Четверо совят летели сквозь порывы ледяного ветра. Сорен чувствовал, как слепая змея возится сзади, стараясь поглубже зарыться в перья у него на спине. Они летели уже несколько часов, но последние несколько минут густая тьма начала постепенно таять, и непроглядная чернота ночи сменилась первыми признаками занимающегося утра. Внизу темной лентой петляла река.
– Светает, но я предлагаю продолжить полет, – подал голос Сумрак, огромный серый совенок из породы бородатых неясытей. – Мы приближаемся, я это желудком чувствую!
Они летели к морю Хуулмере. Посреди моря был остров, а на нем росло дерево – Великое Древо Га'Хуула, где жило братство славных сов. Каждую ночь они поднимались в черноту небес, дабы творить добрые дела. Сейчас, когда чудовищное зло грозило уничтожить совиные царства, весь совиный мир как никогда нуждался в Добре.
Злом этим были страшные совы ордена Сант-Эголиус, которые поселились глубоко на дне каменных каньонов и лабиринтов. Их чудовищные злодеяния коснулись почти всех совиных царств.
Сорен и его лучшая подруга Гильфи из породы сычиков-эльфов неоперившимися птенцами были похищены патрулями Сант-Эголиуса. Сумрака тоже пытались украсть, но ему удалось спастись. У Копуши бандиты из Сант-Эголиуса сожрали маленького братишку и убили родителей.
Сорену с Гильфи удалось вырваться из страшного каньона, а с Сумраком и Копушей они познакомились по дороге.
Все четверо совят были сиротами, но объединяло их не только это. В холодных песках пустыни Кунир, где еще не высохла кровь двух самых свирепых воинов Сант-Эголиуса, которых друзьям удалось одолеть в бою, им впервые открылась истина. Можно было бы сказать, что они открыли ее сердцем, хотя у сов самым чувствительным органом является желудок.
Истина эта заключалась в том, что отныне они навечно были связаны друг с другом – один за всех и все за одного; верность своему братству и делу спасения совиного мира спаяла их воедино. И там, в пустыне, над пропитанным кровью песком, посеребренным светом далекой луны, они принесли клятву – добраться до Хуулмере. Они должны добраться туда и разыскать Великое Древо, чья крона оставалась оплотом мудрости и славы в обезумевшем и бесславном мире. Они обязаны предупредить сов-рыцарей о нависшей угрозе. Долг призывает их вступить в древнее братство стражей с бесшумными крыльями.
Так они летели и летели, упрямо приминая крыльями упругий воздух и надеясь, что каждый их взмах приближает их к заветному месту. Друзей не смущало даже то, что протекавшая внизу река не была рекой Хуул, впадавшей в море Хуулмере: всезнающий Сумрак уверял, что эта река непременно выведет их к берегу Хуула.
И тут Сорен почувствовал, как миссис Плитивер, или миссис Пи, как он звал ее с детства, снова зашевелилась у него на спине. Миссис Пи служила в дупле, где Сорен жил с родителями до своего похищения. Змеи ее породы с нежно-розовой чешуей рождаются слепыми, с едва заметными углублениями на месте несуществующих глаз. Многие совиные семьи держат этих опрятных пресмыкающихся в качестве уборщиц, поручая им очищать дупло от червей и насекомых, которые так любят там заводиться. Сорен уже не надеялся когда-нибудь снова увидеть мисс Плитивер, и тем сильнее была его радость, когда, вырвавшись из Сант-Эголиуса, он чудом встретил в лесу старую знакомую. После счастливой встречи слепая змея поведала Сорену о том, о чем он уже давно догадывался – его падение из дупла не было случайностью. Старший брат Клудд нарочно выпихнул Сорена из гнезда, когда их родители улетели на охоту. К счастью, Сорен не разбился и не стал добычей какого-нибудь четырехлапого хищника. Ведь пока его не похитили и не унесли на дно каньона Сант-Эголиус, Сорен был убежден, что во всем лесу нет зверя страшнее енота…
А потом миссис Плитивер рассказала совенку, как после его исчезновения братец Клудд точно так же избавился и от их младшей сестры, Эглантины. Когда же миссис Плитивер пыталась остановить негодяя, тот едва не съел ее. Несчастной старой змее пришлось спасаться бегством…
Миссис Плитивер наклонилась к левому уху Сорена, которое располагалось чуть выше правого и до которого ей было проще дотянуться.
