Пролог
Двадцать третье марта.
Ох, как же много изменилось за этот год.
Еще год назад я была воплощением беспечной девятнадцатилетней девушки, безрассудно напивающейся до беспамятства во время учёбы в местном колледже, и мне было плевать, как я при этом выглядела. Год назад я была безумно влюблена в своего лучшего друга Джареда, но не могла собраться с духом, чтобы в этом признаться. Год назад единственной семьей, которую я знала с момента рождения, были мои приемные родители Крис и Донна. Год назад я была довольна посредственностью и отсутствием личной жизни, мне казалось, что так и должно быть.
Год назад я была человеком. По крайней мере, я думала, что была им.
Так просто принять что-то вроде своей человечности без доказательств, когда это тебе ничем не угрожает. И теперь я понятия не имела, как прожить свою жизнь без тусовок, проходящих так, словно другой возможности уже не будет. Теперь у меня есть вечное "завтра", и прошедшие двадцать лет кажутся больше похожими на сказку, чем на заурядную подростковую жизнь. Потому что моя жизнь – жизнь, предначертанная мне, жизнь, ради которой умерли многие – была какой угодно, только не обычной.
В этом и заключается плюс моей заново начавшейся жизни?
Дориан.
По идее, навязчиво великолепный и пугающий незнакомец должен был заставить меня пуститься наутек. Но есть что-то необъяснимо притягательное, что-то чувственное, окружающее Дориана, не позволяет мне остаться в стороне. Я хочу, я жажду его. И также сильно, как я стараюсь бороться с этим, я нуждаюсь в нем. Но вопрос на миллион долларов: почему? С чего бы сколько-нибудь вменяемой, трезвой девушке считать необходимым наброситься на мужчину, которого она знает всего неделю? И с какой стати ей появляться на пороге его гребанного гостиничного номера чуть ли ни в час ночи, без предупреждения и навеселе, просто чтобы увидеть, был ли он один и не занимается ли сексом с черноволосой красоткой, что следовала за ним сегодня вечером как потерявшийся щенок?
В тот момент, когда я выхожу из лифта, чтобы пройти по коридору к его номеру, мой желудок сжимается от страха, но я не разворачиваюсь, потому что вопросы все еще остаются без ответа. Я должна знать.
Как он… увлекает меня. Очаровывает. Совершенно обезоруживает и соблазняет. И если бы я не ощущала его нежных, горячих губ на своих, никогда не чувствовала восхитительную сладость его языка или вибрацию от стона, порожденного ласками, то, пожалуй, не стояла бы здесь, готовая сорвать с себя одежду и нарушить запреты. Я была бы умнее и вернулась домой с Морганом. И, напившись, позвонила бы Джареду и призналась ему в вечной любви.
Но слишком поздно, потому что я уже пережила все это. Я знаю, каково это – быть под влиянием чар Дориана, потому что уже испытала их на себе. И прямо сейчас я нахожусь в двух секундах от того, чтобы узнать о нем правду, с нетерпением надеясь раскрыть тайну этого мужчины.
Глава 1
15 марта
Двадцать лет – это чистилище.
Не достаточно, чтобы законно покупать выпивку и слишком много, чтобы притворяться юной и глупой без серьезных последствий.
Я никогда не относилась к типу людей, празднующих день рождения, обычно предпочитая отмечать день с ее высочеством текилой и еще несколькими крепкими напитками в том же духе. Но этот день рождения отмечал мои двадцать незначительных лет на этой земле, коротких и провальных.
Лишь еще одно напоминание, что я понятия не имею, чем хочу заняться, когда повзрослею, и вероятно, потрачу жизнь на работу сверхопытного, злобного продавца в торговом центре, что не сильно отличается от моего нынешнего положения.
Двадцать лет. Двадцать грёбаных лет. Пришло время взять себя в руки.
– А вот и я, – пробормотав это, я откинула одеяло и поплелась в ванную принять душ. Мне очень-очень хотелось остаться в постели и продрыхнуть весь день. Сегодня нечего праздновать. Да ладно вам, жалкая вечеринка на одного!
