Глава 1
Было еще совсем темно. Захариэль открыл глаза за мгновение до того, как за ним пришли люди лорда Символа. Он окончательно проснулся, ощутив, как чья-то рука зажала ему рот. Его стащили с кровати, накинули на голову капюшон, а руки связали за спиной. Так, вслепую, его протащили по нескольким коридорам. Когда похитители остановились, Захариэль услышал, что один из них трижды постучал.
Открылась дверь, и его втолкнули внутрь.
– Кого вы нам привели? – донесся из темноты голос.
– Странника, – произнес рядом с ним лорд Символ. – Его привели связанным и с закрытыми глазами. Он ищет вход.
– Подведите его ближе, – приказал первый голос.
На плечи Захариэля опустились руки проводников, грубо толкнули вперед и заставили опуститься на колени. От прикосновения к холодному каменному полу по телу пробежала дрожь, но он постарался подавить ее, не желая давать повод подозревать его в испуге.
– Как твое имя? – снова услышал он первый голос, звучавший теперь немного громче. Глубокий, раскатистый баритон явно принадлежал человеку, привыкшему повелевать. – Из какой ты семьи?
– Я Захариэль Эль-Зуриас, – ответил он, по старинному обычаю назвав свое полное имя и тут же подумав, что произносит его в последний раз. – Я – единственный оставшийся в живых сын Зуриаса Эль-Калеала, кто, в свою очередь, приходится сыном Калеалу Эль-Гибраэлю. Наш род происходит по прямой линии от Сафиэля.
– Аристократ, – раздался третий голос. Каким-то образом он странно отличался от всех остальных, его властность и притягательность превосходили голос первого из говоривших. – Он считает, что место в наших рядах обеспечено заслугами его отца. Я против. Он недостоин такой чести. Надо бы сбросить его с башни и покончить с этим.
– Посмотрим, – произнес первый голос.
Захариэль безошибочно узнал шорох вынимаемого из ножен оружия, а потом – неприятное ощущение приставленного к горлу холодного металлического лезвия.
– Сначала мы его испытаем, – послышался в темноте голос. – Ты чувствуешь клинок на своем горле?
– Да, чувствую, – ответил Захариэль.
– Так знай, любая ложь считается нарушением наших обетов. Мы приемлем только истину. Если ты солжешь, я непременно об этом узнаю. А если почувствую обман, немедленно перережу тебе глотку. Ты принимаешь такие условия?
– Да, я их принимаю.
– В самом деле? Пойми, я требую с тебя клятву. Даже после того как я уберу от твоей шеи кинжал, даже когда я умру, а этот кинжал превратится в ржавую пыль, клятва, принесенная на этом лезвии, останется все такой же крепкой. Ты готов принести такую клятву?
– Я готов, – подтвердил Захариэль. – Я дам такую клятву.
– Но сначала скажи мне, по какому праву ты сюда пришел? Кто ты такой, чтобы осмелиться прийти на наше собрание? По какому праву ты считаешь себя достойным состоять в наших рядах?
– Я завершил первую ступень обучения, и мой наставник считает меня достойным такой чести, – ответил Захариэль.
– Это всего лишь начало. Требуется намного больше, чтобы вступить в наше общество. Тебе еще предстоит пройти испытание.
Захариэль знал, что за ним придут. Как раз об этом говорил ему накануне мастер Рамиэль, хотя слова старого наставника, как обычно, содержали в себе больше загадок, чем ответов.
– Как ты понимаешь, я не могу рассказать тебе обо всем, – сказал мастер Рамиэль. – О таких вещах не принято много говорить. Обряд посвящения – очень древний ритуал. Он на тысячи лет старше самого Ордена. Кое-кто утверждает, что этот обычай был привезен нашими предками еще с Терры.
– Я понимаю, – откликнулся Захариэль.
– Действительно понимаешь? – спросил мастер.
Он повернулся и взглянул из-под нависших бровей в лицо Захариэля своими быстрыми глазами. В прошлом Захариэль счел бы необходимым отвести взгляд, но сейчас решительно встретил взор наставника.
– Да, я думаю, ты понимаешь, – после недолгой паузы произнес мастер Рамиэль, и его морщинистое лицо осветилось улыбкой. – Ты отличаешься от остальных, Захариэль. Я это понял сразу, как только ты пришел, чтобы вступить в Орден.
