Глава 1
Наши дни. Лондон, Англия
Джек-Потрошитель[1] определенно был вампиром.
Двадцать пять минут первого ночи. Кристоф сидел на крошечном выступе под минутной стрелкой на западной стороне циферблата Биг Бена, размышляя о разном и обозревая залитый лунным светом город, который всегда был для него вторым домом. Это местечко с открывающимся оттуда видом на центр Лондона, такого же необъятного, как празднества при старом Короле Георге. Эта часть города располагала к философским размышлениям.
Башня с часами, возможно, являла собой самый узнаваемый ориентир в Лондоне. Восседая здесь, на высоте почти в три сотни футов[2], Кристоф ощутил неведомое доселе желание приоткрыть завесу, скрывающую залитый кровью мрак, окутывающий прошлое Англии. Не так давно эти современные эстеты вели войну за войной, сражаясь за территорию, благосостояние и право выбирать, какому богу поклоняться. Война породила зловещий призрак, заражая своим черным духом даже невинных. А были ли они невинны? Хоть когда-нибудь? Может эти так называемые псевдосвятоши попросту находились на грани падения в бездну беззакония, вражды и порока?
Кристоф рассмеялся в голос, так напугав сидящего рядом голубя, что тот поднял головку.
– Извини, приятель, – повинился атлантиец перед ясноглазой птицей. – Каждый раз, когда мне случается оказаться здесь, под действием флюидов, витающих в этом проклятом месте, мои мысли принимают странный оборот. Джек Потрошитель. Алый Ниндзя, хорошо, хоть, последний ни на кого не нападает. Ну, что за город.
Кристоф покачал головой.
– Дожил, с птицей разговариваю. Совершенно ясно, что я тоже спятил.
Он откинулся на знакомую надпись, покрытую позолотой и гласившую – «БОЖЕ, ХРАНИ НАШУ КОРОЛЕВУ ВИКТОРИЮ I» [3], задаваясь вопросом – а гордилась ли эта августейшая особа, что каждый из четырех огромных циферблатов Биг Бена свидетельствовал, что ее подданные взывают к своему богу с мольбой охранять ее.
Он снова засмеялся, но на этот раз смех был полон горечи при мысли, что Посейдон никогда не беспокоился о его, Кристофа, жизни. Многие века сражений преподали ему смертоносный и болезненный урок: морской бог заботился лишь о том, чтобы его атлантийские воины всегда были готовы сражаться. Бросить их на волков и других оборотней? Конечно. Использовать в качестве пушечного мяса против вампиров? Нет проблем. Одиннадцать тысяч лет минуло со времени подписания первоначального соглашения, но нынешние члены элитных военных подразделений атлантийцев все еще исполняют свой священный долг – оберегают человечество.
Люди, черт бы их побрал, должны сами себя охранять.
Не то чтобы, конечно, они могли или имели малейший шанс против всей той нечисти и мерзости, что выползала из своих нор под покровом ночи. С тех пор как монстры открыто заявили о себе – более десяти лет тому назад, – опровергнув бытующее мнение, что они всего лишь вымышленные страшилы, годные только для кошмаров и фильмов ужасов, глупые человечишки делали все больше и больше для того, чтобы преподнести себя на пресловутой тарелочке с голубой каемочкой, подобно овцам, как называют их вампиры. Кристоф неоднократно намекал, что воины вместо того, чтобы охранять людей, как прежде, лучше бы загнали их, словно скот, сунули в рот по яблоку и насадили задницей на вертел.
Жаркое из человеченки. Легко и просто, и все расходятся по домам, довольные жизнью.
Верховный Принц не понимал всю прелесть этой затеи. По его мнению, Кристоф «не был командным игроком». «Держался вызывающе». Добавьте к этому всякие заумные словечки из области психологии. Новая человеческая жена Конлана обладала большим влиянием на принца. Принцесса Райли – бывший социальный работник – была сама доброта и понимание.
Как же все это осточертело.
Кристоф предпочел бы, чтобы Конлан размахнулся и дал ему по морде. Так принц поступал в былые времена с теми, кто доводил его до белого каления. По крайней мере, было бы не так больно.
– Приятнее чем ощущать твою вонь, к примеру, – сказал он вампиру, который бесшумно парил с одной стороны башни, намереваясь застать Кристофа врасплох. Вероятно, считал, что нашел полночную жидкую закуску.
– Прикольное место для тусовки, приятель. – Вамп подлетел, оказавшись на одном уровне с Кристофом. – Жить надоело?
Кристоф внимательно посмотрел на вампира, окидывая того взглядом от лилового ирокеза на голове до ботинок с подбитыми сталью носами. Тот еще видок, а все благодаря субкультуре панков, пропагандирующих рок. Кучка бездарных подражателей, не прекращающих свои попытки воссоздать атмосферу легендарных концертов «Секс Пистолз» [4].
И этот кровосос не является исключением.
Кристоф взялся за рукоять кинжала, но вынимать его из ножен не стал.
– Ты мне угрожаешь?
