1. Каэль Мясник
Гримхолд
Войдя в камеру, Каэль ожидал услышать крики раскаивающихся закованных пленников, но его встретила тишина. Он нахмурился и повернулся к часовому у двери.
– Разве это не зал для допросов?
Единственным ответом молодого стража был шумный выдох и дрожь, сопровождаемая звоном металлической кольчуги.
Еще один простой вопрос, и парень обмочился бы от страха. Каэль огорченно скрипнул зубами. Ему попался на глаза проблеск синего цвета в дальнем конце коридора – одна из придворных дам, несколько раз виденная им съежившейся в большом зале во время бесконечных встреч с советниками.
– Эй, там!
Женщина замерла.
– Да, Ваше Величество? – робко спросила она и шагнула ближе.
– Разве не здесь подают прошения?
Хоть ей и хватило храбрости подойти, она дрожала не меньше молодого часового, разве что благодаря шерстяным одеждам ее дрожь не сопровождалась звоном.
– Здесь, Ваше Величество.
Как Каэль и думал.
– Значит, сегодня не день подачи прошений?
Во всех четырех королевствах любой осужденный или простой человек, чьи жалобы не были услышаны, имел право подать прошение королю. Каэль лишь недавно узнал, что верховный судья каждый месяц исправно проводил слушания, как и было заведено во времена правления Джофри.
Каэль с удовольствием исполнял свои немногочисленные королевские обязанности. Казалось, каждый час его жизни был занят утомительными встречами и бессмысленными церемониями. Ему не терпелось услышать, что новые законы вступили в силу, и он хотел знать, какие еще постановления Джофри нужно отменить.
– Сегодня, – ответила придворная дама.
– Тогда почему здесь никого нет?
Она побледнела и закусила губу. Женщина посмотрела на часового в поисках поддержки, но мальчишка едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы внятно изъясняться. Поэтому дама попыталась снова.
– Потому что…я слышала…гм, нет просителей, – набравшись смелости, выпалила она.
– Ни одного? – помрачнел Каэль. Он видел предыдущие списки. Каждый месяц поступали десятки прошений. – Почему?
Женщина безмолвно уставилась на него.
Будь проклят каждый вдох Джофри. Она онемела от страха, и чтобы получить ответы, Каэлю пришлось бы вырвать у нее изо рта вместе с языком, как делал Джофри, если чьи-то слова были ему неугодны. Конечно, женщина боялась, учитывая, сколько немых слуг ходило по коридорам.
Каэль уж и не чаял докопаться до сути, как внезапно часовой заговорил.
– Заключенные узнали, что вы будете пересматривать решения суда, – сказал парнишка голосом не намного громче писка, – и приняли вынесенные приговоры.
Боялись, что король покарает их еще сильнее? Вот же дураки. Сегодня Каэль пребывал в прекрасном расположении духа. До сего момента.
Теперь он уже не мог охарактеризовать свое настроение, но придворной даме хватило одного взгляда на его лицо, и у нее задрожали пальцы. Она указала на каменный коридор, из которого пришла.
– Полагаю, вас ожидают там, Ваше Величество.
Там – где собралось много народу, как понял Каэль по шуму, становившемуся все громче по мере приближения к залу.
Вот что он получил, став королем. Раньше его называли Завоевателем, теперь же он мечтал спрятаться в шкафу. Что угодно, лишь бы избежать бесконечных королевских сборищ.
Стоило Каэлю войти в зал и увидеть на сидении золотого трона плетеную подушку из цветов, как его и без того гадкое настроение ухудшилось. Год назад он приказал придворным дамам не тратить время на подобную ерунду.
Не намеренный повторять, Каэль достал свой меч. Придворные и слуги в роскошном мраморном зале мгновенно затихли. Некоторые задрожали и расступились, спотыкаясь и стараясь не привлекать к себе внимания. Мрачно глядя на белые розы, Каэль проследовал к постаменту.
Слева к нему спешил мужчина в красном шелковом одеянии и красной шапочке. Лорд Минам – королевский гофмейстер – сновал повсюду как мышка. Или воришка.
Каэля восхищали воры и мыши. По его мнению, они умели приспосабливаться лучше прочих животных и даже людей. Вероятно, поэтому Минам успешно пережил восемнадцать месяцев правления Каэля.
Как и пережил короля, занимавшего трон ранее. Каэль никогда не мечтал управлять королевством, не говоря уже о четырех. Но если кто-то и молил о куске заточенной стали в глотке, так это Джофри Пожиратель детей. Каэль всегда щедро угощал своим клинком. Прежде чем закончить, он пронзил сталью живот, яйца и мозг прежнего короля.
