Пролог
Судьба – это не то слово, которым ангелы так легко разбрасываются.
Но когда Захариил – первый ангел апокалипсиса – писал заключительную главу "Запрещённой биографии" Веррин/Хайвестер, он не мог ни думать о том, как судьба поизмывалась над этим ангелом.
И так получилось, что пять тысяч человеческих лет назад, ангел Веррин влюбилась в ангела Энриета.
Но невинная Веррин бежала от своей влюблённости и толкнула Энриета в объятия другой женщины.
В конце концов, Веррин поняла свою ошибку, но было уже слишком поздно: она нашла своего возлюбленного Энриета, прелюбодействующим с суккубом Лилит.
В тайне от Энриета, Лилит забеременела. Веррин, однако, было известно о беременности, и по причинам, известным только ей, она скрыла это от Энриета.
И всё же она поклялась найти и хранить потомство Энриета.
Лилит родила четырёх младенцев – трёх мальчиков и девочку: Резефа, Ареса, Лимос и Танатоса.
После многих лет тайных поисков, Веррин наконец-то нашла мальчиков, которые росли в человеческих семьях, куда их отдала Лилит.
Но девушка – Лимос – была помолвлена с Сатаной, и строила свою жизнь в преисподней.
Только когда Лимос восстала из тёмных глубин ада, Веррин почувствовала, что может наконец-то рассказать Энриету о существовании его детей.
Но, как на зло, прибытие Лимос в человеческий мир стало катастрофой.
Дети Энриета, узнав от Лимос, что не были людьми, а по своей сути были наполовину ангелами и наполовину демонами, начали войну между человеческим и демоническим измерениями, вызывая разрушения и хаос, граничащие с армагеддоном.
В наказание потомство Энриета было проклято и стало Четырьмя Всадниками Апокалипсиса, их судьбу определило пророчество.
Как только Печати будут сломлены, они станут Мором, Войной, Голодом и Смертью, но будут ли сражаться на стороне добра или зла, ещё не предрешено.
Никто не знает, что стало с Энриетом после этого, но Веррин, стремясь сдержать свой личный обет и позаботиться о его детях, обратилась к трём архангелам с планом – проникнуть в ад и использовать все имеющиеся у неё средства, чтобы заполучить самую желанную в Шеуле должность: Смотритель Всадников.
Она намеревалась действовать как шпион, влиять на ход событий, чтобы предотвратить пророчество апокалипсиса демонической версии библии.
Трое архангелов, Метатрон, Рафаэль и Уриэль, утвердили ее запрос, и зная, что никогда больше не увидит Небеса, Веррин стала падшим ангелом Хайвестер.
У неё ушло три тысячи лет, чтобы доказать своему отцу – падшему ангелу и владыке преисподней – Сатане – что она заслуживает место Стража.
В последующие две тысячи лет она тайно помогала Всадникам хранить Печати от взлома и делала вид, что работает против Небесных Смотрителей Всадников: Ширеста, Барабуса, Гетель и Ривера.
И когда, в год 2010 от рождества христова, демон-семинус по имени Син случайно сломала Печать Резефа и превратила его в демона, известного как Мор, Хайвестер начала работать более целеустремленно. Началась демоническая версия Апокалипсиса.
Хайвестер, испорченная тысячами лет зла, исполняла задания, которые съели бы её душу и уничтожили то немногое добро, что оставалось в её сердце.
Но в конечном счёте, её действия спасли человечество, и Апокалипсиса не случилось. Всё работало по плану… до тех пор, пока Гетель, предательница Небес, не сдала Хайвестер Сатане.
И Хайвестер, не способную попросить о помощи людей, которым помогла, затянули в Шеул, чтобы она провела вечность, страдая от пыток в руках Сатаны.
Захариил сделал паузу, чтобы окунуть ручку из пера ангела в священные чернила, смешанные с кровью двадцати архангелов.
