ЧАСТЬ I
ВО ТЬМЕ
А одиночество, его понятна суть,
Налет уныния, тоски.
Оно в объятьях сдавит грудь,
Мороз дыханья опалит виски.
 Роберт Фрост
Глава Первая
Состязание Страшил
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В РАЗОЧАРОВАННЫЙ ДОЛ. ЭТО ВОЛШЕБНОЕ МЕСТО (В БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ)
Автор КЭМИ ГЛЭСС
Давайте не будем притворяться. Нам всем известно, что магия существует.
Ну, вы знаете. Или пора вам узнать. Пришло время, чтобы вам кто-нибудь рассказал об этом.
Я всегда считала, что у каждого городка есть своя история, что даже у нашего сонного Разочарованного Дола наверняка должна быть одна. Я была уверена, что обязательно разузнаю какую-нибудь историю, спрятанную за мещанским фасадом нашего городка. Мне казалось, что поиск истории будет сродни наблюдению за птицами в лесу Дола, в ожидании появления блестящих глаз-пуговок и взмахов крыльев. Мне казалось, что это будет похоже на поиски сокровищ.
Но все оказалось совсем не так.
Я занималась поиском истории как раз тогда, когда в свое поместье, возвышающееся над нашим городом, вернулось семейство Линберн: Лиллиан и Розалинда, со своими сыновьями Эшем и Джаредом и мужем Лиллиан – Робом. Они уехали отсюда семнадцать лет назад, но стоило им только вернуться, как в лесу пролилась кровь.
А вскоре погибла и девушка.
Линберны – чародеи. Я видела магию своими собственными глазами. Я видела, как Джаред Линберн сделал себя невидимым. Я видела, как Эш Линберн заставлял предметы летать. Я видела, как тени оживают и идут за мной.
Но ни Джаред, ни Эш Линберны никого не убивали. Джаред Линберн (по абсолютно беспристрастному мнению данного репортера) может быть самым конченым идиотом на свете, который доведет любого до белого каления, но не он несет ответственность за то убийство. Ни Лиллиан, ни Джаред, ни Эш и даже ни Розалинда не хотят превратить Разочарованный Дол в то место, каким оно когда-то было: местом, в котором заправляли чародеи, требуя нашей крови, как они считали, по праву.
Роб Линберн убил Николу Прендергаст. Мою ровесницу: ей было семнадцать. Мы дружили, будучи еще совсем детьми. Я, правда, не знаю, как рассказывать о её смерти, о том, что она умерла по прихоти эгоистичного безумца, захотевшего иметь еще больше силы, но понимаю, что должна это сделать. В нашем городке есть люди, которым уже известна тайна Разочарованного Дола. Но эти люди не говорят об этом и ничего не предпринимают, потому что боятся. Но, если будешь прятаться от правды, она не исчезнет.
Линберны не просто чародеи. Они лидеры, но есть и другие. Есть чародеи-полицейские, учителя. Магия здесь на каждом углу. Роб и Розалинда Линберны покинули Ауример Хауз две недели назад, и нам известно, что за несколько месяцев до исчезновения он завербовал к себе некоторых чародеев, чтобы те убивали вместе с ним. О нем ничего не было слышно, с тех пор как он ушел, но это ничего не значит. Он маг и может передвигаться незаметно, собирая еще больше колдунов вокруг себя, претворяя свой план в жизнь.
У нас тоже есть план. Как мы можем бороться с магией? Что мы можем ей противопоставить?
Знания – сила. Понимание этого – сила: я говорю вам, что это сила, моя и ваша.
Постарайтесь быть сильными и знающими, насколько это возможно.
Чародеи идут, чтобы захватить наш город. Так давайте же приготовимся к их появлению.
– Что ж, – сказала Кэми Глэсс сама себе, уставившись в монитор. – Надеюсь, из-за этого на меня не будут смотреть таким же безумным взглядом, как на ведро ежей.
