Глава 1
«Здесь живут призраки», – подумал Кар. Нет, не полтергейсты, которым нравится громить пустые комнаты, хлопать дверями и зловеще выть, – здесь поселились духи печали. Позабытая ныне живущими, скорбь влачила свое тихое существование в этом заброшенном месте.
Он посмотрел на часы, которые дал ему Крамб. Два часа ночи.
– Мне это не нравится, – сказал Хмур. Он сидел на ветке десятью футами[1] выше, нахохлившись и распушив перья на груди. – Я старше тебя. Почему никто никогда не слышит гласа жизненного опыта?
– Я слышу, – ответил Кар. – Просто предпочитаю пропускать мимо ушей.
Он старался, чтобы голос звучал уверенно, но во рту пересохло и по телу бегали мурашки – он крался в кустах. Перед ним высился покинутый дом, стены его потрескались и были испещрены граффити. Кар насчитал два целых окна, другие были либо разбиты, либо заколочены. Лужайка перед домом так заросла, что не осталось даже тропинки до двери. Видимо, во время грозы сильный ветер вырвал из земли одно из деревьев неподалеку, ветви проломили часть крыши и теперь росли внутрь дома.
– Дом, милый дом, – пробурчал Визг, нервно прыгая на плече у Кара. Когти юного ворона вонзались мальчику в кожу даже через кожаную куртку.
«Дом?» – подумал Кар. Не похоже. Совсем не похоже.
Он совершенно не помнил этот дом, как бы ни пытался напрягать свою память. Вороны унесли его, когда ему было пять лет, и теперь все здесь казалось незнакомым, если не считать тревоги и ужаса, пришедших из ночных кошмаров.
– Еще не поздно вернуться в церковь, Кар, – сказал Хмур. – Крамб как раз готовит сладкие картофельные оладьи, ммм? И вообще, откуда мы знаем, что это то самое место?
«Я просто знаю», – подумал Кар, ощутив вдруг холодную уверенность.
За спиной послышалось хлопанье крыльев, и третья черная птица, на вид изящная и ухоженная, приземлилась рядом. Она вонзила тонкий клюв в землю и вытащила извивающегося червяка. Скользкая тварь изгибалась и свивалась в кольца, а ворониха запрокинула голову и заглотила добычу.
– Эй, Блик! – крикнул Визг, выпятив грудь.
– На горизонте чисто, – сказала ворониха, и комочки земли посыпались с ее клюва. – Чего вы все тут ждете?
– Ждем, когда этот молодой человек уразумеет, что лучше оставить прошлое в покое, – ответил Хмур.
– Не будь занудой, – сказала Блик, расправляя крылья. Они отливали красным и синим, как масло, пролитое на влажный асфальт. – Я четыре недели потратила на поиски этого дома. Если Кар не пойдет внутрь, то это сделаю я.
– А может, хватит уже говорить обо мне так, будто меня здесь нет? – нахмурился Кар. В кои-то веки вороны прекратили перебранку. С тех пор как Блик присоединилась к ним, такое случалось не часто. Вороны упрямы. Им нравится спорить, а еще больше им нравится, когда последнее слово остается за ними. Всем, за исключением Милки, белого ворона, которого Кар знал с первых лет жизни. За все те годы, что они прожили в гнезде в Блэкстоунском парке, он не сказал и двадцати слов. Хотел бы Кар, чтобы старый ворон по-прежнему был с ними.
Он выпрямился, потянулся и окинул взглядом улицу. Здесь не было ни одного жилого дома – все съехали, когда не стало работы после Темного Лета, тайной войны между Бестиями, которая разразилась восемь лет назад. Сломанный ржавый мопед лежал в сточной канаве, полной опавших листьев, а под деревом в саду на полуистлевших веревках висели кособокие качели.
На мгновение он задумался, каким могло бы быть детство здесь. Он бы играл с детьми из этих ныне покинутых домов? Трудно представить, что в этом месте, где теперь царят гнетущая тишина и уныние, мог звучать детский смех.
С тяжело бьющимся сердцем Кар направился к дому по подъездной аллее. Входная дверь была заколочена, но он вполне может забраться внутрь через окно.
– Ты еще можешь вернуться, – сказал Хмур, упрямо не желавший покидать насиженную ветку.