Они сидели в одном из многих тренировочных залов в крепости Алдарух, где рыцари и кандидаты проводили целые дни, оттачивая мастерство, необходимое, чтобы выжить на Калибане. В этот ранний час тренировочный зал был пуст, даже претенденты на звание рыцаря еще спали. Обычно и Захариэль в это время еще лежал в постели, но послание мастера Рамиэля привело его сегодня сюда еще до рассвета.
– Следующей ночью тебе предстоит пройти обряд посвящения в рыцари Ордена, – сказал ему Рамиэль. – Во время церемонии ты принесешь клятвы верности и вступишь на путь рыцаря.
– Ты хочешь провести меня через этот обряд? – спросил Захариэль. – Чтобы я знал, чего ожидать?
Рамиэль покачал головой, и Захариэль понял, что старик думает совсем не об этом.
– Что бы ни говорили завистники, Орден не совсем избавился от груза старинных обычаев. Мы понимаем, какую важную роль играют они в нашей жизни. Человеческие существа нуждаются в традициях: они придают смысл повседневности нашего бытия и весомость нашим деяниям. Более того, традиции могут помочь нам найти свое место в этом мире. Конечно, мы не согласны с теми, кто рассматривает традиции с религиозной точки зрения. Мы не ищем ничего сверхъестественного в древних обрядах, как в наших, так и в чьих бы то ни было. Мы считаем, что цель ритуалов не в привлечении потусторонних сил, а в совершенствовании этого мира и достижении стабильности разума. Если традиции и преследуют какие-то внешние цели, так только стремление к сплоченности общества. Их можно рассматривать как некий клей, который не дает обществу распадаться.
Старик снова помолчал.
– Ты так странно смотришь на меня, Захариэль. Ты не согласен?
– Нет, – ответил Захариэль, – просто я немного устал. В такой ранний час я не ожидал лекции о традициях.
– Ты прав, это справедливо, и я позвал тебя сюда не для того, чтобы обсуждать социальную значимость обрядов. Я хотел поговорить о символизме некоторых ритуалов Ордена. Прежде чем за тобой придут, я хочу удостовериться, что ты понимаешь их важность.
Мастер Рамиэль встал и прошел к центру зала. По традиции Ордена из одного конца зала в другой по всему полу тянулась мозаичная спираль.
– Захариэль, тебе известно, почему она здесь? Эта спираль?
– Да, мастер, – сказал Захариэль. Он тоже встал и подошел к наставнику. – Спираль символизирует искусство владения мечом и является важнейшей частью доктрины физического совершенства, так же как «Изречения» есть краеугольный камень нашей духовной дисциплины.
– Верно, Захариэль. Но это еще не все. С самого первого дня тебя заставляли проходить по спирали тренировочного зала и выполнять установленные для каждой стадии обучения приемы нападения и обороны. Ты знаешь почему?
Захариэль ненадолго задумался.
– Я предполагал, что таков древний ритуал боя на мечах, относящийся к временам Терры. Разве это не так?
– Возможно, – согласился Рамиэль. – Но тщательное прохождение спиральной дорожки, бесконечные, изо дня в день годами повторяющиеся упражнения сделают эти движения твоей второй натурой – и тогда ты обретешь непобедимую систему самозащиты.
Мастер Рамиэль сделал несколько шагов по спирали, и его посох в точности повторил все движения меча в сложном танце учебного боя.
– Рыцари Ордена регулярно одерживают победы над всеми претендентами из других сообществ на каждом показательном турнире и во всех единоличных поединках. Спираль в тренировочных залах и есть причина нашего мастерства.
Наконец Рамиэль дошел до самого центра и широким взмахом посоха показал на расходящиеся от него линии:
– Взгляни на лежащий перед нами рисунок. Эта комната не изменялась с момента постройки первого монастыря Алдаруха. Посмотри, как сгладились края линий, как они истерлись под ногами тысяч воинов, проходивших по спирали с момента основания тренировочного зала. Но скажи мне, Захариэль, что такое спираль? Что ты видишь перед собой?
– Я вижу атаку и защиту, – ответил Захариэль. – Это путь к превосходству и победе над врагами.