– Послушай, Сорен, – прошипела она. – Мне кажется, вы совершили ошибку, надумав лететь при свете дня. Как бы на нас не напали…
– Кто на нас может напасть? – удивился Сорен.
– Как кто? Вороны!
У Сорена похолодело в желудке.
Если бы миссис Плитивер не шипела ему на ухо, он бы и сам услышал позади суматошный шум крыльев – причем явно не совиных.
– Вороны! – пискнула Гильфи. И в тот же миг розовое рассветное небо стало черным.
– Окружают! – ухнул Сумрак.
«Великий Глаукс!» – пронеслось в голове у Сорена. Произошло то, в чем и заключалась главная опасность дневных перелетов.
Ночью вороны совершенно безобидны. По ночам они сами, как огня, боятся сов, потому что те нередко нападают на спящих ворон. Зато днем все меняется. Стоит вороне заметить летящую сову, как она тут же подает сигнал своим сородичам, и в считаные секунды целая стая злобных птиц набрасывается на несчастную жертву, целясь острыми клювами прямо ей в голову, в надежде выклевать глаза.
– Рассыпаемся! – заверещала Гильфи. – Рассыпаемся и петляем!
И она, словно обезумевшая мошка, заметалась по небу. У Сорена даже в глазах зарябило от ее кульбитов. Трое других совят незамедлительно последовали примеру сычика-эльфа. Сорен смекнул, что таким образом, оказываясь под воронами, Гильфи удавалось больно клевать тех во внутреннюю сторону крыльев. От боли вороны прижимали крылья к телу и теряли равновесие.
– Нас кто-то догоняет, я чувствую! – прошипела миссис Плитивер. – Подожди, дружок, переползу-ка я подальше.
С этими словами слепая змея заскользила к хвосту Сорена, а тот слегка прижал крылья к туловищу. Несмотря на малый вес миссис Плитивер, ее передвижение лишило его равновесия. Достигнув своей цели, змея почуяла смрадный запах настигающей их вороны. Сорен резко спикировал вниз, но миссис Пи удержалась, продолжая осторожно переползать на его жесткие хвостовые перья. Ужасная волна вороньего запаха почти оглушила ее. Миссис Плитивер подняла головку, повернула ее в сторону источника вони и закричала:
– Ах вы, подонки небес, проклятье земли, позор Тамо! Бродяги-вороняки!
Словом «Тамо» слепые змеи называют небо, потому что дальше него ничего на свете нет. Но самое обидное оскорбление миссис Плитивер приберегла напоследок:
– Мокрогузки мокрогузые!
Надо сказать, что домашние змеи сов благоговеют перед пищеварительной системой своих работодателей, благодаря которой все твердые остатки пищи прессуются в совиных желудках в аккуратные катышки-погадки и отрыгиваются через клюв. В глазах слепых змей эта способность невероятно возвышает сов над всеми остальными птицами, которых они презрительно именуют «мокрогузыми».
От таких слов ближайшая преследовательница изумленно разинула клюв и сложила крылья, едва не перекувырнувшись в воздухе.
Вороны – птицы примитивные. Неудивительно, что эта задира совершенно потеряла голову, увидев на спине у совы живую змею, которая шипела и обзывалась!
Тем временем остальные преследователи тоже начали рассеиваться.
Сумрак подлетел к Сорену и прогудел:
– Копуша ранен.
Сорен повернул голову и увидел, что пещерный совенок угрожающе заваливается на одно крыло.
– Нужно немедленно куда-нибудь приземлиться!
К ним присоединилась еле живая от усталости Гильфи.
– Боюсь, он долго не продержится. Бедняга уже не может лететь прямо.
– Куда его клюнули? – спросила миссис Плитивер.
– Под крыло, – ответил Сумрак.
– Тогда не будем терять времени! – скомандовала слепая змея. – Летим к нему. Я знаю, что нужно сделать.
– Вы? – недоверчиво моргнул Сумрак.
– Помните, как в пустыне Копуша предложил понести меня на спине? Я думаю, пришло время попробовать, – загадочно ответила миссис Пи.
Спустя несколько секунд друзья очутились возле пещерного совенка.
– Копуша, – сказал Сорен, – мы знаем, что ты ранен…
– Я больше не могу лететь! – простонал малыш. – Ох, если бы я только мог побежать по земле!
– Здесь неподалеку есть роща, – продолжал Сорен. – Нужно дотянуть до нее. Миссис Плитивер кое-что придумала.
– Что же?
