…ПРОЛОГ
В эту горную долинку – крошечный безжизненный пятачок, скрытый от любопытных глаз острыми зубцами скал, – не вело ни единой тропинки. В центре ее лежал плоский черный камень – нерукотворный алтарь. Причудливые тени змеились, погружая долину в полумрак. Ледяной ветер пробирал до костей.
Она вылетела из-за скалы, успев в последний момент; перепуганные глаза распростертой на холодном гладком камне жертвЪ1, не отрываясь, смотрели на черный кончик тонкого стилета. Но хлопнули антрацитовые крылья, заскрипел песок под быстрыми шагами вновь прибывшей, и убийца обернулся. Молча отшвырнул от себя ненужную теперь девчонку и двинулся к гостье, пожирая ее глазами, впитывая каждый изгиб, каждую черту прекрасного тела, каждый завиток черных, как смоль, волос. Она была само совершенство!
Внешне красавица выглядела невозмутимой, лишь яростный блеск алых глаз да подернувшаяся багрянцем аура выдавали ее чувства. Грозная и неистовая, как буря, она не стала тратить время на слова, а одним гигантским прыжком преодолела разделявшее их расстояние. Миг – и он чудом успел увернуться от клинка, не задевшего даже светлых волос. Убийца выхватил свое оружие – длинное волнистое лезвие, маслянисто блестевшее от наложенных на железо чар, и зарычал, увидев брезгливое отвращение на лице противницы. Одно движение, полное неистового гнева, резкий взмах, выпад – и темное острие его меча мягко вошло в нежную грудь. Глаза цвета пламени изумленно расширились.
Ты… – Четкая линия алых губ была нарушена кровавой дорожкой, побежавшей из уголка рта. Она закашлялась, с ужасом глядя, как по мечу к ней медленно, словно нехотя, ползет удушливая волна омерзительной магии. Соприкасаясь с кровью женщины, волна набирала силу, и пару мгновений спустя чернильные жгуты колдовства оплели безупречно прекрасное тело, скручивая и разрывая его. Один удар сердца – и от ослепительной красавицы остались лишь кровавые ошметки…
Какое-то время убийца стоял неподвижно, ошеломленно рассматривая лезвие в своей руке. Аура его подернулась серо-багровыми сполохами безумия. Крик ярости и боли, отраженный холодными камнями, был похож на рев раненого зверя. Одним ударом расколов каменный алтарь, он уже собрался уходить, когда его взгляд наткнулся на хрупкую фигурку, бессильно лежащую в стороне.
Она – моя, слышишь, ты?! Все равно – моя! – заорал он вдруг, набрасываясь на свою жертву с кулаками. – Моя! Моя! Моя!
На этот раз оружие ему не понадобилось. Взлетая с узкого каменного карниза, он оставил позади залитую кровью каменную площадку и изломанное тело юной девушки, так и оставшейся для него безымянной.
Глава 1 НА ПОРОГЕ ЧУДА
Снилась мне какая-то кровавая жуть – верный признак надвигающегося приступа, так что проснулась я в самом паршивом настроении. Привыкнуть к этому было невозможно, бороться – бесполезно. Врачи бессильно разводили руками. Еще дед, пока был жив, таскал меня по своим медицинским друзьям, но никто ничего не нашел. Хорошо еще, приступы мои с годами не становились ни сильнее, ни чаще – как началось это безобразие лет в шестнадцать, так и шло без изменений.
Я позвонила шефу, предупредила, что сегодня не приду «по техническим причинам». Он тяжело вздохнул:
– Как ты не вовремя, Александра! Нам, между прочим, после обеда на инвестком. Как я без тебя твой проект защищать буду? Ладно, отлеживайся, перенесу на следующую неделю. Сама без героизма давай! Звони, если что потребуется…
Вот уже много лет меня регулярно, раз в пару месяцев, иногда чуть чаще, иногда реже, накрывало приступом жестокой головной боли. За несколько лет совместной работы шеф успел смириться с тем, что один из его самых ценных сотрудников время от времени на два-три дня полностью теряет работоспособность. Не сразу, конечно – первое время он раздражался, потом протащил меня – за счет компании – через обследование у лучших врачей, из которых никто не смог ничем помочь, потом отступился.
Первый «звоночек» прозвенел, едва я успела положить трубку. Начало темнеть в глазах – медленно, от периферии к центру, так что спустя несколько минут я словно смотрела на мир через две крохотные дырочки в темной бумаге. Торопливо дошла до спальни, устроилась на кровати, вцепилась зубами в одеяло. Хорошо еще, Маруська уехала на неделю к друзьям. Не дело детям видеть родителей в таком состоянии. Вспомнив о дочери, я, несмотря на быстро усиливающуюся головную боль, слабо улыбнулась. У моей светлой девочки начался романтический период, она стала такой забавной и мечтательной!
