Глава 1. Покойленко
Так, щепотка ромашки, щепотка зверобоя, две щепотки мяты. Одна сосновая шишка. Точнее её семена. Мёд лесных пчёл, малина и орехи. Последнее не обязательно, конечно. По науке в оздоровительно-профилактический напиток орехи класть не годится. Но клиент сейчас пошёл капризный: то не так ему и это не этак, подавай чего-нибудь экзотического и нетрадиционного. А я что? Я ничего. Клиент всегда прав.
Даже, если он уроженец села Вересочь Черниговской области. Жителей здесь набирается чуть больше тысячи. Cкажу, что место приятное, спокойное и очень красивое. Рядом находится восхитительный сосновый лес, что лично мне, дочери степного края, кажется самой настоящей сказкой. А вот как я здесь оказалась – отдельная история.
Смешав ингредиенты в глиняной пиале, я отставила её в сторону и потянулась за книгой. Когда ты знахарь со стажем – это одно. А когда архивариус без стажа… работы, в силу некоторых способностей признанный лекарем всея села, – это совсем другое дело. Если учесть, что учителя в лекарском деле у меня никогда не было, то пускать на самотёк даже мелочи – недопустимо.
Неожиданно на кухне что-то грохнулось, и тут же раздалась ругань. Такая… весьма своеобразная.
– Ну, кому? Кому я говорил, спрашивается? – увещевал кого-то хриплый старческий голос. – Нельзя было подождать что ли, динозавр ты этакий? Вместе бы, потихонечку! А тут… Вот что теперь делать, а?
– Так я же не специально, – принялись тут же оправдываться глубоким басом, – я вот хотел Вике помочь. А…
– Помог, – хмыкнул первый, – ай да помощничек…
Я вздохнула. Итак, всё на своих местах. Медвежья услуга и суровый отчет. Встав из-за стола, направилась на кухню. Вика – это я. Если документально, то Виктория Алексеевна Шестопалова. Двадцати шести лет отроду, пол женский, образование высшее, характер общительный, не замужем. В общении – приятная, с соседями – миролюбивая.
– Так я ж не специально!
– Я…
Заглянув на кухню, я покачала головой. Что ж, нет ничего удивительного. Эти двое никогда не могут ужиться спокойно.
На полу рассыпались мука, горстка цветной карамели и изюм. При этом вообще загадка – почему там оказались составные будущего печенья для сельских детей, если оба «помощника» несли сундук с вещами на чердак.
– Что у нас тут происходит? – любезно поинтересовалась я, понимая, что за продуктами придется идти заново. И не кому-то, а мне.
– Шарик хотел поиграть в Геракла, – поделился информацией Валерьян, вытирая руки красным полотенцем в крупную клетку. – Результат налицо.
Дед Валерьян, он же мой скарбник, мудрый советник, хозяйственный дух и основной воспитательный способ непутёвой юной ведуньи. То есть, меня. Скарбник, по сути, есть существо мифологическое до чужого добра не жадное, но до своего крайне внимательное. Помогает человеку не растерять всё, что нажил посильным и не очень трудом. Видом своим напоминает домового. Толст, розовощёк, сед как лунь, на поясе носит связку волшебных ключей, ростом едва достигает мне до пояса. По поверьям, скарбник верно служит человеку всю жизнь. Но после его смерти является с ордой нехороших личностей и вырывает у несчастного душу в качестве платы за службу. Когда я спросила Валерьяна, правда ли это, скарбник только фыркнул и демонстративно поморщился. Как выяснилось, меняется век, меняется и скарбник. Душа – такая валюта, что на неё много не приобретёшь. Другое дело – десять процентов от скарба хозяйки. Взять Валерьян может что пожелает и когда пожелает. Главное – не перегибать палку. К моим родителям он пришёл лет двадцать назад. И не один, а с братом. С тех пор оба честно и качественно выполняют свои обязанности в семье Шестопаловых. Только Валерьян везде следует за мной, а его старший брат Оверьян находится при отце и матери.
Шарик… С Шариком обстоит дело сложнее. Потому что это совсем не собака, как можно неверно подумать. И даже не кот. Шарик – это шаркань. Змееподобный дракон с крыльями, завезённый в наши края контрабандой из Венгрии. Как и скарбник считается существом мало опознанным и крайне зловредным. То на богатыря нападёт, то царевну свистнет, то ливень накличет. И касаемо ливня, кстати, правда. С осадками это чудо умеет каким-то образом управляться. Правда, каким именно – я понятия не имею. Шарканя мне подарили на десятилетие. В то время я очень просила родителей о щенке. Они и подарили. Даже Шариком назвали. Но потом выяснилось, что Шарик – это не в меру откормленный змеёныш, родившийся от шаркани Бласки, хозяйкой которой была старая знакомая мамы. Надо было помочь женщине, и змеевичей пристраивали как могли. Да уж. В то время я была под сильным впечатлением. А сейчас уже ничего – втянулась.
