Деревня была слишком маленькой, чтобы противостоять армии захватчиков, быстро приближающейся к ней. Ничто не могло замедлить продвижение турков-османов[2]. Они разрушали все, что стояло у них на пути, убивая каждого, жестоко убивая. Тела они насаживали на колья и оставляли на растерзание стервятникам. Кровь текла реками. Не жалели никого – ни младенцев, ни стариков. Захватчики жгли, мучили и калечили. Оставляя после себя только крыс, огонь и смерть.
Деревня была пугающе молчаливой, даже ребенок не смел заплакать. Люди могли только взирать друг на друга с отчаянием и безнадежностью. Помощи ждать им было неоткуда, а остановить резню не было возможности. Они падут, как и многие деревни до них, под силой этого страшного врага. Их было слишком мало, и в их распоряжении имелось только крестьянское оружие, с которым невозможно было противостоять превосходящим силам наступающей орды. Они были беспомощны.
А затем из наполненной туманом ночи появились два воина. Они двигались как одно целое в полном согласии, в совершенной гармонии. Они двигались с необычной животной грацией, плавной и упругой, и в полном молчании. Они оба были высокими, широкоплечими, с длинными развевающимися волосами и с глазами смерти. Некоторые говорили, что видели, как огненные всполохи ада горели в глубинах их льдисто-черных глаз.
Взрослые мужчины отходили с их пути, женщина дрожали в тени. Два воина не смотрели ни влево, ни вправо, хотя их глаза видели все. Власть облегала их подобно второй коже. Они перестали двигаться, молчаливо замерев, как и окружающие их горы, когда старейшина деревни присоединился к ним чуть впереди перед разбросанными хижинами, где они могли видеть раскинувшуюся долину, отделяющую их от леса.
– Какие новости? – спросил старейшина. – Мы слышали о резне со всех сторон. Теперь наш черед. И ничто не сможет остановить эту бурю смерти. Нам некуда идти, Люциан, негде спрятать наши семьи. Мы будем сражаться, но, как и остальные, мы будем уничтожены.
– Этой ночью мы передвигались очень быстро, старик, поскольку нужны в другом месте. Говорят, наш Принц был убит. Мы должны вернуться к нашему народу. Вы всегда были хорошим и добрым человеком. Габриель и я сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам этой ночью, прежде чем двинемся дальше. Враги могут оказаться очень суеверным народом.
Его голос был чистым и красивым, подобно бархату. Любой, слыша этот голос, не мог не сделать то, что повелевал Люциан. Все, кто хоть раз слышал его, хотели слышать его вновь и вновь. Один этот голос мог очаровать, мог соблазнить, мог убить.
– Идите с Богом, – прошептал старейшина деревни в знак благодарности.
Двое мужчин двинулись дальше. В идеальном ритме, плавно, молчаливо. Как только деревня скрылась из виду, они в одно мгновение приняли другой облик, не говоря ни слова, и продолжили путь в формах сов. Крылья с силой ударяли по ночному воздуху, когда они кружили над границей леса, выискивая спящую армию. В нескольких милях от деревни земля была устлана сотнями мужчин.
Появился туман, густой и белый, стелящийся чуть выше земли. Ветер затих, поэтому туман застыл густым и неподвижным слоем. Без предупреждения совы молчаливо полетели к земле, острые как лезвия когти были направлены прямо в глаза часовых. Совы, казалось, находились везде, работая в точной синхронизации, приближаясь и удаляясь прежде, чем кто-либо смог прийти на помощь охранникам. Крики боли и ужаса разорвали тишину ночи, и армия поднялась, хватая оружие и выискивая врага в густом белом тумане. Но увидела только своих охранников, с пустыми глазницами, по лицам которых текла кровь и которые слепо бежали в различных направлениях.
Среди солдат раздался треск, затем еще один. Треск слышался за треском, и две линии мужчин упали на землю со сломанными шеями. Создавалось ощущение, что невидимый в густом тумане враг быстро двигался от одного человека к другому, ломая голыми руками шеи. Ночь взорвалась хаосом. Мужчины, крича, бежали в окружающий их лес. Но, словно ниоткуда, появились волки, разрывая мощными челюстями разбегающуюся армию. Мужчины падали на свои собственные копья, словно их направляли. Другие кидались с копьями на товарищей по оружию, неспособные остановить себя, несмотря на то, как сильно они противились искушению. Воцарились кровь, смерть и ужас. Голоса шептали в солдатских головах, в самом воздухе, нашептывая о поражении и смерти. Кровь пропитала землю. Ночь подходила к концу, и не было ни одного места, где можно было бы спрятаться от невидимого ужаса, от призрака смерти, от диких животных, пришедших уничтожить армию.
