Глава 1
71:59
Не помню, как впервые умерла, зато как родилась во второй раз – прекрасно. Как сейчас. Проснуться в морге на холодном столе в окружении инструментов для вскрытия под пронзительный визг испуганного судмедэксперта – это незабываемый опыт.
Я спрыгнула со стола. Команда двигаться, отданная разумом, видимо, не совсем дошла до моего оледеневшего, покачнувшегося тела. Мои колени отказывались сгибаться, лодыжки одеревенели. И я приземлилась голой задницей на пол, в шоке вздрогнув от холода и какого-то нового ощущения – боли. Резкая и острая, она пронзила моё бедро, указывая мне на два факта: я сидела на полу морга и была совершенно голая.
Что-то металлическое звякнуло об пол, по выцветшей плитке запищали резиновые тапочки, послышались удаляющиеся вопли. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Тихий гул медицинского оборудования смешивался со звуком моего прерывистого дыхания. От серых верхних светильников по комнате расходился флуоресцентный свет. Я почувствовала резкий, горький и совершенно чужой запах.
Ушибленное бедро заныло, стоило мне приподняться. Комната передо мной кружилась. С края стола свисала простыня. Я сдернула ткань и обернула тонкий, похожий на бумагу материал вокруг плеч. Теплее мне не стало.
Стол коронера. Я голая. Скальпель на полу. Что, чёрт подери, происходит?
Я рылась в закоулках туманных воспоминаний, надеясь найти объяснения тому, почему голой задницей сижу на полу морга.
Ничего. Полный ноль. Сознание было покрыто мраком. И никаких воспоминаний, проносящихся передо мной, как кадры киноленты.
Где-то в глубине моих легких послышались влажные хрипы, и я закашлялась от спазма в груди. Сплюнув комок слизи, продолжала задыхаться, думая, что грудь вывернет на изнанку. Когда судороги прекратились, я ухватилась за край стола и подтянулась. На этот раз мои ноги подчинились команде мозга двигаться. Колени согнулись. Мне удалось встать, используя стол для вскрытия в качестве опоры, а посмотрев в его блестящую поверхность, увидела в отражении то, что совсем не ожидала.
Лицо незнакомки.
Завеса из длинных, волнистых каштановых волос обрамляла подбородок и высокие скулы. Не мои. Переносицу слегка усеивали маленькие веснушки. Определенно не мои. Я прикоснулась к щеке, и незнакомка в отражении тоже. Всё не так. Я была бледной, со светлыми волосами и голубыми глазами, и никаких веснушек. И моложе. Темноволосая женщина со шрамами на внутренней поверхности левого локтя и открытой, но уже заживающей, раной на левом предплечье оказалась не Эвангелиной Стоун. А кем-то другим.
Очередная пронизывающая дрожь пронеслась по моему позвоночнику, спина и плечи покрылись мурашками. Вайят. Я спешила на встречу с Вайятом Труменом. Мы договорились встретиться на нашем обычном месте. Я пришла. Ждала. А потом что случилось?
Вероятно, что-то очень хреновое.
Я оглядела комнатку для вскрытия с её простыми серыми стенами и желтым плиточным полом. Два одинаковых медицинских стола стояли по обе стороны от сливного отверстия в полу, на котором валялся перевернутый лоток с инструментами. Напротив меня дверь, примерно три на четыре фута, должно быть, там хранили трупы. Как долго я пролежала в этом холодильнике?
Почему я вообще оказалась там?
Вайят знает. Должен знать. Он знал всё. Он был моим куратором, это его работа.
Он в курсе, где я? Или кто я, если уж на то пошло?
Напротив холодильника стоял письменный стол, а за ним дверь с надписью "Посторонним вход запрещён". Спотыкаясь, я побрела туда, сжимая руками тонкую простынь вокруг плеч, с моими ногами при ходьбе по-прежнему возникали некоторые проблемы.
Прихрамывая, вошла в небольшую ванную с раковиной, двумя душевыми кабинками и четырьмя серыми шкафчиками у стены. Подергала за ручку каждый из них. Последний, на мою удачу, открылся с противным резким визгом, и глаза заслезились от повеявшей оттуда вони от старых теннисных туфель. Мой желудок взбунтовался. Внутри я нашла пару синих спортивных штанов размера XXL и огромную белую футболку. Больше ничего полезного.
