Глава 1
Французский квартал... Если бы у меня когда-либо были семья или дети, что, конечно, вряд ли, то именно об этом месте я обязательно рассказала бы им. В нем было что-то волшебное, что только в песнях да рассказах воспевать... С самого первого мгновения я почувствовала, что попала в особенное место.
И вот, я шла по живописной улице и думала: какой была бы моя жизнь, родись я здесь? Не прямо тут, на грязноватом тротуаре, конечно, а здесь – в Новом Орлеане. Может, я бы так же, как вон та женщина с длинными черными кудрями, выбивающимися из-под украшений, справа, сидела бы за маленьким белым столиком и гадала на картах? Как раз сейчас она раскладывает партию для очередного туриста – только розовые ногти мелькают.
Или, может, рисовала бы? Уличные художники тут повсюду изливали потоки креативности, так как мне даже и не снилось. Ведь я никогда, даже в детстве, кисточки не держала. Еще задолго до моего рождения стало известно, что моя жизнь мне самой принадлежать не будет.
Эта мысль намертво засела в голове. Пришлось тупо подчиниться.
Вдруг, заиграл уличный саксофонист, опершийся о стену ближайшего кафе. Низкие вибрации загадочной мелодии достигли самого потаенного уголка сердца. Я остановилась и позволила музыке унести меня подальше.
Наверное, я похожа на местную, городскую дурочку, стоя посреди квартала с пепельно-белыми волосами до плеч, торчащими во все стороны, с закрытыми глазами и задранной головой. Идеальный для меня город, но так непривычно было находиться среди людей... Никогда еще не чувствовала себя такой живой. Уж не знаю, правильно ли позволять себе все это чувствовать, но я не могла удержаться – раз за разом возвращалась сюда. Хотелось почувствовать этот мир, побыть среди буйства красок. Вечные туристы посещали странноватые экскурсии и набивали рюкзаки волшебными масками, разными безделушками и острыми соусами. Я завидовала их смеху и тому, что они могут себе позволить бесконечное множество бенье1. О, эти волшебные шарики... В первый день съела один, и теперь, как наркоманка, думала о них каждый день.
Но больше всего я завидовала тому, что у них есть семьи и много счастливых моментов. Мне ни за что не жить так, а приходя сюда, мне удавалось прикоснуться к кусочку, хотя бы чужого счастья. Я глянула на часы и сдавленно простонала: без десяти три – выходит, я уже два часа блуждаю по улицам!
Сегодня среда. А каждую среду я выхожу из нашей микроскопической квартирки в доме на Марджайни и иду на фермерский рыночек на Питерс стрит. Мама придумала для меня кучу строгих правил, одно из которых – ни в коем случае не высовываться на люди и не привлекать излишнего внимания. Мы вообще должны жить как приведения. И вот, вместо того, чтобы вовсю отовариваться продуктами, я прогуливаюсь, разинув рот, по городу. Мне точно влетит!
В основном, бестелесным духом я себя и ощущала, так что, пожалуй, как минимум одной своей цели она точно добилась.
И вот, вздохнув, я покорно развернулась и пошла на рынок. Идти-то всего несколько кварталов, но при таком адском уровне влажности, дорога будет небыстрой. Жара меня не донимала обычно, но истинный смысл выражения «потеть как свинья» поняла только тут.
Я шла и широко распахнутыми глазами смотрела по сторонам – никогда не знаешь, на какое удивительное и странное нечто наткнешься в следующую секунду. Мы переехали сюда несколько месяцев назад, но, думаю, местные всегда будут считать меня туристкой. Ну и ладно, согласна даже на этот титул. Ничто не помешает мне наслаждаться этим удивительным местом. Трудно описать... Новый Орлеан ни на что не похож... А поверьте, если так описывает город человек, который с самого рождения переезжает два-три раза в год – так и есть. Я просто тащилась от влияния Франции: еда, архитектура...
Каждую ночь, перед сном я надеялась, что если ничто маму не спугнет, мы проживем тут еще хоть пару месяцев.
Без боя не отдам ни секунды пребывания в Новом Орлеане!
На удивление я быстро дошла до рынка, не теряя ни минуты, купила, что нужно. Дорога домой занимала минут сорок, но с собой у меня была пара-тройка пакетов со льдом, чтобы ничто точно не испортилось в нестерпимой жаре. На выходе с рынка мимо пронеслась кучка ребятишек. Наверное, пришли сюда с родителями после школы.
