– Наверное, я патриот, – довольно вздохнул Джей, перекладывая еще один искусно позаимствованный пухлый кошель в битком набитый потайной карман плаща цвета охры. – Обожаю прогулки по Лоуленду в любую погоду.
В глубине капюшона изумрудно-зеленого плаща Рика сверкнула ответная ухмылка. Принц смахнул рукой в тонкой кожаной перчатке несколько капель дождя со своего острого носа, обладающего гениальной способностью чуять аромат свежей сплетни за несколько сотен миров.
Осень в Лоуленде выдалась нынче на редкость дождливая, и кое-кто из любителей ясных деньков уже начал ворчать на магов-синоптиков и грозить жалобами в высшие инстанции. Но творцы непогоды лишь важно задирали носы и отмахивались от досужих жалобщиков, мотивируя необходимость частых дождей государственным заказом и сухим летом.
Впрочем, принцам нынешняя гроза была только на руку. Она помогла их высочествам улизнуть из замка тайком от юной принцессы Мирабэль, хвостиком таскавшейся за братьями – единственными родственниками, оставшимися в Лоуленде в этот сезон, не считая короля Лимбера, вынужденного пребывать в Мире Узла почти неотлучно, невзирая на личные пристрастия. Такова тяжкая доля королей!
Но дядя Лимбер, с точки зрения проказливой Мирабэль, совершенно не подходил на роль компаньона. Во-первых, он практически все время был занят, во-вторых, вместо того, чтобы развлекаться самому, он по долгу своей службы был просто обязан мешать самым интересным играм других (вроде катания на люстре в тронном зале), а в-третьих, если уж Лимбер был свободен, то предпочитал коротать время не за баловством с Бэль, а в обществе взрослых тётенек.
Со своими сверстницами, девочками приличного воспитания, происхождения и положения, чья компания навязывалась юной принцессе упрямым Нрэном, эльфиечка, отличавшаяся не меньшим упрямством, чем неумолимый старший брат, проводить досуг категорически не желала. Какое удовольствие можно получить от болтовни о вышивке, обновках, побрякушках и перспективах замужества? Мирабэль, обожавшая игры в пиратов, разбойников и эльфийских воительниц, совершенно не понимала и отказывалась понимать подобную чушь.
Так и случилось, что, не считая дворовой ребятни, вроде конюхов и служек, с которыми приятельствовать не полагалось, но очень хотелось, единственными друзьями юной принцессы были старшие родственники, а поскольку дома они бывали чрезвычайно редко, то соскучившаяся Бэль старалась проводить как можно больше времени в их обществе. Не то чтобы принцы не любили сестренку, но их взрослые развлечения очень часто не предусматривали наличие несовершеннолетней любопытной свидетельницы, привыкшей с ревом доказывать свое право на пребывание в круге родных.
Разразившаяся гроза с хлестким ливнем заставила Бэль пересмотреть планы на прогулку в Садах Всех Миров и загнала ее в библиотеку на поиски еще не читанных сказок или стихов. А братья, вероломно воспользовавшись тем, что сестрица увлеченно лазает среди книг в обществе Хранителя Королевской библиотеки Оскара Хоу, потихоньку смылись из замка, пока Бэль не вздумала пуститься на их поиски. Искать юная принцесса благодаря тренировкам учителя магии лорда Эдмона и зачаткам эльфийских талантов навострилась почти так же хорошо, как и прятаться.
Решив, что непогодой принцев не запугать, гроза поумерила свой пыл, чтобы сохранить запасы воды на всю ночь, и ливень перешел в мелкий дождик, изредка вспоминавший о своем мощном начале и одаривающий путников несколькими сотнями особенно крупных капель. В свете зажигающихся с наступлением сумерек магических фонарей на брусчатке мостовой блестели лужи, отличавшиеся изрядной шириной, но не глубиной. Большая часть воды отправлялась в отлично налаженную систему стоков.
Обычной вечерней толпы на улицах не наблюдалось. Принцам встречались только редкие экипажи, всадники, да прохожие в плащах, под зонтами или магическими пологами. Похоже, многие лоулендцы решили посидеть этим вечером дома, понадеявшись на то, что следующий день выдастся менее дождливым. Но истинное мастерство любит вызов и трудности. Работать в плотной толпе сможет и самый захудалый вор. А вот обчистить одинокого прохожего так, чтобы тот ничего не почувствовал, способен только настоящий профессионал, можно сказать, истинный гений воровства. Бог Воров с энтузиазмом принялся за дело, решив размять руки и попутно подзаработать на вечерние развлечения для себя и брата.
Заполнив добычей еще пяток потайных карманов плаща, Джей приостановил свою кипучую творческую деятельность, вознамерившись переключиться на что-нибудь не менее приятное и интересное. Как всегда моментально уловив настроение друга, Рик притормозил на перекрестке Радужной улицы и улицы Ирисов.
– Куда дальше? – поинтересовался Рикардо, азартно сверкнув хитрыми зелеными глазами. Несколько прядей его ослепительно рыжих волос выбилось из-под капюшона и пламенело в свете фонарей.
