Глава 1
– Давай же! – прошептала Эмма справа от меня, её слова вылетали изо рта вместе с небольшим белым облаком. Она пристально смотрела на разбитую стальную панель перед нами, как если бы её нетерпение смогло бы открыть дверь. – Она забыла, Кейли. Я должна была знать, что так и будет. – Всё больше белых облачков вылетала из прекрасно накрашенного рта Эммы, пока она прыгала, чтобы согреться, её грудь едва помещались в блестящей красной блузке с низким вырезом, которую она «одолжила» у одной из своих сестёр.
Да, я немного завидую: у меня маленькая грудь и нет сестры, у которой можно было бы позаимствовать одежду. Но у меня есть время и один взгляд на мой сотовый говорит мне, что сейчас по-прежнему без четырёх минут девять.
– Она придёт, – я пригладила свою футболку и положила телефон в карман, пока Эмма постучалась в третий раз, – Мы пришли раньше. Дай ей минуту.
Мои собственные облака пара ещё не исчезли, когда заскрипел метал и медленно приоткрылась дверь, пропуская ритмичные вспышки света и тихий пульсирующий звук в холодный, тёмный переулок. Трейси Маршалл – старшая сестра Эммы – стояла, придерживая одной рукой дверь. На ней была облегающая чёрная футболка, показывающая семейное сходство как будто длинных светлых волос было недостаточно.
– Вовремя! – со злостью сказала Эмма, проскользнув мимо сестры. Но Трейси положила вторую руку на дверной проём, не давая пройти. Она улыбнулась мне и затем недовольно посмотрела на сестру:
– Я тоже рада тебя видеть. Расскажи мне о правилах.
Эмма округлила широко посаженные карие глаза и потёрла свои голые, покрытые мурашками руки (мы оставили наши куртки в машине).
– Никакого алкоголя, наркотиков и веселья в любом виде, – последний пункт она аж пробормотала, и это вызвало у меня улыбку.
– Что ещё? – настаивала Трейси, очевидно изо всех сил пытающаяся сохранять угрюмый вид.
– Приходить вместе, быть вместе, уходить вместе, – ответила я, говоря то, что мы повторяли каждый раз когда она выпускала нас – это было всего лишь в третий раз. Правила были банальными, но мы знали на своём опыте, что мы не сможем войти без них.
– И...
Эмма пристукивала ногами по асфальту в тёплой обуви на низком каблуке.
– Если нас поймают – мы тебя не знаем.
Как будто кто-то поверит в это. Девочки Маршалл были все, как одна: высокие, с привлекательными формами, которые заставляли меня чувствовать стыд за свою фигуру.
Трейси кивнула, очевидно, удовлетворённая, и убрала руку с дверного проёма. Эмма прошла вперёд, и её сестра нахмурилась, подведя её к светильнику в коридоре.
– Это новая футболка Кары?
Эмма сердито посмотрела на неё и освободила руки:
– Она никогда не заметит, что футболка пропала.
Трейси засмеялась и махнула рукой в сторону клуба, откуда свет и звук распространялись в остальные комнаты. Теперь, когда мы все были внутри, ей приходилось перекрикивать музыку:
– Наслаждайтесь жизнью, пока можете.
Эмма невозмутимо протанцевала весь путь от коридора до главной комнаты, подняв руки верх и раскачиваясь в такт музыке. Я последовала за ней, заведённая энергией толпы с того самого момента, когда увидела первую группу танцующих людей.
Мы пробирались сквозь толпу и были поглощены ей, музыкой, жарой и случайными людьми, бывшими рядом с нами. Мы танцевали вместе, по одиночке и в случайных парах, пока у меня не сбилось дыхание и я не вспотела. Я подала знак Эмме, что пойду выпить, и она кивнула уже танцуя, пока я пробиралась сквозь толпу.
У бара Трейси оказалась рядом с барменом, большим мужчиной в обтягивающей чёрной футболке. Я уселась на первый попавшийся стул, и человек в чёрном поставил руки по обе стороны от меня.
– Я позабочусь о ней, – сказала Трэйси, прикоснувшись к его руке. Он кивнул и отошёл к следующему клиенту. – Что будешь? – Трейси пригладила растрепавшиеся голубые волосы.
Я усмехнулась, опираясь обоими локтями на барную стойку:
– Виски с колой?
Она засмеялась:
– Я налью тебе колы. – Налив её в стакан со льдом, она подвинула его ко мне. Я повернулась на стуле, просматривая в толпе Эмму. Она была зажата между двумя парнями.
Эмма привлекала внимание, как шерсть притягивает электричество.