Малиновые капли стекали с пера, когда он поднял его из хрустальной чернильницы, и Захариил задался вопросом, сколько ещё он должен написать.
Энриет был стёрт из исторических книг и воспоминаний всех, кроме немногих избранных, и Захариил не был уверен сколько он должен раскрыть.
Его собственные воспоминания об Энриете были возвращены совсем недавно, ибо только так он мог записать историю Хайвестер.
Кроваво-красные чернила разбрызгались по столу, и Захариил наконец-то понял финал истории. Хайвестер исчезла навсегда. Не о чем больше писать.
Благодаря жертве Хайвестер, человечество было в безопасности, как и дети Энриета. Она, больше чем любой другой ангел в истории, сформировала будущее всех реальностей.
Хайвестер была падшим ангелом. И падшим героем.
Захариил опустил перо в чернильницу и с безмолвной молитвой о душе Хайвестер закрыл книгу.
Глава 1
В любом другом здании в мире вид лежащего на полу цербера с ребёнком во рту заставил бы людей кричать от ужаса и потянуться за оружием.
Но в замке, принадлежавшем одному из Четырёх Всадников Апокалипсиса, народ и глазом не моргнул.
Ривер проигнорировал косматого чёрного зверя, который оскалил зубы, когда ангел шагал через главную залу. Церберы ненавидели ангелов, и чувство было взаимным.
– Танатос, – крикнул Ривер, – Куджо обслюнявил твоего сына.
Танатос высунул светлую голову из дверного проёма библиотеки.
– Поэтому Логан очень часто принимает ванну.
Цербер – щенок, весом около двухсот фунтов – плюхнулся на бок и позволил Логану подёргать его мех и уши, когда тот на него взобрался.
К тому времени, как его мать Риган вернётся домой, Логан превратится в мокрый, покрытый собачьей шерстью беспорядок.
Прошли месяцы с тех пор как Ривер был здесь последний раз, но не многое изменилось.
Огонь, который горел практически круглый год, пылал в очаге, слуги-вампиры сновали между пещеристыми комнатами, а из кухни доносился непередаваемый аромат свежеиспечённого хлеба.
Тут и там Риган добавила несколько личных штрихов, заменив некоторое древнее оружие Танатоса и жуткие картины на гобелены и картины с пейзажами.
Теперь дорожки и коврики покрывали массивные, холодные полы, и повсюду, как разноцветные наземные мины, лежали разбросанные детские игрушки, которые пронзительно пищали под обутыми в сапоги ногами Ривера, когда он случайно на них наступал.
За спиной Ривера распахнулась тяжёлая входная дверь, и внутрь ворвался холодный порыв ветра поздней Гренландской весны. В дом вошли Арес, Ресеф и Лимос. Арес был в шортах, футболке и вьетнамках, Ресеф – только в джинсах, а Лимос – в ярко-оранжевом, режущем глаза сарафане для беременных.
Увидев Ривера, Лимос расплылась в улыбке и, несмотря на срок беременности в пять месяцев, сжала его в тесных объятиях.
Риверу всегда нравился её энтузиазм, даже когда он ещё не знал, что Лимос его дочь. Он крепко обнял её в ответ.
Он сожалел, что не смог дать ей всю ласку, в которой она нуждалась, когда была ребенком.
Если бы только Ривер знал о ней. И об Аресе. И Танатосе. И Ресефе.
– Как дела, папуля? – Лимос отодвинулась, унося с собой присущий только ей сладкий тропический аромат кокоса, ананаса и рома. – Где ты пропадал? Мы тебя несколько месяцев не видели.
На Небесах время текло иначе, поэтому для Ривера прошло всего несколько дней. И, возможно, он немного боялся этого визита.
Ривер несколько лет занимал пост Небесного Наблюдателя Всадников, но с тех пор, как узнал о том, что они – его отпрыски, динамика отношений изменилась.