Теперь этот безобразник очередной раз отличился. В принципе Шарик не пакостник как таковой, однако и дня не может пройти, чтобы он что-нибудь не учудил.
– Итак, улучшаем фэн-шуй? – поинтересовалась я, вздохнув и потянувшись за веником. Хочешь – не хочешь, а убирать придётся.
Шаркань, поджав хвост, шмыгнул под стол.
– Угу, – раздалось оттуда, – но вообще-то я не виноват.
– А кто? – возмутился Валерьян и рванул было в сторону спрятавшегося змея, но тут же поскользнулся и грохнулся пятой точкой прямо в муку.
– Не я, – пробубнили из-под стола.
Я не обратила на это внимания.
– Итак, имеем беспорядок на кухне, перевод продуктов и скарбника в муке. – Протянув руку, я помогла встать насупленному Валерьяну, взгляд которого обещал Шарику все казни египетские, стоит мне только оставить их одних дома.
– Не очень-то он похож на пельмешек, – ехидно заметил Шарик.
– Да я тебя! – вскипел скарбник, намереваясь кинуться на него с кулаками, однако я вовремя успела ухватить его за шиворот.
– Так, давайте вести себя прилично, – попросила и вручила в руки Валерьяну веник. – Вы ещё помните, что через полчаса к нам должны прийти?
– Помним, – мрачно кивнул тот и принялся за уборку.
– Шарик, а ты немедленно вылезай и бери тряпку, – скомандовала я.
– Ну, вот. Чуть что, так сразу Шарик, – пробубнил он, выбираясь на свет божий и, вытянув «орудие труда» из угла, принялся помогать Валерьяну. – Во всём змей виноват, понимаешь. Кто конфе… то есть царевну съел? Шаркань. Кто отрастил голов больше одной? Шаркань. Кто дождь заказал с самого утра? Опять шаркань.
– Отставить депрессивные настроения, взять курс на позитив, – тут же пресекла я все дальнейшие возмущения. – И голова у тебя одна, кстати. Вот что. Я быстро в магазин и назад. Если кто-то придёт, постарайтесь не высовываться, но задержите его до моего прихода.
– Коллега, – пафосно обратился Шарик к сосредоточенно метущему пол скарбнику, – вам не кажется, что данное задание содержит взаимоисключающие составные?
– Шаркань, не умничай, а то получишь!
– Прошу пардону, – сообщил тот, тут же дав ход назад, и принялся драить пол.
– Нам печенье детям надо отдать сегодня вечером. Если вы, конечно, об этом помните, – напомнила я обоим и, не задерживаясь, метнулась к выходу из дома.
Всё же время не резиновое, а до магазина ещё добежать нужно. Под дождём, разумеется. Иначе ж просто не бывает!
Так уж сложилось, что зонтики я не люблю с детства. Не люблю и всё тут. Как меня не пытались приучить родители, что зонт – это хорошо, и вообще в дождь от него одна только польза, Баба Яга… в смысле ведунья и архивариус Вика была против.
Поэтому прогулка по дождливой улице – дело отчаянно неприятное, но необходимое. Влетев в магазин, едва не поскользнувшись, я умудрилась чудом удержать равновесие и не распугать молоденьких продавщиц. Правда, молоденькими были не все. Кондитерский отдел безраздельно и безоговорочно принадлежал даме за сорок, именуемой всеми селянами «тётей Наташей». Она впечатляла достоинствами. И не только теми, на которые обращают внимание мужчины, а знала свой товар наперечёт, поэтому можно было не опасаться, что придёшь домой с чем-то несвежим.
– Доброго дня, тёть Наташ. – Оказавшись у прилавка, я тут же выложила деньги. – Мне нужна мука, изюм и что-нибудь на украшение сдобы.
– Привет, докторица, – кивнула она, ныряя куда-то вниз и доставая продукты.
В селе прозвище «докторица» за мной закрепилось почти с первого дня приезда. И как я не пыталась от него откреститься – ничего не получалось.
– А это что? – подозрительно покосилась я на ярко-оранжевую упаковку.
– Это то самое «что-нибудь», – рассмеялась тётя Наташа, – шоколадная присыпка. Сама пробовала – отличная вещь. Бери и не раздумывай.
– Есть, товарищ генерал, – отшутилась я, быстро сгребая купленное в пакет.
– А тебе зачем? – поинтересовалась она, отсчитывая сдачу. – Переквалифицироваться из лекаря в пекари решила?
