1
Литания
Примостившись на излюбленном надгробии, Гримшо устремил вверх черные дыры глаз и обвел взглядом хмурое серое небо. Зацепиться было не за что. Хороший знак, потому что в мире Лимб любая мелочь, замеченная в небе, как правило, вызывала кучу неприятностей.
Он глубоко вздохнул и лениво помахал хвостом из стороны в сторону: хоть какая-то деятельность. Затем почесал за ухом когтистой лапой.
Поблизости опять храпел Лампвик. Гримшо бросил на него свирепый взгляд. Он понять не мог, как этот человечишка умудрялся храпеть, но при этом бодрствовать. В Лимбе спать не разрешалось никому: ни полуживым существам, подобным демону Гримшо, ни полумертвым представителям человеческой расы, которым являлся Лампвик. Даже Монахини и те не спали, да и Всадники тоже. Хотя любой, кто повстречается с таким Всадником, о подобном не спрашивает, а орет без передыху. Если и замолкает, то только затем, чтобы набрать достаточно воздуха для следующего залпа.
Однако ж вот, прислонившись к плите, под которой было захоронено его бренное тело, вовсю храпел Лампвик, скрытый под лохмотьями старой мантии. Картина нагоняла тоску, и Гримшо перевел взгляд на окрестный пейзаж. Вид не изобиловал деталями.
Лимб, который местные частенько называли Серым Миром, был убогой имитацией Мира Реального, в котором обитали по-настоящему живые. Все объекты Реального Мира: горы и долины, дороги и здания – были воспроизведены в Сером Мире, только выглядели ужасно уныло. Сразу бросалось в глаза его главное отличие от Реального Мира – полное отсутствие жизни. Ландшафт на месте, но посмотреть не на что: ни деревьев, ни травы, ни цветов, ни птиц, ни животных. Погоды тоже нет. Она, конечно, не живая, но для мира Лимб в ней слишком много энергии. Оставался голый пустой фундамент настоящего мира, весь окрашенный в разные оттенки серого.
Все памятники на кладбище, за исключением надгробия, под которым покоился прах Лампвика, были лишены надписей, потому что имена по-настоящему умерших не принадлежали миру Лимб. Лампвик еще не совсем умер. Став Создателем предсмертного проклятия, направленного на ближнего, он лишил свой дух возможности встретиться с Тем, Что Ждет до тех пор, пока его проклятие не будет исполнено. Помимо этого, предсмертные слова Лампвика создали Гримшо, потому что любое проклятие нуждается в демоне, который претворит его в жизнь.
Гримшо втянул носом воздух. Пахло старыми носками. Не сказать чтобы было тепло, но и холодно тоже не было. Ни ветерка, ни сквозняка. Воздух был мертвенно неподвижен. Гримшо уныло уставился на мрачную кладбищенскую церковь. Она походила на бетонную плиту: большая глыба из серого камня, лишенная того изящества, благодаря которому в Реальном Мире она являла собой превосходный образчик архитектуры. В Сером Мире не было места изяществу.
Гримшо снова вздохнул и повел ушами. Затем посмотрел на причудливое устройство на запястье. Все демоны получают две вещи при рождении, одна из них – хронометр, устройство с двумя циферблатами и множеством чисел и символов. У хронометра было пять стрелок, а сбоку выпирала маленькая красная кнопочка. Хронометр показывал, что с точки зрения времени Гримшо находился где-то посередине вечности, а с точки зрения пространства – у лимбовской версии церкви Святого Михаила в городишке Чиллингдин. Все это Гримшо уже знал. Интересно, скоро ли обновление?
Из-за того, что Реальный Мир без конца видоизменялся под воздействием его обитателей, Лимбу приходилось постоянно трансформироваться, чтобы в точности походить на свой прообраз. Обновления происходили через каждые три часа, Гримшо называл их морганиями мира.
К сожалению, обновления были ужасно скучными. В мире Гримшо все изменения заключались в появлении нового надгробия или нечастом граде из обломков самолета, потерпевшего крушение. Жизнь демона омрачалась тем, что Лампвик, подобно всем полумертвым, был привязан к своим останкам. Он мог отходить от своего гроба не дальше чем на двенадцать футов. Гримшо был рабом своего Создателя, а потому мог покинуть кладбище только в том случае, если ему позволит Лампвик. Конечно, в Лимбе везде было одинаково тоскливо, но было бы неплохо для разнообразия поскучать на новом месте.
Второй предмет, которым наделялись все демоны проклятия, – Литания перечень всех людей, на которых оно распространялось. Проклятие Лампвика налагалось на любого, кто его тревожит. Таким образом, прокляты были все, кто тревожил его, пока он умирал, а также те глупцы, которым удастся потревожить его после его смерти. Выходит, проклятие полностью исполнится лишь тогда, когда останки Лампвика – потихоньку разлагающиеся в Реальном Мире – превратятся в прах и тревожить будет уже нечего. Как бы в подтверждение этого на надгробии Лампвика под его именем было начертано зловещее «Оставьте его в покое».