Продолжая улыбаться я осушила свой стакан с содовой поставила на стойку.
– Кейли Кавано.
Я вздрогнула при звуках своего имени и повернулась на стуле налево. Мой взгляд упёрся в самые гипнотизирующие ореховые глаза которые я когда-либо видела, и несколько секунд я могла только смотреть, сопровождаемая бешеным сердцебиением – хотя, конечно, оно просто реагировало на вспышки света. Я сосредоточилась только после того, как моргнула.
Потом я поняла, на кого уставилась.
Нэш Хадсон. Чёрт возьми. Я посмотрела вниз чтобы убедиться, что мои ноги примёрзли к полу, потому что ад замёрз. Почему-то я отошла от танцпола и попала в какую-то странную деформированную реальность, где Нэш Хадсон улыбается мне и только мне.
Я подняла стакан, надеясь что последняя капля увлажнит моё внезапно пересохшее горло, мимолётно подумала, что Трейси выпила мою Колу, но обнаружила, что стакан пуст, как я и предполагала.
– Хочешь ещё? – спросил Нэш, и я решила ответить. В конце концов, если я мечтаю – или нахожусь в Сумеречной Зоне – мне нечего терять. Правда же?
– Всё в порядке. Спасибо, – я неуверенно улыбнулась, и моё сердце готово было разорваться, когда я увидела усмешку на его совершенных губах.
– Как ты прошла сюда? – он выгнул бровь, больше в шутливом, чем в серьёзном любопытстве, – пробралась через окно?
– Задняя дверь, – прошептала я, чувствуя, как краснею. Конечно он знал, что я слишком мала для клубов типа «Табу».
– Что? – усмехнулся он и подвинулся ближе, чтобы услышать меня сквозь музыку. Его дыхание опаляло мне шею, мой пульс ускорился и я почувствовала лёгкость в голове. От него тааак приятно пахло.
– Задняя дверь, – повторила я ему на ухо, – сестра Эммы работает здесь.
– Эмма здесь?
Я показала на неё на танцполе – в этот раз зажатую между тремя парнями – и предположила, что это последний раз, когда я вижу Нэша Хадсона. Но к моему огромному удивлению, он не обратил внимания на Эм и повернулся ко мне с озорным блеском в потрясающих глазах.
– Разве ты не собираешься танцевать?
Моя рука неожиданно стала влажной. Под этими словами он подразумевал желание потанцевать со мной? Или он хотел занять место у стойки для своей девушки?
Нет, подождите. Он расстался со своей последней девушкой неделю назад, и акулы всё ещё кружат вокруг свежего мяса. Хотя их здесь сейчас нет... Я не заметила никого из обычного окружения Нэша ни рядом с ним, ни на танцполе.
– Да, я собираюсь танцевать, – ответила я, и опять его глаза в свете неонового освещения поменяли цвет от зелёного до коричневого и обратно. Я могла смотреть в его глаза часами. Но он, скорее всего, подумал бы, что это странно.
– Пойдём! – он взял меня за руку, подождав пока я соскользну со стула, и я пошла за ним на танцпол. Улыбка появилась на моём лице, и моё сердце сжималось в ожидании. Я немного его знала – Эмма встречалась с некоторыми его друзьями – но я никогда не была объектом его внимания. Я никогда даже не думала, что это возможно.
Если бы Высшая Школа Истлейк была вселенной, я была бы одной из лун, вращающихся вокруг планеты Эмма, постоянно скрытой её тенью и довольной этим. Нэш Хадсон был бы одной из звёзд: слишком яркой, чтобы смотреть, слишком горячей, чтобы дотронуться, и являющейся центром своей собственной солнечной системы.
Но на танцполе я забыла обо всём. Свет был направлен прямо на меня, и мне была тааак тепло.
Мы были всего в одном шаге от Эммы, но с руками Нэша на мне, его телом, прижатым к моему, я этого даже не заметила. Закончилась первая песня, и мы уже начали двигаться под следующую, когда я заметила, что ритм поменялся.
Несколько минут спустя, я взглянула на Эмму из-за плеча Нэша. Она стояла у бара с одним из парней, танцевавших вместе с ней, и я смотрела, как она пьёт. Когда её сестра отвернулась, Эмма взяла стакан одного из её приятелей – в нём было что-то тёмное с долькой лайма на кромке – и выпила его в три глотка. Парень улыбнулся и увёл её обратно в толпу.