– Атака и защита? – Мастер Рамиэль, повторив его слова, медленно кивнул, словно раздумывая над их смыслом. – Хороший ответ, достойный отличного воина. Но рыцарь должен быть не только воином. Мы должны стать лидерами для своего народа. Мы должны защищать людей от всех врагов, не только от других существ человеческого рода или зверей. Недостаточно сражаться только с предателями, бандитами или хищниками. Путь совершенства тяжелее и сложнее, чем это может показаться. Нет, мы должны попытаться оградить население Калибана от любой нависшей над ними угрозы. Мы должны защитить его от голода и нищеты, от болезней и жажды, от страданий и невзгод. Могу тебя заверить, в конечном счете это невыполнимая задача. Страдания никогда не исчезнут, так же как и невзгоды, но пока существует Орден, мы должны стремиться победить это зло. И мерой нашего успеха на этом пути будет не выигранное сражение, а наше желание снова и снова вступать в борьбу. Ты понимаешь?
– Думаю, что понимаю, наставник, – ответил Захариэль. – Но я не вижу, какое отношение это имеет к спирали?
– Спираль – очень древний символ, – продолжил мастер Рамиэль. – Говорят, похожие резные изображения находили в древнейших захоронениях человечества. Спираль символизирует наш жизненный путь. Ты еще молод, Захариэль, и твой опыт в подобных вопросах ограничен, но я раскрою тебе тайну жизни, какой она открывается человеку старшего возраста. Наши жизни повторяются. С течением времени мы сталкиваемся с одними и теми же конфликтами. Мы предпринимаем одни и те же действия. Мы совершаем одни и те же ошибки. Наши жизни как будто движутся по бесконечной кривой вокруг одной фиксированной точки и от рождения до смерти повторяют один и тот же рисунок. Некоторые называют это «вечным возвращением». Но то, что относится к отдельной личности, можно отнести и к человечеству в целом. Стоит только внимательнее присмотреться к истории, и мы увидим, что повторение ошибок свойственно не только отдельным индивидуумам. Целые культуры и нации делают то же самое. Мы должны бы предвидеть свои ошибки, но этого никогда не происходит.
– Если это правда, если спираль олицетворяет нашу жизнь, то куда она ведет? – спросил Захариэль, не отрывая взгляда от рисунка на полу. – Спираль никогда не заканчивается. Каждый раз, когда линия должна бы оборваться, она разворачивается и повторяет все тот же рисунок.
– И что это тебе напоминает? – спросил Рамиэль.
Захариэль задумчиво склонил голову набок.
– Похоже на змею, кусающую свой хвост.
– Да, это древний символ, – кивнул Рамиэль. – Один из самых старых.
– А что он означает?
– Это символ возрождения и обновления, – ответил наставник. – Символ бессмертия и новых начинаний.
Захариэль кивнул, хотя большая часть смысла слов Рамиэля от него ускользнула.
– Если, как ты говоришь, наши жизни постоянно повторяют одна другую, разве это не совпадает с учениями религиозных фанатиков? Они утверждают, что наши души после смерти возрождаются в новых телах. Они тоже говорят о бесконечной спирали. По их словам, спираль существует в преисподней, и, проходя по ней, мы выбираем путь своего возрождения. Это правда?
– Я не знаю, – сказал мастер Рамиэль.
При виде выражения лица своего подопечного он опять улыбнулся:
– Захариэль, не стоит так изумляться. Я понимаю, что воспитанники обычно смотрят на учителей как на кладезь премудрости и знаний, но даже моим предположениям существует предел. Я могу комментировать только те пути, которые мы проходим при жизни. А кто может сказать, что происходит после смерти? Смерть по своей природе есть величайшая из тайн. Насколько мне известно, еще никто не возвращался из ее пределов; так как же можно утверждать, что кто-то раскрыл эту тайну? Может, мы представляем собой только совокупность физиологических процессов, которые начинаются при рождении и заканчиваются со смертью, а может, есть нечто большее? Покажи мне человека, который бы утверждал, что знает ответ на этот вопрос, и я укажу тебе на лжеца.