Хмуру легко говорить. Для него этот дом не значит ничего, а для Кара – все. Долгие годы собственное прошлое было для него загадкой – словно открытое море без единого путеводного маяка. Но это место – важная веха, и он больше не в силах оставаться в неведении. Кто знает, что он найдет внутри?
Из кармана куртки Кар вытащил мятый листок – фотографию родителей, запечатлевшую более счастливые времена. Ее дал ему Крамб. Говорящий-с-голубями тоже не хотел, чтобы Кар приходил сюда сегодня ночью, бурчал что-то: мол, все это «пустая трата времени». Кар провел пальцем по лицам родителей. Они выглядели почти так же, как в тот раз, когда он нашел их в Землях Мертвых. Он провел с ними лишь несколько счастливых минут, и теперь сердце томилось тоской. Где еще, как не в этом месте, сможет он узнать что-нибудь о них?
Не отступать – таков его долг перед ними.
Кар ухватился рукой за одну из досок, перекрывавших дверь, и почувствовал, что она едва держится. Он ухватился за край и легко оторвал ее вместе с проржавевшими гвоздями. Вытащить другие не составило труда, и вскоре путь был расчищен.
Кар почувствовал на себе взгляды воронов и обернулся. Ну разумеется – все трое уселись на земле и смотрят на него.
– Я должен пойти один, – сказал Кар.
Блик кивнула, Визг отпрыгнул назад, а Хмур картинно отвернулся и устремил взгляд в сторону.
Внутри на стене Кар нащупал выключатель, но когда он им щелкнул, свет не зажегся – ничего удивительного. Воздух был прохладный и затхлый. В полумраке Кар разглядел опрокинутую мебель и криво висевшие на стенах картины. Из прихожей вела широкая лестница, зигзагом поднимавшаяся на второй этаж. Кару показалось, что он заметил наверху какое-то движение – крыса или, может, птица, – но когда он снова посмотрел туда, там ничего не было.
Кар смутно помнил это место. Что-то казалось знакомым: абажур лампы, дверная ручка, потрепанная занавеска. Или просто разум дурачит его, желая узреть нечто существенное в этих осколках угасших жизней.
За дверным проемом Кар увидел просевший диван и провода, торчащие из розетки на стене. Пройдя дальше, он наткнулся на обеденный стол. В ужасе Кар бросился прочь.
Он видел эту комнату в своих кошмарах. Там все и случилось – прямо у этого стола пауки Сеятеля Мрака убили его родителей. Теперь стол был весь покрыт пылью, но Кар не мог даже приблизиться к нему.
Вместо этого он пошел вверх по лестнице. Ступени скрипели под ногами. С каждым шагом его все сильнее охватывала щемящая тоска. Стоило мальчику подняться на второй этаж, как ноги сами понесли его к двери с небольшой табличкой в виде паровозика. После уроков Крамба Кар уже мог прочитать буквы, нарисованные на ней. «Комната Джека».
Джек Кармайкл.
Когда-то давно так звучало его имя.
Кар глубоко вдохнул и толкнул дверь.
На противоположной стене он увидел окно, и тут его ноги подкосились. Воспоминания и сновидения теснились в голове, сгущали страхи. Чтобы не упасть, Кар схватился за дверной косяк.
Он вспомнил, как родители грубо вытаскивали его из постели и тащили к окну. Они так крепко держали его, что ему было больно, но оба, казалось, оставались глухи к его крикам. Отец открыл окно, и мать столкнула его вниз. Кар закрыл глаза и вновь увидел, как земля завертелась перед ним, ощутил весь ужас падения…
Видения померкли, и он вдохнул.
Долгие годы это единственное воспоминание о родителях терзало его душу. Они так бессердечно бросили его. Но тогда он знал не все. Это была лишь строчка в книге многовековой истории – истории войны Бестий. Родители не пытались убить его – наоборот, они хотели защитить сына, отправить его как можно дальше от Сеятеля Мрака.
Кар открыл глаза и отвел взгляд от окна. Его трясло.
Комната была почти пустой. Несколько клочков бумаги на полках да старая одежда, брошенная в углу. Кар и не ожидал, что здесь будет поддерживаться образцовый порядок, но все равно ощутил приступ ярости. Кто-то забрал его вещи.