Каэль не собирался завоевывать корону. Но получил ее.
– Мой король, – гофмейстер ускорился, едва поспевая за широкими шагами Каэля. Соловей четырех королевств. Сколько бы ни минуло лет, речь Минама напоминала песнопения. – Я лично осмотрел вашу подушку. На этот раз в ней нет шипов.
– Мне плевать на шипы, – из всего, когда-либо коловшего зад Каэля, цветочки были наименьшим из неудобств. – Мне не плевать, что кто-то тратит время впустую, делая никому не нужные подушки.
– Все потому, что Джофри…
– Хотел надушить задницу? – Каэль с ухмылкой подцепил подушку лезвием и отбросил ее на мраморный пол. – Чтобы всем вам было приятнее ее целовать.
– Когда Джофри приказывал поцеловать его, сначала купался в крови наших детей и жен, – в умиротворяющем голосе гофмейстера проскользнула несвойственная ему мрачность.
За эти – и другие, более ужасающие деяния – Каэль убил прежнего короля. Поэтому он ответил еще тверже и горячее, чем Минам.
– Я не Джофри, – но к нему относились как к Джофри. – Мне не нужны ни няньки, ни лесть. И уж тем более я не хочу сидеть на душистой подушке.
– Но так и поступает король, мой повелитель, – вздохнул Минам.
«Так поступает король», – за последние полтора года Каэль возненавидел эти слова.
Поскольку вместо того чтобы претворять в жизнь законы королевств и с мечом наголо защищать свой народ, король изо дня в день сидел на подушке и консультировался с бесконечной вереницей советников, министров и чиновников. С раннего утра до того момента, как он в отчаянии отходил ко сну, ему приходилось хвалить, поощрять и обеспечивать пропитание скорее как откармливаемой на убой корове, чем государю.
Не дождавшись ответа, гофмейстер со вздохом наклонился и поднял подушку.
– Не так-то просто вырастить цветы в разгар зимы. Дамы всего лишь хотели вам угодить.
Нет. Они хотели его успокоить. Каэль вложил меч в ножны, и перепуганные женщины перевели взгляд с подушки на его лицо. Словно ожидали, что их казнят за выращивание цветов и плетение подушек.
Каэль не собирался отсекать головы. Не за такую незначительную провинность.
Однако страхи подданных усугубили расстройство, тлевшее в его груди на протяжении всех месяцев правления. Выхватив из рук Минама подушку, Каэль бросил ее в центр зала.
– Если хотите угодить мне, сшейте одеяла для детей, искалеченных вашим бывшим гнилым королем! Не тратьте время на ерунду! – лепестки взлетели в воздух, и Каэль проревел: – Убирайтесь с глаз моих, если у вас нет ко мне никаких дел!
Послышался шелест подошв и шелков. Тяжело опустившись на золотой трон, Каэль тут же пожелал оказаться в каком-нибудь другом месте. Трон был отлит для Джофри – высокого мужчины, сильного воина, но для того, кто поедал детей.
Он не был отлит для человека вроде Завоевателя, чувствовавшего себя на нем как в золотых тисках.
Каэль еще не решил, как поступить с троном. Он с радостью переплавил бы его в монеты, которые распределил бы между четырьмя королевствами, но даже упряжка волов не сдвинула бы золотой монолит с мраморного постамента. Да и подданных успокоил тот факт, что место Джофри заняли.
Как успокоило и вывешивание на стене цитадели распотрошенного обезглавленного трупа Пожирателя, что Каэль сделал в первую очередь. Не прошло и дня, как толпа сорвала останки со стены, отнесла через мост на городскую площадь и сожгла на костре. Когда костер, наконец, потух, люди помочились на пепел.
Тогда стало ясно, что подданные симпатизировали Каэлю.
Хотя он до сих пор не понимал, почему его короновали. И не понимал, почему согласился.
– Ваша корона, мой повелитель, – Минам торжественно протянул фиолетовую бархатную подушку, на которой лежал золотой обруч, инкрустированный драгоценными камнями.
Стиснув зубы, Каэль принял корону. Чертова безделушка подходила ему не больше трона. Взгроможденная на голову она грозилась слететь от малейшего кивка. Но корона успокаивала народ, к тому же, Минам утверждал, что на официальных приемах королю положено подтверждать свою власть соответствующими атрибутами.
По мнению Каэля, король, неспособный подтвердить власть без атрибутов, не король вовсе. Но по какой бы причине придворные ни собрались в зале, нужно было…
К слову, почему они собрались? По его приказу сбежали лишь самые трусливые из них. Осталось минимум пятьдесят, значит, у них было к королю какое-то дело.