Приступ мигрени накатил, выметая из головы все мысли, а с ним пришло знакомое чувство ужаса, безысходности и паническое ощущение приближающейся смерти. Я свернулась на постели тугим комочком, боясь лишний раз шевельнуть головой. Малейшее движение сопровождалось болезненным взрывом в правом виске. «Это не навсегда, не навсегда, не навсегда!» – как заведенная, крутила я в голове мантру, спасающую меня от безумия. Мне показалось, что прошла вечность, наполненная страхом и болью, прежде чем мои страдания пошли на убыль. Я взглянула на старинные ходики на стене – сам приступ длился чуть больше часа. От него осталась ноющая боль в висках и мучительная слабость.
Только ближе к вечеру я нашла в себе силы, чтобы выйти из дома. Прогулка на свежем воздухе, как правило, помогала быстрее прийти в себя. Полюбовавшись на свою бледную и осунувшуюся физиономию в зеркальной стене лифта, я медленно побрела в парк.
Именно из-за этого чудесного, огромного и запущенного «почти леса» я в свое время и купила здесь квартиру. Надела наушники, и отдаленный городской шум отступил, смытый скрипками и виолончелями. Пасмурное небо, хмурое московское предзимье. Благодаря вчерашнему снегопаду осенней слякоти пришел конец. Снег прикрыл мусор, разбросанный вдоль тропинок, окутал невесомым пушистым покрывалом черные изломанные ветви. Еще пару дней назад деревья выглядели безнадежными калеками, а сейчас вдруг стали причудливо элегантными.
Я шла по безлюдным дорожкам мимо засыпанных снегом скамеек, мимо почти пустой детской площадки. Лишь одинокий ребенок лет десяти, то ли мальчик, то ли девочка (сейчас их так одевают – не разберешь), медленно покачивался на качелях, провожая меня взглядом из-под светлой челки. На несколько секунд и мне остро, почти до боли захотелось вернуться в детство – время, когда чудеса еще возможны.
Вот и конец моей любимой аллеи, упирающейся в крутой склон, почти обрыв. Я привычно глянула вниз; небольшая полянка под обрывом всегда казалась мне волшебной, сама не знаю почему. Прямо подо мной, рядом с крохотной речушкой, стояли какие-то непонятные бетонные развалины, до того неуютные на вид, что даже местные алкаши никогда там не устраивались, хотя летом и тенек густой, и есть, где сесть, постелить газетку, разложить выпивку-закуску.
Припорошенная снегом конструкция тоже преобразилась, стала сказочным лабиринтом; – лохматый куст в центре, должно быть, дракон, подстерегающий неосторожных путников. А вот эта торчащая арматура будет у нас замковыми оборонительными сооружениями… Я перегнулась через низкий бордюр, вглядываясь в переплетения бетонных балок и плит – показалось, что внутри пульсирует, разгораясь, радужный огонек. В этот момент что-то резко и сильно ударило меня в спину. Удержаться на ногах не было ни малейшего шанса – я стояла на самом краю обрыва, даже немного наклонившись вперед. И вот, подавившись собственным криком и крепко зажмурившись от страха, я понеслась головой вниз, прямо на торчащую из бетона арматуру.
Говорят, в критические моменты чувство времени у человека меняется, и последние несколько секунд растягиваются так, что он успевает вспомнить всю свою жизнь. Не врут. Жизнь моя пролетела перед глазами: детство, любимый дед, заменивший мне рано погибших родителей, учеба в институте, короткий несчастливый брак – кошмар, о котором я так старалась забыть, рождение Маруськи, моей гордости, моя работа…
На пункте «работа» мне показалось, что падение длится как-то уж слишком долго, так что я рискнула приоткрыть глаза. И тут же снова зажмурилась: вместо неуклонно надвигающихся на меня бетонных блоков с торчащими железными прутьями впереди, насколько хватало глаз, тянулись гладкие стены тоннеля, сотканного из бело-радужного пульсирующего света, вдоль которых я неслась с головокружительной скоростью. Видимо, размышляя о бессрочно закончившейся жизни, я пропустила момент удара и теперь перешла к следующему этапу. Интересно, в источниках на тему «того света» сам тоннель темный вроде, а свет только в конце, почему же тогда… Ох!