Потом она взглянула на часы на компе, сохранила документ, схватила свою сумку и оранжевый жакет с кружевными манжетами. На дворе стоял Хэллоуин, и если Кэми не поторопится, то опоздает на «Состязание Страшил».
* * *
Солнце закатывалось за горизонт Разочарованного Дола багровыми всполохами и золотыми лентами. На город опускалась ночь, а Кэми ждала куча страшил.
– Я слышала, что в большом городе, девушки одеваются как сексуальные ведьмочки и сексуальные вампирши, а еще как сексуальные пасхальные кролики, и идут на вечеринки, где совершают всякую скандальную всячину, – сказала Кэми. – Повезло же нам с тобой, что мы просто шатаемся по городу и глазеем на сады наших соседей, приговаривая: «Боже, этот страшила просто прелесть». Наверное, именно поэтому наши характеры столь прекрасны и не испорчены.
– Боже, этот страшила отвратителен, – растягивая слова, проговорила Анджела. – Мы уже закончили?
– Нет, Анджела, – терпеливо ответила Кэми. – Это наше первое чучело. Я собираюсь написать статью о традиционном «Состязании Страшил», и еще я хочу поместить фотографию победившего пугала на первой полосе с тем, чтобы все могли сказать друг другу: «Отличное фото страшилы». И во имя сохранения нашей священной журналистской непредвзятости, мы должны увидеть всех страшил в городе.
– Я все никак не уразумею: как же меня угораздило увязнуть в этой бестолковщине, – сказала Анджела, которая осмотрела уже всех страшил. – Очевидно же, что я сделала неверный выбор в жизни.
Кэми погрузилась в молчание. Она вынудила Анджелу ввязаться не только в «Состязание Страшил». Она рассказала Анджеле, что слышала голос у себя в голове, и что этот голос принадлежал настоящему человеку. Она втянула Анджелу в свое расследование убийства и магии в Разочарованном Доле. Она привлекла внимание Роба Линберна, чародея и убийцы. Кэми знала, что это именно из-за неё Анджела чуть было не погибла в лесу две недели назад.
Кэми и Анджела находились на западной окраине города, на вершине крутого склона Скулхаус-Роуд. Кэми глянула вниз на темнеющие с наступлением ночи старые желтые камни. Она проследила глазами дорожку к покатым крышам и вращающимся флюгерам Разочарованного Дола, а потом к лесу, простирающемуся за городком.
Кэми не знала, как поговорить об этом с Анджелой или как извиниться перед ней. Её продолжали переполнять страдание и неопределенность. Приливы и отливы, которые перевернули всю её жизнь вместе с тайным голосом. Теперь голос в её голове умолк.
Анджела скосила блестящие черные глаза, практически скрытые черной вуалью  волос, на Кэми. Анджела казалась раздраженной (хотя она всегда выглядела таковой, по умолчанию), но Кэми смогла разглядеть намек на озабоченность, скрывающийся под этой маской. Она знала, что её недавно появившаяся нерешительность выводила Анджелу из себя.
– Знаешь что? – сказала Кэми с улыбкой. – Миссис Джеффрис в почтовом отделении попыталась сунуть мне какую-то фигню в качестве взятки, чтобы мы похвалили её чучело в «Пронырливом Паркере». Это отвратительно, какими же коррумпированными стали «Состязания Страшил». Анджела, а как же честь? А как же мастерство?
– Что тебе втюхали?
– Да так, она подсунула мне немного марок, – созналась Кэми. – Все-таки это моя первая взятка в качестве журналиста. Я чувствую себя довольно необычно. – В Разочарованном Доле не было местной газеты, и Кэми была горда тем, что люди, не считая детей, читали, выпускаемую ею, газету, так метко названную «Пронырливым Паркером».
По крайней мере, она хоть в чем-то преуспевала.