– Да нет, – вздохнула я, забрав купюры и запихивая их в карман рубашки. – У деда Бойко внуки заболели. Надо подлечить, но с одним же лекарством не придешь к детям. Надо гостинцы.
– И то верно, – кивнула тётя Наташа. – Сладкоежки мелкие.
– О, да. Но я им по особому рецепту испеку, – хитро улыбнулась я.
Нет, ну не говорить же ей, что печь буду совсем не я, а Валерьян. Потому что по лекарским штучкам у нас мастер именно он. И сделает печенье само по себе лекарством.
– Поделишься? – улыбнулась она, складывая руки на груди.
– Всенепременно, – пообещала я. – ну, я побегу, а то дел невпроворот.
– Давай, – согласилась она. – Ой, Вика!
– Что? – Я чуть притормозила у двери, обернувшись в её сторону.
– Тут о тебе расспрашивал какой-то мужчина. Сказал, что из города. Такой высокий, темноволосый, шрам на правой щеке. Знаешь такого?
– Из Чернигова? – удивилась я, не припоминая среди своих знакомых людей с такой внешностью. – Да, вообще-то нет. А что он хотел?
– Просто сказал, что разыскивает Викторию Шестопалову. Якобы у него к тебе какое-то дело, – пояснила тётя Наташа.
– Хм, – нахмурилась я. – Без дела в Вересочи никогда не сидела, но чтоб мной интересовался кто-то из Чернигова – это уже перебор. – Он случайно не представился?
Она покачала головой:
– Нет. Как только я ему рассказала, где тебя можно найти, он поблагодарил и тут же ушёл.
Мда-а-а. Этого ещё не хватало. Гостями мне сейчас и впрямь было заниматься некогда. Но вообще-то, если человек явится, то и отказать я не в праве. Посмотрим, что у него там. А вдруг что-то не такое уж плохое?
– Хорошего дня, барышни, – попрощалась я и покинула магазин.
…Пожалуй, стоит кое-что разъяснить. По поводу целительских умений и не только. Начнём с того, что когда я родилась, мир спасать было уже поздно. То есть, конечно, не факт, что без меня этот мир был бы намного лучше, но и со мной он не стал пределом мечтаний. Хотя бы потому что, сразу я была обычным ребёнком. Ничем не выделяющимся среди остальных мальчишек и девчонок.
Мой отец – Алексей Шестопалов, искусный резчик по дереву, человек творческий и пристрастный к всякого рода мистике. В своё время он оказался в кругу тех, кто практиковал старые обряды. Современный житель города мог бы без зазрения совести назвать их «неоязычниками». Отец пришёл к ним, прежде всего для того, чтобы получить дополнительные знания по профессии. Знать, какое дерево лучше брать в работу, а какое трогать не стоит; в какой период искать подходящую древесину и так далее. Среди них был человек по имени Елизар. Он много чему научил моего отца, рассказывая детали и хитрости резческого дела. Но при этом ещё и посвятил в основы… Хм, даже не знаю как это назвать. Существует слово «магия», весьма точно обозначающее для нынешнего человека всё волшебное и непонятное, но оно тут не совсем к месту. То, чему обучили молодого Шестопалова, а на тот момент ему было всего двадцать два года, выходило за рамки представлений о возможностях человека. Важнейшим условием стала вера в то, что делаешь. И тех, к кому обращаешься и кого зовёшь на помощь. Как-то уж так получилось, что отец никогда не принадлежал к скептически настроенным людям, отрицающим, что на земле нет никаких других существ, кроме описанных в учебниках по биологии.
Там состоялось его первое общение с теми, кто не имеет плоти. Там он понял, что элементали – не выдумки сказочников; что домовые и водяницы живут рядом, а шаркань вполне может быть домашним животным.
И там же отец познакомился с Полиной Огнезёмовой – очаровательной русоволосой красавицей, тоненькой как тростинка, и волевой, как княгиня. Дизайнером по ткани и ученицей Елизара. Через некоторое время они поженились, и на свет появилась я.
Поначалу всё было нормально, ребёнка, то есть меня, назвали Викой и начали делать из него человека. Сразу даже получалось. Но потом стали возникать определённые проблемы. Дитятко росло не совсем правильным. Нет, физически и умственно никаких отклонений у меня не было. Но кроме окружающего мира, я постоянно вокруг себя видела ещё что-то другое. Странное и непохожее на людей. Когда научилась говорить и рассказала родителям, то привела их в замешательство. Они не могли понять каким образом необученный ребёнок способен видеть места, в которых они сами сумели побывать только после уроков Елизара. Он, кстати, посоветовал им не беспокоиться, сказав, что ничего плохого не случится. Просто попросил предупредить юное дарование направо и налево не болтать о том, что видит.