Сбросив простыню, я натянула футболку, совсем не удивившись, что моё худенькое тело в ней утонуло. Нынешняя я оказалась на несколько дюймов выше прошлой. С большой грудью и пышными бедрами я менее всего походила на блондинку-беспризорницу, больше на соблазнительную женщину. Определенно прогресс во внешности. Подвернув низ футболки, я завязала её узлом на талии. И продолжила возиться со штанами, даже со шнурком они казались до смешного огромными.
Но это не имело значения. Любая одежда поможет мне выбраться отсюда. Обернув волосы простыней, я промокнула их, поскольку они начали оттаивать. Штаны так и норовили соскользнуть вниз, и мне приходилось периодически их поправлять. Пустующая дырочка вверху пупка намекала на исчезнувший пирсинг.
Из соседней комнаты послышались голоса. На цыпочках я подкралась к двери и приоткрыла её, выглядывая наружу. Судмедэксперт вернулась, безумно размахивая руками. Рыжие локоны до плеч подпрыгивали каждый раз, стоило ей повернуть голову. Её спутник оказался пожилым, седовласым и морщинистым, мужчиной в хирургическом костюме. Он взял свисающую с торца стола, на котором я раньше лежала, медкарту и бегло её просмотрел.
– Пэт, мертвецы просто так не воскресают, – произнес мужчина.
– Я знаю, доктор Томас. Но она была мертва. Я видела, как её привезли рано утром. Я открывала холодильник и выдвигала носилки, когда её пришли опознавать.
Кто мог меня опознать? Я жила одна. У меня даже не было дивана, с тех пор как Уолкинсов убили, а их дом разрушили.
– И она всё ещё была мертва, когда Джо положил её на стол, – продолжала Пэт, – а потом я отвлеклась на телефонный звонок. Вернувшись, приподняла простынь, и девушка выгнулась на столе дугой. Клянусь, подумала, мне померещилось, а потом она села.
– Понятно, – ответил доктор Томас голосом, в котором слышалось недоверие. – Физическое обследование показало, что она умерла от острой потери крови. И по-вашему, труп просто встал и вышел из комнаты?
Пэт уставилась на него, молча открывая и закрывая рот, так и не сказав ни слова.
– Последнее, что нам нужно, – продолжил доктор Томас, – чтобы семья этой девочки вчинила нам иск за то, что мы потеряли тело. Поэтому прекратите истерику и найдите её или будете искать другую работу.
Доктор Томас развернулся на каблуках и вышел через покачивающиеся двери, оставив Пэт одну. Она молча смотрела на остановившиеся створки, безвольно опустив руки.
– Я не рехнулась, ты сукин сын, – проговорила она тихо. Похоже, она совсем не боец. А затем Пэт застыла. Медленно она поворачивалась по кругу, осматривая комнату. И словно услышав шум, посмотрела в дальний угол комнаты. Я задержала дыхание и стала ждать.
– Привет? – сказала она. – Чалис? Чалис Фрост? Ты там?
Чалис[1] Фрост? Представляю, сколько насмешек она пережила в детстве. Наверное, поэтому она(я?) подсела на наркоту. Не то чтобы я хоть что-то об этом помнила. В качестве доказательства служили только следы на моих руках. И глубокий порез – чем больше я смотрела на него, тем больше убеждалась, что его края стягивались всё ближе друг к другу. Я исцелялась.
– Соберись, Пэт. У тебя повысился уровень сахара в крови, вот и всё. У тебя просто глюки.
Это уже слишком. Я вошла в комнату для вскрытия, руками удерживая спереди позаимствованные треники, желая хоть как-то защитить свою скромность. Дверь за мной закрылась с громким стуком. Пэт подпрыгнула и развернулась, приоткрыв от шока рот, её глаза стали размером с блюдце.
– Если это поможет, – сказала я странным для моих ушей голосом, – то вы не рехнулись.
Она побледнела, а затем грохнулась в обморок. Её голова с тошнотворным звуком ударилась о выложенный плиткой пол. Я поморщилась. Пэт лежала неподвижно, и лишь её грудь медленно опускалась и поднималась.
– Вот тебе и никого не напугала, – пробормотала я более низким, чем у меня, голосом Чалис. Таким голосом закричишь – только мертвых поднимешь. Простите за каламбур.
