Ольга Болдырева
ДОЛЯ ОТЦОВСКАЯ
Автор выражает благодарность MaayaOta и Тери.
«Дети — цветы жизни», — сказал классик.
ПРОЛОГ
Хорошо ли быть вдовствующим герцогом? Мой добрый друг и сосед, герцог Варэл Дикк, ответил бы, наверное, что очень неплохо. Два его сына давно выросли — один женат, ждет первенца, второй уехал покорять столицу. Сам же герцог развлекается, устраивая пиры и навещая баронесс, соседствующих с ним. А вот я, подумав, сказал бы что-то вроде: «Не скучно».
Уж казалось бы, что еще надо? Герцогство процветает. Алив Пресветлая милостью не обходит. Разбойного люда никто не видел давно. Урожай в деревнях богатый, подданные сыты, хорошо одеты и хозяина своего обожают. Замок прекрасный, денег куры не клюют. Молодой император — мой крестник — не раз ставил меня в пример другим землевладельцам. Да я вроде и не стар еще, и на охоту выехать могу, и пофехтовать на заднем дворе с молодыми гвардейцами, да так, что запросто разделаю их под орех.
И чего не хватает? А необходимо мне, господа, спокойствие. Вот уже мага из столицы выписал, дабы настоями своими подлечил он нервы, и не только мои, но и слуг, которые уже на стены лезут и скоро начнут по сводчатым потолкам бегать.
А дело в том, что подрастает у меня доченька. Красавица, умница, но характер у нее… В прабабку пошла. А та была самой настоящей ведьмой. И если простительно будет так высказаться о своем чаде, то стервозность у нее в крови.
Мать ее была самой что ни на есть настоящей эльфийкой. Да не простой, а сестрой лучезарного князя. Да вот беда, умерла после родов. А доченька моя внешностью вся в нее. И пусть эльфийской крови в ней лишь половина, не сойти мне с этого места, если она не даст фору любой перворожденной красавице на сто очков вперед. Но кто же знал, что наследственность, будь она трижды неладна, проявится в таком сочетании качеств, плюс магия — темная от прабабки, светлая от матери, да от меня чуть-чуть способностей… И когда это все на совершеннолетие в ней пробудилось, тут уж взвыли все в округе. Что ни день — взрыв: пятый раз чиним северную башню, а западную вообще пришлось заново строить. Что ни час — истерика у кого-нибудь из прислуги. Шесть учителей спешно покинули поместье, отказавшись далее пытаться вбить в хорошенькую головку дочки, по ее мнению, «всякую разную неинтересную чепуху».
А уж какая проблема с женихами! Век бы их не видел! Но традиция есть традиция. Со всей империи, как только моему чаду исполнилось восемнадцать лет, начали стекаться самые богатые и влиятельные женихи. Да только дочь закатила скандал, а потом принялась так измываться над графьями и маркизами, что мне их даже жаль стало. Кому-то удалось покинуть замок на своих двоих, а кого-то, было дело, и выносили, благо не ногами вперед.
Бах!
Рука не дрогнула, и на желтоватый пергаментный лист не упало ни капли дорогих чернил, изготовленных в графстве Ранн. Первое время, когда все это начало происходить, я вздрагивал и тут же бежал на шум, забывая про этикет и гордость, в надежде, что никого не убило. Теперь только печально вздохнул и размашисто подписал указ о том, что некий Ярош, повинный в посягательстве на собственность соседа Рукка, должен выплатить компенсацию вышеозначенному Рукку в размере десяти золотых полновесных монет.
В коридоре послышались быстрые шаркающие шаги, и в малый зал, забыв про приличия и даже не постучав в дверь, ворвалась нянечка Матвевна.
— Алив Пресветлая, что же это творится! Господин, ну спасу никакого нет! Хоть выгоняйте, хоть вешайте, но надо что-то делать! — с порога запричитала она, теребя белоснежный передник с одним прожженным пятнышком. Седые кудри растрепались, во взгляде отчаянье. — Молодая леди, а творит Хель знает что, будто она ее и попутала!