– Она устроится на твоем здоровом крыле. Это позволит слегка приподнять раненое, понимаешь? Кроме этого, Гильфи будет лететь прямо под тобой, создавая небольшой ток воздуха. Я уверен, это поможет.
– Делайте, как знаете, – жалобно просипел Копуша.
– Побольше уверенности, мой мальчик! – прикрикнула миссис Плитивер. – Побольше веры в себя! А теперь давай-ка попробуем.
– Не знаю, смогу ли я… – вздохнул Копуша.
– Сможешь, малыш! Конечно, сможешь! – решительным шепотом заявила миссис Плитивер, и ее голос прозвучал непривычно властно. – Ты просто обязан все вынести до конца! Ты будешь лететь над лесами, над деревьями, до самого моря Хуулмере. Ты пройдешь через пустыни. А сейчас ты поможешь сам себе и полетишь прямо в ветер, в свет, в сердце нового дня. Ты полетишь, чего бы это тебе ни стоило. Ты не дрогнешь и не сдашься. Ты ни за что не ослабеешь и завершишь свой полет. – Голос слепой змеи звенел в занимающемся свете утра, наполняя силой сердца уставших совят.
Сорен подлетел к Копуше совсем близко, коснувшись крылом кончика его здорового крыла. Все было готово к переходу.
– Давайте, миссис Пи! Вперед!
Старая слепая змея поползла по крылу Сорена. Он почувствовал, как воздушная подушка под его крыльями начала угрожающе таять. Окружавший воздух словно истончился и поредел. Сорен из последних сил напрягал крылья, чтобы не перевернуться. Но он знал, что нужно терпеть. Если ему страшно, то что должна чувствовать бедная миссис Плитивер, вслепую переползавшая с кончика его крыла на крыло Копуши?
– Почти все, малыш, почти все. А теперь замри. Не шевелись! Внезапно все закончилось. Сорен ощутил привычную легкость и повернул голову. Миссис Плитивер ловко подползала к основанию Копушиного крыла. Ее план сработал! Копуша перестал заваливаться набок и полетел ровнее.
– Мы его ведем! Мы его ведем! – торжествующе загудел Сумрак, изо всей силы махая крыльями и создавая восходящий поток воздуха, чтобы облегчить полет Копуши. Летевшая ниже пещерного совенка Гильфи делала то же самое.
Наконец они опустились на огромную старую ель. В ней нашлось превосходное большое дупло, и миссис Плитивер тут же развила бешеную активность.
– Мне нужны черви! Большие, жирные черви и еще пиявки. Ну-ка живо, полетели на поиски! Быстренько разыщите все необходимое. А пока я посижу с Копушей.
Миссис Плитивер, озабоченно шипя, забралась пещерному совенку на спину.
– Не волнуйся, милый, это совсем не больно, я просто хочу взглянуть, что сделали с тобой эти мерзкие вороны, – ласково приговаривая, она принялась вылизывать его рану своим раздвоенным язычком. – Ничего страшного, мой хороший, рана совсем неглубокая. Сейчас я свернусь прямо на ней, и мы с тобой подождем возвращения остальных. Змеиная кожа помогает от многих болезней. Но для длительного лечения мы, змеи, все-таки суховаты. Вот почему я попросила принести червей.
Вскоре совята вернулись, принеся все, что наказывала миссис Плитивер. Слепая змея немедленно попросила Сорена поставить на рану Копуши несколько пиявок.
– Нужно там все хорошенько вычистить, – пояснила она. – Страшно подумать, до чего грязные твари эти вороны!
После того как пиявки закончили свое дело, миссис Плитивер оторвала их и аккуратно положила на рану двух жирных червей.
– Ой, как хорошо! – вздохнул Копуша.
– Так и должно быть. Нет ничего лучше для облегчения боли, чем жирненький, скользкий червяк. Завтра к ночи ты будешь совсем здоров.
– Спасибо вам, миссис Плитивер! Огромное спасибо, – прошептал Копуша и моргнул. Судя по взгляду его огромных желтых глаз, у него просто в голове не укладывалось, как это он мог раньше есть змей, этих удивительных, великодушных и прекрасных созданий!
На ели, где остановились совята, было еще одно гнездо, в котором жило семейство масковых сов.
– Они ужасно похожи на тебя, Сорен, – сообщила вездесущая Гильфи. – Кстати, они собираются заглянуть к нам в гости.