Утром жители Валахии вышли на битву – и обнаружили только смерть.
Люциан
Карпатские горы, 1400
В воздухе господствовала смерть разрушения. Вокруг лежали дымящиеся руины человеческих деревень. Древние карпатцы тщетно пытались спасти своих ближайших соседей, но враг наносил удар, когда солнце вставало из-за гор. В час, когда древние становились беспомощными, а их сила была ничтожна. Карпатцев было уничтожено столько же много, сколько и людей, – мужчин, женщин, детей. Только те из них, чьи семьи находились очень далеко, избежали сокрушительного удара.
Джулиан, молодой и сильный, хотя все еще мальчишка, смотрел на все это печальными глазами. Как же мало представителей его народа осталось. И их Принц, Владимир Дубрински, был убит, как и его Спутница жизни Саранта. Это была катастрофа, удар, который его народ может никогда не пережить. Джулиан стоял высокий и прямой, его светлые волосы развевались за его спиной.
Димитрий подошел к нему сзади.
– Что ты делаешь здесь? Ты же знаешь, как опасно находиться на таком открытом месте как это. Так много тех, кто может уничтожить нас. Нам сказали держаться поближе к остальным, – несмотря на свою молодость, он защищающе пододвинулся поближе к более молодому парню.
– Я могу позаботиться о себе, – твердо заявил Джулиан. – А что здесь делаешь ты? – мальчик крепко схватил за руку более старшего подростка, стоящего рядом с ним. – Я видел их. Я точно видел их. Люциана и Габриеля. Это были они, – благоговение слышалось в его голосе.
– Не может быть, – прошептал Димитрий, вглядываясь во все стороны. Он одновременно испытывал восторг и страх. Никто, даже взрослые, не упоминали вслух имена близнецов-охотников. Люциан и Габриель. Они были легендой, мифом, выдумкой.
– Да, я уверен. Я знал, что они придут, когда услышат о смерти Принца. Что еще им оставалось делать? Я уверен, что они прибыли повидать Михаила и Грегори.
Старший мальчик задохнулся.
– Грегори тоже здесь? – он последовал за младшим через густой лес. – Он поймает нас за шпионажем, Джулиан. Он все знает.
Блондин просто пожал плечами, озорная улыбка изогнула его рот.
– Я хочу увидеть их вблизи, Димитрий. И я не боюсь Грегори.
– А должен. И я слышал, что Люциан и Габриель настоящие немертвые.
Джулиан взорвался смехом.
– Кто тебе такое сказал?
– Я слышал, как об этом говорили двое мужчин. Они сказали, что никто не может прожить так долго, как они, охотясь и убивая, и не обернуться.
– Люди находятся в состоянии войны, в которой гибнет и наш народ. Даже наш Принц погиб. Вампиры повсюду. Кто-либо кого-либо убивает. Я не думаю, что нам следует волноваться насчет Габриеля и Люциана. Будь они настоящими вампирами, мы все давно были бы мертвы. Никто, даже Грегори, не смог бы устоять против них в битве, – защищаясь, произнес Джулиан. – Они настолько могущественны, что никому не удастся уничтожить их. Они всегда были верны Принцу. Всегда.
– Наш Принц мертв. Им нет никакой необходимости хранить верность Михаилу, как к его наследнику, – очевидно, цитировал взрослых Димитрий.
Джулиан раздраженно покачал головой и продолжил путь вперед, на этот раз в полном молчании. Он потихоньку двигался через густую растительность, пока в поле зрения не показался дом. Вдалеке завыл волк, чей вой прозвучал одиноко. Ему ответил второй, затем третий – оба раздались намного ближе. Джулиан и Димитрий изменили форму. Им не хотелось пропустить появление двух легендарных фигур. Люциан и Габриель были величайшими охотниками на вампиров за всю историю их расы. Так же было известно, что никто не может противостоять им. Вести о том, что они в одиночку уничтожили целую армию в ночь перед приходом сюда, долетела задолго до их прибытия. Никто не знал точное количество их жертв за несколько прошедших веков, но что оно было огромным, никто не сомневался.