— Что на этот раз? — Я даже не обратил внимания на столь непочтительное обращение.
— Кухню разгромила, повара обратила в барана. Видите ли, сырники несладкие да холодные, — воскликнула она. — Повар попытался отговориться, что остальным они понравились и, если бы госпожа не проспала завтрак, они бы были с пылу с жару. А леди рассердилась. Сказала, что сама их подогреет…
— И сожгла половину кухни? — понимающе закончил я.
— А вторую половину залила, пока тушила первую, — согласилась нянечка. — Господин, поймите, никто уже не может работать в таких условиях! Она, конечно, не со зла… но надо что-то решать, пока все еще более-менее обходится, а то ведь святой отец уже второй раз заикается, что она Убийцей мечена.
— Что делать-то… не на костер же тащить? — тоскливо отозвался я, откидываясь в мягком кресле, обитом темно-зеленым бархатом с вышитыми на нем серебряными лилиями — мои цвета и гербовый знак.
Отец святой, конечно, пару раз говорил, что плохая магия у дочки в крови, да только все равно ничего сделать не мог. Считается, что эльфийская кровь, будь ее всего капля, не примет проклятие Убийцы. Так что Тонио дальше предположений разговоры Заводить не станет.
— Запретить? Ха!
— Балуете вы ее, — осуждающе откликнулась Матвевна.
— Балую, чего уж греха таить.
— А того, что совсем распустилась девица, господин. Сами потом жалеть будете. Вы, ваша светлость, внимания ей мало уделяли — сами виноваты. Да только остальные-то тут при чем?
— Буду жалеть, не буду — это еще Хель надвое сказала. Ты, Матвевна, предлагай, что делать, а там посмотрим, как Пресветлая мать подскажет.
Бух! Раздался чей-то испуганный вскрик, а потом опять грохот.
— Извините, господин. Я побежала. Ох, Алив, спаси нас! — спохватилась Матвевна и, покачав головой, поспешила узнать, что же еще стряслось.
А я… Что я? Остался сидеть в кресле, подперев кулаком подбородок и раздумывая, что скоро замок можно будет вычеркивать из списка тех благ, почему хорошо быть герцогом.
Приказы, лежавшие на столе аккуратной стопкой, своим шуршанием от крошечного сквознячка деликатно напоминали, что неплохо бы ими заняться. Всего дел-то — прочитать и быстро подписать или же вообще смять их и бросить в корзину для ненужных бумаг. Да только не до этого мне сейчас было. Ведь права Матвевна: что-то надо срочно предпринимать. Скоро дочурка моя до того заиграется, что убьет кого ненароком, а это будет куда серьезней всех прочих шалостей, вместе взятых. Точно объявят, что Убийцей мечена, а там уже и я ничего сказать не смогу. И сделать тоже, кроме того, что отправиться с ней на костер.
Надо вечерком созвать и других слуг. Ну уж дворецкого с травником и Матвевной обязательно — будем думать, что делать.
* * *
В тот же вечер был собран экстренный совет, на котором мне и нескольким слугам предстояло найти ответ на вопрос «Что делать?».
Наверное, вы спросите: почему герцог советуется со слугами и вообще очень с ними мягок, на многое закрывает глаза? Так ведь не растили из меня герцога. Старшего брата да, с пеленок готовили к тому, чтобы он стал достойным наследником великого рода. Я же был младшим, подозрительно непохожим на отца, пареньком с ветром в голове и кучей тараканов, как под кроватью, так и в шкафу, как раз рядом со скелетами. Играл в разбойников с деревенскими ребятами, пока брат изучал политику империи. Вместо благородного ораторского искусства обожал иномирный язык, доводя некоторыми фразами родителей до белого каления и вызывая громкие скандалы. Учился драться на мечах и на всем, что попадалось под руку, в то время как братишка совершенствовался в разных премудрых науках. Таскал яблоки, пропуская уроки по этикету. А вместо изучения дуэльного кодекса предпочитал без расшаркиваний дать противнику в ухо, а потом в нос для закрепления результата.