Я же училась на дому, или типа того. Даже не знаю, как это назвать. Мама научила азам и постоянно читала нотации о том, как много опасностей подстерегают нас в жизни. А еще она рассказывала истории, которые и взрослому-то мозгу небезопасны. Пожалуй, я одна из тех странных детей, которые хотят ходить в школу вместо того, чтобы почти безвылазно сидеть дома.
Мама в прямом смысле, никогда не выходила из дому, нигде не работала. Постоянно вдалбливала мне в голову, что нельзя оставлять следы, типа номеров страховки и налоговых деклараций. Мы жили на внушительные компенсации после папиной смерти. Говорят, несчастный случай на рабочем месте, но чем бы это ни было, я потеряла одного из самых важных в жизни людей. И, вместо любви мы с мамой получили достаточно денег, чтобы жить как перекати-поле.
А теперь деньги почти кончились. Жизнь приведения восемнадцать лет подряд – довольно дорогая штука, даже если селишься в полураздолбанных домах, где никого не интересует как тебя зовут.
– Калли!
Я резко обернулась, тяжелые сумки ударили по ногам. В этом городе только двое людей знали мое имя. Мама и... Заноза в заднице...
Да, это он. Я отвернулась и через плечо крикнула:
– Не сейчас, Майклз! Тороплюсь домой.
Джейсон Майклз. Даже несмотря на то, что однажды я напинала его задницу в спортзале, когда он меня вызвал на бой, он все равно не сдавался. Чертовски упертый парень, надо отдать ему должное! Чего он добивался, я так и не поняла – встречаться с ним ни разу не предлагал и на свидание не звал. Но он всегда крутился поблизости и задавал кучу вопросов. Если бы мама о нем узнала, я бы тут же лишилась последнего лучика свободы.
И Нового Орлеана тоже.
Ну уж нет, не позволю прилипчивому гаду забрать у меня этот город!
– На тренировку вечером придешь? – спросил он, следуя за мной по пятам.
– Нет.
Он заржал:
– Всегда говоришь нет, но на тренировку приходишь!
Я резко развернулась. Его удивленные глаза говорили, что он такого не ожидал. Майклз был симпатичным парнем – высокий, широкоплечий. Почти белые, взъерошенные как у серфера в Калифорнии волосы. Однако повадки и речь выдавали в нем южанина.
– Что сделать, чтобы ты, наконец, от меня отвалил?
Он пожал плечами и медленно улыбнулся:
– Я же знаю, ты от меня без ума, – повернулся и пошел прочь, – увидимся вечером на тренировке, милашка! – крикнул он напоследок.
Я свирепо поглядела на удаляющуюся спину, тряхнула головой и пошла. Быстро пройдя квартал, обернулась еще раз – не идет ли он за мной: привести его к дому, значит тут же спугнуть маму. Но на улице не было ни одного высокого блондина, так что я успокоилась. Мы жили не в лучшем районе, но днем проблем особо не возникало. Пока.
И вот я уже у подъезда нашего небольшого дома. Остановилась – надо подготовиться к ушату дерьма от мамы. Иногда я так устаю от жизни...
Тебе уже восемнадцать...
Вот уже несколько месяцев дурацкий голос в голове каждый день напоминал об этом. Вряд ли кто-то помнил и вряд ли заметил, но мой день рождения был в июне. Но я-то помню... С этого дня, по сути, я могу больше не ходить хвостиком за мамой, начать свою жизнь, устроиться на работу, черт с ним, с бумажным следом. Снять свою собственную дерьмовенькую квартиру... Но вот другая часть меня – та, старательно держащая людей на расстоянии, которая верит маминым историям, не позволяла сделать решающего шага.
Последний вдох для храбрости и... Один пролет, другой. Вставила ключ в замок – незапертая дверь подалась вперед. Ну, наверное, мама ждет, не дождется внутри. Но вот показалась пустая жилая зона и кухонька. Я удивленно замерла.
Что за…
Я оставила пакеты с едой возле входной двери, чтобы освободить руки, и шагнула внутрь. Только бы волосы в глаза не лезли... Но как назло, светлая прядь упала на лоб. Я тряхнула головой – так-то лучше. Внимательно оглядела квартирку – все ли на месте. Потолки низкие, а я пять футов одиннадцать дюймов высотой2, поэтому пришлось пригибаться, чтобы внезапно не треснуться о косяк и не выдать свое присутствие.