Единственное, что я с нетерпением жду – это ночь с моей лучшей подругой Морган, которая никогда не разочаровывает.
Морган – моя полная противоположность в каждой детали: высокая, худая, желанная для каждого существа мужского пола, честная и не страдающая гомофобией [1].
Раньше она танцевала, и ее тело и грация были лишним тому подтверждением. С ее младенческой кожей цвета кофе с молоком, экзотической внешностью и одеждой сшитой по собственным эскизам Морган являлась самим воплощением женственности. Стиль – ее религия; она буквально дышит этим, настойчиво и неотразимо.
Перед ночью выпивки и танцев, без сомнения оплаченную каким-нибудь бедным невежественным сосунком, поддавшимся очарованию Морган, мне нужно было заскочить на традиционный обед с родителями, посвященный дню рождения.
Они также полная моя противоположность, потому что являются приемными родителями, и отличаются терпеливостью и добродушием. Сразу заметно, что Крис и Дона не мои биологическими родителями.
Первый по очевидности фактор – они белые, а я… не пойми кто. Как тут не возникнуть личностному кризису? Я ничего не знаю о своих биологических родителях, и нигде нет никакой информации о них.
Крис и Донна пытались как-то компенсировать это, и поскольку я с ними с самого рождения, то, по сути, они и есть мои настоящие родители. Ты не можешь потерять то, чего у тебя никогда и не было.
Я включаю кран, ожидая, когда пойдет горячая вода, чтобы раствориться под струями душа. Как только пар начинает клубиться за занавеской, я осторожно вхожу и позволяю воде смыть усталость.
Я так бы и осталась дома, способная простоять в душе множество часов, но у меня занятия, и я не могу позволить опоздать себе снова.
Еще пара месяцев, и у меня будет бесполезный диплом младшего специалиста.
И что тогда? Десяти процентная надбавка к минимальному жалованию? Я тряхнула головой, чтобы избежать дальнейшего разочарования своей нерешительностью.
После того, как я облачилась в джинсы, облегающую футболку и кроссовки, я решила убрать свои длинные волнистые волосы в прическу соответствующую сегодняшнему дню.
Но не так-то легко, оказалось, приручить эти пружинистые завитки и часы показали мне, что сегодня это вряд ли удастся. Я нанесла тушь для ресниц, немного пудры и блеск для губ.
Может я и не модель, но я все-таки девушка.
– Доброе утро Габи! – Кричит мне из кухни мама, переворачивая на сковородке блин. Она сияет, а голубые глаза искрятся гордостью и любовью.
Ее светлые волосы, благодаря стараниям Морган, приобрели форму каре до подбородка, она одета в штаны для йоги и спортивный топ.
Донна преподает йогу и пилатес [2] в местном спортивном зале, и сказать, что она находится в хорошей форме, было бы преуменьшением.
У нее сногсшибательная фигура, но, слава Богу, она не досаждает нам пропагандой помешанного на спорте человека и не лишает любимой еды. Я лишь сожалею о том, что обычно по выходным слишком сильно страдаю похмельем, чтобы присутствовать на ее занятиях.
– Боже, мам, спасибо, – я изображаю смущение, хватая свежевыжатый фруктовый коктейль, который Донна делает для меня ежедневно. Это ее единственная полезная для здоровья лепта, внесенная в мою диету, с которой я мирюсь, потому что на самом деле они мне нравятся. А себе может оставить эти вонючие чаи и дерьмо вроде ростков пшеницы. Фу, гадость.
– Итак, судьбоносные двадцать лет, а, детка? Какие-нибудь особые планы? – интересуется папа, из-за газеты «Утренний Колорадо-Спрингс вестник».
Песочно-каштановые волосы Криса тщательно уложены, он безукоризненно одет в свой обычный костюм и галстук.