– Сейчас узнаем, – беспечно заявил брат и извлек на свет, вернее, вечерний сумрак маленькую заманчиво посверкивающую монетку. – Если выпадет корона – направо, а если папин профиль, то налево!
– Спросим совета у Сил Случая, – улыбнулся принц, комментируя действия брата и заранее одобряя любой вариант. На Радужной располагался милый ресторанчик 'Соседка', а на улице Ирисов гостеприимно распахивала двери 'Лапочка', чью кухню Рик ценил не столь высоко, как у 'Соседки', зато обожал Джей.
Ловко поймав на ладонь подкинутую монету и прихлопнув ее другой рукой, Джей огласил результат:
– Корона – нам на Радужную!
Друзья свернули на правую улицу, чьи фонари, оправдывая название, переливались яркими радужными красками, радующими глаз в сумрачный вечерок.
Рик скользил взглядом по знакомым вывескам, с привычной точностью Бога Информации и Коммерции цепко отмечая малейшие изменения и нововведения. Никогда не знаешь, какая информация может понадобиться тебе в следующий момент, поэтому лучше знать чересчур много, нежели не знать чего-то, – давно уже решил для себя рыжий маг. Поэтому принц весьма удивился возникшей слева от него вывеске, ранее не виданной на Радужной улице, представлявшей собой пестрое скопление разномастных магазинчиков и лавок, где продавалось все, что могло быть продано и даже, если хорошенько поискать, то, чего продавать ни в коем случае нельзя.
– Хм, глянь, что-то новенькое? – удивленно бросил Рик, разглядывая аккуратную вывеску, исполненную в высоком шрифте в яркой россыпи магических светлячков, усеивающих буквы.
Джей охотно обернулся на тычок брата и, удивленно приподняв брови, процедил с мстительным удовлетворением:
– Нет, не новенькое… Вот, оказывается, где теперь она, старая ведьма, обосновалась. Пришел черед свидеться!
– Кто, братец? – заинтересовался рыжий маг, пытаясь разглядеть что-нибудь внутри лавки черед маленькие затененные пыльными бархатными шторками окошки. Если внутри и горел свет, то наружу не просачивалось ни лучика.
– Та самая старая ведьма, что подсунула Бэль шкатулку Себара с дорожкой в Межуровнье, я тебе рассказывал, – коротко пояснил принц, решительно направляясь к двери с латунной ручкой в виде дракончика. Рука бога нырнула под плащ и любовно огладила рукоять кинжала.
Принцы вошли, откинули капюшоны плащей, стряхивая влагу на каменный пол, застеленный невзрачными потертыми ковриками. Влага, не оставив следа, моментально впиталась в половички, сдобренные мелким бытовым заклятьем. По полу, пыльным шкафам, стенам и столикам заметались тени, вспугнутые вечерним визитом богов. В рассеянном свете магических шаров, подвешенных к потолку на тонких медных цепочках, Рик увидел длинный прилавок лавчонки и шкафы, с многочисленными полками, битком набитыми мелкими сувенирами. Чего тут только не было: статуэтки из дерева, металла, камня, стекла, письменные приборы, картины, гобелены, украшения, подсвечники, сами свечи, чайные и кофейные чашки, бокалы и рюмочки, вазы, шкатулки, веера, маленькие книжицы в изящных переплетах, игрушки, оружие, часы, расчески и куча всякой прочей дребедени, назначение которой не поддавалось точному определению.
То ли услышав, то ли почувствовав присутствие посетителей из-за ветхого гобелена, на сей раз изображавшего прекрасную деву, расчесывающую кудри на скамье у фонтана, бесшумно вышла пожилая женщина в темно-синем платье с белым кружевным воротничком.
Рыжий удивленно выгнул бровь. Пухленькая, румяная хозяйка с веселыми, яркими, как полевые васильки глазами и облачком белоснежных волос, словно нимб окружавших голову, вовсе не казалась записной злодейкой ни на первый взгляд бога, ни на второй, более глубокий, проникающий под внешние покровы любых иллюзий. Да, она отнюдь не была той безобидной лавочницей, какой представлялась неопытному взору, скорее уж, судя по уровню ее силы, принц счел бы матушку Рансэни колдуньей, держащей лавку ради забавы или общения с посетителями. И, тем не менее, со зла ли или просто из интереса, женщина едва не стала причиной гибели их сестры. Отбросив все сомнения, Рик зловеще усмехнулся. Час расплаты настал.
– О, какая встреча, лорд! – сложив пухлые ладошки, искренне удивилась хозяйка лавки визиту Джея. – Посетители редко заглядывают к нам дважды.
Матушка Рансэни явно узнала принца, но почему-то не запаниковала.
– Но мне это удалось, – процедил Джей, доставая кинжал и впиваясь в лицо старушки взглядом злым и еще более острым и холодным, чем голубая сталь.
Невольно сделав шаг назад, матушка изумленно распахнула свои васильковые глаза и с искренним удивлением вопросила:
– Я чем-то прогневила вас, лорд?
– Нет, я в восторге от ведьм, пытающихся убить мою сестру, – хмыкнул Джей, медленно наступая на лавочницу. – Теперь ты за все заплатишь, но сначала расскажешь о том, кто надоумил тебя на это дело, старая мерзавка! А если не захочешь говорить, отыщу твоего толстого внучка, и дело пойдет куда веселее! Говори, старуха!
