Боже, я, наверное, никогда не устану наслаждаться восходами и закатами солнца. Это самое прекрасное зрелище на Земле, особенно восходы. Говорят, на восходе ангелы разговаривают с нами.
Я уже восемь месяцев живу в горах. Наконец-то я далеко от всего шума и суеты. Мне почти 32 но, только живя здесь в горах, я испытала впервые безмерный покой и безмятежное счастье. Не знаю почему, но именно сегодня я начала вспоминать свою предыдущую жизнь, и в очередной раз поняла, как всё было мелочно и поверхностно.
Детство — печальное. Мать родила меня рано, и только когда мне исполнилось 22, она впервые сказала, что не жалеет о том, что родила меня. Но я понимаю, что если бы не она, я не стала бы тем, кто я есть. Она закалила меня. Даже сейчас мне тяжело вспоминать всё что было. Мама и папа были слишком молоды, и не готовы к моему появлению на свет. Как и следовала ожидать, вскоре они развелись. А меня отдали бабушке. Это было три самых счастливых года в моей жизни. Моя бабушка, бабуля как я люблю её называть, для меня олицетворение всего самого лучшего, что было в моей жизни, мой якорь в океане борьбы за жизнь, мой луч солнца, в хмуром, тяжёлом небе. Но всё хорошее длиться не долго. В 3,5 года мама решила украсть меня и увезла меня на другой конец страны. Я не нужна была ей, она просто хотела насолить отцу и его маме, моей бабуле. Это хорошо, что наша человеческая память избирательна, и я плохо помню первые годы жизни с матерью. В двух словах — это страх и отчаяние. У неё был только один метод воспитания — наказания. Кнут без пряника. И тогда я же поняла, что я всего лишь пешка в чужих руках. Я рано научилась не проявлять эмоции, потому что моя мать, чем больше я плакала, тем больше злилась или это был азарт от понимания, что другому человеку больно? Не знаю. Я научилась не плакать и не показывать своих эмоций. Когда я пошла в школу, мне это помогло. Очень помогло. Что уж тут скрывать, я была не красива и замкнута. Для моей матери моя внешность тоже была, наверное, разочарованием. Она и мой отец были красивы, а я….Дети, иногда, бываю жестоки и если ты отличаешься от них, тебя начинают травить. И меня травили, за мою внешность, замкнутость и не желание осуждать или травить других детей. Со мной даже за одной партой сидеть считалось унизительно. Но и этот опыт помог мне в дальнейшей жизни, я научилась ставь себя на место других людей, и понимать, что чувствуют они, поэтому я старалась не делать людям больно.
Первые три года моей жизни были счастьем, последующие 11 — унижением. А потом, даже странно, я стала симпатичной, нет не красавицей, а вполне симпатичной девчонкой. И со мной стали общаться, прислушиваться и учитывать моё мнение. Но это друзья и одноклассники. А дома было всё по прежнему. Что только я не пробовала, что бы убедить мою мать, что я не такой уж выродок, как она любила меня называть. Пару лет я пробовала учиться на одни пятёрки, благо у меня хорошая память и я люблю читать, жажда знаний всегда жила во мне. Но матери было всё равно. Я пыталась быть хорошей помощницей по дому. Это закончилось тем, что всю домашнюю работу свалили на меня, без всяких слов благодарности. Потом я решила стать бунтаркой — раз уж я такая плохая, и ничего изменить нельзя в суждениях моей матери, я покажу себя сполна, во всей красе. Всё познаётся в сравнении. И я дала ей поводы для сравнения. В конечном итоге, телесные наказания только усилились, но меня это мало волновало, боль я тоже научилась терпеть ещё в детстве. А потом мама устала от меня, она как раз опять вышла замуж, а я в 16 лет закончила школу. Она отправила меня к бабушке, в одну страну, а сама переехала в другую страну со своим новым мужем.
Так началась моя самостоятельная жизнь. Бабуля жила в маленьком городке, и мне пришлось уехать в другой город, чтобы продолжить обучение. После жизни с матерью меня уже ничего не пугало. Я вступала в новую жизнь. Моя мать поставила на мне крест после моих бунтарских выходок, да и у меня уже пропало желание кому-то, что-то доказывать. Мне просто было интересно самой — выйдет из меня что-то более — менее нормальное или нет. Любопытство — мой самый большой недостаток, а может достоинство?