Гнев улетучился так же быстро, как нахлынул, оставив лишь ноющую горечь. Неудивительно, что дом перевернули вверх дном и обчистили. Пока не утихли беспорядки после Темного Лета, мародерство процветало. Кар подумал, что такие милые домики, как этот, просто созданы для легкой наживы.
Он медленно подошел к окну – ковер под ногами был зеленым от плесени – и рукавом кожаной куртки протер запотевшее треснутое стекло. За окном царила тихая ночь, в небе сияли яркие звезды и мягко светила луна.
Кар вздохнул. Крамб был прав – не стоило приходить сюда. Прошлое умерло.
И вдруг он что-то увидел внизу, среди деревьев. Бледное лицо, появившееся из тени у ствола.
У Кара сердце ушло в пятки. Лицо не двигалось, только глаза неотрывно глядели на мальчика. Это был старик, такой бледный, что казалось, будто он в гриме клоуна. Черты лица зловещие: бескровные губы, приплюснутый маленький нос, широкие, матовые глаза. На голове широкополая шляпа.
Кто он такой? И что делает здесь, в саду Кара?
Кар схватился за раму. Он хотел открыть окно и окликнуть этого человека, но створка не поддалась. Он снова дернул ее, и рама пронзительно заскрипела. Он уже открыл было рот, когда услышал, как за его спиной кто-то охнул от страха.
– Кто ты? – спросил чей-то голос.
Кар резко обернулся и увидел, как зашевелилась куча старой одежды. Там в спальном мешке лежала девочка. Тощая, с темными спутанными волосами, обрамлявшими чумазое лицо, она выглядела на пару лет старше его. А он-то думал, что один здесь…
Кар шагнул назад и уперся спиной в окно. Он уже готов был бежать отсюда, но страх парализовал его. Он с трудом выдавил из себя:
– Я… – Что он должен сказать? С чего начать?
Она смотрела на него с вызовом, но в глазах был страх, и от этого ему стало немного спокойнее. Он поднял руки в знак того, что не причинит ей вреда.
– Это мой дом, – сказал он. – А кто ты?
Девочка выбралась из спального мешка и подняла с пола бейсбольную биту, сжав ее так, что побелели костяшки пальцев.
– Ты один? – спросила она.
Кар вспомнил о человеке за окном и быстро оглянулся. Но бледное лицо уже исчезло. Воронов тоже нигде не было видно.
– Э-э-э… да, – сказал он.
– Если это твой дом, почему ты здесь не живешь? – спросила девочка, ткнув битой в его сторону. Она явно не первый раз держала в руках подобное оружие.
Кар не спешил сокращать дистанцию.
– Я не жил здесь долгое время, – сказал мальчик. Он пытался подыскать понятное объяснение, но в голову ничего не приходило.
Девочка снова приподняла биту. Одно неверное слово с его стороны – и она бросится в атаку.
– Мои родители… они вышвырнули меня, – добавил он. В какой-то мере это было правдой.
Похоже, эти слова ее немного успокоили. Девочка слегка опустила биту.
– Добро пожаловать в клуб, – сказала она.
– В какой клуб? – не понял Кар.
Девочка нахмурилась.
– Просто такое выражение, – сказала она. – Это значит, что мы с тобой в одной лодке.
Кар совсем запутался.
– Это же дом, а не лодка, – сказал он.
Он не понял почему, но девочка рассмеялась.
– Ты с какой планеты свалился? – спросила она, трясясь от смеха.
– С этой, – ответил Кар.
Она смеется над ним, вдруг осознал он. Но все-таки это лучше, чем когда тебя хотят ударить битой.
– А ты одна? – спросил он.
Девочка кивнула:
– В общем-то, я сбежала. Я живу здесь несколько недель. Кстати, меня зовут Селина.
– Кар, – представился мальчик.
– Это какое-то сокращение?
– Не совсем, – ответил он.
– Я знала, что в этом районе есть покинутые дома, – сказала Селина. Она махнула битой, указав на комнату. – Этот оказался лучшим из худших.
– Ну спасибо, – сказал Кар. – Здесь когда-то была моя спальня.
Девочка усмехнулась:
– Здесь действительно мило. А с крысиным пометом атмосфера становится по-настоящему домашней.
Кар не мог сдержать смех. Не сразу, но постепенно, с помощью Пипа и Крамба, он привыкал говорить с людьми.
– А по-моему, обгоревшие занавески – неотъемлемая часть уюта.