Рик, не мешая брату развлекаться, машинально бросил в хозяйку заклинание столбняка и заклятье правды, чтобы старая колдунья не выдала неприятного сюрприза. Лавочница то ли не смогла, то ли не стала пытаться уклониться от чар, и застыла неподвижно у прилавка. Но языка маг у нее не отнял, и потому матушка Рансэни спросила, по-прежнему исполненная неподдельного изумления, приправленного самой толикой сдержанной опаски:
– Убить вашу сестру? Матушка Рансэни никогда не чинила вреда детям! И уж точно не стала бы я обижать такую очаровательную, светлую, словно звездочка небесная, малышку, как ваша сестрица Бэль. Клянусь Творцом, лорд! Недостойно пользовать силу для таких непотребных злодейств, марающих душу!
– Эй, Джей, а она не врет, – поспешил небрежно вставить Рик, пока разошедшийся брат не потерял над собой контроль. Сам быстро выходивший из себя и вспыхивающий от случайного слова, как костер, который могла залить только кровь обидчика, принц знал эту особенность и за Джеем.
– Я никогда не лгу, лорд! Обман крадет силу честной ведьмы! – с достоинством ответила лавочница. – И не было нужды в ваших заклинаниях!
– Может, она и не знала о ловушке в шкатулке Себара? Даже ты не распознал ее поначалу, – рационально предположил Рикардо.
– Знала или не знала, какая разница, – беспечно пожал плечами Джей, перебросив кинжал из руки в руку. – Она продала ее нам! Бэль могла пострадать от купленной в лавке вещи, значит, хозяйка виновна и должна заплатить кровью.
– Как скажешь, – отступился маг, признавая за братом право на месть и раздумывая над тем, какое заклинание стоит применить, чтобы замести следы, когда Джей закончит с ведьмой. Дождь не даст разгореться хорошему костру без дополнительных чар, следовало изобрести что-нибудь поинтереснее.
– Ловушка в шкатулке? Какая ловушка? – теперь уже не на шутку встревожилась лавочница. Слова принца задели честь ведьмы-торговки, заподозренной в продаже вредоносного товара, смертельного для покупателя.
– Дорожка в Межуровнье для дурочки, что захочет поиграть с птичками на крышке, – почти ласково пояснил Джей, медленно проведя самым кончиком кинжала по наливной щечке колдуньи.
– Вот значит, как Себар хотел поступить с той женщиной, – прошептала поглощенная ужасной мыслью матушка Рансэни, широко раскрыв глаза, не обращая внимания на заклятье, сковавшее ее члены, и не замечая того, что кровь сочится из пореза на щеке. – Бедная девочка! Надеюсь, ваша сестрица не пострадала?
– Она – нет, но я не скажу того же о тебе, – 'великодушно' ответил Джей, тряхнув копной соломенных волос.
– Подождите, ваши высочества! – отбросив внешние правила приличия, взмолилась матушка Рансэни, давая понять, что узнала принцев. – Да, я ведьма, но не желала зла никому из членов королевской семьи Хранителя Мира Узла! Никому и никогда не желала столь лютой смерти, как гибель в Межуровнье! Моя вина лишь в том, что именно здесь вы купили опасную вещь, но эту вину я могу и желаю искупить! Послушайте, лавка моя заколдована таким образом, чтобы ее находили лишь те, кто нуждается…
– Я нуждаюсь, – расплылся в недоброй улыбке Джей, снова приблизив кинжал к лицу старушки и явно намереваясь для начала лишить ее одного из васильковых глаз.
– Нуждается в какой-нибудь вещи из собранных здесь, – мужественно закончила старушка. – Осмотритесь, вы найдете то, зачем пришли сюда! Возьмите и уходите, я не буду требовать платы. Мне очень жаль, что маленькая принцесса едва не погибла из-за шкатулки Себара, пусть предмет, нужный вам, будет моим искуплением. Отыщите его!
– Что же из этого хлама может быть более ценным, чем твоя жалкая жизнь, ведьма? – весело изумился Рик, взмахнув рукой в сторону пыльных шкафов. – Неужто ты полагаешь, что мы, наивные, примем твои слова за чистую монету? Или хочешь выторговать себе несколько лишних минут жизни?
– Что вы теряете, дети Лимбера? Проверьте мои слова! – взмолилась матушка Рансэни, беспокоясь не столько за себя, сколько за тех, кто ей дорог и может стать жертвой мстительных богов, порою чуждых милосердия. – Вспомните, какие знаки вели вас сегодня, что вы ищете, что должны отыскать!!!
– А мы что-то ищем? – удивленно хмыкнул Рикардо, наконец, выбрав подходящие чары для заметания следов – замечательное заклятье 'распыления', которое поглощало жертвы и окружавшую их обстановку с тщательностью кислоты и скоростью гепарда.
– Ищем, – неожиданно согласился Бог Воров, вспомнив что-то, пока неведомое брату. – Что ж, если сюда нас привела рука Сил Случая, ведьма, если мы найдем здесь то, что я хочу, ты спасешь свою жалкую старую шкуру. Рик, воспользуйся своим Чутьем!