Нахмурившись, Каэль посмотрел на Минама.
– Какую ерунду вы… – но говорил он сам с собой.
Гофмейстер отошел от трона и обеспокоенно перешептывался с министром магии. Они склонили друг к другу головы, и красная шапочка Минама ярко выделялась на фоне белого одеяния министра. Гофмейстер активно жестикулировал, что-то взволнованно обсуждая с фокусником.
Министр магии был единственным заклинателем в цитадели и отвечал за защиту ее жителей от темного волшебства. Дважды в день он торжественно сообщал королю, что ни одни чары не разрушены. В последний раз министр отчитывался пару часов назад, и едва ли за столь короткое время началось какое-то магическое бедствие.
Внезапно оба мужчины ощутили на себе тяжелый взгляд короля. Замолкнув, они повернулись к нему. На лице Минама застыло выражение столь же невинное, как у любого вора, застуканного с рукой в мешке золота. Министр магии, в свою очередь, испуганно округлил глаза и страдальчески натянуто улыбнулся.
Моментально распознав заговор, Каэль развеселился.
– Вы собрались, чтобы убить меня? – взмахом руки он указал на толпу. – Принесли кинжалы и вонзите их мне в сердце? – что наверняка было бы куда занимательнее того, о чем Минам перешептывался с министром магии.
– Мой король, вы – наш освободитель! – пораженный гофмейстер бросился обратно к трону. – Мы бы никогда…
– Тогда какой извращенный заговор обратил лорда Апеля в бегство как провинившегося шакала? – Каэль указал на пробиравшегося через толпу министра. – Он хочет наложить чары и уменьшить меня до размера блохи? Вынужден предупредить, что он потерпит неудачу. Если я и уменьшусь, то в лучшем случае до размера свиньи.
Поняв, что король изволил шутить, гофмейстер немного расслабился.
– Ничего подобного. У нас гостья, мой повелитель, и лорд Апель интересуется, достаточно ли сильны защитные чары в ее покоях.
– Гостья-заклинательница? – нахмурился Каэль, и все его веселье угасло.
Заклинательница могущественнее министра магии? Лорд Апель происходил из знатнейшего рода Ивермера. Едва ли нашелся бы волшебник сильнее дворян того королевства.
– Да, мой король.
– Нежданная гостья? – прищурился Каэль. Ранее он надеялся отвлечься от королевского распорядка, но угроза в список пожеланий не входила. Если волшебница явилась с дурными намерениями, Каэль уничтожил бы ее прежде, чем она навредила кому-нибудь, находящемуся под его защитой.
– Мы ее ждали, – уверил гофмейстер, но быстро добавил: – Просто не знали, что она прибудет сегодня. И не знали, кем она будет и будет ли вообще…
Мрачным взглядом Каэль заставил гофмейстера замолчать.
– Кто она? – и представляла ли опасность для людей при дворе?
– Ваша невеста, мой повелитель, – Минам поднял голову выше.
– Моя невеста? – повторил Каэль.
– Ваша невеста, – подтвердил гофмейстер, словно проблема заключалась в слухе короля, а не в сути заявления. – Она прибыла час назад.
– Час назад прибыла моя невеста.
– Да, мой король.
– Минам, как давно я помолвлен? – ошеломленно спросил Каэль.
– Уже час, мой повелитель, – губы гофмейстера изогнулись в кривой улыбке.
Каэль лающе расхохотался, и взгляды пятидесяти пар глаз настороженно остановились на нем. Придворные редко слышали смех своего короля или видели на его лице хотя бы улыбку.
Боги, Каэль хотел развлечений, и вот их ему предоставили.
– Значит, вы собрались здесь не для того, чтобы меня убить? Неужели решили приковать ко мне какую-то несчастную женщину?
– Это не несчастье выйти за вас замуж, мой король, – с негодованием воскликнул Минам, и его улыбка исчезла без следа.
Скорее всего, он убедил невесту, посулив ей несметные богатства. Стоило признать, она была храброй. Или сумасшедшей. Или и то, и другое.
– Кто она? – Каэль был заинтригован.
– Принцесса Аня Ивермерская, – гордо заявил Минам. – Единственная дочь короля Палина и королевы Дины. Мы собрались здесь, чтобы представить ее вам, но возникли некоторые сложности.
– Она решила не приносить себя в жертву на темном алтаре моего ложа? – ничуть не удивился Каэль.
Минам краснел, пока его лицо цветом не сравнялось с шапочкой. Да, Каэль намекнул на ночи – и дни – после убийства Джофри и коронации. Придворные дамы выражали ему признательность так яро, что он целую неделю не поднимался с постели.