Ривера уволили с должности, а важнее всего то, что он совсем не знал как быть отцом пятитысячным легендам.
И понятия не имел, как быть дедушкой.
За пять с лишним тысяч лет он, технически, мог тысячи раз стать дедушкой, но не чувствовал себя настолько старым, чтобы хотя бы раз попробовать себя в этой роли.
– Я был в библиотеке "Памяти времён", пытался найти хоть что-нибудь, что помогло бы выследить Гетель, – ответил Ривер, и Танатос зарычал при упоминании имени их предыдущего Наблюдателя – ангела, предавшего Небеса и едва не убившего сына Танатоса. – Я даже проверил её прежний дом, но его уже вычистили Хранители Закона.
Хранители Закона – наблюдатели за исполнением ангельских правил, сделали своей миссией номер один поиск ангела-перебежчика. Их ревностное стремление найти её подстегивал слух, о котором жужжал весь подземный мир – поговаривали, что Гетель замешана в каком-то заговоре против Небес.
Небесные лазутчики узнали, что важную роль во всём этом занимает обратный отсчёт. Но отсчёт чего?
– Не должно быть так сложно. – Чувство разочарования заполнило Ривера до перьев на кончиках крыльев. Восемь месяцев поисков без единой зацепки. – Технически, она не Падшая, и в Шеуле ей не спрятаться… – Он прервал свою речь, резко оборачиваясь от внезапного ощущения зла, исходящего от проёма входной двери.
– У меня уже уши горят. – Крохотные частицы света сформировали силуэт – силуэт Гетель.
В ту же секунду Всадники провели пальцами по серповидным шрамам на передней части шеи, вызывая доспехи и оружие.
Адский пёс, зарычав, вскочил на лапы, умудряясь при этом спрятать Логана под своё большое тело, остальные встали между ребёнком и Гетель.
– Лимос! – крикнул Тан. – Забери отсюда Логана.
Ривер не мешкал. Он швырнул в ангела огненным потоком, обладающим силой ядерного взрыва.
Луч голубого испепеляющего света прошёл сквозь тело Гетель и вырвал тяжёлую деревянную входную дверь. Ангел стояла без каких-либо повреждений и улыбалась, даже тогда, когда он направил столп огня ей в голову.
Пламенная колонна прошла сквозь Гетель, словно стрела сквозь туман.
– Как ты, чёрт возьми, это сделала? – Танатос приготовился атаковать, поднимая меч к её горлу, но у Ривера были подозрения, что оружие Всадников будет таким же бесполезным, как и его собственное.
Души, павшие от руки Танатоса, составляли основу его брони. Они кружили у его ног, готовые убивать.
– Как ты сюда попала? Мое поместье защищено от любых вторжений, кроме визитов Наблюдателей и Ривера.
– Дитя, которое я ношу под сердцем, наделило меня такими возможностями.
Гетель дотронулась до своего живота, и при виде округлости под её рукой, у Ривера пересохло во рту.
Что за чудо-ребёнка она вынашивала? Ни один известный вид не обладал подобной силой.
Ривер стоял, ошарашенный внезапной догадкой. Радианты или, как их ещё называли, Призрачные Ангелы могли обладать достаточной мощью, чтобы взломать защитные заклинания Тана.
Но никто не встречал их уже более столетия. Если Гетель забеременела от ангела, который мог свободно пересекать грань между Раем и Адом, то архангелы обязательно должны об этом узнать.
Волосы на затылке Ривера встали дыбом, и в следующий миг появились Ревенант и Лорелия – Наблюдатели Всадников двух противоположных сторон – Шеула и Небес.
Кожаная броня Ареса заскрипела, когда он придвинулся к Гетель. Его обоюдоострый меч застыл, готовясь нанести смертельный удар.
– Объясни.
Гетель немного потянула с ответом, а потом драматически изрекла:
– Я дам жизнь Люциферу.