Не дожидаясь, пока Захариэль что-нибудь скажет, мастер Рамиэль продолжал:
– Однако мы отвлеклись. Я позвал тебя, потому что хочу подчеркнуть символизм, лежащий в основе некоторых наших традиций. Как я говорил раньше, я не могу полностью рассказать тебе о предстоящем обряде посвящения. Мне не подобает этого делать. Будет лучше, если ты пройдешь обряд без каких-либо предрассудков. Я только хотел убедиться, что ты понимаешь, что отдельные обстоятельства церемонии, весь ритуал и его детали имеют значение не только в физическом смысле. Все эти действия глубоко символичны. Запомни, что это не просто обряд посвящения, а твое перерождение из одного состояния в другое. Ты превратишься из претендента в рыцаря, из юноши – в мужчину. Завтра прежний Захариэль умрет, – сказал напоследок мастер Рамиэль. – Я желаю всего самого лучшего новому Захариэлю. Пусть ему предстоит долгая и достойная жизнь.
Испытание было больше похоже на допрос.
Захариэль все так же стоял коленями на каменном полу, с наброшенным на голову капюшоном, связанными руками и с прижатым к шее кинжалом. Его невидимые экзаменаторы один за другим буквально обстреливали его градом вопросов. Сначала они долго спрашивали его о содержании «Изречений» и требовали, чтобы Захариэль на память цитировал целые главы учения. А потом спрашивали о смысле прочитанного отрывка. Затем перешли к теории боя на мечах, спросили, как лучше отвечать на двуручный выпад сверху вниз: уклоняться от удара или парировать его?
– Каким образом парировать? – спросил первый голос сразу, как только Захариэль ответил. – Твой противник правша и его удар направлен по крутой диагонали. Ты будешь отклоняться вправо или влево? Будешь сопровождать удар ответным выпадом, контратакой или ударом свободной руки? А почему у тебя одна рука свободна? Где твой пистолет? Отвечай быстрее!
Так продолжалось очень долго. Они задавали вопросы о боевых конях, об охоте на хищников, о пистолетах, мечах, копьях, о стратегии и способах выживания. Они спрашивали его об опасности цветов осморизы, о самых безопасных местах, где можно укрыться в случае внезапно налетевшей бури, о различии между следами обычных и хищных птиц. Требовали объяснить все предосторожности при устройстве засады, спрашивали о мерах предосторожности, которые должен предпринять командир при приближении к линии обороны противника, и как лучше атаковать врага, имеющего преимущество в высоте и укрепленной позиции.
– Каковы общепринятые основания для вызова на дуэль рыцаря другого ордена? – спросил его второй голос, принадлежавший, как догадался Захариэль, лорду Символу. – Какую форму вызова ты предпочтешь? Как будешь выбирать секундантов? А какое оружие? Где будет проводиться дуэль? Какие могут быть причины для поединка – только оскорбление чести или что-то еще? Отвечай быстрее.
Он был уверен, что в комнате присутствуют и другие люди, но вопросы задавали только эти трое. Они проводили испытание очень слаженно и гладко, словно каждый давно привык к подобной ситуации, и вопросы без всяких перерывов следовали один за другим.
Иногда, словно нарочно, чтобы его запутать, двое одновременно задавали разные вопросы, а порой говорили все трое сразу. Захариэль не поддавался попыткам сбить его с толку и лишить уверенности обескураживающим разнообразием тем. Не важно, что он ничего не видит и его руки связаны. Не важно, что к горлу по-прежнему прижат кинжал.
Он не провалит испытание. Он зашел слишком далеко. Он преодолеет это последнее препятствие.
– Все это пустая трата времени, – произнес третий голос. – Вы слышите меня? Мы зря теряем время. Этот щенок никогда не станет рыцарем. И не важно, что говорят мастера. У него нет необходимых качеств. У меня на таких отличное чутье. Я за то, чтобы немедленно перерезать ему горло и покончить с ним. Мы всегда можем найти более достойного кандидата на звание рыцаря.
Человек, обладающий этим голосом, все время задавал самые трудные вопросы, но чаще всего он просто бранил Захариэля, словно пытаясь унизить в глазах остальных. Если два других экзаменатора никак не реагировали, когда юноша отвечал не совсем правильно, третий всегда отзывался едкими насмешками и саркастическими замечаниями. Не раз он называл Захариэля «книжником», не способным на активные действия.