Удар был неожиданным и довольно ощутимым, к тому же, падая, я прикусила язык, – больно, да еще и до крови, судя по солоноватому привкусу. Но это же значит, что я жива?! Осторожно приоткрыв глаза, чуть осмотрелась и, кажется, забыла, как дышать от изумления, потому что место, в котором я очутилась, никак не могло быть Москвой. Более того, у меня возникли серьезные сомнения, что оно может быть Землей. Так… Или я крепко ударилась головой и все происходящее со мной – это бред. Или я сошла с ума, и это… тоже бред. Ну и самый невероятный вариант: со мной произошло то самое чудо, о котором я смутно тосковала несколько минут назад. Вот только я бы предпочла прочитать о таком чуде в толстой книжке с картинками, уютно устроившись в кресле. Ведь на самом деле от таких приключений ничего хорошего ждать не приходится.
Привычку читать фэнтези я переняла от дочери, которая еще в средней школе вдруг принялась взахлеб рассказывать мне про драконов, эльфов и всяческие чудесные попадания в параллельные миры. С детства предпочитая детективы, я сперва посмеивалась над «несерьезным чтивом», но постепенно втянулась. Таким образом, мой замечательный бред вполне можно было бы объяснить избытком фэнтезийной дури в организме. На всякий случай я несколько раз открыла-закрыла глаза, ущипнула себя и потрясла головой. Открывавшийся мне вид ничуть не изменился. Так, спокойно, Александра! Исходить следует из того, что это все-таки чудо. Это самое разумное. Если окажется бредом, никто и не узнает, а вот с чудом, если это оно, придется разбираться. Вернув себе подобие душевного равновесия, я встала и огляделась.
Надо мной, подтверждая самые смелые сомнения в реальности происходящего, высилось пронзительно-го – лубое небо, украшенное двумя бледными лунами. Одна – очень похожая на нашу Луну, вторая – почти вдвое больше, да еще и с сиреневым отливом. Обе в третьей четверти, до полнолуния неделя, автоматически отметила я. Если у них тут длина месяца как у нас, конечно. Так, астрономическими наблюдениями займемся чуть позже, сейчас надо срочно спускаться на землю.
На земле тоже было на что посмотреть. Я приземлилась на кучу старой соломы в небольшом закутке между какими-то ветхими деревянными сараями. Сам закуток размещался на склоне горы, склон этот плавно спускался в долину, которая, в свою очередь, выходила к морю сказочно-бирюзового цвета – того, что так часто изображают на рекламных проспектах туристических агентств. До сегодняшнего дня я была свято уверена, что такой цвет можно увидеть только в фильмах и на щедро отфотошопленных картинках, но нет же, вот еще один вариант – как следует навернуться с обрыва, предположительно вмазавшись головой в бетонные блоки… или чудесным образом попасть в другой мир. Я подавила истерический смешок и принялась изучать ближайшие окрестности.
В долине, раскинувшейся у моих ног, располагался город самого что ни на есть туристически-средневекового вида. Неуловимо европейский, вроде Праги, Котора или Амстердама, только домики почему-то с полукруглыми фасадами. Улицы из-за необычной формы домов и отсутствия прямых углов казались небрежно скрученным кружевом, а сам город был похож на замысловатую узорчатую спираль, от которой в стороны расходились мелкие боковые ответвления, в одном из которых я и оказалась. На вершине прибрежного холма, чуть в стороне от города, высился величественный замок из светлого камня. Четыре огромные башни, зубчатые стены и, кажется, даже подъемный мост – на таком расстоянии рассмотреть детали было сложно.
Я снова переключилась на город. Несмотря на необычные черты, все равно было похоже на старую Европу – красные крыши, трубы с белым дымком, горбатые каменные мостики над извилистой речкой, спускающейся с невысоких гор, и многочисленные шпили крошечных изящных башенок. Широкие и степенные в «парадной» части города, внизу улицы становились уже и заплетались в совершенно уж непроходимый лабиринт. Крыши темнели, строения мельчали и без всякого видимого перехода вдруг расползались по широким волноломам и уходящим вдаль причалам, тоже изогнутым дугой. Возле причалов стояли кораблики – крупные и мелкие, парусные и чудные колесные, похожие на старинные пароходы.
Щеки пощипывал легкий морозец, но снега не было. Солнце стояло довольно высоко, то есть дело было в середине дня. Сняв наушники, я услышала шум моря, ветер и гул города – совершенно не такой, как у нас, но не оставляющий сомнений в том, что это – город.