Вампир пожал плечами.
– Просто напоминаю, что для хрупкого человеческого существа ты забрался довольно высоко.
Кристоф оскалился. В последнее время эту гримасу он выдавал за улыбку, и вамп слегка подался назад.
– И близко не лежал с человеком. А уж о хрупкости я вообще молчу.
Подняв руки в успокаивающем жесте, панк отлетел подальше от Кристофа.
– Не кипятись. Просто я удивился, увидев, что мое место занято.
– Так значит, ты и есть Королева Виктория?
Вампир рассмеялся и, что необычно, казалось, он искренне забавлялся.
– Знаешь латынь?
Теперь пришла очередь Кристофа пожимать плечами.
– Учил когда-то. – Но тут вдруг совсем некстати вспомнив о своем чувстве долга, воин вздохнул и задал вампу вопрос: – Собираешься убить кого-нибудь из людей сегодня ночью?
– Людей? – Вампир подлетел немного ближе, тем не менее, благоразумно оставаясь вне досягаемости, нахмурил свои брови с пирсингом, изучая Кристофа. – Ты это о чем?
Кристоф вытащил кинжал из ножен, и не глядя на вампира, принялся рассматривать прозрачный серебряный отблеск лунного света отражающегося на лезвии.
– Долг, нерушимая клятва и все в том же духе. Так что, если ты собираешься убивать людей, я обязан тебя прикончить.
– Тогда с моей стороны было бы глупо признаться в этом, не так ли? – В голосе вампира слышался неподдельный интерес, и не было ни малейшего беспокойства.
– Глупый. Вампир. – Кристоф снова пожал плечами. – Да, раз или два мне случалось повстречать подобное сочетание.
– Нет.
– Нет?
Вамп не спускал глаз с кинжала.
– Нет, я не собираюсь никого убивать сегодня ночью. И вообще никогда. Кому нужны проблемы, когда есть синтетическая кровь и доноры?
Кристоф посчитал, что вампир достаточно искренен. Он размышлял, не стоило ли, все равно, прикончить нежить, метнув в него кинжал. Просто от нечего делать. Но Кристоф не горел желанием ловить это самое орудие после того, как оно снесет вампиру башку и полетит вниз. Тем более, что ночь была в самом разгаре, и ему еще было нужно украсть одну из Королевских Драгоценностей, находящихся в Лондонском Тауэре.
Он вложил кинжал в ножны и окинул кровососа изучающим взглядом.
– Ладно. Хочу тебя кое о чем спросить. А, правда, что Джек Потрошитель был вампиром?
Замок Кэмпбеллов, Коггсхолл, Эссекс
Фиона натянула алые чулки, а на них брюки, стягивая их на талии, коленях и лодыжках, и подпоясала куртку ремнем. И пускай ее наряду было далеко до униформы ниндзя, в настоящее время было очень важно иметь под рукой все необходимые аксессуары, хотя, ни в одном модном журнале отражающем все многообещающие тенденции «От Кутюр» вы бы не обнаружили кожаный пояс Фионы ручной работы со множеством отделений, предназначенных для разнообразных приспособлений на все случаи жизни. Пока она проверяла застежку крошечного карманчика, в котором находился запасной нож с выкидным лезвием, в ее сознании вспыхнуло воспоминание, и девушка рассмеялась. Только на прошлой неделе ассистентка Фионы Мадлена влетела в офис, размахивая глянцевым журналом. В британском выпуске номера «Вог» самым модным цветом этой весны провозглашался блестящий алый. И как дополнение к нему – губная помада цвета зияющей раны – или свежепролитой крови. Красные визитные карточки, как у Фионы, теперь были в обиходе по всему миру. Телеведущие наперебой фонтанировали теориями – одна абсурднее другой – о личности Алого Ниндзя, при этом демонстрируя на экране карточки во всем их серебристо-алом великолепии.
Сам того не сознавая, Алый Ниндзя стал законодателем моды, хотя все думали, что это мужчина.
– Прости, папа, – прошептала она, бросая взгляд из окна на необычайно чистое ночное небо, как если бы он смотрел на нее с небес. Отличительной чертой весенней погоды были дожди, дожди и еще раз дожди, но она запланировала эту вылазку на ту единственную ночь, которая по предсказаниям метеорологов должна быть ясной. Кроме того, весьма неприятно замышлять кражи, заранее обреченные на провал из-за проливного дождя.
В дверь постучали, как она того и ожидала, и Фиона вздохнула.
– Я еще не одета, Хопкинс, пожалуйста, уходи.
Открылась дверь, и вошел мужчина с подносом. Он был почти что ее дедом.
– Обожаю непристойность в женщинах и иностранных фильмах. Горячий шоколад?
Фиона снова вздохнула, стараясь не скрежетать зубами при виде его безупречно уложенных серебристых волос и исключительно-опрятного черного костюма. И это ночью-то, обалдеть!