Тихо ступая, я пошла по потертому ковру к своей комнате. Двери были одна напротив другой, а дальше по коридору ванная – вот и вся квартира. И прятаться-то негде.
Мертвая тишина напрягала все больше и больше. Мама беспрестанно слушала Баха и Моцарта. Говорила, что так ей спокойнее. Не могу сказать, что сама любила классику, ведь в последнее время поняла, что мое сердце принадлежит джазу, но сейчас мне очень не хватало доносящихся из ее комнаты симфоний.
Что-то случилось...
Ногой я открыла дверь. Все как обычно: двуспальная кровать, белый комод или, шкафчик, как тут говорят. На полу пара-тройка шмоток. Вроде все на месте. Заглянула внутрь, пригляделась внимательнее – все в порядке, никого нет.
Я глубоко вздохнула, набралась решимости и повернулась к маминой двери. В обычное время ни за что бы не отважилась войти туда. Мама ревностно защищала свое личное пространство, если что била меня деревянной ложкой, и вообще была повернутой на всю голову. Но сегодня был не тот самый обычный день. Толкнула дверь – заперто. Повернула ручку, даже нечаянно моргнула, когда замок со скрипом открылся. Настежь распахнув дверь, я на всякий случай отступила и подождала, чтобы что-то не набросилось на меня из комнаты. Но ничто не прыгнуло, и я аккуратно заглянула внутрь.
Аккуратно убранная зеленым пуховым одеялом кровать, раза в два больше моей, из закрытого шкафа ничего не торчит. Пробежалась глазами по комнате, даже нагнулась и заглянула под кровать.
Что происходит? Куда она делась?
И, только я выпрямилась, где-то скрипнула половица. Внутри все замерло, и тут же отмерло. Пара глубоких вздохов, подошла к двери и выглянула в коридор.
Гребаный свет...
Дверной проем заполнил собой огромный мужик. Ему пришлось согнуться в три погибели, чтобы уместиться в крохотной квартире. Я была высокой, а он, должно быть, дюймов на шесть выше меня. Мы встретились взглядами. Когда я сюда пришла, время, казалось, летело быстрее, чем обычно, а сейчас я и пошевелиться не могла.
И вот, он медленно, с недовольной гримасой, согнувшись, пошел ко мне.
– Пойдем со мной. Ты в опасности.
От его голоса внутри все завибрировало. На мгновение я думала, он песенку споет даже – такой богатый, густой и низкий тембр, как дорогой музыкальный инструмент.
– Ты слышала? – настойчивый вопрос вернул меня на землю, и, не обращая внимания на чарующий голос, я в ответ оскалилась.
Еще шаг вперед. Я выпрямилась и встала в боевую стойку.
– Кто ты нахрен такой, и где мама?
Напряженный взгляд так и замер на моем лице. Какого цвета его глаза? Темновато, но даже в дерьмовом освещении было видно, что они одновременно темные и какие-то светлые, прозрачные, что ли. Никогда не видела такого парня как он. На несколько лет старше меня, наверное, бритая голова, замысловатая татуировка. Рельефные бицепсы и грудные мышцы. Беспокоила скорость и плавность его движений. В зале периодически появлялся такой вот здоровенный, но адски быстрый боец. Такой мог надрать кому угодно задницу и ни разу не вспотеть.
Нужно убираться отсюда.
Нас разделяли всего несколько футов. Я сохраняла внешнее спокойствие. Нужно его отвлечь.
– Где моя мама? – спокойно повторила я. Пусть говорит. Не важно, правду или неправду, но пусть говорит. Его точно не было здесь, когда я пришла. Хотя, он мог что-то сделать с ней, а теперь вернулся за мной.
– Без понятия. Я пришел сюда после тебя.
В ответ на его голос в животе все перевернулось. В нем была какая-то мужская красота, которую я видела только в Голливудских фильмах. Ну почему физически идеальные мужики всегда оказываются поехавшими психами, а?
– Уходи. Сейчас же! – я медленно сдвинулась к правой стене, чтобы пробежать к двери. – А не то вызову полицию.
Конечно же, я бы этого не сделала, ведь мы не доверяли полиции. Все они продажные, бла-бла-бла. Мамин голос в голове всегда со мной.
Темная, высокая и смертоносная фигура склонила голову набок:
– Ты вляпалась в мир, о котором ничего не знаешь, человек. Полиция тебе не поможет. Я – твоя единственная надежда, поэтому лучше мне довериться. На разговоры нет времени.