– А что мы все-таки разыскиваем? – еще разок полюбопытствовал Бог Сплетен, призывая из глубин своей сути Чутье, основанное на божественном таланте инстинктивно чувствовать местонахождение нужной информации, людей или предметов.
– Просто поищи то, о чем я и Элия говорили этим летом, – заскрытничал Джей.
– Не знал, что у вас с сестрой завелись секреты, – слегка оскорбился и заревновал Рик. Его длинный острый нос почти ощутимо вытянулся, чуя важную сплетню, прошедшую мимо его ушей по какому-то вопиющему, возмутительному недоразумению.
– Если найдешь, я тебе расскажу, – загадочно пообещал брат, пряча кинжал и начиная шарить по полкам, шкатулкам, ларцам, ящичкам, пролистывать книги.
Таинственность Джея только подстегнула желание Рика, превратив его в легкую одержимость. Недоступная информация всегда так действовала на Бога Сплетен. Он чувствовал просто физический зуд, разжигающий его изнутри и требующий немедленного удовлетворения любопытства.
Пока Джей шарил по полкам, Рик, прислушиваясь к подсказке своего Чутья, обвел глазами маленькую лавчонку, битком набитую всяким хламом. Брат задал непростую задачку: не зная, что именно нужно найти, искать сложно. Но бог верил в свои силы и знал: на маленьком расстоянии, его талант способен проделать такой фокус. Осталось только сосредоточиться и понять, куда толкает хозяина инстинкт. Матушка Рансэни, чувствуя, что решается ее судьба, замолчала. Простояв на одном месте несколько минут, словно выполненная в излишне натуралистической манере большая статуя, пополнившая обширную коллекцию статуэток лавочки, Рик неторопливо сдвинулся с места и направился к столику у прилавка, с такой грудой наваленных на него вещиц, что круглая столешница едва угадывалась. Бог нашел нужную точку, теперь оставалось только поиграть в 'огонь и лед'. Принц взял в руки подсвечник-фламинго и небрежно отбросил его в сторону – лед, пара записных книжечек в кожаных переплетах тоже полетели на пол, вслед за ними упало малахитовое пресс-папье в виде крокодила. Пузатый пузырек с пахучей вязкой жидкостью присоединился ко все увеличивающейся горке хлама. Туда же отправились бусы из витаря, промокашка и маникюрные ножницы. Все лед, все не то! Но нужный предмет был все ближе. Руки Рика начало слабо покалывать и по мере того, как уменьшалась груда на столике, их жгло все сильнее и сильнее, так, словно принц раскапывал древний артефакт, а не ворох пустых безделиц. Прекратив собственные поиски, Джей присоединился к брату, деятельность которого приобрела лихорадочный характер.
– Где-то здесь, оно где-то здесь! – приговаривал Рик, все быстрее и быстрее перебирая и отбрасывая вещицы со стола. – Где же огонь?
И вот в руках принца оказалась маленькая, чуть больше ладони в длину, простая шкатулка из темного дерева с красновато-золотистыми прожилками, испускающая легкий аромат хвои. Бог тихо ойкнул, ощущая жар, охвативший ладони. Но опалив его магической силой, волшебный жар тут же угас, превратившись в едва уловимое тепло. Нетерпеливо подцепив крышку, Рик откинул ее. Шкатулка оказалась пуста.
– Ничего не понимаю, – возмущенно удивился рыжий бог. – Я же чувствую, что нашел, то, что искал. Но она пустая!
– Или все-таки нет… – прищурившись, пробормотал Джей и, протянув пальцы, взял что-то, невидимое брату, со дна шкатулки. В руке принца оказалась пара костяных пластинок размером с ладонь. Бог Воров восхищенно присвистнул, в его голубых глазах зажегся азартный огонь.
– Мы искали именно их? Что это? Какие-то странные картинки? Но какой в них толк? – удивился Рикардо, разглядывая две одинаковые пластинки, изображавшие странные символы: три стоящие ребром шестигранные костяшки и шутовской колпак с тремя бубенцами в виде бутонов розы.
– Кажется их. Клянусь демонами, знакомый стиль безумца Либастьяна, – азартно прошептал Джей и перевернул пластинки.
Теперь присвист вырвался из уст Рика. А Бог Воров испустил приглушенный ликующий клич. То, что видели братья прежде, было лишь изнанкой, а на обороте пластин в рамке из уже знакомого узора в виде костяшек, роз и шутовских колпаков красовались мастерски выполненные изображения двух мужчин. Время не стерло яркие краски. Казалось, портреты сами в упор смотрят на богов, вот-вот разомкнут уста и заговорят. Под первым – худощавым, голубоглазым блондином, одетым в голубое и охристое, – вилась подпись: Туз Лжи и Авантюр. Веселая жестокая усмешка, острый нос мужчины и тонкие пальцы правой руки, лежащие на рукояти кинжала, вполне соответствовали этому именованию. В левой руке блондин держал колоду карт, а на поясе маячило нечто явно походящее на кольцо с набором отмычек. Под вторым мужчиной – ярко-рыжим востроносым типом с зелеными хитрющими лисьими глазами, разодетым в зелень и золото, наличествовала надпись – Всадник-Торговец. Хитрец подкидывал на руке кошелек. Оба эти изображения мог запросто узнать любой, хотя бы вскользь знакомый с семьей короля Лоуленда.