Он ставил ему в вину недостаток силы духа и стойкости. Он говорил, что у Захариэля нет внутренней убежденности, необходимой для настоящего рыцаря. Он снова и снова пытался убедить своих товарищей в том, что Захариэль им не подходит.
– Он опозорит наш Орден, – сказал третий экзаменатор во время очередного горячего обсуждения. – Он станет для нас обузой. Он бесполезен. А в этих вопросах мы должны проявлять твердость. Одного слабого камня достаточно, чтобы привести к обрушению всего сооружения. Лучше убить его здесь и сейчас, чем рисковать крепостью всей организации. Его надо было задушить еще при рождении, как неполноценного.
– Это уж слишком, – сказал первый голос – голос того человека, который держал клинок у горла Захариэля. – Ты прекрасно играешь свою роль, брат, но это чересчур. Присутствующий здесь юноша не совершил ничего такого, чтобы заслужить подобное презрение. Ты слишком жесток с ним. Он достоин продолжать обучение в наших рядах.
– Он достоин, – согласился с ним лорд Символ. – Он выдержал испытание. Я голосую в его пользу.
– И я тоже, – сказал первый голос. – А ты, брат? Он убедил тебя? Ты заодно с нами?
– Да, – сказал третий голос после паузы, показавшейся Захариэлю вечностью. – Я сыграл свою роль, но я не сомневался в нем с самого начала. Он достоин. Я голосую в его пользу.
– Решено, – объявил лорд Символ. – Мы примем клятву. Но сначала надо вернуть его к свету, он слишком долго оставался в темноте.
Закрой глаза, – сказал первый голос, и кинжал отодвинулся от его шеи.
Захариэль почувствовал, как с него стягивают капюшон.
– Не торопись открывать глаза, – сказали ему. – После долгого пребывания в темноте свет может показаться тебе ослепительным.
Наконец его голова была освобождена от капюшона, и он смог посмотреть на своих экзаменаторов.
Поначалу яркий свет в комнате больно резанул по глазам, и Захариэль мог различить только смазанные силуэты и размытые пятна лиц.
Но постепенно зрение восстановилось. Пятна обрели резкость и превратились в очертания фигур и людские лица. Захариэля окружали воины в плащах с капюшонами, у многих в руках горели факелы. Как только веревки на его руках были разрезаны, Захариэль поднял голову и посмотрел на участников испытания.
Как он и ожидал, одним из них оказался лорд Символ, пожилой человек, по мнению всех претендентов давно миновавший пору своего расцвета.
Лорд Символ часто моргал и искоса посматривал на него глазами, почти полностью скрытыми развивающейся катарактой. Два других лица принадлежали к гораздо более впечатляющим личностям. С одной стороны от Захариэля стоял cap Лютер, воин с массивной и крепкой фигурой, который дружески улыбнулся ему, словно стараясь ободрить новичка и убедить не придавать слишком большого значения торжественности церемонии.
А с другой стороны стоял человек, уже ставший легендой, и, по слухам, именно он должен был стать следующим гроссмейстером Ордена – Лион Эль-Джонсон.
За все годы, проведенные в Ордене, Захариэль впервые так близко видел Джонсона, и ему показалось, что присутствие невероятно могущественного воина лишило его всех мыслей и чувств. Тот величественно возвышался над Захариэлем, и юный претендент поймал себя на мысли, что взирает на этот образец физического совершенства с благоговейным восторгом.
– Осторожнее, мальчик, – со смехом произнес Лютер, – ты рискуешь совсем потерять свою челюсть!
Захариэль захлопнул рот и постарался освободиться от чар Джонсона, но у него мало что получилось. Лион Эль-Джонсон большую часть времени проводил в лесах, где возглавлял борьбу против великих зверей, и лишь изредка возвращался в крепость Алдарух на более или менее продолжительное время. Захариэлю была оказана великая честь – он оказался удостоен внимания такой значительной личности, более того, легендарный герой сам принял участие в обряде инициации претендента в Орден.
– Пора заканчивать эту церемонию, – сказал cap Лютер. – Я уверен, нашему юному другу не терпится поскорее встать с коленей.
Звучный голос Лютера опять поразил Захариэля и напомнил, что в его власти увлечь людей за собой даже в преисподнюю.
