Глава 1
Ночь принадлежала ему. Он одевался в ее те́ни, вкушал ее запахи. Он наслаждался ее звуками и тишиной. Кар прыгал по крышам, лишь белый глаз луны и три паривших в темном небе ворона могли увидеть мальчика.
Словно большая бактерия, Блэкстоун расползался во все стороны. Кар оглядывал город: вздымающиеся небоскребы на востоке, бесконечные косые крыши бедных кварталов и дымящие трубы промышленного района на западе. На севере темнели покинутые дома. На юге текла река Блэкуотер: бурлящий грязный поток, уносящий скверну из города, отчего тот чище не становился. Кар чувствовал исходящее от него зловоние.
Он скользнул к грязному слуховому окну. Осторожно прижав руки к стеклу, Кар всмотрелся в мягкое свечение за окном. Внизу горбатый сторож, погруженный в свои мысли, тащил по коридору ведро и швабру. Он не смотрел вверх. Они никогда не смотрят.
Кар пошел дальше, по пути напугав толстого голубя и перепрыгнув через старую рекламную растяжку. Он знал, что вороны следуют за ним. Двоих едва можно было различить – летящие тени, черные словно деготь. Третий, молочно-белый, ворон парил будто призрак, его бледные перья светились в темноте.
– Я голоден, – пробормотал Визг, самый младший из трех. Его голос звучал словно пронзительный крик.
– Ты всегда голоден, – ответил Хмур, который медленно и размеренно взмахивал крыльями. – Молодые всегда такие прожорливые.
Кар улыбнулся. Для любого другого голоса́ воронов не отличались бы от криков обычных птиц. Но Кар слышал больше. Намного больше.
– Я еще расту! – крикнул Визг, негодующе хлопая крыльями.
– Жаль, что твой мозг не может этим похвастаться, – хмыкнул Хмур.
Милки, старый белый слепой ворон, парил над ними. По своему обыкновению он промолчал.
Кар остановился, чтобы перевести дыхание. Прохладный воздух наполнил легкие. Он внимал ночным звукам – шуршание машин по ровному асфальту, глухой ритм музыки вдалеке. Откуда-то доносится визг сигнализации, слышатся мужские крики, слов не разобрать. Кару все равно, звучит голос радостно или гневно. Внизу – место обычных горожан Блэкстоуна. Здесь, наверху, среди темных силуэтов на фоне ночного неба – владения его и воронов.
Из вентиляционного отверстия дул нагретый воздух; Кар прошел дальше, затем остановился, его ноздри раздулись.
Еда. Что-то соленое.
Кар прыгнул к краю крыши и перегнулся через него. Внизу открылась дверь в переулок, заставленный мусорными контейнерами. Это были задворки круглосуточного ресторана. Кар знал, что там часто выбрасывают отличную еду – наверняка объедки, но он не брезглив. Взглядом он обшарил каждый темный уголок. Он не заметил ничего подозрительного, но там, на земле, всегда было опасно. Чужая территория, не его.
Хмур приземлился рядом с Каром и наклонил голову. Его короткий клюв золотился, отражая свет фонарей.
– Думаешь, там безопасно? – спросил он.
Резкое движение привлекло взгляд Кара – это крыса копается в мусорных мешках внизу. Она подняла голову и спокойно посмотрела на мальчика.
– Думаю, да, – сказал Кар. – Будьте начеку.
Он знал, что их не нужно предупреждать. Они уже столько лет вместе промышляли на свалках, что воронам он доверял больше, чем себе.
Кар перебросил ногу через край крыши и приземлился на площадку пожарной лестницы. Визг спикировал вниз и уселся на край мусорного бака, Хмур скользнул к углу крыши, оглядывая улицу. Милки опустился на перила лестницы, его когти заскребли по металлу. Все были настороже.
Кар неслышно спускался по ступенькам. Он чуть помедлил, неотрывно глядя на заднюю дверь ресторана. От запаха еды его желудок дико заурчал. «Пицца, – думал он, – и гамбургеры».