Присев рядом с Пэт, я проверила её голову, но не нашла открытой раны. Только небольшую шишку. Не каждый день можно увидеть, как воскресает труп. Так же как человек не каждый день становится этому свидетелем. Мой день явно оказался гораздо хуже, так что я сделала первое, что пришло мне на ум. Украла её теннисные туфли.
Ни в коем случае я бы не пошла чёрт знает как далеко босиком. Белые парусиновые туфельки сидели на мне как влитые, в отличие от остальной одежды, и дарили хоть немного тепла моим заледеневшим пальцам. Затем я направилась к столу судмедэксперта, на котором стояла коробка с надписью «Результаты» в окружении беспорядочно разбросанных файлов, клочков бумаги и другой офисной дребедени.
Внутри коробки я обнаружила стопку разных по размеру, толщине и весу конвертов. Перебрав пухлую пачку, нашла один тонкий конвертик с надписью «Чалис Фрост» на лицевой стороне. Разорвала его и вывалила содержимое на стол.
Оттуда высыпались пара запечатанный пластиковых пакетов. Внутри одного лежало золотое колечко – недостающий пирсинг для пупка – а во втором – серебряные серьги-крестики. И никакого бумажника или лицензии. Никакой хоть обрывочной информации, чтобы подсказать мне, кто же эта малышка Чалис с таким хреновым именем.
Мне нужен был адрес или хотя бы номер телефона. В прошлом я тайком приникала в морги, как правило, для того чтобы проверить тела на наличие следов от нападения Падших, так что для меня это оказалась не совсем незнакомая обстановка. Не найдя в коробке ничего интересного, я взяла медкарту со стола. Чалис Фрост, двадцать семь лет. Она жила в квартире на Парксайд-Ист, одном из последних «хороших» районов в городе.
В медкарте обнаружился номер телефона. Пэт говорила, что моя… соседка Чалис по комнате опознала тело. Находилась ли та дома? Если я ей позвоню, она меня заберёт? Или она наркоманка и грохнется в обморок, как старая добрая Пэт?
Теперь мне просто необходим сотовый. Телефон Пэт лежал на столе, но едва я потянулась к трубке, осознала, что не могла вспомнить ни одного номера. Даже телефона Вайята. Я должна знать его номер. Я же набирала его тысячу раз. Но нет, на полочке в моем мозгу, предназначенном для хранения этой строчки из цифр, оказалось пусто.
А вот это хреново.
Вырвав листок бумаги из какой-то папки на столе медэксперта, я набросала на обратной стороне адрес и номер телефона. И за неимением карманов в моей чересчур мешковатой одежде, засунула листок в позаимствованную обувь.
В глаза мне бросилась ежедневная газета. Не обращая внимания на заголовки о ценах на бензин, я проверила дату. Двадцатое мая.
– Двадцатое, – повторила я, пытаясь осознать полученную информацию. – Май. Двадцатое. – Нет.
Должно быть, это ошибка. Несмотря на туман в голове и смутные воспоминания, я знала, что отправилась на поиски Вайята тринадцатого мая. В этот день клан Уолкин подвергся нападению; всё гнездо уничтожили из-за меня. Всё изменилось за два дня до этого, той ночью меня и моих напарников атаковала стая вампиров-полукровок. Мои напарники погибли, я нет.
Другие охотники пришли за моей головой, и я сбежала. В конечном итоге оказалась в клане Уолкин – древней мирной расе оборотней-хищных птиц. Вот тогда меня нашли и уничтожили весь клан. Это не имело смысла тогда, не имеет и сейчас. Я сдалась, пожертвовала собой. Чтобы остановить зачистку. Чтобы избежать других убийств.
Неужели меня грохнули? Чалис умерла прошлой ночью, а когда склеила ласты я, Эвангелина Стоун? Что произошло за последние семь дней? И почему, чёрт возьми, я воскресла?
Инстинкт подсказывал мне, что кто-то облажался. Никто бы не стал использовать заклинание реинкарнации без определенной подготовки, да, моё новое тело оказалось сильным и молодым, но нетренированным. Неготовым физически к моей прежней тяжелой работе в качестве охотника на Падших и к тому, что меня ждало в будущем. Чалис Фрост не могла оказаться «их» первым выбором, кем бы «они» ни были. Кто-то должен был встретить меня при пробуждении. Вместо этого я продолжала рыться в личных вещах мертвой женщины, перепугала незадачливого судмедэксперта и надеялась, что смогу слинять, и меня не поймают.