Являясь старшим менеджером инженерного отдела в "Локхид Мартин" [3], он определенно выглядел соответствующе: красивый, опрятный и пугающе властный с посторонними.
Но со мной он был той еще тряпкой. Когда я была ребенком, он привык строить со мной домики из одеял, а на каждом спектакле в начальной школе пускал слезу, даже если я играла обычное дерево.
– Получше чем торчать тут с вами двумя? – улыбаюсь я. – Не совсем. Может позже выйду, куда-нибудь с Морган.
– Звучит забавно. Так к какому времени я должен быть готов? – смеется он, подмигивая мне карим глазом.
Немногим людям удается увидеть эту сторону Криса. Будучи отставным солдатом ВВС и бывшим боксером в молодости, он, как правило, совершенно запугивает людей.
То же можно сказать и обо мне, что втайне заставляет меня задаваться вопросом, можем ли мы с ним на самом деле быть родственниками.
– Смотри-ка, похоже, еще одно зверское убийство, – произнес размеренно Крис. Донна предупреждающе смотрит на него, потом расстроено качает головой. – Вам, девочки, лучше бы сегодня быть поосторожнее. И биту свою не забудьте, – Она смотрит на меня поверх газеты.
Это для успокоения Донны. Крис обучал меня рукопашному бою, поскольку я была любительницей прогулок, и он был уверен, что я способна противостоять любому противнику.
Я несколько раз доказала это, вне зависимости от того была ли это задиристая девчонка или распоясавшаяся шпана.
– Обязательно, папа, – говорю я, налегая на бекон и испеченные к моему дню рождения блинчики.
Занятия – все та же утомительная, скучная путаница бесполезной информации.
Студенты судачили о Серийном убийце, и ходили слухи, что студенческий городок прикроют до особого распоряжения.
Третья молодая девушка была найдена с мелкими ранами на груди и шее. Словно этот псих искал самое уязвимое место.
Когда в холле на перемене я спокойно читаю, по спине пробегает дрожь, и я оглядываюсь вокруг.
– С днем рождения, красавица, – шепчет глубокий, бархатистый голос.
Поднимаю взгляд на своего хорошего друга, Джареда, лучезарно мне улыбающегося.
Мы близки еще со старшей школы, и меня всегда привлекала его непринужденная манера общения и искренность.
Ростом более шести футов, со сверкающими изумрудными глазами и твердым мускулистым телом, Джаред определенно намного лучше, чем просто "улов". Скромное добродушное поведение делает его гораздо более привлекательным.
Он мог бы уехать в любой колледж, какой захотел, чтобы играть в футбол, но когда три года назад его матери был поставлен диагноз рак молочной железы, он решил остаться в местном колледже.
Просто, как ни крути, он хороший парень и один из немногих людей, кого я действительно люблю.
Джаред садится, вытаскивает коробочку из рюкзака и вручает ее мне. Мне хочется спрятать ее и открыть, в другое время, что бы никто ни заметил моего смущения, но мне не хочется обижать его.
Открываю коробочку, на дне которой лежит небольшая серебряная рамка с фотографией меня и Джареда в девятом классе.
Я была новенькой и быстро нажила врагов среди популярных девчонок, которые почувствовали во мне угрозу, а Джаред охотно взял меня под свое крылышко.
Фотография сделана на улице, когда Джаред подвез меня (шафером был его старший брат Джеймс) на "Fall Formal". На мне было лиловое платье, длинные темные локоны каскадом ниспадали вдоль спины.
Мое лицо цвета сгущенного молока выглядело чистым и сияющим, несмотря на то, что я заметно волновалась в своем платьице из универмага, когда стояла рядом с одетым с иголочки Джаредом,
Даже тогда Джаред был красив: каштановые волосы, яркая улыбка и сверкающие зеленые глаза.
– О, Джаред… мне нравится, – горло сдавливает, голос дрожит. Не плакать… Только не дурацкие слезы!
