Глава 1. Налет
Я дернул плечами, поправляя широкий ремень штурмовой винтовки. При ходьбе он врезался в предплечье. После недавней стрельбы металл оружия был обжигающе горячим, и тонкая ткань рубашки не спасала кожу. Винтовка на моем плече была привычным зрелищем и никого не удивляла.
Сапоги тяжело скрипели на грунтовой дороге, что вела к зданию штурм-центра. Ветерок теребил волосы, перетянутые косынкой, дабы не лезли в глаза. Они изрядно отросли, но мне было не до стрижки. Хватало дел посерьезнее и поважнее.
Мелькали лица прохожих. Я шел быстро, и на то была причина. Близились сумерки. В налет нужно отправляться как можно раньше, еще до наступления темноты. На ходу я высматривал тех, кто мне требовался, но их-то как раз и не видел. По обеим сторонам дороги торчали лачуги, слепленные из всего, что удавалось добыть в городе. Доски, металлические листы, стекло. Из этого получались неказистые, но удивительно прочные строения, дававшие людям приют. Лагерь окружали высокие деревья, надежно укрывая от любопытных глаз чужаков.
Если на мою винтовку внимания не обращали, на меня самого смотрели уважительно и даже с восхищением. Причем не только мелюзга, но и люди, годившиеся мне в отцы и даже в деды. Мне был всего двадцать один год, но я руководил этими людьми, чему сам порою удивлялся. В мои обязанности входила забота о населении лагеря и защита всех, кто здесь жил, – от малышей до глубоких стариков, едва переставлявших ноги. От меня зависела жизнь каждого из них.
Груз ответственности давил на меня постоянно. Особенно остро я это чувствовал, переступая порог штурм-центра. Вот и сейчас все мысли сосредоточились на выживании лагеря. Штурм-центр был одним из самых крепких и надежных зданий лагеря. Его построили целиком из металла, с настоящими замками на дверях. (Двери лачуг запирались на самодельные деревянные засовы.) Здесь круглосуточно дежурили как минимум двое, охраняя самое ценное имущество. Здесь же мы держали оружие и всю амуницию. Штурм-центр был одним из жизненно важных мест всего лагеря.
Я кивнул караульным: мужчине средних лет (его лицо было мне знакомо, а имя ускользало из памяти) и десятилетнему мальчишке. Этого я знал очень хорошо. Я вздохнул. Лучше бы на месте мальчишки сейчас находился кто-то другой, поскольку меня почти наверняка ждал неприятный разговор с ним.
– Привет, Хейден! – весело крикнул мальчишка, вскочив на ноги и устремляясь ко мне.
Я мельком взглянул на него, затем снял с плеча винтовку, чтобы убрать в оружейный ящик. Расхлябанный вид мальчишки никак не вязался с представлениями о караульных: копна нечесаных волос, а уж одежда… Он буквально тонул в своей футболке. Джинсы, даже подвернутые, подметали пол.
– Вообще-то, Джетт, ты должен находиться на дежурстве, – сказал я, морща лоб.
Улыбка мигом исчезла с мальчишеского лица, сменившись выражением притворной серьезности.
– Да, сэр. Я знаю, что…
– Перестань называть меня «сэр»! – огрызнулся я.
В лагере многие начали ко мне так обращаться, особенно мелкота. Меня это бесило.
– Так точно. Виноват, сэ… Хейден! – выпалил Джетт, едва не повторив ошибку.
Я молча достал автоматический пистолет, стрелявший девятимиллиметровыми пулями. Вытащив обойму, я обнаружил, что она наполовину пуста.
– Я тут подумал…
– Нет, – отрезал я, заранее зная, о чем он попросит.
Я открыл коробку с патронами и заполнил обойму.
– Но почему? – заскулил Джетт. – Я уже взрослый! Возьми меня с собой!
– Пока еще рано, – дипломатично сказал я. – Через год.
Неистовая прыть Джетта раздражала, зато восхищала его решимость. Который год он приставал ко мне с просьбой взять его в налет, и всякий раз я отвечал отказом.
– Ты и в прошлом году так говорил, – упавшим голосом напомнил Джетт.