Селина приставила биту к стене:
– Слушай, я могу уйти, если хочешь.
Кар задумался, ему стало не по себе. Прежде никто никогда его желаниями не интересовался, и теперь он не знал, что и думать. Он посмотрел на ее рваную одежду, исхудалое лицо. Если он ее прогонит, куда ей идти? Конечно, есть и другие дома, где она сможет поселиться. Но они только что встретились, и она вполне себе ничего – если не брать в расчет бейсбольную биту.
Девочка принялась складывать спальный мешок.
– Тебе не обязательно уходить, – быстро сказал Кар. – Я здесь не останусь. Я уже сделал все, что хотел.
Она замерла.
– То есть… сейчас ты живешь в другом месте? – спросила она.
Кар заметил, как на мгновение глаза ее загорелись надеждой. Он подумал о церкви Святого Франциска, где он жил с Крамбом и Пипом, и отвел взгляд.
– Вроде того, – сказал он.
Селина криво улыбнулась:
– Хорошо-хорошо, понимаю. Я могу сама о себе позаботиться.
Кар всматривался в ее лицо, стараясь понять, на самом ли деле она такая самодостаточная или притворяется. В церкви у него есть матрас, еда и тепло. Условия во много раз лучше, чем здесь. Может ли он взять ее с собой? Места там много. Сердце требовало позвать ее с собой, но ум противился. Кар знал, что Крамбу не понравится, если он приведет к порогу церкви незнакомого человека. К тому же как они смогут скрывать от нее свои способности?
Нет, это было бы слишком рискованно.
– Не в этом дело, – сказал он. – Просто там не мой дом, вот и все.
Она кивнула:
– Не беспокойся об этом.
Он чувствовал себя премерзко. По ночам здесь, должно быть, очень холодно. И чем она питается, когда у нее нет воронов, которые могли бы ей помочь?
– Слушай, – сказал он, – ты, наверное, голодная. Я могу вернуться и принести тебе что-нибудь поесть, если хочешь.
Девочка зарделась, но упрямо дернула подбородком.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – сказала она.
– Нет, конечно, нет… – мотнул головой Кар. – Просто я… Я знаю, где можно добыть еду, вот и все. В городе.
– Я тоже, – резко ответила она. – Я не умру с голоду, ясно?
В комнате повисло неловкое молчание. Он вовсе не хотел ее обидеть.
– Знаешь что, – сказала она наконец, – может, обменяемся информацией? Я покажу тебе свои места, а ты мне – свои. Двое беглецов, помогающих друг другу, – ммм?
Кар моргнул. Такого поворота он не ожидал.
– В смысле вместе?
– Почему бы и нет? – пожала плечами Селина. – Как насчет завтра вечером? В десять.
Кар автоматически кивнул, даже не успев обдумать ее слова.
Снаружи послышалось тихое карканье Визга. «Они, должно быть, беспокоятся обо мне». Кар не хотел, чтобы вороны влетели внутрь и напугали Селину.
– Мне пора идти, – сказал он.
Она пристально смотрела на него, сдвинув брови.
– Хорошо, – сказала она. – Пока, Кар, до завтра. А я буду сторожить сокровища твоих родителей.
– Сокровища? – переспросил Кар. Она нашла что-то в доме?
Она снова улыбнулась:
– Шутка.
– А, ну да, – кивнул он, краснея. – Я понял. Пока.
Он вышел из комнаты, лицо все еще горело. Но когда Кар спустился с лестницы, на душе стало легко. Он уже давно не разговаривал с обычными людьми, и, если не считать нескольких оговорок, все прошло неплохо. Он размышлял, стоит ли рассказывать Крамбу о девочке. У Говорящего-с-голубями не было времени интересоваться обычными людьми.
В гостиной он остановился. Только теперь в голове завертелись всевозможные вопросы. Откуда она убежала и почему? Как долго живет здесь и как выживает в таких условиях?
Что ж, вскоре у него будет времени с избытком, чтобы расспросить ее обо всем.
– Нашел что-нибудь? – спросила Блик, прыгнув к нему, когда Кар закрыл за собой входную дверь.
– Ничего особенного, – солгал Кар. – Давайте взлетайте, нам уже пора домой.
– Совсем ничего? – переспросила Блик, подняв голову.
– Там все разрушено, – сказал Кар. – Надо было слушать Хмура.