Чем старше я становилась, тем сильнее развивались мои способности. Самым точным для них было определение «созидательные». Назвать меня хорошей девочкой было трудно. Однако никто и никогда не ругал за разбитые тарелки, сбитые коленки, заляпанный платьица и разбитый нос (было дело, училась кататься на велосипеде). Я успевала везде, благополучно круша и разбивая всё на своём пути в силу неуёмного фонтана энергии. Он всегда был направлен как угодно, но только не в мирных целях. Но всё через несколько минут возвращалось в первозданный вид, стоило только мне прикоснуться к «подпорченному» участку одежды или элементу декора.
Как это получалось – загадка даже для меня. До сих пор не знаю точного механизма происходившего. Сразу родители хотели меня пристроить в медицинское училище, чтобы я могла оказывать помощь людям не только интуитивно, но и разбиралась в лечении как таковом. Но Елизар отговорил их, мотивируя, что для исцеления нужно не только умение, но и желание. Помочь я смогу только тем, кому очень захочу. То есть, даже если попытаются развить мой лекарский навык, то всё равно толку никакого из этого не выйдет.
Таким образом, я оказалась далеко от медицины и начала изучать архивное дело. Сразу меня это сильно огорчило. Но Елизар упёрся, что мне срочно нужно развить усидчивость и способность работать с бумагами. В результате чего меня отослали в государственное заведение, важно именуемое педагогическим университетом.
К своему удивлению, я обнаружила, что с заданиями справляюсь куда лучше своих сокурсников. Это дало массу свободного времени, а также возможность делать то, что мне нравится. Об этом, кстати, тоже позаботилось моё старшее поколение. Просто привели в огромную библиотеку Елизара и показали таинственные книги на непонятном мне языке и пожелтевшие от времени свитки. Хочешь прочесть – расшифруй. Это настолько захватило, что я могла просидеть в библиотеке всю ночь и потом рвануть на учёбу в ускоренном темпе, чтобы не опоздать на пары.
Возможно, я бы так спокойно и жила в родном Херсоне, если бы однажды в гости не пожаловал дед Бойко (в миру Бойко Богдан Степанович, агроном и пчеловод) – старый друг Елизара. Он рассказал, что последнее время в родном селе болеют и стар и млад. Только вылечится один, как что-то тут подхватит другой. Конкретной болезни не обнаруживалось, и ни о какой эпидемии не могло идти и речи, но Бойко, который в своё время был соратником Елизара, заподозрил неладное. Узнав о моих необычных способностях, он попросил на некоторое время поехать с ним в Вересочь, чтобы на месте разобраться что к чему.
Я, разумеется, не отказала. К тому же в Чернигове и области никогда не бывала, а поездка казалась весьма неплохим способом развеяться, расширить кругозор, а также помочь людям. Если смогу, конечно. Но пока вроде никто не жаловался. Вот на пару с Валерьяном и справлялись.
Подойдя к дому, я поняла, что дед Бойко так и не пришёл. (А ждала ведь именно его). Эх, могла бы и не скакать как горная козочка. Вероятно, наш пчеловод закрутился так, что и свободной минутки не выкроить, чтобы заскочить за лакомством для внуков. Ладно, не страшно, сама отнесу.
Но, только ступив во двор, я поняла, что в одиночестве мне находиться не придётся.
– Вы – Виктория Шестопалова? – раздался низкий приятный голос.
Подняв глаза, я увидела рядом высокого худощавого мужчину. Он не был широк в плечах и ничем не походил на богатыря из сказок, однако чувствовалась необъяснимая сила, заставлявшая ощутить себя маленькой девочкой перед суровым взрослым.
Впрочем, внешне ничего сурового не было. Мужчина, конечно, возвышался надо мной на добрых полголовы. Чёрные длинные волосы, чуть прищуренные глаза (цвет не разглядела, ясно только, что тёмные). Кожа, правда, излишне бледная, правую щёку пересекает косой шрам. Где-то сантиметра три – не больше. Подбородок узкий, губы тонкие. Ощущение, что улыбаться он не очень-то и любит. Одет незнакомец был достаточно просто и скромно – коричневая рубашка, чёрные джинсы, ботинки на шнуровке. В руках какой-то свёрток. Обычный мужчина, в общем-то. Разве что длина волос не слишком характерна для сельских – явно видно, что городской щеголь.
Избавившись от наваждения, я кивнула.
– Да. Это вы меня искали? – вопрос как-то сорвался с губ, хотя, наверно, не стоило вот так вот сразу начинать общение с корабля и на бал.
Он кивнул:
– Меня зовут Радистав Покойленко. Елизар сказал, что вы можете мне помочь.