Мальчишка был прав, однако говорить ему об этом я не собирался. В прошлом году я не обещал наверняка, а лишь предполагал, что он подрастет и окрепнет. Увы, передо мной был все тот же мальчишка, который еще слишком мал, не понимает смертельной опасности, сопряженной с налетами, и не умеет защищаться. Помощи от него никакой, зато опасности – выше головы. И в первую очередь для него самого.
– Через год, – повторил я, защелкнув обойму.
Пистолет отправился в задний карман джинсов. Теперь металл холодил мне поясницу, вызывая странный всплеск адреналина. Еще несколько минут – и надо выходить.
– Пора на гастроли, – гулко разнеслось по тесноватому пространству штурм-центра.
Вошли Дакс и Кит. Я повернулся к ним. Дакса, как всегда, захлестывал энтузиазм, словно налет был веселым приключением. Кит сохранял предельную серьезность. Парни, почти мои ровесники, характеры имели диаметрально противоположные. Но я не мыслил себе налета без их участия.
– Привет, Хейден, – сдержанно произнес Кит, направляясь к другому оружейному ящику.
Дакс подошел к нам с Джеттом и нагнулся за пистолетом.
– Ну что, Джетт, ты все-таки уломал босса и отправишься с нами? – непринужденно спросил он, во весь рот улыбаясь мальчишке.
Неужели он не видел угрюмой физиономии Джетта? Умел же он говорить невпопад.
– Хейден не позволяет, – пробубнил Джетт, косясь на меня. – Говорит, я все еще мал.
– Да, не позволяю, – подтвердил я, засовывая в другой карман нож с выкидным лезвием.
В рюкзак я бросил аптечку и бутылку с водой.
– Ничего, Маленький человек, не переживай, – успокоил Джетта Дакс, хлопнув его по плечу. – Твое время еще придет.
Взрослый устоял бы на месте, а Джетта это похлопывание сдвинуло чуть ли не на полфута. Вот еще одно доказательство его непригодности для таких серьезных и опасных дел, как налет.
– Но я хочу сейчас, – пробубнил Джетт.
Опустив глаза, он ковырял носком ботинка землю, которая опять успела скопиться на дощатом полу.
Дакс добродушно засмеялся и взъерошил мальчишке волосы, потом надел свой рюкзак. Вместо аптечки там лежали провода, батарейки и куча разных электрических штучек. Дакс был нашим главным механиком и главным электриком. Он мог починить и заставить работать почти все, невзирая на возраст механизма или устройства и характер поломки. Словом, был важным звеном в нашей команде.
А вот в обязанности Кита входила разведка, наблюдение за обстановкой и в случае необходимости разговор на языке оружия. Мы все были вооружены, но он стрелял сплошь и рядом, а также пускал в дело большой нож, который носил в заднем кармане. Во время налетов, когда возникали стычки, с Китом предпочитали не связываться, ибо это грозило серьезным увечьем или прощанием с жизнью. Он более чем оправдывал свое место в нашей тройке, и число убитых противников наглядно это подтверждало.
Моя роль зависела от цели и места налета. Я мог заниматься всем: техническими вопросами, коммуникацией, сражаться, наблюдать, собирать сведения. Проще назвать то, чем я не занимался. Потому-то я и поднялся так высоко, хотя не рвался ни на какие командные посты. Я попросту старался выжить, а не стремился управлять целым лагерем. У меня и в мыслях не было взваливать на себя груз ответственности, но сейчас он лежал на моих плечах, и я нес его, как умел.
Мы собрались вокруг стола, занимавшего середину помещения. Джетт пристально следил за нами. Стол освещался лампочкой, висевшей на проводе. В лагере только три здания получали электричество от генераторов: кухня, лазарет и штурм-центр. В остальных довольствовались свечами и керосиновыми лампами. Поскольку лампочка была единственным источником света, по стенам плясали наши резкие, уродливые тени. Сборы закончились. Оставалось лишь решить, куда и за чем отправимся.
– Значит, так, – начал я, теребя пальцем нижнюю губу и обдумывая наилучший план действий. – Сегодня идем в Грейстоун, за керосином. И все.
– Что-о? – тут же возразил Дакс. – Мы попремся в этот долбаный Грейстоун ради одного керосина? Какой вообще смысл туда тащиться?
– Смысл в том, что нам нужен керосин, – твердо ответил я, сердито зыркнув на Дакса. – Остальное не настолько нужно, чтобы рисковать. Особенно в Грейстоуне.