– И ты тоже влип, брат, – пошептал Джей, расплываясь в довольной улыбке при взгляде на изображение Всадника-Торговца. Принца согрела мысль о том, что друга приобщили к пророчествам. Входить в историю лишь в обществе угрюмого воителя Нрэна казалось проказливому Богу Воров весьма прискорбным.
– Влип? Во что? – недоуменно переспросил Рик, но сунув нос в картинки забыл о своем вопросе. – Ты только погляди, это же ты и я, – недоверчиво помотал головой рыжий и невольно поморщился от резкой боли, неожиданно пронзившей висок.
– Ага, – радостно подтвердил вор.
– Мы явились сюда в поиске собственных портретов руки картежника Либастьяна? Что-то не припомню, чтобы я этому безумному типу позировал, – уточнил Бог Магии, изо всех сил старающийся разгадать шараду: почему они с братом нарисованы на старинных пластинках со столь странными надписями. Но ничего не получалось, к тому же нежданно нагрянувшая головная боль затухала очень медленно и неохотно. Но загадки загадками и боль болью, а возмутиться Рик все-таки сумел:
– И за какие такие заслуги ты целый Туз, а я только Всадник?
– А Джокеры знают, – пожал плечами Джей и, словно только что вновь вспомнив о существовании пленницы, обратился к матушке Рансэни. – Откуда у тебя эта шкатулка, ведьма?
Старушка, внимательно наблюдавшая за богами и успевшая понять, что они нашли то самое 'нечто', которое искали, а значит, смертельная угроза может пройти стороной, только вздохнула:
– Сожалею, ваши высочества, но знаю я маловато. Признаться, до сих пор считала, что ларчик пуст. Наверное, он из вещей-хранителей, что не каждому показывают свое содержимое. Ларец в последней поездке купил мой агент на аукционе в Сиратоне соединенным лотом вместе с зажигалкой, десятком вышитых платков и часами. Его заинтересовали именно часы с гравировкой, поэтому пришлось заплатить и за остальные предметы. Но откуда эти вещи поступили на Сиратонский помост, я не знаю.
Джей недоверчиво фыркнул, снова начиная прикидывать, а не освежит ли пара-другая порезов память склерозной старушенции. Но вмешался Рик, поневоле вставая на сторону бедной запуганной лавочницы:
– Она права, братец, Сиратон – один из немногих легальных аукционов, балансирующих на грани закона. Предметы, поступившие туда, не проходят тщательной проверки через Каталоги Сокровищ, и покупателям не сообщается об их прежних владельцах ничего, даже названия мира. Но зато там можно встретить по-настоящему ценные вещи за ничтожную цену. Мелиор от Сиратона в восторге. Аукцион в этом мире – одно из немногих событий, способных заставить его оторвать высокородную задницу от кресла. Если не присутствует сам, то посылает агентов.
– Хорошо, – остыл принц. – Значит, расспросим брата.
Бережно опустив пластинки в ларчик, теперь они, даже пребывая на дне хранилища, оставались видимыми и Рику, Джей захлопнул крышку и торопливо бросил, направляясь к двери:
– Нам нужно срочно поговорить с Элией.
Рыжий маг согласился, догадываясь, что разговор с сестрой приоткроет завесу тайны над картинками, и устремился вслед за братом.
– Ваши высочества! – жалобно воззвала к богам забытая матушка Рансэни.
– Живи, старуха, – великодушно разрешил принц Джей, а Рик прищелкнул пальцами, мимоходом развеивая путы заклинаний, крепко держащих лавочницу.
Хлопнула дверь, всегда закрывавшаяся мягко, в последний раз звякнули вазочки на полках, качнулся гобелен с красавицей, расчесывающей кудри, заплясали и успокоились тени. Пожилая ведьма осталась одна.
Сделав пару шагов, матушка тяжело рухнула на стул и испустила вздох, исполненный облегчения. Только теперь, когда опасность осталась позади, мужество, позволившее ей вести диалог с богами, покинуло женщину. Колдунью Рансэни начала бить дрожь. Не слушались руки, которыми она пыталась расстегнуть кружевной воротник, сдавливающий шею, ватная слабость связала ноги. Лавочница прекрасно понимала, что сегодня ей чудом удалось избежать встречи со Служителем Смерти. Мстительность и жестокость богов Лоуленда были известны в мирах не меньше, чем их могущество и яркие таланты. Возможно, Рансэни спасло только то, что она держала лавку в столице Лоуленда, а в Мире Узла принцы вели себя несколько более сдержанно, чем обычно. И к какой бы тайне не обнаружили сегодня ключ боги, пожилая ведьма не собиралась совать в ее скважину свой нос. Ведьмам, рассчитывающим на спокойный сон и желающим понянчить праправнуков, лучше не знать о деяниях шальных богов. Матушка еще раз вздохнула, нагнулась и пошарила на нижней полке шкафчика, где у нее был припрятан кувшинчик с крепкой душистой настойкой для успокоения нервов. Колдунья все еще помнила, что в ее лавку приходили боги, угрожали и что-то нашли, но что именно – как раз это начало быстро стираться из памяти.