Я мысленно сделала пометку о том, чтобы никогда не давать Эмме водить мою машину, затем опять начала блуждать глазами по Нэшу. Но мой взгляд остановился на незнакомых красно-белых волосах, принадлежавших девушке, конкурирующей с Эммой по красоте. Эта девушка тоже выбрала себе партнёров для танца и, несмотря на то, что ей не могло быть больше 18, она выпила намного больше, чем Эмма.
Но, несмотря на то, как мило и очаровательно она выглядела, впечатление от её танца скрутило что-то внутри меня и сдавило мою грудь ещё сильнее, как если бы я не могла вздохнуть. С ней что-то было не так. Я не была уверена в том, откуда я это знаю, но абсолютно точно с ней что-то было не так.
– Ты в порядке? – прокричал Нэш, положив одну руку мне на плечо, и неожиданно я поняла, что стою на месте, тогда как остальные танцуют.
– Да! – я избавилась от неприятного чувства и обнаружила, что взгляд в глаза Нэшу прогнал чувство неправильности, вернул спокойствие, жуткое по своей силе. Мы танцевали, нам становилось всё комфортнее друг с другом с каждым моментом. К тому времени, как мы остановились, чтобы выпить, мои руки и шея уже вспотели.
Я подняла большую часть волос чтобы освежиться и махнула Эмме свободной рукой, когда повернулась к Нэшу – и столкнулась с клубничной блондинкой. Не то чтобы она заметила. Но в то мгновение, когда мой взгляд сфокусировался на ней, то чувство вернулось – то сильное ощущение дискомфорта. Но в этот раз оно сопровождалось странной печалью. Печалью, связанной именно с этим человеком. С тем, кого я раньше не встречала.
– Кейли? – прокричал Нэш сквозь музыку. Он стоял у бара, держа в руках два высоких стакана с содовой. Я подошла нему и взяла предложенный стакан, немного напуганная тем, что в этот раз взгляд глаза в глаза не помог мне расслабиться. Я не смогла расслабить горло, которое сжалось при виде холодной содовой, которой мне так отчаянно хотелось.
– Что случилось? – он стоял всего в нескольких дюймах от меня, благодаря толпе, прижимающей нас к бару, но он всё равно должен был наклоняться, чтобы услышать меня.
– Я не знаю, что-то с этой девушкой, той, красноволосой... – я кивнула в сторону танцующих, – и это беспокоит меня.
Чёрт. Я не хотела признаваться в этом. Это прозвучало так патетично. Но Нэш лишь только смотрел на девушку, на которую я указала:
– Для меня это нормально. Учитывая то, что её подвезут...
– Да, я полагаю.
Но когда песня закончилась, девушка, выглядя более умиротворенной, чем пьяной, покинула танцпол и направилась к бару. Прямо к нам.
Моё сердце билось всё быстрее, пока она подходила. Моя рука сжала стакан так, что костяшки побелели. И это знакомое чувство грусти превратилось в подавляющее ощущение горя. Плохое предчувствие.
Я задыхалась, пораженная внезапной, ужасной уверенностью.
Только не сейчас. Только не с Нэшом Хадсоном, который бы увидел меня в таком состоянии. Об этом узнает вся школа в понедельник, и я смогу попрощаться с тем положением, которое я завоевала.
Нэш поставил стакан и всмотрелся в моё лицо:
– Кейли? Всё нормально?
Но я смогла только покачать головой, неспособная ответить. Я была далека от нормального состояния, но не могла объяснить, в чём проблема. И внезапно потенциальные слухи стали выглядеть ничтожными на моей шкале неприятностей по сравнению с паникой, нараставшей внутри меня.
Дыхание ускорилось, и крик рвался из моей груди. Я зажала рот и до боли сжала зубы. Клубничная блондинка остановилась у бара слева от меня. Нас разделял только одиночный стул, уже занятый кем-то. Бармен принял заказ, и она повернулась в ожидании. Её глаза встретились с моими. Она улыбнулась и стала смотреть на танцпол.
Ужас охватил меня. Моё горло сжалось. Я задыхалась от крика. Стакан выпал из руки и разбился. Рыжеволосая девушка вскрикнула и отпрыгнула, потому что холодная содовая облила её, меня, Нэша и человека, сидевшего слева от меня. Но я почти не замечала холодной жидкости или людей, пялящихся на меня. Я видела только девушку, и темноту, прозрачную тень, окутывающую её.
– Кейли? – Нэш повернул моё лицо к себе, и наши глаза встретились. Его были полны беспокойства, и цвет менялся из-за вспышек света. Из-за этого зрелища у меня закружилась голова.
Я хотела сказать ему... что-то. Что-нибудь. Но если я открою рот, то закричу, и все, кто ещё не смотрят на меня, уставятся а нас. Они подумают, что я сошла с ума.
