Глава 1
Ствол врезался в спину, поэтому пришлось немного поерзать в офисном кресле. Стало лучше, теперь я просто ощущала комфортное давление кобуры, припрятанной под коротким, роскошным голубым пиджаком. Я перестала носить наплечную кобуру, за исключением тех моментов, когда исполняла обязанности Маршала Соединенных Штатов. А работая в «Аниматор Инкорпорейтед» и встречаясь с клиентами, использовала наспинную – она менее заметна и не так нервировала посетителей. Можно подумать, если кто-то просит меня воскресить мертвецов, то у него крепкие нервы, но на деле, оружие пугало их куда больше, чем разговоры о трупах. Все менялось, когда поднимался зомби и они видели настоящего ходячего мертвеца; тогда оружие резко переставало их волновать, но даже в такие хэллоуиновские моменты я старалась им не отсвечивать.
Послышался стук в дверь, которая тут же распахнулась и без моего пригласительного «войдите» в офисе оказалась наша дневная администраторша Мэри, которая ни разу так не поступала за все шесть лет работы здесь, поэтому я не стала сердиться за такое вторжение. Я отвлеклась от проверки назначенных с клиентами встреч, где отслеживала отсутствие пересечений, и поняла, что что-то произошло, а зная Мэри, это было что-то важное. В этом была вся она.
Она наконец-то позволила своим волосам поседеть, но прическа ее была все такой же – явно сделанной в парикмахерской. На пороге шестидесятилетия, она чуть поправилась и, наконец-то, начала целый день носить очки. Все это вместе состарило ее лет на десять, но она казалась вполне счастлива, словно говоря: «Я – бабушка, и должна выглядеть как бабушка, и у меня с этим ноу проблем». Ее лицо было печальным и каждой черточкой выражало сочувствие. Такое выражение она припасала для скорбящих семей, желавших воскресить своих близких из мертвых. И увидев его адресованным мне, мой пульс подскочил, и сжался желудок.
Я заставила себя сделать глубокий вдох и медленный выдох, пока Мэри прикрывала за собой дверь и подходила к моему столу.
– Что случилось? – спросила я.
– Я не хотела говорить по телефону, где об этом могли услышать клиенты, – начала она.
– Говорить о чем? – спросила я, поборов желание повысить голос. Еще один бестолковый ответ от Мэри и я на нее заору.
– Там женщина на второй линии утверждает, что она твоя будущая свекровь. Я сказала ей, что, насколько мне известно, ты даже не помолвлена, на что она ответила: у меня нет более подходящего для себя определения, так как ты живешь с ее сыном.
Да, я жила с несколькими мужчинами, но у большинства из них не было семей, которые могли бы употребить такое слово, как «сын».
– Имя, Мэри, как ее зовут? – мой голос слегка повысился.
– Морган. Беатрис Морган.
Я нахмурилась:
– Я не живу ни с кем по фамилии Морган. Даже никого не знаю с такой фамилией.
– Я не узнала эту фамилию среди твоих бойфрендов, но женщина сказала, что отец этого парня ранен, возможно, умирает, и она подумала, он захочет узнать о нем до того, как станет слишком поздно. Ее эмоции реальны, Анита. Может она просто сумасшедшая, но порой женщины не способны здраво мыслить, когда их мужья присмерти. Я не хотела обрывать разговор, обвинив ее в сумасшествии. В смысле, я же не знаю фамилии всех, с кем ты встречаешься.
Я собралась сказать ей проигнорировать звонок, но глянув в ее лицо, не смогла этого сделать. Я годами доверяла ей в проверке звонивших. У нее было хорошее чутье на шизиков.
– Она сказала, как зовут ее сына?
– Майк.
Я в недоумении покачала головой:
– Никогда не встречалась ни с каким Майком Морганом. Не знаю, с чего она позвонила сюда, но явно попала не к той Аните Блейк.
Мэри кивнула, но выражение ее лица выглядело недовольным.
– Я передам ей, что ты не знаешь никакого Майка Моргана.
– Так и сделай. Либо она ошиблась с Анитой Блейк, либо сумасшедшая.
– Она не показалась мне сумасшедшей, просто расстроенной.
– Мэри, ты же знаешь, что сумасшествие не означает отсутствие настоящих эмоций. Иногда иллюзии настолько реальны, что они в них верят.