– Масковые совы нисколечко на меня не похожи! – возмутился Сорен. Он прекрасно знал, что их виды многие путают. Родители часто жаловались на это. Почему-то все в первую очередь обращали внимание на белый лицевой диск и желтовато-бурые крылья масковых сов и словно нарочно не желали замечать что, в отличие от сипух, у них гораздо больше крапинок на голове и груди!
– Они хотят навестить нас? – всполошилась миссис Плитивер. – Ах, как неудобно! Зачем нам излишняя суматоха? Сейчас не до гостей! Я должна ухаживать за больным!
– Они узнали про нападение ворон, – пояснила Гильфи. – Похоже, мы прославились!
– С чего бы это? – не понял Сорен.
– Наверное, эта воронья стая хорошо известна своими выходками. Во всяком случае, наши соседи просто поверить не могли, что нам удалось от них оторваться, – ответила его подруга.
Гости не заставили себя ждать. Вскоре в отверстие дупла просунулась круглая голова:
– Можно войти?
Это была сова. Несмотря на то что масковые совы тоже принадлежали к семейству сипух, они и в самом деле оказались совсем не похожи на сов Тито Альба, к которым относился Сорен.
– Видишь, что я говорил? – шепнул он на ухо Гильфи. – Они совсем другие. Гораздо крупнее, темнее и конопатее нас!
– Мы хотим познакомиться с храбрыми совами, которые победили подлое племя ворон! – подал голос отец семейства масковых сов.
– Да! – пискнул его крошечный, едва-едва опушившийся отпрыск. – Как это вам удалось?
– Было бы о чем говорить! – небрежно отмахнулся Сумрак и с напускной скромностью потупил взгляд. – Сущие пустяки!
– Пустяки? – подняла голову миссис Плитивер. – Да я ничего труднее за всю жизнь не проделывала!
– Вы? – воскликнул отец семейства.
– Не позорься, милый, – шикнула на мужа его супруга и громким шепотом прибавила: – Разумеется, она не имеет никакого отношения к этому происшествию! Это же всего-навсего прислуга!
Миссис Плитивер на глазах съежилась и вернула на место одного из червей, который уже успел сползти с раны под крылом у Копуши.
– Она имеет к происшествию самое прямое отношение! – взорвался Сорен и так распушился, что сам стал ростом с масковую сову. – Если бы не миссис Плитивер, меня бы обязательно сбили, а бедный Копуша ни за что не долетел бы до этой ели!
Масковые совы непонимающе моргнули.
– Вот как… – самка неуверенно переступила с когтя на коготь. – Просто мы слегка удивились. Мы не привыкли, что прислуга может вести себя столь… агрессивно. Наши-то змеи тихие и кроткие, тем более по сравнению с этой… Как вы ее называете?
– Ее зовут миссис Плитивер, – медленно и отчетливо произнес. Сорен, уже не стараясь скрыть своего раздражения.
– Ну да, ну да, – нервно повторила самка масковой совы. – Что касается нас, то мы не позволяем прислуге подобной самостоятельности. Лично я решительно против стирания грани между хозяевами и слугами!
– Ну, у нас в небе был не светский раут, мадам, – хмыкнул Сумрак.
– Кстати, молодежь! – подал голос глава семейства, стремясь во что бы то ни стало сменить тему беседы. – Я как раз хотел спросить – куда вы направляетесь? Каковы ваши дальнейшие планы?
– Мы летим к морю Хуулмере, к Великому Древу Га'Хуула, – ответил Сорен.
– Вот как? – с плохо скрытой насмешкой протянула самка. – Как интересно!
– Видишь, мамочка, – пропищал совенок. – Я тебе столько раз говорил про это место! Давай тоже туда полетим?
– Какие глупости, мой мальчик! Ты отлично знаешь, как мы с отцом относимся к таким нелепым выдумкам.
Совенок пристыженно втянул голову в плечи.
– Это не выдумки! – твердо заявила Гильфи.
– Ну не станете же вы утверждать, что говорите серьезно! – воскликнул отец семейства. – Это всего-навсего красивая сказка, так сказать, легенда.
– Вот что я вам скажу, юные птицы, – заявила совиха, которая с каждой минутой все сильнее раздражала Сорена. – Нет никакого проку верить в то, что нельзя увидеть, потрогать или почувствовать! Все это глупости и пустая трата времени. Судя по состоянию ваших маховых перьев, не говоря уже о когтях, я поняла, что вы либо улетели из дома, либо осиротели. Иначе с какой стати вы очутились бы в небе в столь неподходящее время? Мудрое родительское слово предостерегло бы вас от дневных перелетов. Я сама мать, поэтому скажу прямо – вы позорите своих родителей. А ведь вы из хороших семей, – прибавила она, выразительно взглянув на Сорена.