Бред какой-то. Люцифер – правая рука Сатаны – был мёртв. Ривер собственными глазами видел, как его разорвало на куски. В какую игру играла Гетель?
– Ты имеешь в виду, что твой ребёнок от Люцифера? – Ривер надеялся на обратный ответ. Любое его дитя станет таким же могущественным, как и большинство архангелов.
– Я дам жизнь самому Люциферу, – сладко произнесла она, и желудок Ривера совершил протестующий кульбит. – Я была избрана стать сосудом, который поможет ему опять обрести физическую форму. – Она взглянула на меч Тана: – Вперёд, действуй, пронзи меня. Физически я не здесь. Если захочу, мой драгоценный Люцифер сможет спроектировать моё изображение куда угодно, даже на луну.
Раскаты грома сотрясли замок, и двое архангелов, одетых в простые классические брюки и рубашки, спустились на землю двумя лучами золотого света.
Никто не успел среагировать, когда Рафаэль и Метатрон отбросили Всадников и Ревенанта – их злого Наблюдателя – как мух, оставляя лежать без сознания на полу.
Лорелия выглядела ошарашенной, но благодарной за то, что хоть её не вырубили.
Ривер схватил Рафаэля за руку.
– Что ты с ними сделал?
Раздражение отразилось на лице ангела, и Ривер понял, что он близок к тому, что его огреют супер мощным архангельским оружием.
– Они очухаются.
Рафаэль обратился к Гетель:
– Когда попадёшь нам в руки, то так просто не отделаешься.
– Ты же ведь ангел, Гетель. – Серебристо-голубые глаза Метатрона метали молнии, но слова его были аккуратно подобранными, взвешенными. Затишье перед бурей. – Ты можешь остановить это сумасшествие, пока ещё не поздно.
– И зачем мне это делать? Я ношу под сердцем второго из двух наиболее могущественных созданий Шеула. – Гетель побарабанила пальцами по животу. – По силе он будет равен тебе.
– Как такое возможно? – спросила Лорелия, нервно теребя рубиновый перстень на пальце. – Ресеф уничтожил Люцифера несколько месяцев назад.
По правде говоря, демонская половина Ресефа – Мор, также сыграл ключевую роль в кончине Люцифера, но Ривер не собирался придираться к мелочам.
– Люцифер был уничтожен, – согласился Метатрон, не сводя глаз с Гетель. – Но его душа попала в Шеул-гра, и при правильных обстоятельствах, хотя это весьма маловероятно…
– Он может переродиться, – тихо закончил Рафаэль. – Но при каких обстоятельствах?
Метатрон закрыл глаза, увидев довольно улыбающуюся Гетель, которая ждала ответа, позволяя ему разрешить эту дилемму.
– Лишь Сатана обладает достаточной силой возродить реинкарнацию падшего ангела такого уровня, как Люцифер. Матерью же должна стать та, что чиста и безгрешна, и отказавшаяся от благодати.
– Или та, что предала и Небеса, и Землю, – произнёс Ривер мрачно. – Гетель.
– Браво! – зааплодировала Гетель.
Рафаэль злобно посмотрел на Ривера:
– Если бы ты убил её, когда имел шанс, ничего бы не случилось.
Всегда бьёт по больному, кретин. Снедаемый неудачей, Ривер сожалел, что не использовал возможность убить эту блондинистую сучку при их последнем сражении.
Но это совсем не означало, что ему нравилось выслушивать об этом от самодовольного архангела, который преспокойно грел свою задницу за своим огромным уродливым столом, пока человеческое измерение страдало от нападений демонов и близящегося Апокалипсиса.
– Если бы хоть кто-то из вас вытащил свою холёную задницу и, ну, я не знаю, помог что ли, то, возможно, она была бы уже мертва, – ответил Ривер, гадая, не стоит ли добавить несколько нецензурных слов для лучшего донесения своей мысли.
В конечном счёте, он решил не испытывать судьбу. Любой из архангелов мог и мокрого места от него не оставить.