В двадцать лет сложил вещички, взял дедов меч, лучшего коня и отправился путешествовать по империи простым рыцарем. По пути собрал разношерстную команду, спас эльфийскую княжну, разделался с наместником Хель… В общем, развлекался, как умел, пока не свалилось как снег на голову известие — брат погиб. Титул герцога перешел мне. Как говорила моя знакомая воровка, проблемы подкрались незаметно. Команду пришлось распустить, эльфийку взять в охапку и потащить к алтарю, пока не сбежала, и в срочном порядке вспоминать, что должен уметь герцог.
Первое время, когда я вернулся в родные стены, мне как раз помогали слуги, так как от холеных лиц учителей, выписанных из столицы, меня выворачивало наизнанку. В общем-то привык с ними советоваться. Плохого не подскажут, иначе им же потом и расхлебывать, а несколько голов лучше одной, если они находятся на разных плечах. И слуги привыкли, что у них господин со странностями.
Так что, расположившись в кресле, я с доброжелательной улыбкой уже полчаса выслушивал разные предложения самых доверенных лиц.
— Замуж надо отдать. Замуж! — настаивал обращенный назад в человека повар, потрясая большим половником, с которым он никогда не расставался. — Найти богатого жениха и без всяких «буду не буду» отдать за него.
Ей-Алив, бараном ему больше шло!
— Пусть ему замок рушит? — уточнил дворецкий Мастро, седенький щуплый мужчина.
— Пусть лучше ему, — согласился повар, но под моим взглядом тут же попробовал спрятаться за половником. — А вдруг сработает закон «стерпится — слюбится»? Станет замужней дамой, обязанностей будет куда больше, а там и до материнства недалеко. Оно-то завсегда вышибает дурь из головы.
— Ну уж нет. Я на этих женихов смотреть не могу. Не подходит. — Я покачал головой, отстукивая пальцами по подлокотнику кресла привязавшийся мотив какой-то песенки. — Это у вас так просто, а я не могу передать свою дочь какому-то неизвестному жениху. Как он с ней будет обращаться?
Под скептическими взглядами слуг я понял, что сболтнул глупость. И правда, попробуй дочурку обидеть, сама кого хочешь в могилу сгонит. Да так, что сам ее себе выкопаешь, от Хель подальше.
— А может, ее того… — робко проблеял садовник, — в смысле, — он поспешил закончить свою идею, — ну, поговорить там, попросить…
— И она, как всегда, скажет, что все вышло случайно, к тому же у нее болела голова и тому подобное, в конце концов я почувствую себя донельзя виноватым, и ничего не выйдет. Думайте, дорогие мои. Замков, если вы помните, у меня еще четыре. Перееду в два счета. Авось не убьет отца родного. А вот что с вами делать — это вопрос посерьезней, — шутливо пригрозил я прислуге. — Пак, — обратился я к сухонькому магу, — может, вы что-нибудь нам подскажите?
Пак жил в замке еще при моем прадеде и, по слухам, за это время ничуть не изменился. Способностей у него особых не было, но знал он много. Даже чересчур.
— Эх… господин, а что я могу подсказать? — Как всегда, он начал свою любимую песню «Я слабый, я старый»… — Вот когда я учился в Шейлере… тогда… — Тут Пак замер, увидев озарение на моем лице.
Я жестом попросил всех замолчать. Наверное, у меня было такое выражение, что слуги решили: их господин познал все тайны мироздания и сейчас собирается поделиться с ними самой-самой важной. Что я и не замедлил сделать.
— Господа, вы знаете, кто мы? — задал я риторический вопрос и тут же на него ответил: — Мы с вами самые настоящие глупцы! Как можно было забыть о магической академии?!