Пока до него не дошли слухи, что они скрывали страх и изображали наслаждение. Дамы одаривали нового короля вниманием, чтобы он пресытился и не потащил в свою спальню невинных девушек со всех королевств.
С тех пор Каэль воздерживался. Он не хотел женщин, целовавших его по необходимости или из страха – за кого бы они ни боялись – и считавших, что у них нет выбора, кроме как угождать своему повелителю. Каэль не был ни Джофри, ни одним из тиранов, с которыми сталкивался и которых убил.
– Принцесса Аня желает выйти за вас замуж, мой повелитель, просто в данный момент…
«Желает?», – в мгновение ока Каэль вырвался из плена золотого трона и целеустремленно пробрался через толпу.
– Где она?
– Возможно, сначала вам стоит посетить свои покои и выбрать более уместное одеяние, Ваше Величество, – поспешил за ним Минам.
Каэль не утруждался ответом. Дай придворным волю, они бы завернули его, как жареного гуся, и наклеили бы на него перья. Он же предпочитал легкость движений и носил свободную тунику с кожаными бриджами.
– Надеюсь, принцесса спишет ваш ненадлежащий вид на то, что вы торопились встретиться с ней, – вздохнул гофмейстер.
И принцесса будет права.
– Где она? – повторил Каэль, уже не так терпеливо.
– В защищенных покоях, но…
– И где у нас защищенные покои?
Древний король, возведший цитадель, отстроил столько комнат, коридоров и лестниц, что любой захватчик, прорвавшийся через крепостные стены, был обречен блуждать в тоске и отчаянии, пока медленно не погибнет от голода. Сам король рисковал заблудиться в лабиринте собственного замка. Предвидя, что ответу гофмейстера предшествуют тысячи ненужных слов, Каэль указал на служанку, ожидавшую с подносом в руках.
– Эй, ты! Покажи мне путь к моей невесте!
Поднос с грохотом упал на пол. Девочка двигалась так поспешно, что даже Каэлю пришлось ускориться, дабы не отставать от нее.
– Ваше Величество… – пропыхтел рядом с ним гофмейстер.
– Говоришь, она из Ивермера? – и влиятельная волшебница, раз была голубых кровей. Ей еще предстояло узнать, что четыре королевства не развращены магией. – Ты хотел укрепить связи между королевствами? Похвально.
– Я не могу принять вашу похвалу, мой повелитель, – раздраженно отозвался Минам, поднимаясь по лестнице, – я не знал, кто отзовется на официальное письмо о поиске будущей королевы.
– И чей это был запрос? – Каэль не заверял печатью ни одного письма подобного содержания.
– Письма послали с моей печатью в каждое королевство в каждом направлении, мой повелитель.
– И эта принцесса приехала первой, потому что живет ближе всех? – только лес отделял Ивермер от Дрилока, северного королевства Каэля.
– Нет, мой король. Первые письма мы отправили прошлым летом, после начала вашего воздержания, – Минам по-прежнему краснел то ли от натуги, то ли от смущения. – Я опасался за ваше здоровье, ведь мужчине с такой конституцией, которая… которая…
– Примитивна?
– Пылка. С вашей конституцией долго жить без…эм…
– Траха?
– Без компании, мой король. Но когда ни одно из четырех королевств не откликнулось на призыв, мы отправили письма во все внешние королевства.
– И ты ни разу не подумал сообщить, что может приехать моя невеста?
– Я боялся обнадеживать вас, сир. По правде говоря, я уже потерял надежду и думал, что девушек отпугнула ваша репутация…
– Репутация беспощадного мясника? – вполне заслуженная.
– В отличие от меня, жители четырех королевств не знают о вашем золотом сердце, – гофмейстер казался оскорбленным. – Памятуя, что вы не жалуете заклинателей, сначала я не посылал писем в Ивермер. Но когда никто не ответил…
Минам так отчаялся, что решился навлечь на себя гнев.
Но Каэль не злился. Гофмейстер считал, что его расстроило долгое воздержание, а не королевские обязанности. Или, возможно, Минам наоборот действовал со знанием дела. Служа Каэлю и подданным, он пытался облегчить ношу государя.
Женитьба была неплохой идеей. Принцесса знала королевские обязанности и помогла бы их исполнять, к тому же Каэль обзавелся бы теплыми руками и еще более теплым влагалищем, ожидавшим его в конце каждого утомительного парада ежедневных встреч.