Он действительно один из самых давнишних, самых дорогих друзей. И хотя тайком я могу любоваться его хорошей внешностью, наша дружба намного важнее, чем любые романтические перспективы.
Подавляю ненужные мысли и в слишком преувеличенной манере прочищаю горло.
– Рад, что тебе нравится. Так, эм, какие планы на вечер? – в воздухе кружит неловкость от такого нежного момента и пристает к нам словно влага, поэтому я благодарна за смену темы.
– Ужин с родней, выпивка – все в центре города… Ты в игре?
– Да, черт возьми! – восклицает он, и мы возвращаемся к нашему обычному поведению.
Ужин проходит в высококлассном стейкхаусе в центре Колорадо-Спрингс, и Крис не жалеет денег.
В приглушенном освещении шикарного интерьера, я ощущаю аппетитный запах мяса, дорогой кожи, нас приветствует чопорная, гламурная хозяйка.
Я сожалею, что не успела сменить простую блузку и заменить белые теннисные туфли черными босоножками.
Нас окружают женщины в дорогих вечерних платьях, в туфлях на шпильках. Вряд ли Морган порадовалась бы за меня, если бы увидела.
– Как, насчет выпить немного вина, детка, в честь особого случая? – Спрашивает Крис, как только мы расположились на своих местах. Он не слишком строг, и знает, что я баловалась подобными напитками (раза – два, или три или восемь), но никогда не предлагал их прежде за пределами нашего дома.
– Конечно, папа, – отвечаю я застенчиво, словно мне снова двенадцать лет, и глотнула разбавленного водой пива.
Крис заказывает восхитительную, причудливо выпуклую бутылку красного вина, которая стоит куда дороже, чем образцы из продуктового магазина за пять долларов, которые мне доводилось дегустировать прежде.
Эта чудная комбинация сладких и терпких оттенков кажется совершенно неподражаемой на моем языке. Я щурюсь от блаженства, позволяя жидкости просочиться в горло.
Когда я их вновь открываю, то замечаю печаль в серых глазах, наблюдавших за мной.
Когда я отвечаю взглядом на взгляд, молодая особа, сидящая за соседним столиком, переводит его на свой салат.
У нее похоже свидание с джентльменом значительно старше ее и, по всей видимости, не особо обремененного житейскими заботами, с удовольствием уплетавшим бифштекс, так что салфетка на его груди была заляпана жиром и соусом.
Мне становиться неудержимо жаль девушку, она такая хрупкая, ее бледная кожа, подобно тонкому шелку обволакивает ее тонкие косточки.
Очевидно, у ее худобы есть определенная причина, поскольку она с такой тоской взирает на ломящуюся от еды тарелку своего приятеля.
Как любил говаривать Джаред "Пай-девочке не помешал бы хороший бутерброд". Я улыбаюсь этой нашей шутке, наслаждаясь тем фактом, что я достаточна, сильна и крепко сложена. Нет, питаться салатиками не по мне.
– И так, Габриэлла, какие планы после получения диплома? – Спрашивает Донна, отвлекая меня от мыслей. Она просто спрашивает; не докучая нытьем, которым большинство родителей изводят своих отпрысков по поводу их будущего.
Крис с Донной никогда не поступали так. Они учили меня жить сегодняшним днем, поскольку завтра может попросту не быть. Теперь оглядываясь на мой далеко не блистающий перечень достижений, я задавалась вопросом, а не слишком ли они давали мне послаблений.
– Я точно пока не знаю, но подумываю о вооруженных силах. Я не уверена, что мне удастся одолеть еще два года в колледж, не имея представления, к чему меня влечет. К тому же мне хотелось бы посмотреть мир. – Отвечаю я в то время, как официант ставит перед нами блюдо с сочным стейком и омарами.
– Как соберешься, сообщи мне, Габс, с удовольствием составлю тебе компанию, – заявляет Крис, с энтузиазмом приступая к еде.
Колорадо-Спрингс поистине является военным городком: Корпус Петерсона AFB, Военно-воздушная академия и Форт Карсон, почти каждый человек в городе имеет хоть какое-то отношение к военным.