Тот чуть не лопнул от злости. Откуда ей знать, что сказали бы их родители? Она же видит их в первый раз! Как она смеет эта масковая сова утверждать, будто они позорят свои семьи?!
И тут из глубины дупла прозвучал тихий, шипящий голосок:
– Лично мне стыдно за тех, кто слеп, имея глаза! – Разумеется, это была миссис Плитивер, которая выползла на середину дупла. – Хотя видеть, имея глаза, – это так просто!
– О чем это она толкует? – растерялся отец семейства.
– Поневоле пожалеешь о добрых старых временах, когда слуги выполняли свои обязанности и помалкивали! – поддакнула его женушка. – Подумать только, какая-то служанка, а что себе позволяет!
– Вы совершенно правы, – кивнула миссис Плитивер. – С вашего позволения, я еще не закончила. – Она уютно свернулась в кольцо и повернула головку к Сорену.
– Разумеется, миссис Плитивер! Продолжайте.
– Вы правы, я всего лишь слепая змея, но это не мешает мне видеть лучше вас! – С этими словами миссис Пи резко повернулась к ошарашенной матери семейства, так что всем показалось, будто змея смотрит ей прямо в глаза своими крошечными пустыми впадинами. – Видеть глазами – что может быть проще? Я же вижу всем своим телом – кожей, костями, извивами позвоночника. В промежутке между двумя ударами своего медлительного сердца я успеваю почувствовать весь мир, что простирается подо мной и надо мной. Я знаю Тамо. Да-да, я узнала его задолго до того, как сама поднялась в небеса. Но и пребывая на земле, я ни на миг не сомневалась в его существовании. Вы, мадам, справедливо назвали бы меня безмозглой дурой, если бы я отрицала существование неба лишь на том основании, что не могу ни увидеть его, ни подняться к облакам! Это ваша собственная глупость позволяет вам отрицать существование Великого Древа Га'Хуула!
– Что?! Неужели я не ослышалась? – ахнула масковая сипуха и недоверчиво вылупилась на своего супруга. – Эта… эта… она назвала меня дурой!
Но миссис Плитивер не обратила на нее никакого внимания.
– Небо существует не только для птиц, его бытие не исчерпывается жизнью птичьих перьев, костей и крови. Небо становится Тамо для всех живых существ, способных освободить свои сердца и разум для подлинного чувства и настоящего знания. И зов Тамо звучит на всех языках, и обращается оно ко всем нам, как бы мы его не называли – небо или глаумора*[1]. Хотя существуют и такие, кому было бы полезно потерять глаза, чтобы обрести зрение, – закончила миссис Плитивер и, изящно наклонив головку, снова уползла в темный угол.
В дупле воцарилась потрясенная тишина.
Остаток дня друзья провели в дупле, дожидаясь сумерек.
– Больше никаких полетов при свете дня, – просвистела миссис Плитивер, сворачиваясь в перьях на спине Сорена. – Договорились?
– Договорились, – хором ответили совята.
Они летели вдоль границы лесного царства Тито, где родился и вырос Сорен. Он старался не подавать виду и махал крыльями с особым старанием, но миссис Плитивер чувствовала непривычную сдержанность своего любимца. Он был странно молчалив, не принимая участия в беззаботной болтовне остальных. Старая змея догадывалась, что Сорен думает о родителях, о своей исчезнувшей семье, о любимой младшей сестре Эглантине. Совенок давно смирился с мыслью, что больше никогда не увидит родных. Миссис Плитивер всей кожей чувствовала его боль, боль, которую трудно было выразить словами. Как-то, спустя некоторое время после их неожиданной встречи, Сорен признался миссис Пи, что ему постоянно кажется, будто в желудке у него появилась дыра, и что дыра эта последнее время стала потихоньку затягиваться. Но миссис Плитивер знала, что, несмотря на наложенную заплату, дыра по-прежнему была на месте.
Когда звезды стали бледнеть, друзья принялись искать место для ночлега. Гильфи первая заметила старый платан, серебрившийся в лунном свете. Несколько ночей назад луна пошла на ущерб, и теперь с каждой ночью она таяла, готовясь к полному исчезновению перед новым полнолунием.