Пока боги вели обыск в лавке, окончательно стемнело, но по-прежнему накрапывал дождь, и принцы натянули капюшоны. Ларчик Джей спрятал где-то в необозримых глубинах своего плаща так ловко, что не осталось внешних признаков его местонахождения. Боги быстро зашагали по улице, перебрасываясь на ходу словами.
– Элии сейчас нет в замке, я пробовал связаться с ней дня четыре назад, но заклятье вызова блокируется, – с сожалением констатировал Рик.
– Отдыхает где-нибудь и не желает, чтобы ее беспокоили, – беспечно предположил Джей. – Кажется, она говорила, что собирается поразвлечься. Придется потрясти ее пажей. Дело срочное.
– Потрясем, – согласился рыжий, готовя заклятье правдивости, но надеясь, что удастся обойтись без магии. Элия не одобряла выбивание информации из своих слуг при помощи заклинаний и ментального воздействия. Недовольство богини могло сильно затруднить предстоящий диалог.
Телепортировавшись сразу к покоям любимой сестры, принцы позвонили в дверь. Мелодия звонка 'Расставанье' подсказала богам, что принцесса Элия по-прежнему отсутствует. Но паж Лиам – один из последних любимчиков богини, разодетый в темный бархат и кружева – моментально распахнул дверь с вежливой улыбкой на пухлых губках. При виде принцев, не раз врывавшихся к принцессе Элии с такой скоростью, что сшибали паренька с ног, улыбка разом утратила сердечность, а фиолетовый взгляд стал строг, даже кончики длинных ресниц заострились, как пики. Но официальный поклон и речь мальчика были безукоризненно любезны:
– Прекрасный вечер, ваши высочества. Принц Джей, принц Рикардо. Ее высочество принцесса Элия в настоящее время отсутствует, и о времени ее возвращения мне неизвестно. Если вы желаете оставить устное, письменное или магическое послание для госпожи, я с удовольствием приму его и передам ее высочеству по возвращении.
– Нет, никаких посланий. Нам нужно знать, где находится сестра, – грубо оборвал пажа Джей и подкинул на ладони кошель, намекая на то, что разумное сотрудничество будет щедро отплачено.
Но Лиам гордо вскинул голову, золотистые волосы мальчика соблазнительно рассыпались по плечам, заставив Рика еще раз оценить вкус сестры и посочувствовать тщетным потугам Энтиора, пытавшегося уже не раз перекупить раба для своего удовольствия. Скромно притушив сердитый огонек в своих редкостно-фиолетовых очах, неподкупный парнишка строго ответил:
– Если моя госпожа не поставила вас в известность о месте своего пребывания, ваши высочества, то почему я, рискуя вызвать недовольство хозяйки, должен открыть вам секрет?
– Наверное, потому, – ответил Джей, раздосадованный тем, что испытанный прием – взятка – не подействовал, – что если ты этого не сделаешь, я отрежу твой дерзкий розовый язычок и заставлю его съесть. Тогда, малыш, ты сможешь совершенствоваться в искусстве молчания поневоле.
Бог Воров извлек из ножен любимый кинжал и принялся любовно оглядывать оружие, словно прикидывая, как лучше приступить к пыткам паренька.
– Принц Джей сегодня не в настроении, – привалившись к дверному косяку, по-дружески намекнул Рик, подмигнув пажу. – Его клинок уже отведал крови одной ведьмы. Так что не советую его сердить. Элия не любит увечных мальчиков, а вот принц Энтиор просто обожает, особенно немых. Кричать ты сможешь, а вот рассказать о том, почему кричишь, – нет.
Лиам нервно дернулся, сглотнул, словно проверяя, на месте ли еще его язык, глянул в холодные голубые глаза бога, поигрывающего кинжалом, перевел взгляд на 'сочувствующего' принца Рика и осознал, что помощи ждать неоткуда. Румянец стыда залил щечки мальчика, и он раскололся:
– Ее высочество на Олонезе в Измиане.
– Спасибо, малыш, – поблагодарил Рик запуганного пажа за информацию и милостиво похлопал его по покрытой нежным пушком персиковой щечке.
Джей только хмыкнул и спрятал кинжал, резко развернувшись на высоких каблуках. Получив сведения, боги перестали замечать мальчишку. Он снова стал для них тем, кем и был всегда: маленьким ничтожеством, с которым ради достижения своих целей можно сотворить все, что угодно: подкупить, запугать, запытать или просто убить. Именно сознание собственной незначительности, прочитанное при взгляде на принцев, заставило Лиама сказать правду. Неглупый мальчик знал, его жизнь для богов меньше, чем ничто, и даже любимая госпожа не будет тщательно искать неожиданно исчезнувшего пажа. Если не смог уцелеть – сам виноват. Слабость она простить могла, но глупцы раздражали богиню Элию.