Обучение всегда давалось мне легко, с этим проблем не было. А вот студенческая жизнь потяжелее, особенно когда тебе никто не помогает (у бабушки с её смешной пенсией деньги брать было стыдно), но я быстро наша выход из ситуации, да и работа меня не пугала. Первый раз я пошла работать в 13 лет, уборщицей. Незабываемый опыт. А вторая моя работа (то есть подработка) была по сравнению с первой — сказкой. Когда ты живёшь в студенческом общежитии, где проживают по большей части одни молодые девчонки, где все кипят от энергии и выброса гормонов, самым логичным было заняться организацией дискотек. Я стала ди-джеем. Одна дискотека в неделю — и денег мне хватало, чтобы прожить до другой. Конечно, когда все разъезжались на практику, были тяжёлые моменты. Один раз, мне месяц пришлось жить на один стакане семечек в день. Но всё к лучшему. Я оптимистка. Я научилась из любой тяжёлой ситуации извлекать положительный опыт.
Потом начались мои первые трудовые будни. Я до сих пор не знаю, как к этому относиться. Это было поощерение от судьбы, или моё знание психологии, умение разбираться в людях и умение говорить, то что они хотят от меня услышать? Моё первое собеседование закончилось для меня моей первой работой. Потом в 22 года, я совершенно случайно увидела другое объявление о работе, и пошла на собеседование. Я претендовала на должность экономиста, а меня взяли на должность директора филиала. Я стала работать и зарабатывать неплохие деньги. Я никогда не была жадной, и любила делать подарки, вот тогда то, моя мать и сказала мне, что не жалеет, о том, что родила меня. В моей душе очередной раз произошёл сдвиг. Было тяжело сознавать, что тебя любят не личные качества, а за деньги.
Хотя с любовью мне всегда не везло. Моя первая любовь — моя боль, удар в сердце. Даже мать никогда не могла меня так ранить, как он. Я верила ему, открыла свою душу, а он….. Поиграл и выбросил. Пять месяцев счастья, а потом два года боли. Сумрак и чёрная тоска. Но из этого я тоже извлекла очень важный урок. После этого в моём сердце живёт только моя бабушка, она никогда не предаст меня, не сделает мне больно, я не хочу пускать людей в своё сердце. Я боюсь, что именно любовь может меня сломать, наверное, я даже точно знаю, что любить мне нельзя. Конечно обжёгшись на молоке, дуешь на воду, но здесь другое. Моя первая любовь, это как прорыв плотины. Я с детства научилась загонять свои эмоции в себя, а здесь меня прорвало. Буря эмоций, я тонула в них, я купалась в море счастья. Всепоглащающего счастья. А может, именно этим я его испугала? Или я ему просто надоела? Не знаю. Теперь я не хочу никакой любви. Я знаю, что любовь — счастье, но я так же знаю, как может быть больно, когда ты теряешь это счастье. Второй раз такой боли я не перенесу. Не смогу, у меня не получиться выплыть из этого океана отчаяния. Тем более сейчас. Людьми движут только два вида эмоций — желание иметь деньги и любовь. Деньги — это власть, могущество. Любовь- это счастье, семья, дети, секс. Каждый из нас выбирает тот или иной приоритет в жизни, а потом дополняет его уже своими качества. Но деньги и любовь основополагающие. Я пробовала любить — это оказалось больно. Семья — только моя бабушка, она старенькая уже, и когда она умрёт, это будет моим самым страшным днём в жизни. Дети — тоже мой страх, я боюсь, что стану такой же матерью как моя. А я помню своё детство. Не хочу, чтобы кто-то чувствовал, то же что и я. Не каждый это вынесет. Секс — моя первая любовь — мой первый мужчина. Я пробовала заниматься сексом потом, с другим мужчиной, но….. Попробовав мёд, всё равно сахар ложками есть не будешь.
И поэтому я выбрала деньги, но я всегда воспринимала деньги ни как цель, а как средство для достижения цели. Моя карьера стала главным моим интересом. После того как я стала директором в 22 года, моя карьера пошла вверх. Я получила два высших образования. Устроилась работать в одну финансовую компанию. Моим коньком оказалось умение предсказывать, как будет развивать ситуация на фондовых рынках. К 30 годам я была вполне обеспеченным человеком. Но чем больше у меня было денег, тем более пустой казалась мне моя жизнь. Гонка — вечная, непрерывная гонка. Я стала уставать от общества людей. Общества, где необходимо пиариться, выглядеть на миллион долларов, общаться ни о чём, каких то мелочах — кто, где, как и с кем. Я всегда старалась избегать тусовок и вечеринок, но в какой то момент, я поняла, что больше так не могу. Даже мои выходы в свет, на обязательные корпоративы меня утомляли. И карьера в том числе. Я никогда, после своей матери, ничего не хотела никому доказывать, только себе. И я поняла, что и себе всё доказала. Я просто поняла, что в плане карьеры я могу добиться всё чего захочу, и поняла, что мне это не интересно. Я доказала себе, что я чего стою в этой жизни. Я не знаю как это назвать это чувство. Тщеславие или самодостаточность? Впервые за шесть лет я взяла отпуск и уехала в горы подальше от людей. Я всегда любила горы. Тишина, безмятежность, одиночество и понимание того, что горы стояли за миллионы лет до моего рождения, и столько же простоят после моей смерти. А все мои попытки что-то доказать себе или кому другому — мелочь. Ведь в глобальном масштабе наша жизнь — миг. Почему же не использовать этот миг в своё удовольствие? И я решала — построить себе дом в горах, благо денег достаточно. Я загорелась этой идеей, как никогда раньше. Это было как озарение.