Нужно было что-то делать – куда-то идти, искать ночлег, еду, как-то устраиваться, а главное – выяснять, есть ли у меня возможность вернуться. Это юные девы – героини фантастических романов – легко начинают новую жизнь в новых мирах, находят там себе мужчину мечты, овладевают новой профессией. Еще бы, у них вся жизнь впереди! А у меня возраст, дочь на первом курсе, вполне себе любимая работа, хотя черт бы с ней, с работой… Просто я точно знаю, что в сказках – сплошное вранье. «Не хочу чудесный новый мир, хочу домой! – расстроенно подумала я. – Все хорошо вовремя, и в эту сказку надо было отправлять меня лет двадцать назад». Впрочем, кто бы меня спросил…
Ветер донес до меня новые запахи, и я брезгливо скривилась – судя по ароматам, у них тут проблемы с канализацией, отопление печное, и горячей воды наверняка нет. Ладно, если это не посттравматический бред, мои мозги при мне, а это уже немало. Надеюсь, с правами женщин тут не так паршиво, как в Средние века. Впрочем, при любом варианте выкручусь, главное – не раскисать и смотреть на вещи позитивно. В конце концов, когда еще удастся выбраться на экскурсию в совершенно неизвестный мир!
Подбодрив себя этим рассуждением, я внимательно огляделась, стараясь мыслить конструктивно. Приземлилась я, судя по всему, в каких-то трущобах – строения вокруг были крайне неказистыми. Люди, которых я смогла разглядеть на ближайших улицах, щеголяли живописными многослойными лохмотьями. Хорошо, что я сегодня по случаю прогулки была одета удобно и неброско – в черную куртку, кроссовки и черные же джинсы. Вот шеф вспомнит меня добрым словом на ближайшем инвесткоме! Последние пару лет он в мои проекты не вникал, так что ему придется осилить огромный объем информации… Впрочем, у меня сейчас проблемы посерьезнее торгов с инвесторами. Я грустно вздохнула. Соберись уже, тряпка!
Итак, план на ближайшее время. Во-первых, надо, не привлекая к себе внимания, пробираться в город, выбирая, по возможности, приличные районы. Во-вторых, выяснить, что у меня с языковым барьером – маловероятно, что в реальности существуют все те волшебные эффекты, которые позволяют пришельцам из «параллельного мира» с легкостью понимать аборигенов. В-тре – тьих, как-то надо на первых порах устроиться. Сосредоточимся на простых вещах: безопасность, ночлег, еда…
Господа сказочные рыцари и прочие принцы на белых конях! Принцессу предложить не могу, но если что, вот она, я – самое время спасать! Что, никого нет? Ну и фиг с вами! Сама справлюсь!
Забравшись на приступочку ближайшего сарая, осмотрела лабиринт улиц сверху, постаралась запомнить план зоны моих боевых действий. Прикинула наиболее короткий маршрут к приличным районам, провела краткую ревизию содержимого карманов – вдруг есть что-то, что можно использовать в качестве оружия или для обмена на еду. Бесполезный мобильник, наушники, часы, золотое кольцо, ключи, пригоршня мелочи, проездной на метро, пластиковый пропуск в офис. Не густо. Идти решила, не прячась, с крайне целеустремленной физиономией, при попытке со мной заговорить буду делать вид, что я занятая иностранка, что, в общем, недалеко от истины. Итак, делаем морду кирпичом и решительным шагом выходим на узкую улочку!
Мой план отлично работал целых полчаса. Я почти покинула трущобы – а это были именно трущобы, с покосившимися домами, грязной вонючей мостовой (мне еще повезло, что был морозец), крысами и кучами мусора в самых неожиданных местах. Моя одежда была скорее мужской, низко надвинутый козырек шапки и шарф, намотанный на подбородок, скрывали лицо, а моя широкая размашистая походка никогда не была женственной. Встречающиеся мне оборванцы не особенно обращали на меня внимание. Пару раз меня пытались окликнуть, но я проигнорировала выкрики в спину – и никто не бросился вслед.
Мне оставалось спуститься на пару уровней, чтобы достичь приличных улиц. Я уже видела ухоженные черепичные крыши, конные повозки и цветы на окнах, когда между камней под моими ногами что-то блеснуло. Быстро оглядевшись – вокруг ни души, я подняла прелестный серебряный кулончик в виде трех лепестков пламени. В каждом лепестке был камешек своего оттенка красного, поэтому казалось, что пламя живое. Мне даже померещилось, что кулончик немного нагрелся от моего прикосновения. Сочтя свою находку добрым знаком, я засунула ее в задний карман джинсов.
Несмотря на благоприятное, казалось бы, предзнаменование, уже за следующим поворотом удача меня покинула. Сзади вдруг раздался длинный переливчатый свист, а из темной подворотни в десятке метров передо мной вынырнули три темные тени. Я бросила взгляд через плечо – сзади бежали еще двое.
