Глава 1
– Значит вы помолвлены, – начала специальный агент Бренда Мэннинг. На ней был черный брючный костюм с толстым ремнём, на котором можно было носить пистолет. Агенты ФБР не беспокоятся о том, будет ли видно их оружие. Так что не страшно, если пиджак на ходу распахнется и выставит на всеобщее обозрение пистолет, выделяющийся темным пятном на фоне ее белоснежной рубашки.
– Ага, – ответила я. Мой пистолет был на пояснице, спрятан под пиджаком от глаз клиентов с моей другой работы. А еще я добавила дополнительные шлевки на пояс юбки, чтобы носить ремень, выдерживающий вес оружия и кобуры. Я приехала прямо из «Аниматорз Инкорпорейтед», слоган которого: «Где живые воскрешают мертвых за вознаграждение». Берт, наш коммерческий директор, и не думает скрывать, что воскрешение мертвых – редкий дар, и вам придется заплатить за него. Правда последнее время работа маршала Соединенных Штатов Сверхъестественного Отдела отнимает у меня все больше времени. Как сегодня.
Второй супер-специальный агент Марк Брент, высокий и худой, на вид только закончивший колледж, сидел на столе, склонившись над ноутбуком, который они принесли с собой. На нем был почти такой же костюм, как у Мэннинг, только коричневый, под цвет кобуры, но пистолет был таким же черным, резко контрастировавший с его белой рубашкой. Мы находились в офисе нашего старшего лейтенанта Рудольфа Сторра. Самого Дольфа сейчас не было, он оставил меня одну с ФБР и сержантом Зебровски. Не знаю, кто из них сильнее угрожает моему спокойствию, но Зебровски болтает больше. Он мой напарник и друг, так что ему простительно. А вот с агентом Мэннинг мы только что встретились, и я не обязана рассказывать ей о своей жизни.
– Я прочитала об этом в статье, не верится, прямо как в сказке, – сказала Мэннинг. Она заправила свои абсолютно прямые волосы до плеч за уши. Мои кудри никогда не были такими послушными.
Я подавила вздох. Если вы женщина-коп, никогда не крутите роман со знаменитостью, это испортит вашу репутацию крепкого орешка. Я была маршалом, но когда о моей личной жизни стало известно общественности, я стала всего лишь невестой Жан-Клода, а не маршалом Блейк, для большинства женщин и многих мужчин. Я надеялась, что ФБР были выше этого, тем более во время расследования, но ошибалась.
Настоящей проблемой для меня было то, что история, рассказанная нами публично, была отчасти правдой, отчасти ложью. Жан-Клод действительно сделал этот красивый жест, но только после своего предложения во время секса в душе. Это было спонтанно, удивительно, грязно и очень по-настоящему. Мое согласие удивило и его, и меня саму. Мне казалось, я не из тех девушек, кто выходит замуж. Тогда он сказал мне, что мы должны организовать что-то достойное его репутации для СМИ и других вампиров. Они ожидали от своего короля-президента нечто особенное, а простое предложение было слишком по-людски. Тогда я и не подозревала, что «нечто особенное» включает в себя карету. Нет, вы не ослышались, он на самом деле прокатил меня в долбанной карете. Если бы я уже не согласилась и не была влюблена по уши, то ответила бы не просто «нет», а «нет, черт возьми!» Только истинная любовь помогла мне выдержать предложение настолько грандиозное, что возможный рамах самой свадьбы до чертиков пугает.
– О да, Анита с головой в этих принцессовских хлопотах. Верно, Анита? – отозвался Зебровски со стула, облокотившись на стену. Видок у него был, словно он спал прямо в костюме, плюс пятно на криво завязанном галстуке. Я-то знала, что из дома он вышел чистый и опрятный, просто Зебровски настоящий поросенок Пен из комикса «Арахис»: грязь и беспорядок так и липли к нему, стоило только выйти из дома хотя бы на пару минут. В его волосах цвета соли с перцем стало гораздо больше соли, чем перца, они отросли достаточно, чтобы завиться в небрежные локоны, которые он по привычке приглаживал руками. И лишь его очки в серебристой оправе сверкали чистотой на карих глазах.
– Ага, я по уши в принцеcсовском дерьме, Зебровски, – ответила я.
Агент Мэннинг посмотрела на нас, нахмурившись.
– Кажется, я влезла не в свое дело. Просто хотела быть дружелюбной.
– Нет, вы ожидали увидеть принцессу, щебечущую о том, какой потрясающий у нее принц, и как он носит ее на руках, – бросил Зебровски. – Но Анита разочарует вас, как и десяток женщин до этого, расспрашивающих о его красивом романтическом поступке.
Это был не просто красивый романтический поступок, это был сумасшедший, эпичный романтический поступок, и это бесило меня. Жан-Клоду понравилась идея воплотить в жизнь все, что он раньше сдерживал, встречаясь со мной – всю эту роскошную ты-будешь-без-ума-от-меня фигню. А мне нравится оставаться при своем уме, если только дело не касается секса, а в карете сексом заниматься невозможно – это пугает лошадей. Нет, мы не пробовали, потому что были под прицелом долбанных камер все это время. К помолвкам сейчас подходят так же, как к свадьбам, поэтому у нас был видеооператор. Все, что было в моих силах: не хмуриться и улыбаться в камеру, чтобы не обидеть Жан-Клода, но это была неискренняя улыбка, а во взгляде на некоторых кадрах есть обещание: «Подожди, вот останемся одни и поговорим об этом…»
Я решила поддержать дружеский настрой Мэннинг и сказала:
– Простите, агент Мэннинг, но с тех пор, как эта история получила огласку, меня стали воспринимать как подружку Жан-Клода, а не маршала. И это начинает доставать.