Кэми с Анджелой остановились возле дома Гринов, одного из старых домиков, который был построен не из желтого котсволдского камня, а из обыкновенного гранита и сланца. Это было серое полуразрушенное здание, которое, казалось, еще не рассыпалось только благодаря коричневым колючкам роз, опутавших его. Чучело Гринов скособочилось на своем постаменте; и создавалось ощущение, что оно слегка помахивало им своими желтыми перчатками, заполненными жиром и соломой.
Кэми цокнула языком.
– Совсем не старались, – сказала она, делая снимок сотовым и чиркая заметки в блокноте. – Спугнет разве что парочку дроздов. Ну, может, голубя. Совсем нехаркдорное пугало.
– Я не в восторге от созерцания чучел, – сказала Анджела. – Меня от этого не прет.
Наступила Кэмина очередь бросить на Анджелу косой взгляд.
Было кое-что еще, о чем они не говорили. Кэми узнала из вторых уст, что Анджела пыталась поцеловать их общую подругу Холли. Кэми, должно быть, почти самая худшая лучшая подруга на свете, раз Анджела считала, что не могла рассказать о том, что ей нравятся девушки.
– У тебя... – Кэми откашлялась. – У тебя была возможность поговорить с Холли?
– Нет, – резко ответила Анджела. – Много болтала с Джаредом в последнее время?
– У нас часто случаются особенные моменты. Например, когда я вхожу в комнату, а он сразу же покидает ее, – сказала Кэми. – Мне дорого наше прошлое.
Она проглотила комок в горле, настолько колкий, будто это была роза, шипы которой по дороге в желудок впивались ей в живую плоть.
– Я не хочу, чтобы... ты чувствовала себя плохо, – добавила Кэми, ненавидя себя за то, что ей приходится говорить это. Слова становились такими неуклюжими, когда она говорила о чувствах, а не о фактах. – Я просто хочу, чтобы ты знала, что ты всегда можешь поговорить со мной. Если захочешь.
– Я не хочу, – категорически отказала ей Анджела.
Они прошли по извилистой дороге, пока не вышли на проулок Купера, окаймленный бледными зданиями и темными деревьями. Кэми сосредоточилась на чучелах, которые встречались им по пути, и нацарапала у себя в блокноте: «Написать в своей записной книжке, что нужно избегать неловких моментов!»
После небольшой паузы Анджела сказала:
– Но я знаю, что могу обратиться к тебе.
Кэми легонько толкнула ее локтем, что, учитывая разницу в их росте, означало, что она заехала локтем Анджеле в бедро.
– Иногда жизнь такой отстой.
– Спасибо тебе за такое удивительное журналистское понимание, – очень сухо ответила Анджела, и Кэми почувствовала себя намного лучше.
Каких только чучел не было в проулке Купера, начиная от обычных соломенных, одетых традиционно, и заканчивая новаторскими, экспериментальными: здесь было одно пугало с воздушным шаром вместо головы, а другое было сделано из папье-маше. Кэми понравился страшила в розовой шляпе в цветочек у Сингхов, потому что вокруг было полным-полно чучел, которые точно были парнями. Кэми считала, что дамы должны непременно участвовать в параде чучел.
– Чучело из папье-маше – это жульничество, – рассудительно заметила Кэми, когда они проходили через городскую площадь в конце Главной улицы, направляясь к проулку Призрачной Церкви. – А страшила, вырезанный из картона, был очень грустным. Этого достаточно, чтобы заставить настоящего знатока чучел расплакаться.
Она болтала, чтобы отвлечь Анджелу от группы ребят, стоящих перед статуей давнего городского героя Мэтью Купера. В центре маленькой толпы Кэми заметила золотистые локоны Холли.
Кэми ускорилась, и вскоре она уже приблизились к церкви и проулку Призрачной Церкви.
Над городом почти сгустились сумерки, солнце закатывалось за горизонт кроваво-алым пятном, голубые и зеленые оттенки неба сменились серым и индиго. Напротив каменного входа в церковь, арки, похожей на подкову, стоял дом Томпсонов. Их сад был огорожен, в отличие от большинства садов в Разочарованном Доле, черные железные прутья отбрасывали на газон тень в виде клетки. Страшила, который стоял как раз в этой клетке, был одет в черный костюм. Голова его была сделана из мешка, выбеленного мелом, и она светилась в темноте.