Ладно, слуги… как я-то о ней мог забыть? Целый курс ведь отучился когда-то в небольшой группе родовитых отпрысков с наличием минимального дара. Правда, у меня способностей было настолько мало, что все обучение сводилось к сплошной теории. Кроме того, столица далеко, и принимают в магическую академию не всех желающих, так что, может, это и нормально, что забыл. Неважно. Главное, что теперь более-менее подходящее решение было найдено. Оставалось только придумать, как его осуществить.
— Заказать портал? — предложила Матвевна самый безопасный вариант, но ее тут же перебил повар:
— Поскольку портативные переходы орден только разрабатывает, год пройдет, пока запрос попадет куда надо, его рассмотрят, приедут убедиться, что дар действительно есть, а потом еще столько же будут этот портал готовить, настраивать и наводить. Замок успеет рухнуть триста шестьдесят пять раз. А то и больше.
— Вы сильно преувеличиваете, друг мой, — мягко упрекнул его Мастро, — но я согласен, что переход не самое лучшее решение. Последнее время говорят, что часто происходят сбои.
Представив, что рука, например, может отправиться совсем в другое место отдельно от остального тела, я сразу отказался от этой идеи. Хорошо, рука — выжить можно, и маги-лекари новую конечность вырастят, а если голова?
— Послать письмо, чтобы за ее светлостью приехали?
— Ага, а она от них по дороге сбежит… — не согласился я и с таким предложением.
Садовник печально опустил голову.
— Наверное, стоит мне самому поехать… — Если честно, ожидал, что меня тут же начнут отговаривать, мол, «как же так, здесь все только на вас и держится, и нам без вас никуда», но, как всегда, оказалось, что зря. Слуги тут же поддержали мое решение одобрительным гулом.
— Вы только кого-нибудь из гвардейцев для охраны возьмите.
— Господин, — Матвевна постаралась перекричать остальных, — советую вам еще позвать с собой дочь нашей Илиз. У Маришки в этом году также способности открылись, сравнительно небольшие, но в дороге девочкам друг с дружкой будет нескучно. Благо они с юной герцогиней неплохо ладят.
В словах нянечки был резон. Маришка, в отличие от моего чада, была девочка собранная, серьезная. Пошалить, конечно, любила (куда без этого?), но в то же время всегда знала, когда стоит остановиться, а когда и вовсе не начинать. Так что авось присмотрит, чтобы дочка ничего не учудила. А из гвардейцев возьму Квера, молодого лейтенанта. Он и с оружием достойно обращается, и умом выделяется, и главное — доверяю я ему.
Что ж, решение было принято — теперь только оставалось известить саму виновницу этого события. И если я выживу, можно будет праздновать спасение замка и тех моих волос, которые еще не успели поседеть.
ГЛАВА 1
Пора в путь-дорогу
И нет в семейной жизни больше радости, чем скандал.
Юнона, она же Гера
Еще издалека я услышал, как звонко застучали по коридору каблучки, и тут же попытался принять приличествующую герцогу позу. Осанка, поворот головы, нет, лучше сесть в кресло. Это вам смешно, что я так нервничаю из-за скорой встречи со своим чадом, а мне страшно, как представлю масштабы того скандала, который мне сейчас устроят. В прошлый раз дочка так «удачно» запустила огненный шар в стену, что меня обломками завалило. Отделался несколькими синяками.
Ах да! Чуть не забыл сделать умное лицо.
В двери вежливо постучали три раза. И тут же, не дожидаясь разрешения, чуть-чуть приоткрыли одну створку. Небольшая щелочка как раз для того, чтобы можно было аккуратно просунуть заинтересованное личико.
— Можно, папочка?
— Конечно, проходи. — Я кивнул на соседнее кресло, вцепившись в подлокотники, как в спасательный круг.
Хель! И Матвевна куда-то делась, предательница.