И по этой причине, городок довольно шумный с большим наплывом новых людей и предприятий.
– Милая, твой отец и я хотели бы передать тебе кое-что, что поможет отпраздновать этот знаменательный день, – произносит Донна в конце нашего роскошного ужина, ее нежные глаза сверкают от гордости.
Она протягивает мне желтый конверт и богато украшенный подарочный пакет. Я открываю открытку, и три хрустящие сто долларовые купюры выпадают на белую скатерть.
Я смотрю с удивлением. Ну, серьезно, ужина более чем достаточно. Крис и Донна тепло улыбаются, но за улыбками скрывается что-то еще. Может быть грусть?
Они призывают меня открыть подарок, и я прячу открытку в сумочку, чтобы прочитать позже и избежать крокодильих слез на людях. Внутри украшенного пакета лежит сумка «Coach» и такой же к ней кошелек.
Я ликующе визжу и вскакиваю с места, чтобы обнять их обоих, и как только я ослабляю объятья, звучит знакомая мантра – песня поздравления с днем рождения.
О, нет! Я внутренне сжимаюсь, но мои родители настолько счастливы, что я не могу себе позволить испортить этот момент собственным раздражением. Я любезно принимаю церемониальную часть с выносом шоколадного торта и задуваю свечи, испытывая искреннюю благодарность за проявленную любовь, которой они меня окружили.
Очутившись снова дома, я несусь в свою комнату, чтобы подготовится к предстоящей ночи. Обед продлился дольше, чем я предполагала из-за приличного количества еды и вина, и я знаю, что скоро появится Морган.
На этой мысли звучит сигнал дверного звонка. Донна открывает дверь, и я слышу стук каблучков Лубутен, приближающейся к моей комнате, Морган.
– С днем рождения, Сучка! – визжит она, вынимая бутылку коллекционного Моет из подарочной упаковки.
Только Морган способна наделать столько шума, выбравшись с работы, со свободным графиком в ее высококлассном салоне. На ней асимметричное коралловое платье, удерживающееся на одном плече и высоченные каблуки.
Ее волосы забраны в длинный гладкий черный, как уголь конский хвост, колышущийся вдоль ее спины при каждом движении.
С собой она также прихватила весь арсенал косметических средств, гарантировавший, что мне предстоит магическое преображение благодаря стараниям Морган Пьер.
Она украдкой бросает взгляд на приготовленные мною атласные черные штаны и такой же черный топ, поежившись и сморщившись от отвращения.
– О, ад нет, Габс. Это вовсе не подойдет к тому, что я собираюсь сотворить с тобой. Вот. – Она что-то извлекает из своей сумки и бросает это мне. Это сексуальное кружевное черное платье из излюбленного магазина Морган, что означает, что оно мне просто не по карману. – Оно твое, – улыбается она, блистая безукоризненно белыми зубами.
Глядя на ценник, я понимаю, что оно стоит в три раза больше, чем самое дорогое платье из тех, что я когда-либо покупала.
– Морган, я не могу принять! Это слишком дорого!
– Ты можешь, и ты примешь его. Ты будешь в нем чертовски соблазнительной! А теперь давай придадим тебе соответствующий вид, чтобы, когда мы пришли все головы поворачивали, – замечает она, усаживая меня, готовясь приступить к работе.
Когда Морган заканчивает создание своего шедевра, мне трудно себя узнать. Моя сливочная кожа выглядит безупречной, а сияющие карие глаза выгодно подчеркивают умело подобранные мерцающие тени для век. Блеск придает оттенок чувственности моим губам, и локоны цвета оникса ниспадают вдоль спины. Я восхищенно улыбаюсь, и Морган вручает мне бокал шампанского, имея определенный опыт, чтобы лишний раз не волновать моих родителей.
Мы произносим тост за мой день рождения и за ее огромные усилия, и были готовы покорить эту ночь.