– Мне некогда распивать шоколад. И я уже не та маленькая девочка, которую ты должен оберегать от ночных кошмаров. Тебе давно следует лежать в постели в своей любимой пижаме, которую тебе подарила на день рожденья Мадлена. Ты выглядишь как дворецкий, Хопкинс.
– Я и есть дворецкий, Фиона, – парировал он в точности так же, как триллион или около того раз с того времени, как более двадцати лет тому назад они впервые вступили в эту словесную баталию, после смерти ее отца. – Я служил дворецким еще у вашего отца, мир праху его, а до этого у вашего деда, пусть сгниет его порочная душонка.
– О мертвых либо хорошо, либо никак.
– При жизни я удостаивал его словцом и покрепче, – сказал он сухо, поднимая серебристую бровь. Дворецкий снял крышку с серебряного чайничка, наполненного горячим шоколадом, и ноздри девушки затрепетали от утонченного аромата. – Более того, если вы когда-нибудь поймаете меня за ношением шелковой пижамы, украшенной крошечными фигурками животных со скотного двора, можете отправить меня прямиком в дом престарелых.
– Это же овцы, Хопкинс. – Она сжала губы, стараясь сдержать рвущийся наружу смех. – Ты знаешь считалочку про овец? Это что-то вроде шутки. И кстати, когда ты выбросишь из своего обихода это слово «Леди» и будешь называть меня просто Фиона?
– Несомненно, не ранее того дня, когда начну облачаться ко сну в пижаму с животными. – Он налил восхитительный шоколад в чашечку из тончайшего китайского фарфора и протянул девушке.
Фиона взяла чашку. Проще было пойти на небольшие уступки.
– Она хочет, как лучше.
– На самом деле, всего лишь притворяется, – заметил он. Его ярко-голубые глаза заискрились весельем, но ее-то не проведешь. Не далее как этим утром она застала его за тем, что он нес шоколад Мадлене.
– За работу, леди Фиона. Неотслеживаемый телефон при вас?
– Всегда.
– Заряжен? Когда вы вломились в Британский Музей…
– Когда ты прекратишь меня этим попрекать? Я вышла оттуда с целой коллекцией нефритовых статуэток, «Тлалок» [5] в том числе.
Она выдвинула верхний ящичек письменного стола эпохи Людовика XIV, пока не показалось углубление, сделанное в деревянном днище ящика. Приглушенный щелчок возвестил об открытии потайной ячейки, откуда она извлекла одну из своих алых масок с капюшоном и глянцевую карту серебристого цвета.
– Ах, да, Тлалок. Бог дождя. После того как вы притащили его домой, если мне не изменяет память, в наших краях была зафиксирована осень с рекордным количеством выпавших осадков. Благодарю покорно. Мы, безусловно, прямо-таки умерли бы без дождя, – Хопкинс умудрился выдать эту сентенцию с совершенно каменным лицом. – Может чистый носовой платок?
Она застыла, медленно повернула голову и воззрилась на него.
– Чистый носовой платок? Ты, что, шутишь, что ли, Хопкинс?
Прежде чем встретиться с ней взглядом, он аккуратно сложил полотняную салфетку, которой она не стала пользоваться – белые складки были столь же безупречны, как и перчатки, на ношении которых он до сих пор настаивал.
– Я никогда не шучу. Если мой работодатель, под коим я, конечно же, подразумеваю вас, собирается украсть одну из самых знаменитых драгоценностей Лондонского Тауэра – которая, заметьте, находится в месте, защищенном от взлома – тогда перед лицом королевы и страны вы должны иметь при себе чистый платок.
Фиона уставилась на румянец, расцветший на его щеках, и поняла, какой же она была идиоткой. Она все время беспокоилась о материально-технической базе, необходимой для ее работы, и ни разу не задумалась о тех людях, которые ее любят. Фиона кинула маску и карту на столик рядом с шоколадом и подошла к нему.
– Сегодня я не собираюсь ничего красть, а всего лишь отправляюсь на разведку, ты глухая тетеря. А теперь обними меня.
На мгновение ей показалось, что он откажется, но, в конце концов, Хопкинс вздохнул и обнял ее, похлопав по спине так, как когда она была непоседливым ребенком, обремененным грузом своего положения, а позже, трагического события.
Он быстро отпустил ее и протянул ей маску, которую Фиона заткнула себе за пояс, и карту.
– Вы, что, правда, оставите свою визитку до того, как украдете «Сирену»? Они бросят все свои силы в Тауэр, чтобы помешать вашим планам после того, как вы в прошлый раз оставили с носом Скотланд-Ярд и Интерпол.
Она пожала плечами, оглядываясь на серебряную с позолотой визитку с выгравированной в центре крошечной фигуркой алого ниндзя.
– Это же просто игра, не так ли? Кроме того, они подумают, что я собираюсь украсть целый меч. Возможно, они поменяют меры безопасности.
– Игры загонят вас в гроб. Или в тюрьму, и весьма надолго.
– Не сегодня. Это только разведка. – Она повесила на плечо свое снаряжение и улыбнулась ему.
– И все же, насколько опасной может оказаться эта вылазка?