– Тебе, действительно, стоило меня убить, – сказала Гетель, вращая ножом, которым однажды его проткнул Рафаэль. – Теперь я под защитой и Сатаны, и Люцифера. – Она опять погладила свой живот, как будто жизнь, зародившаяся в ней, была милым невинным ребёнком, а не дьявольским отродьем. – Хотя, мой малыш пока не достиг пика своей силы, я собираюсь это исправить. Кровь Харвестер, извлечённая из её тела прессовыми машинами самого Повелителя Теней будет питать его. – Толстые чёрные линии начали расползаться от её пальцев, поднимаясь к рукам, шее и, наконец, к лицу. Её голос стал на октаву ниже: – И тогда вы все познаете силу его гнева. Небеса содрогнутся, чувствуя его ярость.
Проекция Гетель исчезла, а сердце Ривера ушло в пятки от упоминания Хайвестер. Ещё пять месяцев назад он считал её своим врагом.
Осознание того, что она всё это время работала на Небеса, что пала и отказалась от Рая, чтобы иметь возможность присматривать за Всадниками, выбивало почву у него из-под ног.
Но что просто никак не укладывалось в его голове, так это отказ архангелов от её освобождения из темницы Сатаны. Её служение Небесам и человечеству заслуживало лучшего.
Плюс, Риверу нужны ответы. Он должен узнать почему Харвестер бросила всё и отправилась охранять детей, которые даже не были её.
Разглядывая пустое место, где только-что стояла Гетель, Лорелия разгладила руками перед своего делового серого пиджака и юбки в тон.
По меньшей мере в десятый раз Ривер задался вопросом, как её избрали на роль Стража. Она всегда крутилась вокруг, словно маленькая мышь, и безусловно была скорее учёным нежели воином.
– Что Гетель имела в виду? – спросила Лорелия.
Метатрон ответил всё ещё спокойным голосом, хотя воздух вокруг был пропитан раздражением и злостью:
– Сила Люцифера была второй по значимости в Подземном Мире, когда он умер, и была меньше только силы Сатаны. Переродившись как его сын, он станет значительно сильнее.
Как и большинство архангелов, Метатрон очень редко прятал свои крылья и теперь их серебряные перья, что были такого же цвета, как и пряди в его тёмных волосах, шуршали у его ног.
– И что ещё хуже, столь редкое перерождение любого падшего ангела отобразится на всём основании Небес, вызывая трещины и разломы по всей их поверхности.
– Но Люцифер не какой-то обыкновенный ангел, – заметил Рафаэль, его голос охрип, когда пришло полное осознание последствий его перерождения. – Его рождение приведёт к катаклизмам на Небесам. Землетрясения. Наводнения. Вулканические взрывы. Ангелы и люди на Небесах станут жертвами этих катастроф и погибнут, исчезнут навсегда.
– Какова роль Харвестер во всем этом? – спросила Лорелия.
– Она – дочь Сатаны, – ответил Ривер Лорелии, – кормление Люцифера её кровью сделает его сильнее.
– Она не просто его дочь, – напомнил Метатрон гробовым голосом. – Она – единственный его ребёнок, зачатый ещё тогда, когда он был ангелом. И хоть она Падшая, её кровь подарит Люциферу такие силы и возможности, которые есть только у ангелов Рая.
– Мы должны найти и уничтожить Гетель до того, как родится Люцифер, – сказал Рафаэль, грёбанный Капитан Очевидность.
– И как ты предлагаешь это сделать? – спросила Лорелия.
Метатрон и Рафаэль выглядели сбитыми с толку, но у Ривера была идея, которая не только избавила бы их от проблемы с Люцифером, но и заставила бы сделать ангелов то, что они должны были сделать месяцы назад.
– Мы должны вытащить Харвестер из темницы Сатаны.
– Определённо, нет, – рявкнул Рафаэль.