Горничная побежала вперед к сводчатому проему, отмеченному тускло светившей руной…
– Стоять! – взревел Каэль, и девочка замерла, с ужасом обернувшись на него. Он подошел ближе. – Если в покоях заклинатель, всегда предупреждай о своем приближении. Как и перед палатами целителя. Поняла меня?
Широко распахнув глаза, девочка кивнула.
– Беги, – мягко велел Каэль и, когда она скрылась из виду, обратился к Минаму. – Напомни о правилах каждому придворному и слуге в цитадели. Поставь сюда часового, чтобы предупреждал каждого, кто приблизится.
– Будет сделано.
– Ты тоже должен держаться подальше, – мрачно велел Каэль шедшему следом гофмейстеру.
– Если вы не боитесь столкнуться с волшебством, то и я тоже, – храбро ответил Минам. – Все покои и стены в этом крыле защищены.
Чары усиливались, пока Каэль не достиг гостевых покоев для волшебников. Все урожденные ивермерцы были заклинателями, хоть и разных талантов. Как и прочие жители четырех королевств, Каэль предпочитал обходиться без магии и не знал ни одного волшебника, не прибегавшего к ней по любому поводу, в том числе и для решения простейших бытовых вопросов. Скорее всего, новоприбывшая невеста не могла даже раздеться без волшебства.
Ну и пусть. Каэль сам бы ее раздел.
Зачарованные покои напоминали королевские, разве что были не такими просторными. Множество гостиных, спален и обеденных залов. Каэль ожидал увидеть бесчисленных придворных и слуг, положенных свадебной свите принцессы.
Или нет. Каэль никогда не видел свадебной свиты. Но поскольку его самого даже в ближайший город отпускали лишь в сопровождении половины жителей цитадели – поскольку именно так поступает король – он предположил, что правила распространяются и на принцесс. Пройдя с Минамом мимо очередных пустующих покоев, Каэль нахмурился.
– Сколько человек в эскорте принцессы?
– Только министр иностранных дел лорд Ифен и три десятка солдат, – Минам откашлялся. – Лорд Ифен просил предоставить принцессе фрейлин.
Чтобы подготовиться?
– Это и есть сложности? Она не причесана?
Прежде чем ответить, Минам помедлил.
– Не совсем, мой повелитель.
Возле следующих покоев Каэль обнаружил толпу придворных дам, не решавшихся пройти дальше и уложить невесте волосы. Причем боялись они отнюдь не волшебства принцессы.
А ее меча.
Каэль замедлился, и дамы отскочили в сторону, позволив ему беспрепятственно пройти в следующие покои.
На краткий миг он решил, что стоявшая на диване женщина не принцесса, ведь ее волосы были не только распущенными, но и белыми, словно у старухи. Ни намека на золото, лишь снежно-белые пряди, ниспадавшие тяжелыми волнами. Стоя к Каэлю спиной, она перехватила меч обеими руками и направила его перед собой. Принцесса медленно повернулась, неотрывно наблюдая за высоким темноволосым мужчиной, одетым в расшитую тунику и говорившим молящим тоном, соответствовавшим выражению лица. Их окружили солдаты. Ни один из них не был вооружен, и все они выглядели беспомощными.
Как понял Каэль, принцесса держала в страхе министра и своих воинов. Она не нападала, лишь защищалась – как кошка, забравшаяся повыше и шипевшая на любого, кто осмелится подойти.
– Слушай ты, дурак собакоголовый! Немедленно верни меня домой! – крикнула принцесса своему министру, тряхнув кудрями.
– Согласилась, говоришь? – мрачно обратился Каэль к Минаму.
– Клянусь, мой повелитель! Она сама сказала, что хочет выйти за вас замуж. Проблема иного толка. Принцесса считает, что ее мать в опасности. Видите, какая она свирепая? – задержав дыхание, спросил гофмейстер. – Разве она вам не подходит? Мужчина с вашим прошлым не сможет довольствоваться покорной женой. Вы, конечно же, хотите женщину, которую придется завоевать.
Мужчина с его прошлым знал, что тело завоевать можно, а вот сердце – только покорить.
И покорить столь пламенное сердце непросто.
Зато Каэль решил, что завоевывать это тело будет наслаждением, особенно когда разглядел его получше.
Все присутствующие разглядели его получше. Мало того что волосы принцессы были распущены, так она еще и носила белый халат с развязанным поясом и упавшей с плеча полой. Под халатом была длинная красная сорочка, облегавшая грудь и подчеркивавшая талию. Повернувшись, принцесса пошатнулась и снова тряхнула головой. Тогда-то и стало ясно, что она не отрицала, лишь пыталась прояснить сознание.
Принцесса только встала с кровати, хотя солнце давно взошло? Или она была пьяна?