В жизни так не паниковала. Коленки дрогнули, и я чуть не упала.
Мир, о котором я понятия не имею!
О, как же он заблуждался! Дальше я не теряла ни секунды.
Кувырок вперед. Я прямо перед ним. Удар в пах – он зарычал. Быстрый удар в печень, потом в висок. Отлично, знала куда, с какой силой и под каким углом бить для максимального урона. Я двигалась очень быстро. Скорость всегда была моим главным преимуществом.
Он низко зарычал, упал на колени, прикрыл пах рукой. Глаза широко распахнуты, лицо перекошено от боли и удивления. Такого ответа он точно не ждал!
Не недооценивай женщину, а то однажды так вот и окажешься – на коленях с яйцами в руке!
Взгляд глаз замер на моем лице, и я почувствовала, что это меня только что избили. Такие прекрасные глаза... Какого-то невообразимого светло-коричневого цвета, с золотистым оттенком. Золотистые круги четко выделялись на фоне темного янтаря. Еще у него были удивительные ресницы.
Соберись, Калли...
Годы тренировок дали свое. Видимо, мама только поэтому и разрешала тренироваться, ведь однажды Даэлайтеры придут, и мне придется столкнуться с другим миром.
Судя по всему, сегодня.
И никакой ангелочек с удивительными глазками и чарующим голоском не удержит меня здесь.
Беспрепятственно я прошмыгнула мимо и кинулась в открытую дверь. Деньги пришлось так и оставить в пакетах с продуктами. С этим позже разберусь, пока что надо уносить ноги.
Я легко спрыгнула с последних ступенек и побежала назад на Джексон Сквер. Там всегда многолюдно, можно легко раствориться в толпе. К тому же, на людях он нападать точно не будет. Мама, вроде, говорила, что эти Даэлайтеры не любят привлекать к себе излишнего внимания. Нужно вспомнить все, чему она учила... Хотя, это не так легко – я вечно закатывала глаза и считала кроликов. Истории всегда казались нереальными и высосанными из пальца. Да и за восемнадцать лет ничего такого не происходило...
Но байки внезапно стали явью.
Несмотря на муай-тайские3 кардио нагрузки – я занималась разными боевыми искусствами – но начала задыхаться. Никому не советую бегать в Новом Орлеане. А тут еще грозные черные облака – идеальное продолжение!
Я оглянулась через несколько минут. Вроде высоченного секс-символа нигде не было. Тяжело дыша, я двинулась дальше, браня себя за несообразительность. Могла бы сразу догадаться, что он один из этих инопланетян. Люди, ведь, не могут так выглядеть, а? Но мама и говорила только, что они выше среднего человека, и от них веет чем-то жутким.
Мама...
Что с ней? Обычно у нас был экстренный план на случай, если с одной из нас что-то случится, но почему-то для Нового Орлеана ничего не было придумано. Мы расслабились. Тупо... Как тупо! Надо залечь на дно, а потом наведаться в квартиру и глянуть, может, она оставила записку. В этот раз на это времени не было, ведь меня мог встретить насильник со здоровенным пистолетом.
Я чуть не всхлипнула от накативших эмоций, когда мимо пронеслась громкая группка, разодетая в костюмы для Хэллоуина. Поди, на Лафейеттское кладбище бежали. Странно, до 31 октября еще неделя.
– В углу своей комнаты в отеле видел приведение...
– Только подумать, меньше десяти баксов за куклу Вуду – она клялась, что моему бывшему придется не сладко...
Громкие разговоры долго еще доносились, даже когда они скрылись из виду. А Джексон Сквер все ближе и ближе. Я замедлила шаг, внимательно оглядывая вечернюю толпу. Нужно быть начеку, ведь он тоже, как и я постарается раствориться среди гуляющих.
На глаза попалось кафе Дю монд, знаменитое цикориевым кофе и бенье. Тот самый, первый пончик я попробовала именно здесь. Всегда многолюдно и шумно. Но, поразмыслив, решила, что это слишком уж очевидное место, чтобы спрятаться. Да и в карманах ни цента. Я повернула голову и увидела кучку бездомных сбоку площади, будто их туда специально с глаз долой подальше отодвинули. Окажусь ли я среди них? Все деньги и личные вещи остались в квартире...
Ну уж нет, лучше быть в той кучке, чем стать игрушкой или подопытной для неизвестной расы инопланетян, тайно управляющих Землей.
