смотрелось забавно, а не страшно, но паренек попятился и натолкнулся спиной на пальму. – У меня для тебя особое задание.
Кажется, любитель солнечных ванн принял без восторга мое заявление. Сейчас оно понравится ему еще меньше.
– Чтобы через час он был трезв и бодр. – Я кивнула на тело главного садовника, умильно обнимавшее кактус.
– Но как? – Парнишка смотрел на меня во все глаза.
– Не знаю. Придумай что-нибудь.
Когда я отошла от оранжереи метров на двадцать, сзади послышался звучный всплеск: паренек усердно окунал тушку главного садовника в озеро. Радикальный метод. Главное, чтобы озеро потом не зацвело.
Во дворце оказалось до неприличия тихо, лакеи и горничные призрачными тенями скользили вдоль стен и старательно меня игнорировали. Атмосфера та еще, аж мурашки по коже бегают. Такое ощущение, что во дворце покойник, а меня-то и не предупредили. Я некоторое время послонялась по помещениям в надежде найти кого-либо более-менее адекватного и уже почти отчаялась, как вдруг недалеко от библиотеки мелькнула знакомая растрепанная копна волос.
– Марика! – бросилась я к подруге, будто мы не виделись несколько лет.
Девушка от неожиданности вздрогнула и попыталась сбежать, но было уже поздно.
– Ты чего так орешь? Что-то случилось? – Она взяла меня за плечи, пытаясь уклониться от неадекватных объятий.
– Марика, что здесь происходит? Что за жуть такая случилась, что все ходят как в воду опущенные? – Я стратегически крепко ухватила горничную за рукав платья, чтобы она не вздумала от меня отделаться. С нее станется.
– А ты не притворяйся, будто не знаешь. – Подруга выразительно глянула на медальон у меня на груди. – Ты хоть представляешь, что стало с господином Гальяно, как только ему сообщили? Ники, ну как тебя угораздило во все это ввязаться?
Я в красках представила себе, что случилось с дворецким, как только он узнал, что управляющим стала какая-то сопливая девчонка, а не он, и даже подивилась, что дворец еще стоит на месте, а не превратился в живописные руины. Господин Гальяно у нас мужчина сверх меры темпераментный да к тому же уверенный, что место женщины на кухне.
– Думаешь, я сама на это подрядилась?
– Зная тебя, можно предположить и такое, – хмыкнула Марика, ненавязчиво стараясь освободить свой рукав.
– А зная моего отца, можно предположить, что все это состряпал он. Да так оно и есть.
– Ники, мне работать надо, – наконец взмолилась горничная.
– Ладно уж, иди, – великодушно разрешила я, отпуская ее рукав. – Только скажи, где Гальяно.
– На втором этаже, заперся в кабинете казначея и бушует.
– А почему в кабинете казначея?
– Ну откуда ж мне знать? Вытурил беднягу Саржо и вот уже минут пятнадцать не пускает к себе никого. Может, думает, что ты его там искать не будешь?
– О, напрасно он так думает. Спасибо за информацию!
– Ники, ну я ж не стукачка, – сразу как-то сникла Марика.
– Да ну тебя! Выдумала еще тоже! Ты же мне просто по-дружески сказала, кто об этом узнает. – Я довольно улыбнулась. – И тем более, даже если узнают, ты мне только скажи, пусть теперь попробуют обидеть.
Марика вздохнула, и этот вздох, по-видимому, означал, что я безнадежна.
Ладно, потом с этим разберемся. А сейчас вперед, на второй этаж! Будем брать приступом кабинет казначея!
Никогда не думала, что смогу войти в такой азарт, выполняя работу отца. Наверное, все же власть пьянит, а в моем случае так и вовсе сносит голову. Только бы не наделать ошибок, за которые потом еще долго придется расплачиваться… Поэтому станем действовать быстро, а соображать еще быстрее.
Даже не зная, где находится кабинет казначея, дорогу можно было найти с закрытыми глазами, пользуясь только слухом. Вообще, создавалось такое впечатление, будто где-то заперли буйного носорога и он в ярости носится по своей тюрьме, пытаясь вырваться на свободу. Под самой дверью кабинета я нашла, собственно, самого казначея, который дрожал как осиновый лист, но мужественно не уходил. Завидев меня, этот непризнанный храбрец издал восклицание, больше похожее на стон.
– Леди Николетта, да что это т-такое т-творится в самом деле?!
Далее последовала череда каких-то бессвязных стенаний, так что я стала опасаться, уж не бредит ли бедняга.
Все мои утешительные слова никакого действия не возымели. Напротив, господин Саржо всхлипнул как-то особенно жалобно и протянул мне счеты, которые до сих пор трогательно прижимал к груди:
– Вы только п-посмотрите, что он д-делает, упырь п-проклятый.
Да, счеты были основательно погнуты и, кажется, местами покусаны. Было бы даже жаль этого тщедушного и всеми обиженного человека, если бы я не видела его за исполнением своих профессиональных обязанностей. Но это совершенно другая история, и мы к ней еще вернемся…
– Пойду поговорю с ним. – Мне удалось деликатно отодвинуть от себя протянутые счеты. – А вы сходите на кухню, водички попейте. Счеты мы вам новые купим.
– На какие же это деньги купим? – начал возмущаться прижимистый казначей.
– Господин Гальяно купит.
Эти слова подействовали на скрягу лучше любого успокоительного.
– Тогда ладно…
Проводив взглядом худую долговязую фигуру господина Саржо, скрывшуюся за поворотом, я взялась за ручку двери. За стеной подозрительно грохотало, слышались тяжелые шаги и отдельные восклицания. Полнейшее ощущение, будто ты дрессировщик перед клеткой с диким зверем. Ну что ж, не трусить!
Я резко открыла дверь и предусмотрительно пригнулась. Как оказалось, не зря, а то получила бы чернильницей в свое не шибко распрекрасное, но от этого не менее дорогое личико. Убедившись, что больше письменные принадлежности в воздухе не летают, можно было выпрямиться. Господин Гальяно в гневе смотрелся страшно, но выглядел при этом примерно как красный усатый бык в панталонах – мне смешно, а другие шарахаются. Повисла театральная пауза.
Не знаю, как лучше было бы вести себя в сложившейся ситуации, но при общении с дворецким я обычно предпочитала холодную вежливую чопорность, хотя бы для контраста. Не скажу, что метод успешный, но бушевать с ним на равных у меня не хватало темперамента. Поэтому скорее волшебные гномики приведут в порядок королевский сад, нежели я сейчас заговорю первая. Прежде всего мой отец младший лорд, во-вторых, я женщина и здороваться первой не обязана, тем более в такой момент. Ну и в-третьих, как бы не было ему неприятно это осознавать, теперь господин Гальяно находится у меня в подчинении.
Итак, я ждала, наблюдая за изумительными переливами цвета на лице дворецкого. Сначала он покраснел еще сильнее (я даже испугалась, что скоро буян сольется с бордовыми обоями), но затем, видимо, в голову ему пришла какая-то гениальная мысль, и цвет его кожи стал стремительно приближаться к общечеловеческому.
– Добрый день, леди Николетта. – Дворецкий не только поздоровался, но еще и выдавил из себя вялую улыбку. Я была, мягко говоря, поражена столь резкой перемене.