– Значит, отправляемся на Олонез? – уточнил Рик, заодно прощупывая, насколько срочная и важная тайна связывает Джея и Элию, требует ли она немедленного вмешательства в жизнь сестры.
Конечно, развеселый Олонез – одна из любимых вотчин богини – не укромный Лельтис, населенный детьми природы, и не безлюдный диковатый Эйт, но если принцесса не приглашала братьев присоединиться к ее забавам, нежданным гостям могло и не поздоровиться.
– Да, – подтвердил Джей. – Я знаю дорогу в Измиан.
– Веди, – великодушно разрешил Рик.
Джей ухватил брата за рукав и телепортировался из замка. Убедившись в том, что братья госпожи исчезли, Лиам с силой захлопнул тяжелую дверь в апартаменты принцессы Элии, запер ее на засов изнутри и, одиноко скорчившись на коврике за ней, разрыдался, размазывая слезы по щекам. Обида и унижение душили мальчонку, тем более, что не было никакой возможности отплатить обидчикам.
О веселый, гостеприимный, свободолюбивый, вольный, легкомысленный Олонез! Беспечный мир, распахивающий свои врата каждому, кто желал поразвлечься и не был обременен комплексами морали! Ученые, художники, поэты, лучшие мастера и торговцы стекались в Олонез, чтобы навсегда оставить там частичку своего сердца. Мир процветал и богател под покровительством Сил из Двунадесяти и Одной. Поговаривали, что особое расположение оказывают ему Силы Невмешательства и Силы Эроса. Первые благоволили терпимости Олонеза ко всем и каждому и отсутствию предрассудков, вторые – его фривольным развлечениям, отличающимся дивным многообразием, способным удовлетворить любую самую извращенную и богатую фантазию. Какой только публики не встречались на Олонезе – в мире праздника, маскарадов, розыгрышей, полном кипучей, радостной энергии! Туда отправлялась богиня Элия, когда желала погрузиться в пучину развлечений. Владения принцессы включали загородный дом в провинции и городской особняк в столице Олонеза – Измиане.
Принцы Лоуленда перенеслись на широкую городскую улицу, запруженную хохочущим народом с факелами в руках, пылающими сотней оттенков красного, оранжевого, зеленого, желтого и даже синего. Гроздья магических огней расцвечивали воздух. Пестрые, переливающиеся одеяния публики были подстать разноцветным факелам. Казалось, лоулендцы угодили в море пламени. В Измиане отмечался День Костров. Звучала музыка, звенели колокольчики и били бубны. Со всех концов улицы доносилось сразу пять мотивов разных песен. Весело горланящие, смеющиеся жители и гости Олонеза танцевали вокруг огромных костров, пили вино и уплетали еду, приготовленную тут же на обыкновенном огне, а в самом пламени и рядом с ним плясали огненные человекоподобные элементали, саламандры, фениксы, духи огня, боги и маги-огнепоклонники. В Измиане сейчас было столько свободной магии, что у Рика даже начали электризоваться волосы и защипало щеки. Или это его кто-то ущипнул?
– А где в Измиане живет Элия? – крикнул на ухо брату Рик, уворачиваясь от парочки настойчивых и почти голых дам с ярко-розовыми факелами. Немногочисленная одежда и просторные участки обнаженных тел красавиц были разукрашены в тот же ослепительно розовый цвет поросячьей радости.
– Понятия не имею, последний раз я был здесь лет семьдесят назад с подружкой на Карнавале Трусиков, – честно и очень громко, в отместку рыжему магу, признался слегка оглохший Джей, мимоходом пощупав особенно привлекательную грудь. – Будем искать!
– Здесь столько народу, что заклятье поиска быстро не настроишь, – покачал головой Рик, досадливо стирая со щеки люминесцентно-розовую помаду.
– Тогда спросим! – предложил Джей и, снова схватив брата за руку, пока веселый поток не разлучил их, свернул на боковую, более узкую улицу, где День Костров не отмечался столь интенсивно исключительно по причине тесноты и невозможности запалить хороший огонек.
Выбравшись из толпы, боги пошли быстрее, оглядываясь по сторонам в поисках внушающего доверия относительно трезвого субъекта, к которому можно было бы обратиться с животрепещущим вопросом о вероятном местонахождении богини Элии.
– Минутку, отважные кавалеры! Потратьте грошик, и тайны будущего раскроются перед вами! – воззвал к богам появившийся из какой-то подворотни тип в плаще из темного пламени и высоком цилиндре. Худой и еще очень молодой мужчина с бездонными глазами брошенного щенка сдернул с длинных, довольно сальных волос свой цилиндр и поклонился принцам.
– Ну давай, – принцы, всегда бывшие любопытны сверх всякой меры, приостановились и выжидательно уставились на гадателя.
– Сейчас моя волшебная колода отдернет завесу грядущего! – предрек парень и жестом фокусника извлек из воздуха пухлую колоду карт.
– Оп! – торжественно заявил предсказатель, и большой палец его руки, которому полагалось снять первую карту, перевернул всю колоду разом, карты пестрым веером разлетелись по мостовой. Взмахнув плащом, словно птица крыльями, незадачливый гадальщик кинулся ловить их и рассовывать по карманам. Принцы начали исподтишка ухмыляться.