Провались этот идиотский Даэлайтер! И чего ему от меня надо? Я знала только, что задолго до моего рождения отец заключил сделку и стал частью секты, знавшей об их существовании. И теперь мы от этого страдали.
Осторожно я пошла по площади. Играла джазовая музыка, но более быстрая, чем днем – больше свинга, меньше блюза. Несколько пар принялись танцевать, и я присоединилась к наблюдавшей за ними толпе. Страшного здоровяка легко будет видно из-за его роста, но в то же время, ему и меня будет проще разглядеть, по той же причине. Поэтому я сгорбилась, как могла. Обычно мне нравится высокий рост – дает преимущество в спарринге, но сейчас все бы отдала, чтобы быть пониже.
Неспешно, я пробиралась сквозь толпу, решив идти к Собору Святого Людовика. Он тут, рядом с площадью и выходит фасадом на реку. Он уже, должно быть, закрыт, но я думала, там есть, где спрятаться, а то мне уже надоело чувствовать себя жертвой, на которую вот-вот кинется с неба орел.
Пригнув голову, я отделилась от толпы. Не успела и двух шагов сделать, кто-то схватил меня за руку. Машинально вскрикнула, но отработанный инстинкт взял свое, и я вывернулась, чуть не врезавшись в фонарный столб.
– Калли?
Низкий знакомый голос вырвал меня из паники. Джейсон. Надо же – уже второй раз за сегодня! С ним было четверо или пятеро парней, похожих телосложением. Наверное, они шли куда-то ужинать, или типа того.
– С тобой все в порядке? – шагнув ко мне, спросил он. Обеспокоенность и участие сквозили в голосе. – Ты какая-то странная...
Я глубоко отрывисто вздохнула. Нужно успокоить дыхание. Соберись, сказала я себе. Панические атаки и невнимательность точно не помогут. Но мне кажется, для человека, впервые узнавшего, что бредни оказались правдой, я неплохо справлялась.
– Да все путем, – как можно более беззаботно ответила я. – Просто малость напугалась. Ну, знаешь, постоянно кто-нибудь в костюме выскакивает.
Он скрестил руки, недоверчиво глядя на меня. Наверное, давно выученная паранойя дала о себе знать и я спросила:
– Как так получается, что мы постоянно встречаемся, Майклз?
Серьезно, он попадался мне на глаза два или три раза в неделю, а учитывая, что я почти из дома не выхожу... До сих пор об этом думала и понять не могла. Но сегодня все поменялось, и я узнала, что сверхъестественное живет со мной бок о бок.
Он продолжал молчать. Я отступила назад, оглядела его с ног до головы:
– Ты, ведь, один из них, да? – в моем шепоте была злость и страх. С Майклзом было не так понятно, как с ввалившимся ко мне татуированным парнем, но чем больше я смотрела, тем больше отличительных черт подмечала в его внешности.
Он посерьезнел. Кивнул друзьям, и те начали окружать меня.
Черт, вот встряла-то я! И ведь с самой первой встречи, я чувствовала, что он какой-то... Ни хороший, ни плохой, но с ним нужно быть аккуратнее. Да и его интерес ко мне...
Я попятилась назад, стараясь держать их на виду. Все же, им удалось меня окружить.
– Не беги, Калли, – сказал Майклз. – Я не причиню тебе вреда. Мы тут как раз хорошие парни.
Я хрюкнула, но не остановилась:
– Ну уж нет. Не верю ни одному твоему слову. Ты все это время водил меня за нос. И чего ты только ждал? – и тут я нервно заржала. – Ах да, точно, татуированного красавчика в моей квартире!
Никто ничего не отрицал, и я поздравила себя. Наконец собрала все паззлы. И, как обычно, долго тупила.
– Мы здесь, чтобы защитить тебя, – попытался объяснить Майклз, но я больше не собиралась слушать.
Резко я развернулась и побежала среди стоек и туристов. В голове – белый шум, тело и мозг с трудом справлялись с шоком и адреналином. Я не заметила лошадь, запряженную в повозку, и со всего размаху врезалась головой в белый борт и упала на дорогу. Перед глазами полетели звездочки, во рту появился металлический привкус крови. Мир поблек.
Все закружилось, потемнело. Голова пульсировала болью, в сознании метались несвязные мысли, слышались обрывки чьих-то фраз... А потом, наконец, я погрузилась в благословенную темноту. Боль и тревога пропали.