И вот спустя почти год я уже переехала в него жить. Я недолго искала место для дома. Я сразу поняла, чего я хочу. Я точно знала, что это будут Карпаты и что это будет дом на вершине горы. Я была рациональной личность и логиком по натуре, поэтому свой дом я строила автономным во всех смыслах. Вода подавалась из скважины, на выходе воду фильтровали мощные фильтры. Я всегда любила природу и поэтому относилась очень щепетильно ко всем вопросам касающимся её загрязнения. Электричество я получала от солнечных батарей и ветряка. Ну и на всякий пожарный, в хозпостройке у меня было два генератора, но я их почти не использовала, ветер и солнце давали мне всё необходимое. Моя жизнь кардинально изменилась.
Наконец-то я была свободна от всех дурацких правил и догм. Свободна, от необходимости что-то кому-то доказывать. Я была сама собой. Я занималась любимыми вещами. Ещё с детства я любила читать, книги были моими лучшими друзьями. Особенно я люблю историю, как общепринятую, так и альтернативную — не приемлю однобокий взгляд на вещи. Я стала читать сутками напролёт, я давно так ничем не интересовалась. И я уже чувствовала, что просто чтения мне недостаточно, я захочу увидеть всё своими глазами. Жажда знаний, любопытство опять мне затягивали. Но мне это нравилось.
И вот мой очередной, новый, интересный день. Восемь месяцев счастья и покоя, удовлетворения новой жизнью. Я каждый рассвет встречаю на этой горе, и каждое утро меня охватывает ощущение, что этот день принесёт мне много хорошего и интересного. Раньше я не ждала ничего от жизни, просто плыла по течению, сейчас наоборот, во мне бурлила энергия и радость.
За моей спиной неожиданно фыркнула Кэсси — моя любимая лошадь. Я, аж, подскочила. Наверное она почувствовала мои мысли. Я приходила на вершину, чтобы выразить свои чувства, куда то выплеснуть свои эмоции от переполняющего меня счастья. Когда я первый раз оказалась на этой вершине, я захотела петь. Даже смешно и необычно для меня. Никогда до приезда в Карпаты я не проявляла свои эмоции столь явно. Теперь каждый новый день я встречала песней. Музыка всегда была неотъемлемой моей часть жизни, но сейчас это было способом самовыражения. И я поняла, почему Кэсси стала тревожиться. Я задумалась, а моя душка Кэсси стала волноваться — где же моя песня? Агат, как истинный джентльмен, красавец, просто смотрел на меня. Лошади вообще для меня самые загадочные и интересные животные. У них такие умные глаза, как будто они заглядывают тебе прямо в душу. Первая появилась у меня Кэсси, но она стала скучать. Я не хотела, чтобы она была одинока, как я. И поэтому я купила Агата. Было очень интересно наблюдать их первую встречу. Они сразу признали друг друга, и меня это порадовала. Теперь каждое утро у нас начиналось с прогулки втроём, по есть впятером.
Сегодня петь мне не очень хотелось, воспоминания навалились. Может опять галопом пронестись по долине? Но сегодня седло я одела на Кэсси, а скакать лучше на Агате. Завтра это сделаю, мне не куда спешить.