Мэри снова кивнула и отправилась сообщить Беатрис Морган, что та набрала неверный номер. Я вернулась к проверке длительности встреч с клиентами. Мне хотелось убедиться, что, сколько бы не продлилось воскрешение каждого зомби, я не опоздаю на встречу на следующее кладбище. Клиенты имели обыкновение шугаться, когда надолго оставлялись наедине среди памятников. По крайней мере, большая часть встреч исполнялась по воле исторических обществ и адвокатов на основании завещания, с семьями давно умерших или не позволяющих приближаться к зомби, на случай, если тот, увидев близких, поменяет мнение о последней воле и завещании. Я не уверена, что подобным образом можно повлиять на зомби, но одобряла постановление суда, запрещающее семьям видеть умершего до окончания всех судебных вопросов и их прояснения. Как-то отменили завещание на миллиард из-за чрезмерного давления на зомби, что всем показалось странным.
Мэри вошла без стука.
– Мика. Майк было его детским прозвищем. Морган – ее фамилия во втором браке. А была Каллахан. Мать Мики Каллахана на второй линии, а его отец в больнице.
– Дерьмо! – выругалась я, хватая трубку и нажимая кнопку соединения. – Миссис Каллахан, то есть, миссис Морган, это Анита Блейк.
– Ох, слава богу. Прошу прощения. Просто забыла о фамилиях. Я Беатрис Морган восемнадцать лет, с тех пор, как Мике исполнилось двенадцать, и для нас он был Майк. Когда он был маленьким мальчиком, ему не нравилось имя Мика. Он считал, что «Майк» звучит взрослее. – Она тихонько всхлипнула, я слышала в ее голосе слезы, но слова Беатрис звучали ясно и четко. Мне стало интересно, кем она работала, но спрашивать не стала. Это могло подождать; так, всего лишь одна из возникающих мыслей, когда пытаешься не увязнуть в эмоциях ситуации. Думать, не чувствовать, а просто думать.
– Вы сказали нашему администратору, что отец Мики ранен.
– Да. Раш – мой бывший муж и отец Мики – подвергся нападению. Его заместитель говорит, что это был зомби, но укус не человеческий, и похоже Раш чем-то заразился.
– Зомби редко нападают на людей.
– Я знаю! – крикнула Беатрис. Послышался ее глубокий вдох, когда она пыталась успокоиться. Даже по телефону я слышала, какие усилия она прилагала, почти ощущала, как она собирается с силами. – Прошу прощения. Когда Мика покинул нас, это было так ужасно, но Раш сказал, что выяснил все: Мика сделал это, чтобы защитить всех нас, и что у некоторых пострадали семьи от этих людей.
– Каких людей? – спросила я.
– Раш не вдавался в подробности, сказал, что это дела полиции. Он всегда так говорил, сколько мы были женаты – сводя меня с ума – но сказал, что узнал достаточно о том, что у многих веров в этой группе убили семей, и Майку пришлось всех убедить, что он нас ненавидит или они причинили бы вред и нам. Это правда? Захочет ли Майк увидеть своего отца? Захочет увидеть кого-то из нас? – Беатрис снова всхлипнула, и просто перестала пытаться говорить. Она почти двадцать лет была в разводе с этим мужчиной, и все равно переживала за него. Черт.
Я начала припоминать, что отец Мики вроде бы был шерифом, а теперь его мать рассказала, что каким-то образом он разузнал такие подробности о Мике и его животной группе, которые помимо меня мог получить кто-то только со значком. Мне пришлось убить тех людей, чтобы спасти Мику и его группу, у меня не было ордера на ликвидацию, поэтому да, я совершила убийство. И как-то сомневалась, что шериф Каллахан знал больше, чем я думала. Я знала, что Мика несколько лет не контачил со своей семьей, поэтому, как его отец мог что-то нарыть, и что именно?
Теперь пришла моя очередь делать глубокий вдох, перестать параноить и разобраться с всхлипывающей женщиной на том конце провода.
– Миссис Морган, миссис Морган, откуда вы узнали этот номер? Кто вам его дал? – Возможно, если я заставлю ее думать о чем-то более обыденном, она успокоится.
Она шмыгнула носом, а затем заговорила, икая, словно пыталась проглотить эмоции:
– Мы увидели Майка в новостях в должности главы Коалиции.