Может, они и правы.
– Что случилось? – настаивал Нэш, придвигаясь ближе, не обращая внимания на стекло и мокрый пол, – У тебя бывают приступы?
Но я только могла качать головой, отказываясь выпускать из себя крик, отказываясь от мягкой кровати в белой комнате, ожидающей меня.
И вдруг Эмма оказалась рядом. Эмма с ее совершенным телом, красивым лицом и сердцем размером со слона.
– С ней все будет в порядке. – Эмма вытащила меня из бара, в то время как бармен вышел вперед со шваброй и ведром. – Ей просто нужен свежий воздух. – Она отмахнулась от озабоченного взгляда и неистовой жестикуляции Трейси и потянула меня через толпу.
Свободной рукой я зажала рот и яростно покачала головой, когда Нэш попытался взять эту руку в свою. Я должна была быть обеспокоенной тем, что он подумает. То, что он не захочет больше иметь со мной ничего общего после того, как я публично поставила его в неудобное положение. Но я не могла сосредоточиться достаточно долго, чтобы беспокоиться о чем-то другом кроме красноволосой у бара. Той, которая смотрела сквозь темноту, как мы выходим.
Эмма привела меня мимо ванных комнат и в сторону холла, Нэш следовал по пятам.
– Что с ней случилось? – спросил он.
– Ничего. – Эмма остановилась и с улыбкой повернулась к нам, всего через мгновение благодарность прорвала мой темный ужас. – Это приступ паники. Она просто нуждается в свежем воздухе и времени, чтобы успокоиться.
Но тут она была неправа. Мне не нужно время или пространство. Мне необходимо расстояние между мной и источником паники. К сожалению, в целом клубе не было достаточно места, чтобы уйти достаточно далеко от девушки в баре. Даже стоя у задней двери, паника была так сильна, как никогда. Не вырвавшийся крик жег мое горло, и если бы я разжала челюсть – или потеряла бы контроль – мой крик мог разорвать барабанные перепонки. Он бы заглушил отбивающую ритм музыку, и, возможно, взорвал бы акустическую систему – если не окна.
Все из-за какой-то красноволосой, которую я даже не знаю.
Просто подумав о ней, через меня прошла новая волна разрушений, и мои колени подкосились. Мое падение поймало Эмму врасплох, и я бы упала, если бы Нэш не поймал меня.
Он оторвал меня от земли, обняла как ребенка, и последовал за Эммой за дверь, уверенно неся меня на руках. В клубе было тускло, но в переулке было темно, наступила тишина, как только двери захлопнулись за нами, банковская карточка Эммы придержала защелку, чтобы мы могли вернуться назад. Холод и тишина должны были успокоить меня, но шум в моей голове достигла своего апогея. Крик, который я отказывалась освободить, разнесся в моей голове, раскатываясь, вторя, подчеркивая непонятное горе моем сердце.
Нэш опустил меня на землю, но к тому времени мои мысли потеряли всякое подобие логики или понимания. Я почувствовал что-то гладкое и сухое подо мной, и только потом поняла, что Эмма нашла коробки, чтобы он мог меня на них опустить.
Мои джинсы задрались на ногах, когда Нэш нес меня, а картон был холодным и твердым с пятнами грязи у моих икр.
– Кейли? – Эмма встала на колени передо мной, лицо ее было в дюйме от моего, но я не смогла понять ни слова, сказанного после моего имени. Я слышала только свои мысли. Только одну мысль, на самом деле. Параноидальный бред, по словам моего бывшего терапевта, который предоставлял себе абсолютную власть фактов.
Затем лицо Эммы исчезло, и я смотрела на ее колени. Нэш сказал что-то, что я не смогла разобрать. Что-то о питье...
Музыка стала громче, когда Эмма уходила. Она оставила меня наедине с самым крутым парнем, с которым я когда-либо танцевала – с последним человеком в мире, который должен был стать свидетелем моего полного разрыва с реальностью.
Нэш опустился на колени и посмотрел в мои глаза, зеленый и коричневый цвета все еще как-то отчаянно переливались, хотя сейчас не было никаких огней.
Я представила себе это. Я должна была. Я видела, как они раньше плясали в свете, и теперь мой травмированный ум ухватилась за глаза Нэша как за координационный центр моего заблуждения. Так же, как за клубничную-блондинку. Правильно?