– А я тебе говорил, – сказал Хмур.
Кар понимал, что стоило рассказать им о Селине, но они бы не одобрили подобное знакомство, совсем как в тот раз с Лидией. К тому же, сколько он себя помнил, у воронов всегда были от него тайны. Было странно и одновременно приятно иметь свой собственный секрет, пусть и незначительный.
Едва он дошел до конца лужайки перед домом, как дорогу преградила темная фигура.
Ледяной страх сковал Кара. Он охнул, и вороны взвились в воздух, дико крича. Кар шагнул назад, споткнулся и упал на спину. Он и хотел бы убежать, но не мог даже пошевелиться – страх парализовал его.
Человек протянул ему руку.
– Джек Кармайкл? – спросил он. Его голос звучал тихо, но резко. Кар с отвращением заметил, что зубы у этого человека похожи на острые отполированные осколки, прорезавшиеся из десен.
– Ты знаешь его? – спросил Визг.
Кар с трудом покачал головой. Этого человека он видел из окна спальни – длинное черное пальто, лицо неимоверно худое, с глубоко запавшими щеками. Глаз не различить за стеклами темных очков. Кожа почти белая, и на голове, сколько мог видеть Кар, ни единого волоса. Даже бровей не было.
Блик приземлилась на ветку над головой незнакомца и хрипло крикнула.
– Я не причиню тебе вреда, – сказал человек, бросая по сторонам быстрые взгляды. – Это ты Джек Кармайкл? Говорящий-с-воронами?
– Кто вы? – спросил Кар, поднявшись с земли. – Почему вы шпионите за мной?
Бледный человек запустил руку в карман пальто, и волосы у Кара встали дыбом. Он видел, что Хмур расправил крылья, готовясь спикировать вниз. Но то, что достал незнакомец, не было оружием. Это был черный как смоль камень размером с полкулака Кара и гладко отполированный.
– Это от Элизабет, – сказал незнакомец, держа камень перед собой. – Элизабет Кармайкл.
От этих слов боль пронзила сердце Кара.
– От моей мамы? Вы знали ее?
– Возможно, – сказал человек. Он задумался. – Думаю, что должен был. Когда-то. – Его рот скривился в некое подобие улыбки, которая тут же исчезла. – Сейчас, конечно, я ближе к ней, чем когда бы то ни было.
– Э-э-э… Что это значит? – спросила Блик.
Кар уставился на камень на ладони незнакомца. Чем пристальнее он вглядывался, тем труднее было сфокусировать взгляд на краях. Камень был неоднородно черным – в углублениях словно дрожали и метались цветовые вихри. Кар попятился, но человек шагнул к нему, протягивая камень:
– Он принадлежит тебе, молодой человек. Говорящему-с-воронами. Возьми его. Возьми!
– Может, это ловушка, – заметил Визг.
Кар слышал отчаянные нотки в голосе человека и почему-то был уверен, что тот говорит правду. Камень действительно принадлежал ему. Он знал это, глубоко в душе. Он протянул руку, и незнакомец уронил камень ему на ладонь. Он был легче, чем ожидал Кар, и на удивление теплым.
– Что это? – спросил мальчик.
Вместо ответа незнакомец резко вскинул голову и отпрянул назад в темноту.
– Мне пора уходить, – сказал он. – Я никоим образом не хочу в это вмешиваться, Говорящий-с-воронами. Это только твое бремя.
Кар обернулся и увидел, как из дальнего окна родительского дома вылетел голубь. Одна из птиц Крамба. Голубь скрылся, словно серая тень.
Кар сжал камень в кулаке. Он едва слышал карканье воронов, полностью сосредоточившись на странном ощущении – камень будто пульсировал у него в руке. Или это бьется его собственное сердце?
Когда Кар посмотрел туда, где прежде стоял незнакомец, тот уже исчез. Визг сел ему на плечо и слегка ущипнул клювом за ухо.
– Ой! – вздрогнул Кар. – Зачем ты это сделал?
Он положил странный камень в карман.
– Затем, что ты не слушаешь, – ответил Визг. – Ты в порядке?
Кар медленно кивнул:
– Давайте вернемся в церковь. И… пусть все это останется между нами, ладно?
Визг хмыкнул:
– А кому мы можем рассказать? Разве кто-то еще понимает язык воронов?
– Логично, – согласился Кар.