На дорогу через весь город до квартиры Чалис требовалось время, побольше наличных и нормальная одежда. Возможно, по дороге я даже вспомню номер мобильного Вайята. И надеюсь, её соседки по квартире не окажется дома. Довести до обморока одного фрика за день мне достаточно.
Из ящика стола я достала брелок из блестящего металла в форме буквы Р, на котором висело, по крайней мере, с десяток разных ключей. И один из них оказался с черной пластиковой головкой с выгравированным на ней знакомым логотипом. Ключи от машины. Бинго.
– Кто ты, чёрт возьми?
Мужской голос внезапно разнесся по маленькой комнате. Я развернулась на одной ноге, сгруппировалась и сжала кулаки. По крайней мере, думала, что так сделала. На самом деле мои ослабленные ноги запутались, и я, сделав два шага вперед, подняла руки вверх, как пьяный ниндзя.
Доктор Томас только что вошёл в комнату и замер на пороге с файлом в руке, замешательство отразилось на его морщинистом лице.
За последние годы никто не смог подкрасться ко мне незамеченным. Даже гоблины, а уж они мастера передвигаться бесшумно. Я должна была услышать скрип дверных петель и скрыться, прежде чем меня заметили. Но я слушала чужими ушами, не подготовленными многолетним выживанием улавливать малейшие шорохи. Я неуверенно замерла – это мне определенно не понравилось.
Растерянность доктора Томаса исчезла, а его брови-гусенички взметнулись к маленькому лбу, как только он чуть сдвинулся с места и увидел позади меня распростертое тело Пэт.
– Пэт? – его внимание снова вернулось ко мне, глаза расширились. – Что вы с ней сделали?
Его голос дрожал. Он не бросился на меня и даже не попытался помочь Пэт, под его злым бахвальством скрывался обыкновенный слабак. Я по возможности хотела скрыть от него правду, ни к чему ещё один обморок на моей совести.
– Я её не трогала, – сказала я, что являлось правдой. А вот потом пришлось соврать. – Я заблудилась.
Он с сомнением осмотрел меня, обратив особое внимание на странную одежду. Затем его взгляд остановился на моей правой руке. Я посмотрела вниз и застонала. Пластиковый идентификационный браслет, который, вероятно, нацепили туда, когда тело привезли в морг, всё ещё висел на запястье.
– Чёрт, – я попыталась сдернуть браслет. Но безрезультатно.
– Это невозможно, – прошептал он.
Я улыбнулась:
– Что не возможно? То, что замороженная мертвая девушка воскресла? Док, если бы вы были в курсе того, что происходит в этом городе с наступлением темноты, вы бы с криками сбежали на солнечный юг не оглядываясь.
Он продолжал пялиться на меня, и с его лица медленно сходили все краски. Лучше пусть задает вопросы, а не сделает что-нибудь безумное, например, позовёт на помощь или грохнется в обморок.
– Полагаю, ты не знаешь, насколько далеко отсюда находится Шелби-стрит, не так ли? Я слегка дезориентирована.
Он поднял большой палец правой руки вверх и ткнул им куда-то за своё плечо – весьма смутное направление, и всё же лучше, чем ничего – и что-то пробормотал. Я использовала его замешательство с пользой для себя и направилась на выход. Подумав, развернулась и зацепила со стола ключи Пэт.
– Подождите, – попросил доктор Томас.
– Не могу, извините.
– Ты же труп.
От его жалобного тона я замерла. Для того, кто испугался до ужаса пять минут назад, сейчас он выглядел, как маленький потерявшийся ребенок. И я захотела избавить его от страданий.
– Сделайте себе одолжение, – сказала я, сокращая расстояние между нами тремя широкими шагами. – Повторяйте себе, что кто-то вломился в морг и украл тело. Крепче будете спать по ночам.
Он моргнул. Я с размаху заехала ему кулаком в челюсть. Отдача от удара отозвалась болью в моем кулаке и плече, да, Чалис определенно не боец, но Томас рухнул вниз как подкошенный. Два человека в отключке за несколько минут – не самое прекрасное начало дня.
Но на обдумывание последствий времени не было. Необходимо найти своего бывшего куратора, и я понятия не имела, как это сделать в полумиллионном городе. И если кто-то из знакомых Чалис Фрост знал, что она умерла, мне предстоял очень насыщенный событиями день.