Но у меня не было времени задуматься о моей теории. Я теряла контроль. Последующие волна отчаяния грозила захлестнуть меня, раздавив о стену невидимым давлением, как если бы Нэша даже не было рядом. Я даже не могла сделать глубокого вдоха, пронзительные причитания вырывались из моего горла, даже когда мой рот был зажат. Мое видение становилось темнее, чем переулок – хотя я не думала, что это возможно – словно весь мир покрылся необычным серым фильтром.
Нэш нахмурился, по-прежнему смотря на меня, затем повернулся, чтобы присесть рядом со мной, спиной к стене. По краям моего серого видения, что – то беззвучно прошмыгнуло. Крыса или другое животное питающееся отбросами? Нет. То, что я увидела, было слишком большим для грызуна – если только мы не вошли в Бебжанское болото – и слишком нечетким для моего расстроенного внимания.
Нэш взял мою свободную руку в свою, и я забыла, что только что видела. Он заправил мои волосы за правое ухо. Я не мог понять большую часть того, что он шептал, но постепенно я осознала, что слова не так важны. Важно то, что он рядом. Его дыхание на моей шее. Его теплота передающаяся мне. Его аромат, окружающий меня. Его голос, вращающийся в моей голове, отделяющий меня от крика, все еще бьющегося у меня в голове.
Он успокаивал меня только своим присутствием, своим терпение и нашептываемыми словами, чем-то вроде детской песни, основывалась я на том немногом, что ловила.
И она сработала. Моя тревога постепенно исчезла, и тусклый, песчаный цвет просочился обратно в мир. Мои пальцы расслабились в его руке. Мои легкие полностью расширились, и я резко втянула холодной воздух, поучаствовав, как пот из клуба засох на моей коже.
Паника все еще была там, где-то в тени моего разума, как темное пятно на краю моего видения. Но сейчас я могла с ней справиться. Благодаря Нэшу.
– Ты в порядке? – спросил он, когда я повернула голову лицом к нему, у моей щеки был холодный и грубый кирпич.
Я кивнула. И вот меня охватил новый ужас: определённый, всепоглощающий, неизбежно унижающий, самый страшный в своей долговечности. Приступ паники почти закончился, но унижение будет длиться всю жизнь.
Я полностью потерял контроль перед Нэшом Хадсоном. Моя жизнь кончена, и даже моей дружбы с Эммой не будет достаточно, чтобы возместить ущерб от такого неприятного унижения.
Нэш вытянул ноги.
– Не хочешь поговорить об этом?
Нет, я хотела пойти скрыться в норе, или засунуть голову в мешок, или изменить свое имя и переехать в Перу.
Но потом вдруг, я захотела поговорить об этом. Голос Нэша до сих пор тихо звучал в моей голове, его тихий шепот раздавался над моей кожей, я захотела рассказать ему о случившемся. Это не имело никакого смысла. Зная меня уже восемь лет и помогая мне, по крайней мере, при полудюжине предыдущих приступах паники, Эмма все еще не знала, что их вызывало. Я не могла рассказать ей. Это напугало бы ее. Или, того хуже, наконец убедило бы ее в том, я действительно сошла с ума.
Так почему же я хочу рассказать Нэшу? У меня не было ответа на этот вопрос, но импульс был бесспорным.
– ...клубничная – блондинка. – Вот, я сказала это вслух, и взяла на себя обязанность как-то это объяснить.
Лоб Нэша сморщился в замешательстве.
– Ты ее знаешь?
– Нет. – К счастью. Просто обмен кислорода с ней чуть было не свел меня с ума. – Но что-то с ней не так, Нэш. Она... темная.
Кейли, заткнись! Если он еще не был убежден, что я ненормальная, то скоро будет...
– Что? – Его хмурость увеличилась, но вместо недоумения или скептицизма, его лицо выражало удивление. Затем пришло смутное понимание. Понимание, и... страх. Он не мог точно знать, что я имела в виду, но он не выглядел совершенно невежественным. – Что ты имеешь в виду под «темная»?
Я закрыла глаза, колеблясь в последнюю секунду. Что делать, если я неправильно истолкую? Что делать, если он действительно подумает, что я сумасшедшая?
Что еще хуже, а если он прав?
Но, в конце концов, я открыла глаза и встретилась с его прямым взглядом, потому что я должна была сказать ему хоть что-то, и, конечно, я не могла нанести еще больший ущерб его мнению обо мне. Правда?
– Ладно, это будет звучать странно, – начала я, – но что-то не так с этой девушкой в баре. Когда я смотрела на нее, она была... затенена. – Я колебалась, собираясь с мужеством, чтобы закончить то, что начала. – Она умрет, Нэш. Эта девушка умрет очень, очень скоро.