– Страшила-вампир? – спросила Анджела.
– Пугало-гробовщик, – вынесла вердикт Кэми. Ее голос прозвучал менее уверенно, чем ей бы хотелось.
Следующий дом принадлежал сержанту Кенну, полицейскому, с которым Кэми разговаривала после убийства Николы Прендергаст. Этот же полицейский пришел на помощь в тот день, когда Роб Линберн попытался убить Анджелу. Кэми взяла Анджелу под руку и прижалась к ней.
Поскольку дом Кенна находился рядом с церковью – церковный шпиль отбрасывал черный треугольник на призрачно-серую траву. Чучело на лужайке тяжело осело в своем деревянном каркасе, понурив голову в черной шляпе. Что-то странное было в том, как оно завалилось, а тот факт, что его пропорции тела казались слишком реалистичными, заставил мурашки пробежать по спине Кэми. Это чучело напомнило ей кого-то мертвого. Но это показалось ей уж вовсе нелепостью. Ей явно мерещилась подобная ерунда из-за владельца дома. Она могла разглядеть солому, торчащую из рукавов чучела. Продолжая держаться за Анджелу и притягивая её к себе, Кэми поставила одну ногу на темную мокрую траву и наклонилась, чтобы получше рассмотреть лицо чучела.
В тени его шляпы, глаза страшилы блестели, не металлическим блеском, а влажным блеском живого существа. Пальцы Кэми сильнее вцепились в руку Анджелы. Ей почудилось какое-то мерцание, блеск страшилиных глаз на мгновение исчез, и Кэми поняла, что только что произошло.
Пугало моргнуло.
– Анджела, – сказала Кэми низким, очень спокойным голосом. – Думаю, что сейчас самое время бежать.
Чучело начало двигаться, высовывая свои жесткие руки из деревянной рамы, где и было размещено. Кэми наблюдала за всем этим с парализованным увлечением, когда страшила вытянул ногу и сделал шаг в их сторону.
– Кэми, – сказала Анджела таким же тихим, спокойным голосом. – Я думаю, что сейчас самое время хорошенько осмотреться вокруг.
Кэми осмотрелась и увидела, что все сады в проулке Призрачной Церкви ожили. Страшила-гробовщик в саду Томпсонов уже вылез из своей деревянной рамы и перелез через забор, его круглое бледное лицо светилось как маленькая жуткая луна, выходящая из темноты навстречу им.
Воздух наполнился шепотом, больше похожим на шелест соломы. У себя за спиной Кэми услышала крики и то, как люди бросились бежать. Она отпустила руку Анджелы и ухватилась за ветвь тисового дерева, принадлежащего Кеннам. Кора обожгла её ладони холодом, и Кэми сильно затрясло, будто от электрического тока, пока ветка не отломилась от дерева.
Анджела прошлась по проулку Призрачной Церкви и нарвалась на страшилу Томпсонов. Она пнула чучело в живот. Но это не возымело никакого эффекта, оно даже не качнулось. По дороге, шатаясь, шло еще одно пугало, кровоточа соломенным крошевом, надвигаясь прямо на Анджелу. Кэми выбежала на улицу, размахивая своей веткой.
Анджела развернулась и схватила одного из страшил Томпсонов за руку. Чучело оторвало свою руку и бросилось на неё с такой легкостью, будто рука умела летать. Анджела же бросилась на пугало, безыскусно, не применив ни одного из приемов самозащиты, которые им показывал Ржавый. Она руководствовалась лишь яростью, хватая страшилу, чтобы разорвать его на мелкие кусочки голыми руками.