– Вот незадача, придется воспользоваться другой колодой, – признался парень.
Засунув руку в плащ, он извлек еще одну колоду, поменьше и театрально раскинул руки, намереваясь перемешать карты, произведя заодно впечатление на публику своей ловкостью. Веер снова разлетелся по мостовой.
– Парень, какой лесоруб учил тебя тасовать? – не выдержав, бурно возмутился столь грубому обращению со святыней любого картежника Джей под гомерический хохот Рика.
– Я хороший гадатель, кавалеры, – гордо заявил красный от стыда предсказатель, выпрямившись во весь рост. – Мои расклады никогда не лгут! Но вам я не могу открыть будущего. Карты или не могут говорить сегодня или не желают!
Молодой гадальщик беспомощно развел руки и печально покосился на кошелек, висящий на поясе Бога Торговцев.
Принц усмехнулся и извлек из кошеля монету. Подкидывая ее на ладони не в пример ловчее стоявшего перед ним тасователя колоды, Рик предложил:
– Если уж карты сегодня не в настроении, то, быть может, ты сам сделаешь маленькое предсказание, воспользовавшись не талантом провидца, а памятью.
– Что угодно кавалерам? – в гадателе вновь ожила надежда заработать, и он выжидательно уставился в лицо принца.
– Нам нужно знать, где живет самая прекрасная леди Измиана и всего Олонеза, – просветил парня рыжий бог, твердо уверенный, что в любом из миров его сестра будет считаться таковой.
– Именно леди? – уточнил предсказатель, прикидывая, что именно хотят от него мужчины. Если они жаждали развлечений и искали бордель, то почему спрашивали только об одной даме и называли ее леди? Или кавалеры просто осматривали местные достопримечательности? Гадальщик начал склонятся ко второй версии.
– Точно, – подтвердил Джей.
– Вы разыскиваете особняк леди Эллиен? – осторожно предположил гадальщик, опасаясь снова попасть впросак.
– Угадал, – согласился Рик, услыхав одно из имен сестры. – Укажешь дорогу?
– Это самое меньшее, что я могу для вас сделать, кавалеры, сожалея о том, что мои маленькие друзья не желают сегодня работать, – признал юноша и дал на удивление четкие для своей профессии указания: – Вам нужно снова вернуться на улицу Искр, подняться вверх, до ее пересечения с проспектом Роз. Особняк леди Эллиен седьмой по счету.
Рикардо метнул гадальщику честно заработанную монетку. Тот проворно, доказывая, что не является полным растяпой, каким выглядел, рассыпая по мостовой карты, поймал ее и быстро спрятал за поле цилиндра.
– Удачи вам, кавалеры! – пожелал вслед щедрым мужчинам юноша, отвешивая короткий поклон.
– Тебе того же, – небрежно бросил благословение Бог Воров. – Больше не разбрасывайся картами!
Вынырнув из тихого переулка на улицу Искр, боги снова оказались в кипящем котле сумасшедшего веселья, так и норовящего вовлечь их в свою круговерть. Если б не ларчик под плащом Джея, принцы охотно сдались бы на милость праздника и присоединились к гомонящей толпе. Оба бога любили шумные, яркие развлечения. Но на сей раз что-то, близкое к чувству долга заставило их, следуя инструкциям гадальщика, пренебречь общим весельем и отправиться на розыски дома Элии.
– Интересно, это он такой растяпа или наше будущее столь непредсказуемо? – вслух, не опасаясь, что таком гаме их могут подслушать, задался вопросом Рик, подныривая под раскинутые в приглашающем объятии руки какого-то веселого гиганта.
– Не знаю, братец. Мне как-то пытались полностью предсказать судьбу в Храме на верхнем Уровне, но не смогли расшифровать ее узора, – вспомнил Джей, спасая край своего плаща от трех шкодливых мальцов, разрисованных от кончиков острых ушей до мохнатых пяток, что пытались подпалить материю. – Потом-то я иногда из любопытства забредал к нашим провидцам. На несколько лун они видели и даже кое-что угадывали, но не дальше. И, что любопытно, год от года они прозревают все меньше. Вот и гадай, то ли с провидцами что не так, то ли со мной?
– Может, это и к лучшему, что мы столь непредсказуемы? Вот Нрэн, тот вообще пророчества люто ненавидит. Знать бы еще, почему. Что ему такого наворожили, что он так и норовит каждому попавшемуся под руку гадателю шею свернуть? – задумался рыжий сплетник.
– Наверное, Элию, – не без зависти процедил Джей и махнул рукой на объемную вывеску, распространяющую одуряющий розовый аромат и мерцающую во мраке не только красными буквами, но и изображением цветка. Видимо, символьное обозначение использовалось в Олонезе для неграмотных или неспособных к чтению от природы созданий. Для чего было вывеску ароматизировать, вор не знал, но предположил, что таким образом олонезцы заботятся о существах, лишенных зрения.
– Не исключено, – согласился Рикардо, сворачивая вслед за братом на улицу Роз, где, по словам гадателя, проживала сестра.