По всем законам жанра тут-то бы и появиться какому-нибудь спасителю, разогнать обнаглевшую шпану, оказаться прекрасным принцем, ну или, на худой конец, просто благородным рыцарем. Но такие сказки мне почему-то никогда не достаются, вечно приходится самой решать свои проблемы. Я извлекла – из кармана куртки пригоршню мелочи и тяжелую связку ключей – три ключа от квартиры, два от офиса, ключи от машины и от гаража. Отступила к глухой стене – так сзади по голове не огреют. Не тем я занималась в жизни, ох не тем! Надо было тренироваться, осваивать карате, сейчас бы живо накостыляла этим злобным доходягам и легкими прыжками унеслась бы в туманную даль!
Доходяги между тем неспешно приближались. Главный – его легко было вычислить по самому наглому виду – что-то сказал с мерзкой усмешкой, открывшей дырку вместо переднего зуба. Вопрос с языковым барьером прояснился – я ничего не поняла, ни славянских, ни латинских, ни германских корней в его речи не прозвучало, хотя построение фразы и интонационный рисунок были вполне ясны. Скорее всего, предлагает отдать все добровольно. Или пошло шутит. Да, точно, шутит – его подельники мерзко захихикали. Воодушевленный моим молчанием, щербатый подошел почти вплотную. Изо рта у него воняло тошнотворно. Он посмотрел на мех моей куртки и присвистнул. «Это же трущобы! – вдруг осенило меня. Я похолодела. – От них колечком не откупишься, разденут догола!»
Чертов принц на белом коне все не появлялся, так что рассчитывать на помощь извне не приходилось. Я злобно ощерилась, сделав одновременно две вещи: левой рукой швырнула пригоршню монет в лицо сутулого тощего субъекта, заслоняющего мне выход, и изо всех сил залепила щербатому в ухо правой с зажатыми в ней ключами. И тут же рванула вниз по улице. Какая же молодец я, что надела кроссовки!
Но даже в кроссовках бежала я слишком медленно, неповоротливое дитя современной цивилизации, жалкий адепт вкусной еды и сидячей жизни. Бандиты нагнали меня в переулке, выходящем на «приличную» улицу. Ударили сзади чем-то тяжелым. Ну где же ты, спаситель на белом коне? Я рухнула на камни мостовой, основательно приложившись головой. В глазах потемнело. Я еще успела почувствовать, как с меня содрали куртку, шапку и кроссовки, пнули в живот, наступили на руку тяжелым ботинком… Вроде бы кто-то закричал – наверно, это была я… Потом в голове взорвалась боль, и все пропало.
Сознание возвращалось медленно и крайне неохотно, и понятно почему – стоило мне чуть-чуть прийти в себя, как я почувствовала мучительную боль – болели голова, спина, руки. Очень хотелось пить. Меня знобило, а по ногам бегали какие-то подозрительно увесистые мурашки. Совсем не хотелось открывать глаза, но делать было нечего. С минуту передо мной плавали только темные круги, но постепенно зрение прояснилось.
Стояла ночь – ослепительно красивая, звездная. Я лежала, судя по всему, у стены в том самом переулке, прямо на стылой земле, босая, раздетая до джинсов и тонкой водолазки с разорванными в клочья рукавами. Снять, что ли, пытались? Ревматизм – это самое меньшее, что я уже подхватила. Я попробовала сесть и едва не заорала: во-первых, эта попытка резкой болью отозвалась в позвоночнике, а во-вторых, «мурашки» оказались парой крыс, лениво сидевших на моих ногах. Мой вскрик быстро перешел в сипение и бульканье – кажется, кровь пошла горлом. Что ж, это – проза настоящей жизни, которую вам не опишут ни в одной сказочной книжке, уж очень быстро она тогда закончится.
Я лежала, глядя на незнакомый рисунок созвездий, в груди болезненно хлюпало при каждом вздохе, а из глаз лились тихие слезы – на большее просто не хватало сил. Было безумно обидно умирать вот так, в первой попавшейся грязной подворотне сказочного мира. Но книжки пишутся не о таких, как я… Ау, принц, черт бы тебя побрал! Спасай уже меня, или будет поздно! Вечно вас не дозовешься, когда надо… Холод пробирал до костей. Звездное небо надо мной расплылось от слез, мигнуло раз, другой, и погасло. Мир стремительно заволокла тень, мне показалось, что я лечу – который уже раз сегодня. Рот наполнился теплой соленой жидкостью… кровь? Я отключилась.