Дакс до сих пор видел в налетах лишь приключения, а не опасности. Если не образумится, когда-нибудь он поплатится за легкомыслие.
Видимо, Дакс предвкушал более масштабную операцию и теперь явно был разочарован. Он хмуро посмотрел на меня, но принял мою точку зрения. Впрочем, иного выбора у него и не было – командование лежало на мне. С ним и Китом мы дружили с детства. Тяжело отдавать приказы близким друзьям и союзникам, не чувствуя себя при этом властолюбивым отморозком. Я головой ручался за них, а они – за меня.
В такие времена, как нынче, доверие – это все. Ты доверяешь своей группе, и больше никому. Размер группы зависел от целей налета. Сегодняшний был сравнительно небольшим. Мы вполне справимся и втроем. Я вообще предпочитал действовать силами нашей троицы. Крупные налеты – штука очень хлопотная. Нервотрепки там гораздо больше, поскольку ты вынужден следить еще и за безопасностью группы. Чем обширнее состав, тем выше риск, что кого-нибудь схватят или убьют.
– Можем мы хотя бы патронами там разжиться? У нас патроны на исходе, – заявил Дакс, пытаясь в последний раз протолкнуть свою идею.
– Патронов у нас выше крыши, – возразил стоявший напротив Кит. Его лицо, как всегда, было серьезным, и мои планы он выслушивал внимательно. – А теперь заткнись и выполняй приказ.
– Угу. Ты-то сам расслабься чуток, – сказал Дакс, раздосадованный нашей сдержанностью.
Я оставил его выверты без внимания.
– С задачей определились. Вы помните, где у них находится керосин?
Оба кивнули.
– В левой части лагеря, – сообщил Кит. – Охраняется одним караульным. Обход длится десять минут.
– Все верно. А теперь двинули, пока еще можно обойтись без фонаря.
Джетт, до этого не издававший никаких звуков, недовольно засопел, понимая, что остается здесь.
– Не унывай, Маленький человек, – сказал Кит, наградив его редкой улыбкой.
Джетт занимал особое место в сердце каждого, даже в сердце неизменно серьезного Кита.
– Маленький человек! – раздраженно пробормотал Джетт, складывая руки на груди. – Ненавижу, когда вы меня так называете.
Дакс громко расхохотался. Его настроение, подпорченное моим отказом расширять цель налета, снова устремилось вверх. Налеты, даже скромные, вроде сегодняшнего, притягивали его как магнит.
– Идемте! – поторопил я друзей.
Еще раз проверив крепление рюкзачных лямок и привычно хлопнув по карманам с оружием, мы взяли фонарики, простились с Джеттом, махнули второму караульному и вышли.
За время, что я пробыл в штурм-центре, заметно стемнело. Хотелось преодолеть лес, пока там еще что-то видно. Насчет последнего я сомневался по причине густоты листвы. Скорее всего, придется двигаться ощупью, лавируя между стволами. Включить фонарь даже на мгновение – верный способ выдать себя с головой.
Из нашего лагеря выходили молча, кивками отвечая на приветствия встречных, но стараясь мысленно готовиться к налету. У последних лачуг наши шаги стали тише, а когда мы вошли в лес – еще тише. За годы ноги научились почти бесшумно передвигаться по лесу, хотя веток, прутьев и прочего мусора хватало. Но мы уверенно шли по этому лабиринту теней.
От нас до Грейстоуна было около мили. Можно сказать, соседи. Если наш лагерь прятался среди леса, то Грейстоун находился ярдах в ста от лесной кромки, целиком на виду. Устраивать лагерь без маскировки? Казалось бы, дурацкая затея. Однако все было сделано целенаправленно, из стратегических соображений. Грейстоун, пожалуй, был самым опасным из лагерей. Он обладал внушительным арсеналом, а его население умело и любило сражаться. Словом, не та публика, с которой стоит лишний раз связываться. А уж воровать у них под покровом темноты… сами понимаете. Лагерь состоял из каменных домов. Вокруг – ни деревца. Местным караульным не составляло труда засечь любых незваных гостей.