Метатрон фыркнул:
– Это невозможно. Любая наша попытка только подтвердит причастность Небес в её шпионаже против Сатаны, и станет поводом к войне…
– Да, да, – перебил Ривер, – война Небес и Ада принесёт смерть, разрушения, и потекут реки ангельской крови, бла-бла-бла.
Смешно, насколько ангелы боялись этой войны, и совсем не переживали по поводу апокалипсиса, нависшего над людьми.
Но большинство ангелов всегда прятали головы в облаках и притворялись, что мира людей и демонов не существует.
– Неправильно, что она находится в заточении, – возразил Ривер, – Она нам помогала.
Рафаэль покачал головой.
– Она хорошо понимала, что если её поймают, то она останется волком-одиночкой и ей придётся самостоятельно выкручиваться. Её рассекретили, поймали и всё, конец.
– И всё-таки я не понимаю, – сказала Лорелия, в её руке оказалась призванная ею История Наблюдателей Четырёх Всадников Апокалипсиса, и она немедленно начала листать страницы. Да, точно учёная, учёная-заучка. – Как спасение Харвестер нам поможет?
Ривер осторожно подбирал слова. Рафаэль и Метатрон должны поверить, что у Ривера нет скрытых мотивов.
Что он не хочет освободить Харвестер для того, чтобы сложить воедино кусочки прошлого, которое он потерял, когда его воспоминания о жизни Энриетом были вырваны из разума.
Он просил вернуть ему память снова и снова, но каждый раз ему отказывали.
Но Харвестер знала Энриета. Она пожертвовала своими крыльями ради его детей. Очевидно, Энриет что-то значил для неё когда-то, даже если теперь она не помнила, как он выглядел.
– Как дочь Сатаны, – начал Ривер, – она может чувствовать своих братьев или сестёр. Она сможет найти Люцифера, даже пока тот находится в утробе Гетель.
Лорелия нахмурилась.
– Что сможет удержать братьев и сестёр Харвестер от её поисков, когда она убежит?
– Способность Харвестер находить её родственников уникальна, – заявил Метатрон. – По той же самой причине, по которой её кровь сильнее крови всех остальных детей Сатаны. Её зачали на Небесах до того, как Сатана был изгнан.
– Нет. – Рафаэль скрестил руки на груди и буравил Ривера злобным взглядом. – Ноу. Найн. Нон. Нэй. Ну. На. Шиз. Яй. Ты не пойдёшь освобождать её. Что-то из сказанного до тебя дошло?
Ривер улыбнулся.
– Ты не прав насчёт шиз. На шеулике это значит грибок. Слово, которое ты должен был использовать – шиш. – Вот ведь идиот.
– И почему меня не удивляет твоя осведомлённость в универсальном демонском языке? – Улыбка Рафаэля была холодной. – Неужели все твои демонские друзья и любовницы чему-то тебя научили?
Ривер не поддался на провокацию архангела. Его лучшие друзья были демонами, но он не спал с демоницами уже несколько лет. С того самого дня, как получил свои крылья обратно. И прямо сейчас дело было совсем не в его друзьях.
– Если вы не хотите заняться спасением Харвестер, дайте это сделать мне. Позвольте возглавить подразделение ангелов-воинов.
Рафаэль усмехнулся.
– Хочешь командовать целым подразделением? Да ты едва справляешься со своими обязанностями рядового ангела-воина.
– Я сильнее любого ангела-воина, и ты это знаешь.
– Но ты не следуешь приказам. Как ты можешь вести за собой, если не умеешь подчиняться, – голос Метатрона звучал почти рассудительно. Его суждение было неверным, но рассудительным.
Рафаэль впился изучающим взглядом в Ривера, пронзительным, будто пытался проникнуть внутрь и заглянуть ему в душу. Ривер даже осмотрел себя, чтобы удостовериться, что всё на месте, что он всё ещё одет в джинсы и тёмно-синюю рубашку.