Каэлю понравилась невеста. Очень.
– Если приедут другие, отошли их прочь, – приказал он Минаму, не отводя от нее взгляда. – Я беру эту.
– Да, мой король, – ответил гофмейстер голосом, дрожавшим от облегчения.
– Оставайся вне покоев, – предупредил Каэль и шагнул за порог.
Солдаты незаметно общались жестами и разрабатывали глупый план, как сбить принцессу с дивана и отнять у нее меч. Ну и заткнуть ей рот, чтобы она не произнесла заклинаний, бивших сильнее клинка и угрожавших всем, в том числе и другим волшебникам.
Удивляло, что принцесса Ивермера владела мечом. Колдуны редко предпочитали оружие чарам.
Пускай. Каэль не боялся волшебства.
– Принцесса Аня.
Она развернулась, и полы халата взметнулись вокруг нее.
Каэля не удивила ее красота. Все заклинатели меняли внешность с помощью магии. Нынче среди волшебников считались модными высокий лоб, округлые глаза и тонкие, очень тонкие черты.
Как ни странно, принцесса не придерживалась моды, и красивым было не только ее лицо, но и осанка, взгляд. Гордая бесстрашная женщина. Казалось, каждая деталь ее внешности была создана покорить, понравиться, спровоцировать, возбудить – от полных губ до заостренного подбородка и темных бровей, вызывающе выгнутых над прищуренными глазами.
Очарованный невестой, Каэль не останавливался, пока острие ее меча не укололо его грудь. Как он и предполагал, Аня тут же ослабила напор, ведь если бы хотела ранить, произнесла бы заклинание. Принцесса уже озвучила свои требования.
«Выслушай меня»
Нахмурившись, она снова оступилась, но тут же поймала равновесие и крепче сжала меч.
– Это ты!
– Я, – согласился Каэль, внимательно наблюдая за пошатывавшейся Аней. – Ты приехала выйти за меня замуж, но будто не рада мне. Что расстроило тебя, принцесса? Разве я недостаточно красив?
– Ты красивее, чем должен быть, чудовище. И мне не нравится, что ты крупнее, чем говорили, – в ее выдохах не было нот меда или вина, зато улавливался другой аромат, напоминавший о теплом пряном сидре – корица, гвоздика и яблоко. Какой бы напиток ни пила принцесса, он был крепким, судя по румянцу на ее щеках и заплетавшемуся языку. Перехватив меч в одну руку, второй Аня потянулась к Каэлю. Она оценивающе окинула его взглядом и, ухватив за бицепс, сжала мышцы через льняной рукав. – А еще ты сильнее.
Боги, Каэль молился, чтобы она согласилась тем же вечером. От ее прикосновения исходило пламя, мгновенно воспламенявшее все его тело.
– Ты достаточно высокая, чтобы победить меня, – тихо и хрипло сообщил он. Стоя на диване, Аня возвышалась над ним, но и сама по себе не была низкой. Каэль представил, как она обвила бы его своими длинными ногами и крепко сжала, пока он двигался бы между ее бедер. – И тоже достаточно сильная.
Несмотря на стройность, у Ани были натренированные руки, в одной из которых она без труда держала меч. И снова необычно для волшебницы. Некоторые солдаты Ивермера были слабее нее.
– Возможно, – склонив голову набок, Аня выпятила полную нижнюю губу. – Тебя будет сложно убить, – разочарованно сообщила она.
– А ты надеялась, что просто? – ухмыльнулся Каэль.
– Надеялась, – ее пошатнуло, но она опять устояла.
Сосредоточившись на полных Аниных губах, он отмахнулся от опровержений взволнованного министра Ивермера.
– Ты – хищное чудовище, – она ткнула Каэля пальцем в грудь. – Твой меч жаждет крови, и ты ищешь новые королевства для завоевания. Такие люди долго не живут. Поэтому я уверена, что не пройдет и года, как ты погибнешь.
– Ты проживешь со мной год в браке? – расхохотался Каэль. Он бы согласился.
Аня ухватила его за тунику и притянула ближе, словно хотела поцеловать, но передумала.
– За год ты, конечно же, замучаешь меня и убьешь, – яростно возразила она, – поскольку я отказываюсь использовать свое волшебство для продолжения твоих кровавых завоеваний.
За отказ Каэль лелеял бы ее еще больше. Она и впрямь была влиятельной волшебницей. Ни одним чарам не под силу связать две души, но Аня уже опутала его сердце своей магией.
– Я не собираюсь убивать тебя, – мягко сказал Каэль, перестав смеяться.
А вот пытки – другое дело, но чувственные, в этом он мог поклясться.