Очередное чучело, которое Кэми удерживала в страхе своей веткой, осмелело (мешковина его ног шаркала в соломе, которая из него же и вываливалась), дернулось сначала в одну, потом в другую сторону. Голова его из репы качалась из стороны в сторону, когда чучело делало очередной выпад. Кэми внимательно посмотрела в темные дыры глаз, и у неё возникла идея. Она пошла в наступление, хотя каждая клеточка её тела призывала бежать без оглядки прочь, и со всей силы ткнула своей палкой в ухмыляющуюся физиономию.
Лицо страшилы раскрошилось, превратившись в овощное пюре, когда она нанесла несколько ударов, один за другим. В это время Кэми коснулись руки чучела в резиновых перчатках, заполненных потрескивающей соломой. Они шарили в пространстве, пытаясь схватить девушку за горло. Кэми сдержала рвавшийся наружу крик и била по его голове до тех пор, пока репа не свалилась на землю, и чучело не осело вниз бесформенной кучей соломы и одежды.
Кэми завертелась на месте, все еще размахивая своей веткой, выкрикивая имя Анджелы. Но, похоже, Анджела уже поняла, что ей нужно делать. Она сидела на корточках на дороге, раздирая шею существа, пока мешковина не издала ужасный звук рвущейся ткани, и только после этого Анджела поднялась во весь рост, держа в руке в качестве трофея выбеленную голову.
Ее глаза встретились взглядом с Кэмиными, и она выронила голову. Кэми потянулась свободной рукой, чтобы взять Анджелу за руку. Только тогда она заметила, что ладонь Анджелы вспотела и что та крепко вцепилась в нее, и Кэми поняла, что Анджела тоже была напугана.
Затем она услышала сдавленный крик, и их головы повернулись на звук. Кэми подумала, что крики и звук топочущих ног она услышала где-то позади. На площади. Она должна была догадаться, что Холли побежит к ним.
Холли все еще была на площади, в толпе, но парни исчезли, и теперь в той толпе началась толкотня из-за направляющейся в их сторону группы страшил. Кэми увидела, как светлые волосы Холли исчезли, поглощенные толпой. Немедленный бросок Анджелы в ту сторону был остановлен страшилой из дома Кеннов, когда тот накинулся на нее. Кэми пригнулась и попыталась оторвать ему ноги своей веткой.
Во всяком случае, задумка была именно такая, но, вместо того, чтобы отвалиться, соломенные ноги чучела вытянулись вперед и согнулись. Но это все равно дало Анджеле достаточно времени, чтобы уклониться.
– Беги, – сказала Кэми. – Я справлюсь.
Анджела с мгновение колебалась, а затем кивнула и убежала. Ее черные волосы развевались у неё за спиной.
Кэми сама сказала ей уходить. Она не ожидала, что почувствует себя брошенной и одинокой, оставшись единственным человеком на улице, полной ужасов.
Свет из окон Кенна отражался в глазах их страшилы, и Кэми увидела, что они были стеклянными шариками, которые превратились во что-то, что блестело так, будто они слеплены из такого же вещества, что и глаза человека, но меньшего размера, в их центре смешались все цвета.
У него было гипсовое лицо, которое превратилось в восковое и стало подвижным. Кэми увидела, как его рот интенсивно задвигался, растягиваясь в усмешку. Он согнул руки в черных перчатках, и Кэми услышала, как крошечные деревянные частички впились в перчаточную кожу. Роб Линберн и его чародеи заставили все эти создания ожить. Кэми уже была знакома с их возможностями. Но этот страшила был специально продуман, чтобы просуществовать подольше и навредить ей побольше.
Ужасным было то, что в доме Кенна был включен свет. Она задумалась, сколько людей не спало в других домах на этом проулке, ничего не понимая или прячась от страха, или стоя у окна и наблюдая за хаосом, который они создали.
Рука коснулась затылка Кэми до ужаса легко, как будто перчатка была заполнена только воздухом. Кэми резко развернулась, пытаясь не выпускать из виду обоих страшил, и тыча веткой в нового.