В малый зал для торжественных приемов зашла моя доченька. В строгом черном охотничьем костюме, с высоким воротом и мягким корсетом-вставкой со шнуровкой. Несмотря на то что костюм был предельно закрыт, я невольно посочувствовал гвардейцам — ибо закрытость не мешала бархату обрисовывать каждый изгиб тела. Бедные парни и так по ней все сохнут, а она еще их и дразнит. Из-под неровно обрезанной челки на меня взирали хитрющие раскосые глазища сиреневого цвета. Дочка осмотрелась по сторонам и уселась на кресло, поджав под себя ноги — верх неприличия и пренебрежение правилами этикета.
— Да-а?
— Эм… Юльтиниэль, — имя это предложила моя милая супруга, как только сказала, что будет девочка. Не выполнить эту просьбу я не мог, хотя, признаться, никогда не любил эльфийских имен, — тут до меня дошли слухи, что ты опять чуть замок не разрушила… — решил я издали подойти к теме о поездке.
— Ну если только слухи… то все в порядке. — Дочка широко улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубки.
— Юльтиниэль, это не шутки! Тонио уже несколько раз заводил разговор о метке! Тебе не хватает официальных обвинений?! — В конце концов, отец я или не отец! Вьет из меня веревки и никаких угрызений совести не испытывает.
— Какая метка?! Насколько мне известно, я еще не перестала быть полуэльфийкой. И я, что ли, виновата, что этот баран готовить разучился?! — тут же последовало ожидаемое возмущение. — И грубить еще начал! Так ему и надо!
— А остальная прислуга?
— Ну… — Дочка задумалась, накручивая на палец прядь фиолетовых волос.
Да, да… именно фиолетовых. Вообще-то от рождения у Юльтиниэль жемчужно-белые волосы, как, впрочем, и у всех светлых эльфов. Но месяц назад дочка пробралась в лабораторию нашего алхимика и что-то наалхимичила, превратив кудри изумительной красоты в сиренево-фиолетово-лиловый кошмар.
Правда, потом она говорила, что именно этого и добивалась, — чтобы, мол, цвет волос подходил к цвету глаз, — но что-то мне подсказывает, что хотела она чего-то другого. Да еще и подстриглась — видите ли, волосы ей расчесывать надоело, ведь они такие длинные, что постоянно путаются. Меньше по деревьям надо лазить да яблоки и морковку с крестьянских огородов таскать. Хорошо, за этот месяц волосы немного отросли и теперь уже не торчали клоками в разные стороны.
— Пап, все нормально? Нормально. Так что спокойствие, — лениво отмахнулась она наконец, не видя в пожаре и потопе на кухне ничего серьезного.
Как, впрочем, и в трещине по всему фасаду, парочке разбуженных фамильных призраков, не дающих теперь спать живым, начисто снесенной башне, пяти инфарктах. И остальных бедах, постигших герцогство.
Эх, вот мы и подобрались к главному.
— Юльтиниэль, пойми, от нас уже прислуга бежит. А замок что ни день — под угрозой полного уничтожения. Ты же только отмахиваешься, будто ничего страшного не происходит, когда в действительности сама являешься источником всех бедствий! Совсем от рук отбилась! Дар свой надо уметь контролировать, ты же, признайся, не имеешь ни малейшего понятия, как это делать. Так что я принял решение отправить тебя в столицу в Шейлер.
— Что-о-о?! — В разные стороны брызнули осколки стоящей на подоконнике вазы.
Полевые, очень красивые цветы, которые с утра заботливо собрали служанки, упали на пол пожухлым веником.
Юльтиниэль вскочила на ноги — глазища гневно сверкают, кулачки сжаты. И главное же, знаю, что столицу она любит, давно мечтает туда съездить, а злится только потому, что решение я принял без нее.
— И никаких «Не поеду», — предостерег я, но опоздал.
— Не поеду!
Воздух начал угрожающе сгущаться, и, несмотря на солнечный летний день, в зале резко потемнело. В кулачке у дочки сформировался небольшой шарик темного пламени.
А вы еще удивлялись, почему с ней никто спорить не отваживается?! Взбалмошная полуэльфийка, владеющая темной магией, но не умеющая ее контролировать, подобна стихийному бедствию.
