ГЛАВА
1
.
ДЖУНО
Майлс лежит мертвый вот уже час. Я точно не знаю, какая это смерть. Возможно, он умер по-настоящему – из-за потери крови. Или же впал в состояние смертельного сна, наступившее после того, как я провела над ним Обряд. Существует только один способ определить: ждать еще целых семь часов, и только затем проверить, дышит он или нет.
Я встаю, оставив свой пост у двери. Отвернувшись от полыхающей жаром пустыни, я вхожу в прохладный мрак лачуги. Стою несколько секунд, позволяя глазам привыкнуть к окружающей меня темноте, а затем смотрю на Майлса. Хотя нет, не на него. Лишь на его оболочку.
Я прямо-таки чувствую отсутствие у Майлса души. Глядя на его тело, я вижу мешанину из белых и красных оттенков. Кожа, свободная от запекшейся крови, цветом напоминает свернувшееся молоко. Медовые локоны волос спадают на лоб. Губы приоткрыты, челюсти расслаблены. На его щеке виднеется кровь, но я не могу точно сказать, моя она или его.
При проведении Обряда я должна была порезать руку церемониальным ножом. Сейчас рана все еще сочится кровью, поэтому, сев на корточки, я вытаскиваю из вороха сушеных трав и перьев отрезок хлопковой ткани и плотно оборачиваю его вокруг ладони.
На этом забота о собственном здоровье заканчивается, я ощущаю усталость, накатившую после волны адреналина. Осознав, что наделала, сажусь, обхватив голову руками.
Возможно, я убила этого парня. Отправила его душу куда-то далеко-далеко. Навсегда.
Я провела над ним ритуал – дала ему мощное зелье, использовавшееся до этого только членами моей общины. Людьми, которые были к этому готовы, чьи души уже общались с Йарой. Они сами обращались к Земле за силой.
А Майлс... Он силу не просил. И не был достаточно крепким. Несомненно, его нужно было подготовить. В нем столько хороших качеств. Но он никогда даже не задумывался о своем месте на земле... о роли в суперорганизме Гейи. И уж точно не задумывался о Силе.
Когда я помогала проводить Обряд, все люди до Майлса, которых я вводила их в состояние смертельного сна, были в отличной физической форме. А Майлс был едва в сознании, из его тела только что вынули пулю. К тому же он потерял очень много крови. Разве кто-то бывал в полумертвом состоянии во время Обряда?
Что же я наделала? Майлс может потеряться в сфере смерти и сна, не в состоянии найти свой путь назад. Не могу же я расставить указатели вдоль его пути. Да и потеряться он может только в том случае, если избежал настоящей смерти.
Все же я заставляю себя встать. Мне нельзя терять надежду. Я должна попытаться помочь Майлсу, так же, как помогала любому другому проходившему Обряд. Майлс дал обет. Он согласился стать одним целым с Йарой. Посвятить свою жизнь земле и той силе, что связывает все живое вместе. Обменять свою короткую человеческую жизнь на ту, что может длиться сотни лет, если не больше. Он согласился на все это. Но это было спонтанное решение, принятое в отчаянный момент. Что будет с ним, если он не был искренен по-настоящему?
«Майлс выбрал осознанно,» – говорю я себе, чтобы успокоиться. В тишине пустыни мои слова звучат как-то бессмысленно.
Приближаясь к Майлсу, я начинаю напевать песнь Пути. Расслабившись, погружаюсь в транс, так же, как и во время Обряда. Оставив свой страх, я готовлюсь выполнить то, что должна. Чему я училась.
Свечи, образующие полукруг над головой Майлса, мерцают, бросая мрачные тени на его мраморное лицо.
Двигаясь по кругу вдоль тела, я тушу их все. Каждую свечу, не нарушая очереди. Когда последняя свеча гаснет, мое дыхание замедляется, и я начинаю петь Слова, сопровождавшие каждого проходившего Обряд в его Пути к вратам смерти. Майлс должен будет увидеть врата, прикоснуться к ним только кончиками пальцев, обернуться и возвратиться к земле живых. Ко мне.
Слетая с моих губ, Слова превращаются в Песнь, в то время, как я развязываю ткань, которой золотые самородки были прикреплены к ногам Майлса. Не прекращая петь, вместе с драгоценными камнями я бережно укладываю в сумку кожаные мешочки. Так же, как я сопровождала членов моей общины, я сопровождаю Майлса в его Пути. Как человек, который знает и заботится о нем, может облегчить его путь к вратам загробного мира и вернуть его к жизни. К другой жизни – без старости и болезней.
Я вынимаю из холодных, выпачканных кровью рук Майлса лунные камни, которые он сжимал во время ритуала. Спрятав их в сумке, я монотонно продолжаю складывать остальные вещи: травы и минералы, чашу из агата и ножи, потушенные свечи и спички. Все это время слова Песни продолжают звучать, сопровождая Майлса по Каменистому Пути вниз к Реке.
Закончив с вещами, я продолжаю заботиться о Майлсе. Сняв импровизированную повязку, сделанную из моей рубашки, я обнажаю грудь парня. Кровь уже свернулась и больше не вытекает из раны в боку. Немного подумав, не откроется ли она, если я подвину Майлса, решаю, что это не будет иметь значения.
Кончиками пальцев я чувствую холод его тела, когда убираю локоны с лица. Касаясь закрытых век, я напеваю о том, что он может увидеть на своем Пути. А потом я делаю то, чего никогда не делала во время Обряда, до Майлса. Я целую его. Прижавшись своими теплым губами к его холодным, я всем своим существом желаю поделиться светом собственной жизни с ним, хочу, чтобы моя душа через этот поцелуй проникла в тело Майлса и разожгла в нем затухающее пламя жизни.
Я никогда не знала любви. По крайней мере, не той, которая намного сложнее любви ребенка к своим родителям или преданности настоящей дружбы. Так что я не могу облечь в слова свои чувства к Майлсу. Я понимаю, что совсем неравнодушна к нему. Это как не раскрывшийся бутон. И я всем сердцем надеюсь, что он не погибнет, прежде чем успеет раскрыться. Прежде чем я смогу дать ему имя.
Эмоции, которые я запрещала себе ощущать, накрывают меня с головой, и я долго не могу взять себя в руки. Но в какой-то миг они все же прорываются наружу, и мои слезы капают на лицо Майлса. Вообще я редко плачу, но в этот момент я позволяю себе слабость. Я плачу до тех пор, пока внутри меня не сдвигается что-то. Слезы высыхают сами собой, а я чувствую себя опустошенной, но сильной.
Глубоко вдохнув, я поднимаюсь на ноги. Нужно скорее уходить. Я должна вывести его – нас – отсюда, как можно быстрее. Я сделала все, что могла, чтобы помочь ему. Песнь можно будет продолжить и позже.
Я наклоняюсь к парню, который заставил меня плакать. Скрестив на груди руки и зная, что он меня не услышит, я все же говорю ему, Майлсу, которого я знала, бунтарю, парню, обожающему нарушать правила. Я почти приказываю ему усмирить себя, дикого и упрямого, и идти навстречу испытанию.
– Майлс Блэквелл, – я бросаю ему вызов, – ты должен, черт возьми, жить.