– Мы ценим твоё желание помочь, – сказал Рафаэль снисходительным тоном, которым обычно говорят с детьми, желая их похвалить. – Но даже если мы решим вызволить Харвестер, ты будешь последним, кого мы пошлём. Она ненавидела Энриета, и скорее отдаст тебя в руки Сатане, чем позволит спасти себя.
Ривер нахмурился.
– Но она пожертвовала своими крыльями ради его – то есть моих – детей. Зачем она это сделала, если так меня ненавидела?
Рот Рафаэля скривился, будто он лизнул подгнивший лимон.
– Я задаюсь тем же вопросом. – Архангел махнул рукой, давая Риверу понять, что тема закрыта. – Дальше мы сами.
– Вы не можете этого сделать…
Рафаэль очередным движением руки отобрал голос у Ривера, заставляя его замолчать.
– Мы можем делать всё, что захотим.
"Да пошли вы все в задницу".
Ривер надеялся, что они могут прочитать его мысли.
– Даже не думай вызволять Харвестер, – сказал Метатрон. – Ты не выберешься из Шеула, а даже если и сможешь это сделать, мы опять заберём твои воспоминания, но после того, как обрушим на тебя священное пламя такой силы, что ты станешь умолять о смерти.
При обычном разговоре он бы расправил свои крылья, выказывая таким образом открытое неповиновение. Или показал бы не совсем приличный жест.
Но если когда нибудь Риверу и приходилось воспитывать в себе силу воли и притворяться что согласен, то сейчас было самое время.
Однако играть по правилам вовсе не означало, что он должен подлизываться как наказанный щенок.
– Я могу по крайней мере получить назад свои воспоминания?
Он устал от того, что никто его не помнил, устал, что он ничего не помнил, кроме последних тридцати лет жизни.
Только недавно Ривер собрал по кусочкам отрывки своей прошлой жизни, но в его ангельской хронике было ещё слишком много пробелов.
Если бы он только мог получить назад немного тех воспоминаний, возможно, он бы почувствовал себя целостным.
Его всегда беспокоила потеря воспоминаний, но после того, как он узнал, что является отцом Четырём Всадникам, восстановление памяти стало для Ривера приоритетным заданием.
Во-первых, как же он мог быть хорошим отцом, если не знал, почему бросил их на пять тысяч лет?
Не говоря о том, что именно ему, как отцу Всадников, было суждено разрушить их печати, чтоб начался библейский апокалипсис, один из последних способов означал остановить Сатану в последние дни предсказанной войны между Раем и Адом.
– Нет, – ответил Метатрон. – И не проси больше.
Он подошёл к Ревенанту и подтолкнул его пальцами ноги, чтобы тот перекатился на бок. Ривер очень хотел, чтоб архангел врезал гадкому Наблюдателю по рёбрам.
– Ривер, – голос Рафаэля был успокаивающим, когда архангел положил какой-то предмет в ладонь Риверу. – Ты меня слышишь? Даже не приближайся к Шеулу.
Он присоединился к Метатрону, оставляя Ривера наедине со своим подарком.
У него перехватило дыхание, когда в руке он увидел неотшлифованный кристалл размером с виноградину. Ривер видел только один такой за тридцать лет жизни, которую он помнил, и он владел им, пока его не украла Гетель несколько месяцев назад.
Он провёл большим пальцем по шеулгулу – прибору, позволяющему ангелам подзаряжать свои силы в местах, где ангелы обычно не имеют доступа к подзарядке.
Как Шеул.
Но зачем Рафаэлю давать ему что-то подобное? Может, он хочет, чтобы Ривер отправился на поиски Харвестер?
Ну и ну. А разве архангелы не были полны сюрпризов? Ривер не сомневался, что в любом случае парень будет отрицать свою помощь, но на данный момент он примет это как знак.
Знак, указывающий на дорогу в ад.