Ее лицо стало серьезным.
– Извините, я не подумала об этом. Вы годами были одной из нас и заслужили свою репутацию, а я первым делом спросила вас о помолвке.
– Я никогда не видел, чтобы моя напарница вела себя так по-девчачьи, как перед встречей с вами, маршал Блейк, – заметил Брент, выпрямляясь за компьютером. Улыбка сделала его лицо моложе. Сейчас он казался более юным и менее потрепанным, чем мы все. Эх, стать бы снова такой же активной и полной надежд, когда кажется, что ты можешь победить любое зло.
Мэннинг выглядела смущенной, что нечасто увидишь среди агентов ФБР, особенно если вы только познакомились.
– Заткнись, Брент, – велела она.
Он усмехнулся нам.
– Просто мы работаем вместе уже больше двух лет, и я никогда не видел тебя такой.
– Это была карета, – заметил Зебровски. – Цыпочкам это нравится.
– Только не этой цыпочке, – тихо проворчала я себе под нос.
– Что вы сказали? – переспросила Мэннинг.
– Ничего. Видео готово, агент Брент? – спросила я, надеясь, что мы можем уже оставить в покое мою личную жизнь и приступить к работе.
– Да, – ответил он, а затем его улыбка померкла, и я заметила, как уже начинают таять его надежды. – Хотя, посмотрев его, вы, возможно, предпочтете поговорить о каретах и милых принцессах.
Это был первый агент ФБР, признавший, что его что-то беспокоит. Если они признаются в этом вслух, значит дела действительно плохи. Что если я не хочу этого видеть? Не хочу добавлять еще один кошмар к тем, что у меня уже есть. Я была палачом вампиров и поднимала мертвых своим даром – у меня и без того достаточно этого жуткого дерьма в голове, и больше мне не нужно, но я осталась сидеть. Если Мэннинг и Брент могут смотреть это видео повторно, один раз я выдержу. Я не могу дать повод другим думать, что предложение руки и сердца от вампира моей мечты сделало меня слабой. Не могла дать поверить даже самой себе, что стала такой хотя бы отчасти. Как может кто-то, позволивший мужчине прокатить себя в карете Золушки, носить оружие и наказывать плохих парней? От этих мыслей разболелась голова.
– А я-то думал, федералы никогда не признаются в том, что их что-то напрягает, – высказал вслух мои собственные мысли Зебровски.
Агент Брент покачал головой, выглядя уставшим. Вокруг его глаз обозначились морщинки, которых я раньше не замечала, и это заставило меня добавить еще от трех до пяти лет к его возрасту.
– Я шесть лет проработал в правоохранительных органах. И считал, что видел все. До этого случая.
Быстро прикинув в уме, я поняла, что ему около тридцати, так же, как и мне. Вот только свои надежды в светлое будущее я растеряла уже много лет назад.
– Я думала, речь пойдет просто об очередном плохом сверхъестественном парне, – сказала я.
– Не совсем, – ответил он.
– Не люблю тайны, агент Брент. Я здесь, не смотря на скудность информации, только из уважения к ФБР и по просьбе лейтенанта Сторра.
– Мы это ценим, маршал, и не оставим вас в неведении, если только не посчитаем, что чем меньше людей в курсе деталей дела, тем лучше, – сказал Брент.
– Потрясающе, – ответила я. – Но прелюдия становится несколько утомительной. В комнате нет никого, кроме нас четверых, так что на видео?
– Вы всегда такая раздраженная? – спросила Мэннинг.
Зебровски громко рассмеялся, даже не попытавшись сдержаться.
– О, агент Мэннинг, сейчас моя напарница даже и близко не раздражена.
– Мы наслышаны. И вы правы, Блейк. Я пришла сюда, предполагая, что предложение руки и сердца смягчило вас. Не думаю, что избавилась от девчонки внутри себя, и если уж я так полагала, то коллеги-мужчины должны были порядком усложнить вам жизнь…
Теперь настала моя очередь смеяться.
– Можно сказать и так. Честно говоря, это замужество за вампиром заставляет моих сослуживцев сомневаться в том, на чьей я стороне.
– Вампиры теперь легальные граждане со всеми вытекающими отсюда правами, – сказала она.
– Легальные, ага. Только вот предрассудки никуда не исчезнут, только потому что закон изменился.
– Вы правы, – ответила она. – На самом деле, некоторые в бюро были против того, чтобы мы привлекали вас к делу, из-за вашей склонности встречаться с нечистью.
– Склонности… Очень мило. Так почему вы решили довериться мне?
– На вашем счету больше всего казней вампиров в Соединенных Штатах. И лишь Дэнис-Люк Сент-Джон превзошел вас по числу убийств ликантропов-преступников.
– Он выводит тролль-гончих, единственную породу собак, способную брать след сверхъестественных созданий. Это делает его королем поиска в природных заповедниках, после оборотней.
– Вы хотите сказать, что собаки сделали его лучшим в своем деле, или что он жульничает с их помощью? – спросила она.
Я пожала плечами.
– Ни то, ни другое, просто констатация факта.
– Ну а теперь, когда Анита прошла проверку, и я тоже, ведь я ее друг, давайте, покажите нам горяченькое, агенты, и перестаньте дразниться, – взмолился Зебровски.
– О, будет вам горяченькое, – пообещал Брент, выглядя еще старше. Похоже, это дело напрочь лишит его надежд.
– Какого черта там снято, агент Брент? – спросила я.
– Зомби-порно, – ответил он, кликнув по стрелке на экране.