Проще было бы совершить налет на такие лагеря, как Уэтланд и Кримсон. Те охранялись гораздо хуже. Но до них переть и переть. Если затевался масштабный налет, мы двигались через развалины города и предместий и тем же путем возвращались обратно, однако для мелких вылазок, вроде сегодняшней, предпочитали наносить визиты в Грейстоун. Вообще-то, лагерей было много, и в каждом его обитатели доверяли только своим, и больше никому. Вокруг города возникло целое кольцо поселений, где жилье, как и у нас, строили из чего придется. Они возникли очень давно. Другой жизни я почти не помнил. Иногда мне кажется, что ее и не было.
Город тоже не пустовал. В нем обитала самая опасная и жестокая порода людей, убивавших потехи ради. Жили они в развалинах домов, кормились чем придется, нередко отбирая еду у зазевавшегося прохожего. Свои угрозы они подкрепляли самодельным оружием. Мне думается, эволюция этих людей двинулась в обратную сторону. Все их жестокие инстинкты были направлены только на выживание. Мы называли их Зверями. Это еще одна причина, по которой мы предпочитали наведываться в Грейстоун, нежели рисковать соваться в город.
Люди были разобщены. Доверие существовало только в пределах лагеря, в котором ты жил. Ты сражался за свой лагерь, и это являлось твоей главной задачей. Если тебе что-то понадобилось, ты мог украсть необходимое в чужом лагере или отважиться пойти в город, чтобы покопаться в тамошних развалинах. Ты воровал, влезал к чужакам, врал, дрался – и все ради выживания твоего лагеря. Или поступай так, или подыхай.
– Вижу, – прошептал Дакс.
Он замедлил шаг, направив палец в темноту. Я вынырнул из мыслей и напряг зрение. Там, куда указывал палец Дакса, проступали очертания каменных строений. Грейстоун имел форму круга, в центре которого находились все самые важные постройки и были сосредоточены их ресурсы. У них, как и у нас, караульные круглосуточно патрулировали территорию лагеря, охраняя ее от воров – например, от нас. Караульные были хорошо вооружены и стреляли без особых раздумий. В перестрелках с охраной Грейстоуна наши гибли не раз.
Мы замерли на краю леса, разглядывая внешнюю границу лагеря. Оставалось совершить бросок в сто ярдов. Каждый, привычным движением достав оружие, держал его наготове.
– Вот он, – выдохнул Кит.
Его глаза впились в тень, двигавшуюся между домиками. В силуэт человека, вооруженного штурмовой винтовкой.
– Через десять минут вернется.
– Может, подождем, чтобы удостовериться? – предложил Дакс, тоже следя глазами за движущейся тенью.
– Нет. Его обход длится десять минут. Всегда.
Я молча кивнул, не столько друзьям, сколько себе. Кит был прав: сколько раз я ни наведывался в Грейстоун, обход их караульного длился десять минут. Не больше и не меньше. А я бывал здесь частенько.
– Напоминаю: левая часть, – шепнул я.
Тень почти исчезла. Окошко нашего шанса открылось. Время пошло.
– Вперед!
Как три призрака, мы вынырнули из-за деревьев и понеслись к лагерю. Ноги едва слышно ударяли по травянистым кочкам. Мышцы ликовали. Напряжение бега оживляло их, чего не скажешь о длительной ходьбе. Я глубоко и ровно дышал, стараясь выдерживать скорость. Дакс и Кит делали то же самое. Постоянные физические нагрузки дарили нашим телам прекрасную форму. Глаза неутомимо обшаривали пространство на случай появления второго караульного или кого-то из жителей. Никого.
Вскоре мы достигли первого здания и распластались вдоль стены, встав плечом к плечу и стараясь держаться вне вражеского поля зрения. Спринтерский забег в сто ярдов ничуть не сбил нам дыхания. Мои уши чутко ловили каждый звук: шаги, крик, предупреждающий о вторжении. Тишина. Кивнув ребятам, я осторожно заглянул за угол дома. Сердце колотилось от адреналиновой встряски, какую способен дать только налет.
– Чисто, – прошептал я и завернул за угол.
Дакс и Кит двинулись следом. С этого момента мы превратились в беззвучные тени.
Темень в Грейстоуне свидетельствовала о том, что и здесь с электричеством туго. Но тьма не была кромешной. В окнах перемигивались огоньки свечей. Этого вполне хватало, чтобы вычленить цель нашего налета. Здание, куда мы направлялись, почти ничем не выделялось среди окрестных серых домишек. Этим «почти» был характерный язычок пламени, мерцающий на двери. Такое пламя давал только керосиновый фонарь.