Джулиан принял облик небольшого сурка, пробираясь поближе к дому. Но зрение сделал таким же острым, как у совы, когда достиг крыльца. Где он и услышал их. Четыре голоса что-то тихо бормочущих внутри дома. Несмотря на свою молодость, Джулиан уже обладал необычайным слухом истинного карпатца. Он использовал его, чтобы не пропустить ни одного слова. Четыре великих карпатца собрались живьем в этом доме, и он не желал пропустить это событие. Он едва осознавал, что Димитрий присоединился к нему.
– У тебя нет выбора, Михаил, – сказал тихий голос. Этот голос был неподражаем, чистейшим бархатом, но, тем не менее, нежной командой. – Ты должен принять мантию власти. Это тебе диктует кровь. Твой отец предвидел свою смерть и его указания были ясны. Ты должен стать лидером. Грегори будет помогать тебе, а мы будем выполнять работу, которую поручил нам твой отец. Но мантия власти не принадлежит нашей семье. Она твоя.
– Ты – древний, Люциан. Один из вас должен управлять нашим народом. Нас так мало, наши женщины потеряны для нас, наши дети умерли. Без женщин, что наши мужчины должны делать? – Джулиан узнал голос Михаила. – У них нет выбора, кроме как искать рассвет или становиться немертвыми. Господь знает, как много из них выбрали этот путь. А я еще не обрел мудрости, чтобы руководить нашим народом в такое трудное время.
– У тебя кровь Принца и власть, и, что важнее всего, наши люди верят в тебя. Они боятся нас, нашей власти и знаний – всего того, что мы несем, – голос Люциана был прекрасным, убедительным. Джулиан влюбился в звук этого голоса и готов был слушать его вечно. Неудивительно, что взрослые боятся его власти. Даже Джулиан, в свои юные годы, осознал, какое это оружие. А ведь Люциан просто разговаривал. Что будет, если он начнет отдавать команды всем тем, кто окружает его? Кто сможет сопротивляться этому голосу?
– Мы клянемся тебе в верности, Михаил, точно также как и твоему отцу, и мы предоставим тебе все знания, которые сможем, чтобы помочь тебе в твоем трудном задании. Грегори, мы знаем тебя как великого охотника. Твоя связь с Михаилом достаточно сильна, чтобы провести тебя через эти смутные годы? – голос Люциана, несмотря на свою мягкость, требовал правдивого ответа.
Джулиан задержал дыхание. Грегори был кровным родственником Габриеля и Люциана. Темным. Тем, чья семья всегда служила защитниками их расы, тем, кто нес возмездие немертвым. Грегори мог не отвечать и был бы прав. Казалось невероятным, что его принуждают к ответу, который он и дал.
– Так долго, как Михаил будет жив, я буду служить ему, обеспечивая безопасность как его, так и его семьи.
– Ты будешь служить нашему народу, Михаил, а наш брат будет служить тебе, как мы служили твоему отцу. Это правильно. Габриель и я будем продолжать сражаться, противостоя засилью немертвых как среди людей, так и среди нашего народа.
– Их так много, – заметил Михаил.
– Да, так и есть, слишком много смертей, слишком много сражений, и наши женщины, бывшие для нас всем, также истреблены. Мужчинам нужна надежда на Будущее, Михаил. Ты должен найти способ обеспечить их ею, или у них не будет причин держаться дальше, когда темнота охватит их. Нам нужны женщины, чтобы обеспечить наших мужчин Спутницами жизни. Наши женщины – свет в нашей тьме. Наши мужчины – хищники, темные, опасные охотники, с каждым прошедшим веком становящиеся все опаснее. К сожалению, если мы не сможем найти Спутниц жизни, то все из карпатцев превратимся в вампиров, и наша раса вымрет, так как мужчины откажутся от своих душ. Начнутся такие разрушения, которые невозможно даже представить. Твоя миссия – предотвратить все это, Михаил, и она является наиважнейшей.
– Как и ваша, – тихо проговорил Михаил. – Забрать так много жизней и остаться одними из нас – нелегкая задача. Наши люди в долгу перед вами.
Джулиан, в теле сурка, отполз назад в кусты, не желая быть пойманным древними. Позади него послышался шорох, и он обернулся. Там в полнейшей тишине стояли двое высоких мужчин. Их глаза были темными и пустыми, их лица – словно высеченными из камня. Туман вокруг него, казалось, спустился с самого неба, поразив его и Димитрия до самого основания. Джулиан с трудом отдышался, изумленно глядя на все это. Чуть впереди обоих мальчишек материализовался Грегори, словно защищая их. Когда Джулиан поднял голову, чтобы оглядеться, то мистические охотники ушли, словно их никогда и не было, и мальчики остались лицом к лицу с Грегори.