Я свистнула подзывая Сета и Рета. Эти дурашки куда-то опять сбежали. Я никогда не ограничивала их свободу. Это не Кэсси и Агат. Это дети леса, им нужна свобода. Уж не знаю кто, охотники или браконьеры убили их мать. Её ранили, но она смогла уйти от своих убийц, она вернулась к своим детям, умирать. Она была ещё жива, когда случайно наткнулась на неё, но рычать уже не могла, просто смотрела на меня. Когда я посмотрела в её глаза, полные боли и отчаяния, я думала что умру от её боли. Я понимала, что они волчата, хищники. Но я не могла их бросить. Я нашла ещё одного щенка, он был уже мёртв. Я знала, что волки живут стаями. Но куда исчезла стая и почему бросила волчат? Так они у меня появились. Я не могла научиться их охотиться, поэтому они скорее были моими собаками, а не волками. Я просто их кормила, а они не уходили от меня далеко. Да, трудности были. Лошади и волки. Жертвы и хищники. Но Сет и Рет ещё не понимали этого, поэтому проблемы в основном были с Кэсси и Агатом. Со временем они смогли научиться не бояться. Доверия не было, но они уже спокойно относились к волчатам. А тем дурашкам было всё равно. У них был как раз самый смешной возраст. Уши и лапы в скорости роста обгоняют голову и туловище. Когда я неслась на Агате, бежать им за нами было тяжело. Задние лапы наскакивали на передние. Тоже мне хищники! Но когда-нибудь они вырастут огромными волками.
И где же мои хищники, опять сидят где-то в засаде и наблюдают своими огромными удивлёнными глаза за происходящим вокруг? Я ещё раз свистнула. Ну, наконец то, меня услышали. Из леса выкатились два клубка меха, опять задние лапы наскакивают на передние.
— Ну и где, господа, вы изволили шляться? Что видели?
Если бы они были людьми, я бы сказала, что они улыбаются во все 32 зуба.
— Едем домой. Радуйтесь.
Я вскочила на Кэсси, и мы не спеша двинулись в долину.
Всё-таки, я никогда не устану любоваться этой красотой. Вокруг горы, покрытые зелёным ковром из деревьев и долина с речкой. Птицы наперебой щебетали в зелени леса. Мы спустились к реке. Был уже конец сентября, вода была прохладной, и купаться мне уже не хотелось. Кэсси с Агатом попили воды, а Сет и Рет как обычно устроили друг другу головомойку. Повод они всегда находили. Ну вот, опять будет вонять псиной в доме.
Мы направились домой. Ещё один подъём, и дом уже виден.
Я люблю свой дом. Он не большой — кухня, холл, он же гостиная и спальня. Я специально выбирала место с природным уступом. Снаружи дом казался крохотным, и когда в него попадаешь, кажется, что есть только гостиная и кухня. С одной стороны гостиной полностью стеклянная стена, она выход во двор. Из мебели — диван, пару кресел, журнальный столик и телевизор. А с другой стороны книжные шкафы, поэтому никто не видит вход в мою спальню. Моя спальня для меня это и мой кабинет, и место моего отдыха. Нажатие на кнопку, шкаф отходит в глубину и перед вами ступеньки вниз. Спустившись, вы упираетесь стену. Между стеной есть два прохода. По бокам в разные стороны двери, одна дверь ведёт в ванну, а вторая в гардероб, ну или то, что должно было стать гардеробом, но там опять же храниться больше книг, чем вещей. Спальня моя гордость — место покоя и уединения. Когда вы в неё попадаете, вы понимаете, что дом сверху лишь малая часть. Справа к стене придвинут стол с компьютером, моим орудием труда, слева полка со стереосистемой, и полка с дисками, а всё остальное спальня. Вся обстановка — это кровать и два кресла. Одно кресло стоит напротив панорамного окна, выходящего на долину, а второе напротив, возле камина. В промежутке между ними стоит кровать. Хоть я и сплю одна, люблю много свободного пространства возле себя, поэтому кровать у меня не очень скромная, 2,5 на 2,5 метра. Большую часть времени я провожу именно в спальне. В креслах. Спала я всегда плохо и мало. Кошмары мучают. И никак не могу от них избавиться. Раньше, вообще, раз в двое суток спала. Сейчас, наверное, слава богу, старею и сплю каждую ночь, по 3–4 часа, но всё же сплю, пусть и с кошмарами. Я пыталась разобраться со своими кошмарами. Дошла даже до книги Фредерика Ван Идеена. Пыталась управлять своими снами. Но мои сны — это сны подсознания, а не сознания и я просто смирилась. Воспринимаю их кино, страшное, но кино.
Спальня отделана в черных тонах. Вокруг, в природе так много ярких красок, что я могу позволить своим глазам в спальне отдохнуть. Когда ночью, в моё любимое время суток, я не хочу читать, не хочу работать, я просто выключаю свет или тушу камин, и оказываюсь в темноте, как будто в пустоте. Из динамиков раздаётся моя любимая Enigma или Era, и я просто плыву в пространстве. В полнолуние ко всему примешивался ещё и нереальный лунный свет, река в этом свете приобретала сияние. Иногда мне кажется, что этот свет можно потрогать руками, или проплыть в нем, искупаться. И всё, что было в моей жизни до этого, было с кем-то другим, на другом конце вселенной.