Порывшись в ближайшем баке, он выудил желтую одноразовую коробку, все еще теплую. Он открыл ее. Жареная картошка! Он забросил ее в рот. Масляная, соленая, пряная с краев. Хорошая еда. Едкий уксус жег горло, но ему было все равно. Он не ел два дня. Он глотал не жуя и чуть не подавился. Затем схватил еще горсть. Один кусок выпал из руки, и Визг был тут как тут, впился клювом в объедки.
Хриплый крик Хмура.
Кар вздрогнул и приник к баку, вглядываясь в темноту. Его сердце дрогнуло, когда четыре фигуры показались на аллее.
– Эй! – крикнул самый высокий. – Убирайся от наших припасов!
Кар отпрянул назад, прижимая коробку к груди. Визг взлетел, его крылья захлопали по воздуху.
Фигуры приблизились, и луч фонаря осветил их лица. Мальчики, может, на пару лет старше его. Бездомные, судя по изодранной одежде.
– Тут достаточно, – сказал Кар, кивнув на мусорный бак. Ему становилось не по себе, когда он разговаривал с другими людьми. Это случалось не часто. – Тут на всех хватит, – повторил он.
– Нет, не хватит, – проговорил мальчик с двумя кольцами в верхней губе. Он шел впереди остальных, с нахальным видом поигрывая мускулами. – Здесь хватит только нам. А ты воруешь.
– Напасть на них? – спросил Визг.
Кар покачал головой. Не стоило лезть в передрягу из-за маленькой коробки картошки.
– Не тряси мне тут головой, мерзкий обманщик! – крикнул высокий. – Ты вор!
– Фу, он еще и воняет, – глумливо сказал мальчик поменьше.
Кар почувствовал, как горит лицо. Он шагнул назад.
– Куда это ты собрался? – сказал мальчик с кольцами в губе. – Может, останешься ненадолго?
Он шагнул к Кару и грубо толкнул его в грудь.
Неожиданное нападение застало Кара врасплох, он упал на спину. Коробка вылетела из рук, и картошка рассыпалась по земле. Мальчики окружили его.
– Ты чего тут разбросался?
– Сам поднимать собираешься?
Кар с трудом поднялся на ноги. Он был в ловушке.
– Вы можете забрать ее.
– Поздно, – сказал главарь, облизнув кольца на губе. – Тебе придется заплатить. Сколько у тебя денег?
Чувствуя, как тяжело бьется сердце, Кар вывернул карманы:
– Нисколько.
Блеснуло лезвие – главарь вынул из кармана нож.
– В таком случае мы заберем твои грязные пальцы.
Он сделал резкий выпад. Кар схватился за край бака и запрыгнул на него.
– А он проворен, не правда ли? – сказал мальчик. – Взять его.
Остальные трое окружили мусорный контейнер. Один ударил Кара по щиколотке. Другой начал трясти бак. Кар наклонялся, чтобы сохранить равновесие. Те четверо смеялись.
Кар заметил водосточную трубу в десяти футах[1] слева от него и прыгнул. Но как только его пальцы ухватились за металл, труба отошла от стены, подняв облако кирпичной пыли. Он упал на асфальт, воздух со свистом вырывался из легких. Над ним нависли четыре ухмыляющихся лица.
– Держите его! – сказал главарь.
– Пожалуйста… нет… – Кар боролся, но мальчики сели ему на ноги и скрутили руки. Он лежал распластанный на земле, когда главарь нагнулся к нему.
– Которую, парни? – Он по очереди указывал кончиком ножа на руки Кара. – Левую или правую?
Кар не видел своих воронов. Страх пульсировал в его в жилах.
Мальчик присел, поставив колено на грудь Кару.
– Эники, беники, ели вареники…
Кончик ножа плясал над ним.
– Берегись, Кар! – крикнул Хмур.
Мальчики посмотрели вверх, услышав пронзительный крик воронов. А затем появившаяся откуда-то сверху рука схватила нападавшего за воротник. Мальчик взвизгнул, когда его отшвырнули от Кара.