– Коалиция для налаживания взаимоотношений между людьми и оборотнями, – сказала я.
– Да, – прозвучало уже спокойнее, – да, и в нескольких интервью было упомянуто, что вы проживаете вместе.
Я задумалась, а не было ли там упоминания и о проживающем с нами Натаниэле, или о том, что для кучи я «встречалась» еще и с Жан-Клодом – сент-луисским Мастером вампиров? Я почти не смотрела новости, поэтому понятия не имела, что там СМИ говорили про нас.
– Почему вы не позвонили в Коалицию и напрямую не поговорили с Микой?
– В последний раз, когда мы разговаривали, он наговорил мне столько ужасных вещей, мисс Блейк. Боюсь, услышав подобное снова, когда Раш находится в тяжелом состоянии, я просто развалюсь на части. Пожалуйста, вас не затруднит поговорить с ним, а затем, если Майк захочет нас видеть, повидаться с Рашем, прежде… своевременно… то есть… о, боже, обычно я лучше себя контролирую, но то, что происходит с Рашем, слишком ужасно, чтобы за этим наблюдать.
– Происходит? О чем вы?
– Он гниет… разлагается заживо и врачам не под силу это остановить. У них есть препараты, способные замедлить болезнь, но только на время.
– Простите, но я чего-то не поняла. Хотите сказать, что на мистера Каллахана было совершено нападение сверхъестественным существом, после которого теперь у него развивается какая-то болезнь?
– Да, – ответила она, почти выдохнув это слово.
– Но раньше они уже сталкивались с подобным явлением?
– Да, они говорят, что это первый случай за пределами Восточного Побережья, но им достаточно удалось выяснить, чтобы отсрочить болезнь. Однако, самого лечения не существует. Я подслушала, как медсестры между собой окрестили это болезнью зомби, и им здорово за это влетело. Старшая медсестра сказала: «не давать этому названия, за которое с радостью уцепятся СМИ». Я слышала, как врачи шептались, что это лишь вопрос времени, когда все попадет в новости.
– Почему они окрестили это болезнью зомби? – спросила я, от части, чтобы просто дать себе время подумать.
– Из-за гниения изнутри, которое осознается все время процесса. Очевидно, это происходит невероятно быстро, и они способны только отсрочить неизбежное. – Ее дыхание стало прерывистым.
– Миссис Морган, я хочу задать вам вопрос, но боюсь, он расстроят вас еще больше.
– Спрашивайте, просто спрашивайте, – вздохнула она.
Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я, наконец, спросила:
– Вы сказали – отсрочивает. Насколько?
– На пять дней.
«Вот дерьмо», подумала я, а вслух произнесла:
– Дайте мне адрес, телефонные номера, и я передам все Мике. – Мне хотелось заверить, что мы будем там, но я не могла обещать за него. Он жил вдали от семьи почти десять лет. Только потому, что я сделала исключение для своей полуотдаленной семейки, не означало, что Мика сделает то же самое. Я проглотила слова, как будто была уверена в его ответе.
– Спасибо, огромное вам спасибо. Я знала, что позвонить женщине – верное решение. Мы влияем на мужчин гораздо больше, чем они думают, так ведь?
– Вообще-то, Мика влияет на меня больше, чем я на него.
– О, это потому что вы, как и Раш, служите в полиции? Чтобы быть мужчиной требуется нечто большее, чем значок?
– Думаю, да, – ответила я.
– Вы привезете Мику?
Я не хотела ей врать, но не была уверена, что Беатрис справится с абсолютной правдой. Ей требовалось что-то, что поддержит ее, даст надежду, пока она будет сидеть и наблюдать, как гниет ее все еще живой бывший муж. Иисус, Мария и Иосиф, даже думать об этом было ужасно. Я не могла оставить ее в такой ситуации без надежды, поэтому сказала неправду:
– Конечно, – солгала я.
– Видите, я права, вы только что сказали, что привезете его. Вы влияете на него больше, чем думаете.
– Может быть, миссис Морган, кто знает, все может быть.
Ее голос звучал уже спокойнее, когда она сказала:
– Для друзей я Беатрис или просто Бэй. Привезите моего сына домой, Анита, прошу.
Что я могла на это ответить?
– Конечно… Бэй.
Я повесила трубку, надеясь, что так все и сложится.