Этот был в розовой шляпе от солнца. Кэми почувствовала себя в каком-то смысле преданной.
Она ударила его, и ветка застряла в рюшах его платья. Кэми вогнала ветку поглубже, а затем рывком вытащила ее, разрывая чучело пополам.
Страшила Кенна схватил ее за руку, его хватка была намного крепче, чем у других чучел, и по ощущениям обнаженного запястья, его ладонь была более гладкой и сильной. Кэми вырвала руку и увидела, что другие страшила уже приблизились. Один, с небольшим вырезанным из дерева лицом, нос которого был в виде шишки из коры, вдруг оказался возле страшилы Кенна, как его верный паж.
Через несколько домов вниз по улице в траве распласталась темная фигура. Кэми почувствовала, как все внутри у нее похолодело и сжалось, когда она поняла, что этот страшила был так плохо сделан, что даже не мог подняться.
Он полз к ней на брюхе, как змея.
Кэми напала на страшилу с деревянным лицом. Страшила Кенна врезался в нее и оказался намного тяжелее, чем должно было бы быть нормальное чучело, как будто под всей этой соломой был спрятан деревянный скелет, и это вывело ее из равновесия.
Кэми тяжело завалилась на бок, локтем ударившись о край тротуара. Кожаный ботинок страшилы Кенна опустился рядом с ее лицом. Кэми откатилась в сторону, чтобы избежать встречи с ним, и оказалась лежащей на спине в мокрой траве в саду Кеннов. Восковое лицо страшилы и живые мраморные глаза сверкали над ней, невозмутимо и устрашающе, и Кэми обеими руками схватилась за ветку, чтобы защититься от него.
В черной тени церковного шпиля зародился свет. Сначала оранжевый отблеск пробежался по темному дереву ее ветки, а затем Кэми учуяла резкий запах дыма и услышала треск, похожий на звук, исходящий от горящей соломы.
Кэми продолжила крепко держаться за ветку, пока искра распространялась по ней, вспыхивая между двумя концами, и наблюдала, как оживал огонь. Во внезапном свете огня она заметила, что кроме неё в проулке Призрачной Церкви был еще кто-то.
Джаред Линберн, один из чародеев. Племянник Роба Линберна, настоящий парень, которого она когда-то считала своим воображаемым другом.
Он стоял поодаль, сложив руки на груди, наблюдая за ней. Большая часть его лица была скрыта тенью, но суровая линия шрама на его лице была белой в лунном свете, отблески пламени озаряли покоящиеся золотые пряди его русых волос, а в тусклых глазах плясали точно такие же огненные искры.
Мальчик, который когда-то жил в ее голове.
Но теперь нет.
Кэми приподнялась на невредимом локте и бросила горящую ветку в тело страшилы Кенна. Его пальто сразу же загорелось, и Кэми вскочила на ноги, когда тот вцепился в ветку своими кожаными перчатками. Она засунула ветку в его соломенную грудь и наблюдала, как огонь сжигал его изнутри.
Она не удивилась, когда, взглянув на деревянное лицо чучела, увидела лишь обугленные остатки. Она удивилась, когда, посмотрев на другой конец улицы, поняла, что Джаред исчез, а там, где он стоял, остались лишь лунный свет и переплетающиеся тени.
Пламя вспыхнуло в поле ее зрения. Кэми обернулась и посмотрела вдоль улицы. Вот он где, тень, проходящая через яркие вспышки пламени. Часть страшил корчилась в неком подобии танца, пока они горели. Джаред остановился у сада, где лежали остатки страшилы – груда обломков на траве. Кэми наблюдала, как он смотрел на остатки, которые слабо покачиваясь на траве, сгорали, и ей показалось, что она увидела его улыбку.
Она могла бы последовать за ним. Его не сложно было бы выследить по полыхающим остаткам разрушений, которые он оставлял за собой. Но было очевидно, что Джаред не нуждался в ее помощи. А вот Анджела с Холли – да.