– Потому что я первая убью тебя, – пообещала Аня и, отодвинувшись, высоко подняла голову. – Возможно, в постели, когда твое горло будет уязвимым для ножа.
Каэль приветствовал бы ее попытки. Кровь в жилах Ани была не менее горячей, чем у него. Во время борьбы на простынях они нашли бы удовольствие.
– Мне ожидать нападения в первую брачную ночь?
Нахмурившись, Аня обдумала ответ.
– Только когда мы сделаем наследника, чтобы мне больше никогда не пришлось выходить замуж, – она пошатнулась, и меч все же выпал из ее руки. Пытаясь устоять, Аня ухватилась за плечи Каэля и, подавшись вперед, оказалась с ним лицом к лицу. – Но прежде чем я вообще выйду замуж, мне нужно вернуться в Ивермер.
Каэлю едва удалось выкинуть из головы образ Ани с округлившимся животом и вынашивающей наследника. Он собирался излить в нее столько семени, что очень скоро упомянутый нож вонзился бы ему в горло. Промедление казалось невыносимым.
– Зачем тебе возвращаться?
– Чтобы убить паука в королевской спальне.
– Паука?
– Огромного паука, – аромат сидра на губах Ани воспламенил Каэля окончательно. – Размером с кошку. Он плел паутину под потолком прямо над кроватью моей матери.
– Ваше Величество, – справа раздался раздраженный вздох, – пожалуйста, поймите, мы уже нашли паука в покоях королевы и убили его…
Один взгляд Каэля, и Ифен замолк.
– Ваша принцесса считает иначе.
– Потому что никто его не видит, – привлекла к себе внимание Аня. – Только я. Все решили, что бедной девственнице мерещится от волнения, и отправили меня сюда. Но я не нервничаю. Я твердо решила выйти за тебя замуж и убить.
Да, Каэль уже понял. Но даже самая смелая заклинательница не выложила бы ему всю правду о своих коварных замыслах. Если бы не пряный аромат, Каэль счел бы ее заявление шуткой. У него были мрачные догадки о происхождении запаха.
– Ты поможешь мне вернуться в Ивермер и спасти маму? – Аня с мольбой посмотрела ему в лицо.
Очередным тяжелым взглядом Каэль перебил министра, начавшего оспаривать ее слова.
– Помогу, – поклялся он.
– Могу я верить слову Завоевателя? – опять прищурилась она. – Ты клянешься мне?
– Клянусь, – она снова пошатнулась, и Каэль ухватил ее за талию. – А теперь скажи, что ты в последний раз пила.
– Только воду, – моргнула Аня. – Когда я проснулась, страшно хотела пить, – и проголодалась, судя по урчанию в животе, которое Каэль ощутил под своими пальцами.
Немедленно подхватив Аню на руки, он повернулся к министру Ивермера. Она обняла Каэля за шею и зажмурилась, положив голову ему на плечо, будто в приступе головокружения.
В отличие от принцессы, лорд Ифен поработал над своим лицом. У него были такие маленькие нос со ртом, что они словно проваливались в череп, освобождая место для выпученных округлых глаз.
В его голове наверняка было полно свободного места, поскольку мозга он точно не имел.
– Ты дал ей целовальное зелье, – категорично заявил Каэль.
Зелье, получившее свое название благодаря тому, что один человек кормил другого, буквально соприкасаясь с ним губами и вынуждая проглотить воду или бульон. Но у названия были и другие, темные истоки – иногда женщина просыпалась беременной ребенком, о зачатии которого ничего не помнила.
– Его дала королева, – пояснил министр. – Принцесса согласилась выйти за вас замуж, но почти сразу заявила о пауке. Королева решила, что промедление дурно повлияет на невесту, и дала ей зелье, чтобы мы спокойно отправились в путешествие.
Каэль решил, что королева Дина заслужила того, что мог сделать с ней паук в спальне.
– Принцессу Аню трогали во сне?
Ифен нервно заломил тонкие руки.
– Она все еще девственна…
– Мне плевать, девственна ли она! – взревел Каэль. Не прижимай он к груди свою невесту, его меч уже рассек бы глотки министра и солдат. – Принцессу трогали без ее позволения?
– Нет, Ваше Величество! Даже водой и бульоном мы поили ее из чашки. За ее телом ухаживали женщины-солдаты. Мы бы не предали принцессу!
Но они уже предали. Мать, министр, солдаты.
– Прочь из моих королевств, – тихо приказал Каэль. – Бегите на север в Ивермер, будто за вами гонится Мясник из Мертвых земель, потому что клянусь, так и будет, если вы задержитесь хоть на минуту.