Я вновь обшарил глазами окрестности и не увидел ничего подозрительного. Где-то в мозгу тикали часы, неумолимо отсчитывающие минуты. Каждое промедление сокращало драгоценное время, нужное на то, чтобы войти, взять необходимое и убраться восвояси. Я едва заметно махнул рукой – сигнал следовать за мной – и бросился по дорожке к крыльцу дома. Взбежав, я на секунду прильнул к двери. Вдруг внутри кто-то есть? Ответом мне была благословенная тишина.
Повернув ручку, я вошел. Через мгновение появились Кит и Дакс. Помещение было набито канистрами с керосином. Они громоздились рядами, с пола до потолка. Оказавшись внутри, каждый из нас запихнул в рюкзак по канистре. Вторую понесем в левой руке, оставляя правую свободной для оружия.
– Хейден, мы затарились, – шепнул Кит. – Выберемся первыми, затем подадим тебе сигнал.
Я кивнул. Парни скрылись в темноте. Я задержался, оглядывая хранилище в поисках еще чего-нибудь полезного. Прошло секунд десять, и вдруг у меня за спиной послышался громкий лязг и удивленный возглас.
Я резко повернулся, рассчитывая увидеть местного караульного и нацеленное на меня оружие. Но увиденное было еще хуже. В дверном проеме, рядом с грудой опрокинутых канистр, стоял Джетт, зажимая рукой рот. Лицо мальчишки выражало неописуемое удивление.
– Джетт! – прошипел я. – Какого черта тебя сюда принесло?
– Хотел помочь с налетом! – ответил он шепотом, больше похожим на крик.
Паршивец весь сиял от радости и гордости, явно наслаждаясь учиненным развалом и не понимая, под какой удар поставил нас его «подвиг». Не удивлюсь, если грохот переполошил весь лагерь и вскоре сюда ворвется половина населения Грейстоуна.
– Прош…
Я зажал ему рот, прерывая дальнейшие словоизлияния. От злости мои глаза стали вдвое шире. Угораздило же этого восторженного малолетнего идиота увязаться за нами. А теперь вместо керосина – реальная возможность получить пулю в лоб.
Я оглянулся на дверь и облегченно вздохнул. Хотя бы Дакс с Китом сумели выбраться. Джетт стоял выпятив грудь, и всячески старался выглядеть бесстрашным. Его кулачки были решительно сжаты.
– Джетт, нужно мигом валить отсюда, – сердито бросил я, хватая его за руку.
Я метнулся к двери, увлекая Джетта за собой. Он бубнил что-то вроде «помочь хотел». Я впился в его руку, осторожно выглядывая наружу. Просто чудо, что вокруг – ни души.
– Бежим, – прошептал я, таща Джетта за собой.
Мы выбрались из тени, отбрасываемой хранилищем, на скудно освещенную дорожку.
– Стоять! – раздалось у меня за спиной.
Я оторопел. Послышался характерный металлический щелчок – звук, когда пистолет снимают с предохранителя. Морщась, я закрыл глаза и толкнул Джетта, прикрывая его спиной.
Он еще пытался сохранять невозмутимость, но шумный вздох мальчишки больше напоминал всхлипывание. Бравада сменилась страхом. Жаль, что страх не остановил его на границе нашего лагеря. Думаю, сейчас Джетт переживал крушение своих иллюзорных представлений о налете.
– Повернись лицом! – скомандовал голос.
К моему удивлению, голос принадлежал молодой девице, хотя и не был лишен властности. Я медленно повернулся, осторожно запихнув пистолет за пояс джинсов. Теперь Джетт находился позади меня. Бросив канистру, я поднял руки. Участь перепуганного Джетта волновала меня сильнее, нежели собственная.
Я скользнул взглядом по ее ногам, поднялся выше, к руке с пистолетом, направленным мне прямо в грудь, и наконец остановился на ее глазах. Они были сочного зеленого цвета. Лицо обрамляли светлые волосы, выбившиеся из небрежно увязанного пучка. Честное слово, девчонка была настоящей красавицей, и вот эта красавица всерьез собиралась меня убить.