Кэми отвернулась от него и побежала, крепко сжимая свою горящую ветку, в сторону городской площади.
Анджела стояла возле статуи Мэтью Купера. Холли сидела у основания статуи, ее короткая юбка задралась вверх, демонстрируя фиолетовые колготки, пока она надевала обратно обувь. Возле нее лежала металлическая вывеска из витрины одного магазина на Главной улице.
С другой стороны статуи робко стоял Эш Линберн, двоюродный брат Джареда и сын Роба. Его фотокамера висела на шее, а вокруг него были разбросаны ошметки одежды и соломы.
– Как ты это сделал? – выпалила Кэми. Это были ее первые слова к нему за последние две недели, после того как она узнала, что его отец убедил Эша шпионить за ней, и почти убедил убить Анджелу.
Эш моргнул и улыбнулся, увидев ее.
– Все очень просто, – сказал он. – Ты просто отменяешь заклинание, которое была наложено на них сначала – как будто мысленно развязываешь узел.
Значит, идея поджечь их и наблюдать, как они все сгорят, была совершенно ненужной и сумасшедшей, подумала Кэми. Но она не произнесла этого вслух. Вместо этого она сказала:
– Все в порядке?
Анджела кивнула. Холли подняла голову и улыбнулась, ее улыбка была дрожащей и, следовательно, реальней, чем у Эша.
– Со мной все хорошо, – сказала она. – Как и с тобой. А еще я вижу, что у тебя оружие в огне.
– Я так круче выгляжу, – сказала Кэми, кладя ветку вниз на булыжник. Ветка все еще горела. Она даже не представляла, как затушить ее.
– Моя мама там за лесом, разбирается с садами, – сказал Эш, как будто Лиллиан Линберн занималась обрезанием живых изгородей, а не убивала оживших страшил. – Джаред...
– Я видела его, – коротко сказала Кэми. Она кивнула головой в сторону дороги мимо церкви – на горящий след, что оставил за собой Джаред. Она пошла и присела у подножия статуи возле Холли.
Холли взяла ее за руку. Кэми наклонилась ближе, делясь теплом, пока они рассматривали ночную площадь и помимо нее остальную часть города, где все еще горели костры и соломенные фигуры двигались в темноте.
Они знали, что нечто подобное произойдет: первый шаг Роба Линберна по устрашению города, демонстрация своих способностей, чтобы показать, что здесь снова правят чародеи, что они могут убить ради силы, и никто не сможет остановить их.
Они не знали последователей Роба Линберна, но те люди, кто не примкнул к нему, должно быть, видели происходящее. Никто не пришел на помощь. Кэми снова вздрогнула от ночного воздуха и почувствовала, что Холли тоже дрожит.
Когда они увидели, что кто-то направляется к ним со стороны Главной улицы, то обе подскочили.
Анджела пробежала мимо них, и когда она приблизилась к своему брату, то ударила его по плечу. Рубашка Ржавого была порвана, он обнял сестру одной рукой и посмотрел на Кэми поверх головы Анджелы. Его обычно сонные карие глаза блестели и пристально смотрели.
– Кэмбридж? – сказал он, используя глупое прозвище. – Страшила только что попытался задушить меня. Я не хочу показаться излишне любознательным, но ты имеешь представление о том, что, черт возьми, здесь произошло?
Кэми взглянула на Холли и Эша, которые молчали и совсем не помогали.
– Ну, – призналась она, – у меня есть некоторое представление.
– И тебе лучше высказать его, – сказал Ржавый.
Кэми осмотрела площадь и остатки страшил при лунном свете.
– Нам бы лучше сначала пойти к вашему дому, – сказала она. – Здесь небезопасно.
Она не знала, где было безопасно. Ей не хотелось идти домой, поэтому оставался лишь дом Ржавого и Анджелы. В доме Линбернов ей были не рады.
Кэми подняла глаза и взглянула на Ауример Хауз, который возвышался на фоне неба. Его окна отражали огни пожаров по всему городу.