Юноша был настолько поражен видом стоящего рядом Лиона Эль-Джонсона, что совершенно проигнорировал присутствие Лютера. Лишь с запозданием он понял, что был удостоен двойной чести. Обряд его посвящения проводили два величайших человека его времени – Джонсон и Лютер. Последний, безусловно, не мог сравниться с Джонсоном в физической мощи, но он был не менее героической фигурой и заслуживал преклонения. Каждый из этих двух людей казался Захариэлю настоящим гигантом.
– Тебе не подобает говорить таким тоном, – заметил лорд Символ, задержав взгляд наполовину ослепших глаз на Лютере. – Обряд посвящения нового члена Ордена не повод для веселья. Это слишком серьезная церемония. Кое-кто даже называет его священным обрядом.
– Прошу извинить моего брата, лорд Символ, – вмешался Джонсон, примирительно обнимая старика за плечи огромной рукой. – Он не хотел никого обидеть. Просто он ни на секунду не забывает, что нашего внимания требует множество других дел.
– Нет ничего важнее, чем посвящение нового члена Ордена, – возразил лорд Символ. – Стоящий перед нами молодой человек все еще находится на пороге. Он вернулся к свету, но еще не принес обеты, а без этого он не может стать одним из нас.
Старик протянул руку к кинжалу Джонсона, тому самому, что был приставлен к горлу Захариэля. Получив оружие, лорд Символ провел по лезвию большим пальцем, чтобы проверить его остроту.
– Настало время пролить кровь.
Повернувшись к Захариэлю, он поднес кинжал к его левой ладони.
Разрез рассек кожу по диагонали и вызвал мгновенную боль, но рана была неглубокой и выступившая кровь предназначалась только для проведения обряда.
Кровопролитие оказалось символическим, как и говорил мастер Рамиэль.
Кульминацией церемонии было произнесение обетов.
– Клянешься ли ты, Захариэль, пролитой кровью, что будешь защищать людей Калибана?
– Я клянусь, – ответил он.
– Клянешься ли ты следовать всем правилам и обычаям Ордена и никогда не открывать его секретов?
– Клянусь.
– Отныне ты станешь братом всем рыцарям Ордена и никогда не посмеешь поднять на них руку, если того не потребует приговор суда или обязательства чести. Поклянись в этом перенесенной болью и своей будущей смертью.
– Клянусь смертью, – произнес Захариэль.
Наступил самый важный момент приношения обетов, и лорд Символ поднес лезвие к глазам Захариэля, чтобы тот мог увидеть отражение своего лица, окаймленное красной полосой крови.
– Ты принес кровавую клятву, – сказал лорд Символ. – Ты уже взял на себя обязательства. Но теперь тебе предстоит пойти еще дальше.
Лорд Символ повернул кинжал так, что он встал на его выпрямленной ладони лезвием вверх.
– Поднеси свою руку к лезвию и прими самый важный и кровавый обет. Этот кинжал уже взял твою кровь. Он рассек твою ладонь. Пусть он станет хранителем твоих клятв. Если какой-нибудь из твоих будущих поступков докажет, что произнесенные здесь и сейчас слова были лживыми, пусть лезвие, ранившее твою ладонь, вернется и рассечет твое горло. Поклянись в этом.
– Я клянусь, – произнес Захариэль после того, как протянул руку над кинжалом. – Если мои слова, произнесенные здесь и сейчас, окажутся ложью, пусть кинжал вернется и перережет мне горло.
– Дело сделано, – удовлетворенно кивнул лорд Символ. – Твоя прежняя жизнь закончилась. Теперь ты уже не мальчик по имени Захариэль Эль-Зуриас, сын Зуриаса Эль-Калеала. С этого дня ты больше не будешь говорить о наследии и заслугах своих предков. Ты не аристократ и не простолюдин. Все это осталось в прошлом. С этого момента ты рыцарь Ордена. Ты возрожден к новой жизни. Ты понимаешь это, Захариэль?
– Понимаю, – ответил тот, чувствуя, как сердце переполняется гордостью.
– Тогда поднимись, – сказал лорд Символ. – Больше нет необходимости преклонять колени. Все мы здесь твои братья. Встань, Захариэль, рыцарь Ордена.