— К дяде отправлю! — пригрозил я, применяя припасенное на крайний случай запрещенное оружие.
Темнота тут же отступила, а дочка обиженно моргнула.
— Не хочу к эльфам, они скучные… — Ну совсем как маленький ребенок губки надула.
— Тогда выбирай — академия или дядя. — Я даже боялся поверить в то, что это сработает. — Продолжишь капризничать — может произойти непроизвольный выброс энергии. Если со мной что-то случится, то он твой единственный родственник. Будешь перед Алив грехи замаливать уже в Светлых пределах, — тихо добавил я.
— Папочка… а может, не надо? Я больше не буду, честно-честно… хнык…
А вот это уже запрещенный удар с ее стороны. Знаю ведь, что эта язва притворяется, но сейчас сдамся и разрешу никуда не ехать.
— Папочка… — жалобно протянуло мое чадо, — ну, пожалуйста…
Так, закрываем глаза и начинаем твердить про себя: «Замок нужно спасать, прислугу нужно спасать, нервы нужно спасать, и вообще академия еще никому не вредила, а так и замужество отложить удастся…» О! А это идея!
— Юльтиниэль, ну подумай, например, о плюсах этой поездки.
Дочка прекратила нарезать круги по комнате, резко остановившись и прочертив каблуками широкие полосы на дорогом паркете из редкой древесины с соседнего материка, которая вот уже как пять лет была внесена в список неприкосновенных.
— Плюсы? — Она сощурилась, словно усомнившись в моих умственных способностях. Никакого уважения к отцу!
— Ну например, отпадет нужда выходить замуж сейчас.
— Хм… — Закусив губу и изображая предельную задумчивость, дочка соизволила прошествовать обратно к креслу и даже нормально сесть.
Прогресс! Пока даже скандала толком-то и не было… необычно.
— Хм… — повторила она. — Насколько я помню, ученик академии считается самостоятельным, с него снимается обязательство жениться и, если он старший ребенок знатной семьи, дать империи не менее двух наследников. Также выпускник освобождается от необходимости представления ко двору, посещений балов и торжественных мероприятий, ему даже позволяются вольности в поведении. Далее, ого, — Юльтиниэль хищно ухмыльнулась (деревенские девушки и служанки уже не один год пытаются научиться так ухмыляться), — да тут уже и безо всяких «далее» набралось достаточно плюсов. Хель, а это идея!
Я боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть удачу в виде неожиданной благосклонности доченьки.
— Папочка, значит, ты хочешь меня туда отправить? — уточнила она. — Не боишься, что я воспользуюсь привилегией и останусь совершенствоваться до уровня архимага? Ведь в таком случае придется отрекаться от титула… А нет титула — нет наследника герцогства.
Умная она у меня. Только иногда пытается изображать недалекую девочку, думающую только о платьицах да принцах. Вот уж точно что заботит ее меньше всего. И что ответить на этот вопрос? К счастью или, наоборот, к несчастью, я не был старшим ребенком в семье, и закон о двух наследниках меня не коснулся даже после смерти моего старшего брата.
На наш семейный особняк вблизи северных земель пришелся большой всплеск активности нежити. Какой-то безумный некромант поднял деревенский погост и натравил на старшего герцога. Потом долго судачили, что мой брат узнал что-то крайне важное, когда путешествовал по Холодным островам. Важное настолько, что никому не решался сказать. А тот, кого это касалось, поспешил устранить досадное препятствие. Я в это не верил. Точнее, знал, что вранье. Уж кто не отличался особым любопытством — это мой брат. Так что больше претендентов на герцогство после меня, кроме Юльтиниэль, не было.
— Не боюсь. Насколько я знаю, еще не было ни одного архимага-женщины. Если такой вариант событий окажется более реальным, чем твое возвращение домой магистром, я буду очень просить императора написать чуть-чуть другие правила для женщин. В конце концов, он благоволит мне. Стоит попробовать.