– Ваше Величество… – побледнел министр.
– Прочь! – Каэль отвернулся, не дожидаясь исполнения приказа. По его венам неслась ярость, и с Аней на руках он прошел через покои. – Проследите, чтобы ей принесли какую-нибудь еду, – рявкнул Каэль толпившимся за дверью дамам. – Быстро!
Скорее всего, Аня не ела ничего существенного три недели – примерный срок путешествия в карете от Ивермера до цитадели. Дамы убежали, и Каэль посмотрел на встревоженного гофмейстера.
– Отведи меня в ее спальню, – скомандовал он.
Минам понесся вперед.
– Ты был немилосерден с этой жабой, – выдохнула Аня Каэлю в шею голосом тусклым от усталости и непрекращающихся побочных эффектов зелья, к числу которых, вероятно, относилась и ее откровенность.
Каэль, в свою очередь, говорил правду без какого-либо зелья.
– Он заслужил наказания суровее.
– Он всего лишь исполнял приказы, – возразила Аня.
– Но не твои.
– Я не могу его винить, – на этот раз Каэль слышал в ее голосе улыбку. – Я бы тоже больше боялась своей матери, чем меня. Хотя тебя он испугался сильнее нас обеих вместе взятых. Сейчас, наверное, сила воображения пачкает его коротенькие панталоны. Но и тут я тоже не могу его винить.
– Потому что боишься меня?
– Я не боюсь, – тихий ответ освободил грудь Каэля от цепей напряженности, и у него стало легче на сердце. – Я готова, что ты казнишь меня за мое признание, но есть вещи хуже смерти.
Каэль не смог придумать ни одной. За прожитые годы он на собственной шкуре испытал многие виды страданий, и все они были предпочтительней смерти. Конечно, смерти Каэля, а не его мучителей. Что и сделало его королем. А Аню королевой, если бы она вышла за него замуж.
– Ты приехала сюда, даже считая, что я тебя убью?
– Я верила, что ты погибнешь в бою, или я сама тебя зарежу, – Аня пожала плечами. – Во всем должно быть равновесие. Чтобы добиться желаемого, нужно вытерпеть то, чего не хочется.
Она говорила как любой житель Ивермера. Но заклинатели ничего не знали о равновесии. Их магия была торговлей, а не поиском баланса.
– И чего же ты желаешь?
– Того, что есть у тебя.
Королевства. Каэль усмехнулся, восхитившись честолюбием Ани и упорством в достижении цели.
– И что ты должна вынести? Меня?
– Да.
Он рассмеялся. Значит, принцесса приготовилась выживать. Аня была бы рада узнать, что Каэль не собирался причинять ей боль, несмотря на все ее коварные планы.
– Я уверена, что вытерплю твои прикосновения и вынесу боль в твоей постели. Год – не такой уж долгий срок.
В его грудь словно залили свинец. Каэль молча шел за Минамом, пока тот не остановился на пороге тускло освещенной спальни.
– Убирайся, – велел ему Каэль.
После некоторых колебаний гофмейстер сбежал. Шагнув в покои, Каэль пронес принцессу прямиком к кровати и повалил на расшитое покрывало. Она растянулась на спине в водопаде седых волос, глядя на Каэля с замешательством и неуверенностью.
– Не бойся, я не присоединюсь к тебе, – резко бросил он. – Все, что тебе придется вынести – поездку обратно в Ивермер, где ты и останешься. Я не возьму тебя в жены.
Аня побледнела.
– Но ты послал…
– Ничего я не посылал. Хотя можешь выйти замуж за моего фанатичного гофмейстера, – если бы Каэль не убил Минама за разосланные письма. За то, что показал женщину, оказавшуюся недоступной. В отличие от Ани, Каэль никогда бы не стал принуждать себя ради получения желаемого. И не вынес бы, если бы жена его лишь терпела.
– Ты не возьмешь меня? – прошептала Аня, сложив руки на животе.
– Не возьму.
Растеряв свою смелость, она посмотрела на него темными глазами, потерянная и неуверенная. Аня резко отвернулась и спрятала лицо в завесе седых волос.
– Ты поклялся помочь мне победить паука. Твое обещание в силе? – хрипло спросила она.
– В силе, – что бы она ни напридумывала, слово Завоевателя имело вес. – Остальную часть дня отдыхай. Завтра выезжаем с первыми лучами солнца.
Каэль уже проклинал каждую секунду, проведенную рядом с Аней. Поскольку принцесса своей магией околдовала его с первого взгляда. Теперь по дороге до Ивермера Каэля могли основательно поиметь.
И не так, как ему хотелось.