Послышались звуки борьбы, хруст – и нож со стуком упал на землю.
– Откуда он взялся? – проговорил Визг.
Кар сел. Высокий худой человек держал за шею мальчика с кольцами в губе. Каштановые жесткие волосы торчали из-под полей его грязной шляпы. Одет он был в грязные лохмотья, пояс из потертого синего шнура был завязан на талии поверх старого коричневого плаща. Клочковатая борода неровными пучками росла у него на щеках и подбородке. Кар подумал, что ему за двадцать и что он бездомный.
– Оставьте его в покое, – сказал человек скрипучим голосом. В полутьме его рот казался черной дырой.
– Тебе-то какое дело? – спросил мальчик, державший левую руку Кара.
Человек отшвырнул главаря на мусорный бак.
– Да он сумасшедший! – сказал тот, который держал ноги Кара. – Идем отсюда.
Мальчик с кольцами в губе поднял нож и замахнулся на бездомного.
– Радуйся, что ты такой грязный, – ощерился он. – Не хочу пачкать свой нож. Идемте, парни.
Четверка нападавших повернулась и ретировалась из аллеи.
Кар медленно поднялся на ноги, дышать было тяжело. Посмотрев вверх, он увидел, что его вороны уселись все вместе на перила лестницы и молча наблюдают.
Когда банда завернула за угол, из темноты вынырнула маленькая фигурка и встала рядом с незнакомцем. На вид это был мальчик лет семи-восьми. Бледное вытянутое лицо, светло-каштановые волосы торчат дыбом.
– Да, и не вздумайте возвращаться! – крикнул он, грозя кулаком.
Кар метнулся к картошке, разбросанной по земле, и начал собирать ее обратно в коробку. Не стоит выбрасывать хорошую еду. Все это время он чувствовал на себе взгляды спасителя и мальчика.
Закончив, Кар засунул коробку в глубокий карман пальто и побежал к пожарной лестнице.
– Постой, – проговорил человек. – Кто ты?
По-прежнему глядя в землю, Кар обернулся к нему:
– Я никто.
Человек хмыкнул:
– Правда? Ну и где твои родители, Никто?
Кар покачал головой. Он не знал, что ответить.
– Тебе нужно быть осторожнее, – проговорил человек.
– Я могу сам о себе позаботиться.
– Нам так не кажется, – сказал мальчик, задрав подбородок.
Кар слышал, как наверху когти воронов скрипят по перилам. Человек перевел на них взгляд, его глаза сощурились. На губах появилась призрачная улыбка.
– Твои друзья? – спросил он.
– Пора идти домой, – сказал Хмур.
Не оглядываясь, Кар направился к стальной лестнице. Он взбирался быстро, одна рука, потом другая, его ловкие ноги ступали почти бесшумно. Добравшись до крыши, он в последний раз обернулся и увидел, что человек смотрит на него, а мальчик копается в мусорном баке.
– Грядет что-то плохое, – проговорил человек. – Что-то по-настоящему плохое. Ты попадешь в беду, спроси у голубей.
У голубей? Он говорит только с воронами.
– Голуби! – фыркнул Визг, будто подслушав мысли Кара. – Он бы еще у крыши этого дома спросил.
– Крыша-то у него наверняка поехала, – сказал Хмур. – Таких людей много.
Кар забрался наверх и рысью пустился прочь. Но пока он бежал, он не мог выбросить из головы прощальные слова незнакомца. Тот не выглядел сумасшедшим. Свирепое лицо, ясные глаза. Не похож на старых пьянчужек, что шатаются по улицам или торчат у дверей, выпрашивая деньги.
Более того, он помог Кару. Он рисковал собой без всякой на то причины.
Вороны Кара летели над ним и петляли вокруг зданий по дороге к своему тихому гнезду. Домой.
Сердце Кара забилось медленнее, когда ночь приняла его в свои темные объятия.