— Да, папочка, не перестаю тебе удивляться. Один-один. — Дочка заправила за остренькие ушки непослушные пряди, выбившиеся из хвоста. — Ты меня почти уговорил.
Если почти, можно считать, что полностью. Нет, мне это категорически не нравится! Куда привычнее был бы скандал, повлекший за собой разрушения. А теперь я даже не знал, чего стоит ожидать от моего сокровища. Все равно, что стоять под вот-вот готовой прорваться плотиной, когда от тебя не зависит уже ничего, кроме того, что можно попытаться как-нибудь спастись.
— Прекрасно! Сопровождаю тебя я, — впору было обидеться на недовольное выражение ее лица, — и Квер. Также я подумывал над тем, чтобы тебе составила компанию дочка горничной, как ее там? Маришка. Говорят, у девочки есть небольшой дар. Вдвоем вам будет не так скучно.
Юльтиниэль наградила меня хитрым взглядом и потянулась.
— Ну что ты, папочка. Мне и одной не будет скучно! — заявила она, заставляя меня пугливо втянуть голову в плечи.
— Упаси нас, Алив Пресветлая! Именно поэтому я и не собираюсь оставлять тебя без присмотра, — буркнул я, наблюдая, как дочка хихикает. — Иди, можешь собирать вещи. Завтра на рассвете чтобы была одетая, сытая и более-менее проснувшаяся!
— Как скажешь, папочка! Пойду обрадую Маришку!
После того как мое чадо выскочило в коридор, даже не хлопнув дверью, я понял, что случится что-то страшное и непоправимое. Мы все умрем? Или просто в заповеднике сегодня в страшных муках скончалась вся живность?
Легким пассом я заставил непочатую бутыль с красным вином резво прыгнуть ко мне в руки с небольшого столика в углу зала. Вот такие у меня магические способности на уровне слабого дара бытовика. В боевой магии я полный ноль — даже атакующий пульсар не создам. А так перемещать вещи умею. Впрочем, мне хватает.
Вот если Юльтиниэль попросить отлевитировать бутыль, она мало того что ее взорвет, так еще и что-нибудь неудачно вставшее на пути развалит к Хелиной матери. Покачав головой, я глотнул прямо из горлышка. Хорошее вино, крепкое, мне даже легче стало. Подозрительно покосившись на закрытую дверь, я еще раз глотнул, тоже мне, герцог! Хотя помню, как мы с Варэлом в молодости прятались по винным погребам или бегали в деревенские трактиры. Но вот так, опасаясь того, что кто-нибудь меня увидит за столь быстрым потреблением хорошего полусладкого прямо из бутылки, пить мне еще не приходилось. Горько усмехнувшись, я отправил ополовиненную бутыль обратно на столик. И очень вовремя.
Дверь тихо скрипнула, и в зал очень-очень осторожно заглянула Матвевна. Увидев меня, откинувшегося в кресле, она покачала головой.
— Все в порядке, господин? А то такая тишина, уж побоялась, что вас все-таки убило, — пояснила нянечка свои опасения и решилась зайти, предварительно оглядев все углы. А ну как затаился кто?
— Алив миловала. Завтра выезжаем. Проследи, чтобы Юльтиниэль взяла все самое важное и ничего лишнего.
По взгляду Матвевны было понятно, что проще отобрать у дракона все его золото, чем одну тряпку или заколку у моей дочери. Как радость моя вобьет себе в голову, что для нее эта мелочь жизненно необходима, можно сразу закапываться под землю. Хотя иногда мне кажется, что, если она захочет, — из-под земли достанет.
— Ну хотя бы попытайся сделать так, чтобы ничего не забыла. Кажется, Пак помнит заклятие, чтобы уменьшать вес вещей, — обреченно поправил сам себя я. — И позови ко мне Квера, надо и его обрадовать, — решил я, косясь в сторону недопитой бутылки — заклятие, снимающее похмелье, давалось мне всегда превосходно!
0