Когда Гримшо был только создан, давным-давно, еще во времена королевы Виктории, у него была работка – привести в порядок Литанию Страдальцев. Список был длинный: тут тебе и домовладелица Лампвика, и врач, пытавшийся его лечить, и полицейские, пытавшиеся его арестовать, а также любая любопытная (и незадачливая) Варвара, привлеченная шумом вокруг умирающего Лампвика.
Гримшо давно разобрался со всеми именами в списке и вот уже десятилетиями томился в мире Лимб. Подобно всем демонам проклятий, Гримшо с нетерпением ждал того момента, когда проклятие вновь вступит в силу и у него появятся новые Страдальцы.
Лампвик издал такой нечеловеческий храп, что Гримшо подскочил на месте. Он в упор посмотрел на мертвенное лицо своего Создателя, силясь понять, подглядывает ли тот. Демон лапами оттянул нижнюю губу и показал желтые зубы. Затем поморщился, зажмурил пустоты своих черных глаз, помахал ушами и показал язык.
Полумертвец открыл глаза и сердито посмотрел на демона.
– Не мешало бы проявить побольше уважения, – презрительно сказал он. – Не стоит забывать, что я твой Создатель!
Гримшо сердито зарычал и дернул ушами:
– Видали Создателей получше!
Он глубоко вдохнул и стиснул когти, пытаясь успокоиться. Гримшо ненавидел, что каждый раз, когда он злился или раздражался, его начинало трясти. Иногда дергались только руки и ноги, а иногда и все тело, как будто он петард наелся. Вот он уже начал чувствовать, как нарастает напряжение в конечностях.
– Нечего меня в своих бедах винить, – фыркнул Лампвик.
– А вам нечего так храпеть, – огрызнулся Гримшо. – Как будто я не знаю, что вы не спите. – Его так передернуло, что он чуть не свалился с памятника.
Лампвик откинулся назад, его тонкие губы невольно скривились в самодовольной улыбке. Гримшо стиснул зубы, злясь на себя за то, что выказал раздражение. Теперь Лампвик будет храпеть куда громче. Висящий вдоль надгробия хвост расстроенно свернулся в сложный клубок. Гримшо вздохнул. Лампвик снова начал храпеть. Звук напоминал циркулярную плиту, к которой приделали мегафон. Гримшо исподтишка вглядывался в землю в поисках камешка, чтобы запулить им в раскрытый рот Лампвика. Чем грязнее будет камень, тем лучше.
Мир моргнул.
Лампвик выпрямился и испуганно и пронзительно вскрикнул. Его костлявая оболочка искривилась в мучительной агонии, сжалась в комок и испарилась со звуком вылетевшей из бутылки пробки. Гримшо разинул пасть от удивления и начал дико озираться по сторонам. Кроме исчезновения Создателя, все выглядело по-прежнему.
– Я заклинаю тебя, ПОЯВИСЬ! – заорал бестелесный голос Лампвика, отдаваясь роковым эхом в голове демона.
Гримшо поспешно повертел стрелки хронометра, установив их на нулевую отметку.
– Я заклинаю тебя, ПОШЕВЕЛИВАЙСЯ!
– Иду я! Иду! – Гримшо нажал кнопку отправки – красную, сбоку хронометра.
Если демон проклятия устанавливал хронометр на ноль, он перемещался прямиком к своему Создателю. В мгновение ока Гримшо выкинуло с кладбища и закинуло в центр каменного склепа с аккуратно выложенными гробами. Демон в замешательстве озирался по сторонам.
Лампвик стоял неподалеку и возбужденно размахивал руками:
– Посмотри на это! Ты видишь? Не доходит? Вот БОЛВАН! Идиот! РАСКИНЬ МОЗГАМИ!
Гримшо дернул ушами и проверил показания хронометра.
– Мы все еще в Чиллингдине, – сказал он, – только церковь другая! Святых Петра и Павла – аж на другом конце города!
– Кого волнует, какая церковь! – воскликнул Лампвик. – Главное, что мы были на кладбище, а теперь оказались в склепе. В Реальном Мире меня кто-то выкопал и перенес сюда.
Создатель и его Творение уставились друг на друга.
– Проверь-ка! – прошептал Лампвик, дрожа от предвкушения.
Гримшо нервно полез в карман брюк и достал оттуда блокнот, из которого выглядывал потрепанный лист бумаги. Дрожащими руками он вытащил пожелтевший документ, развернул его и разложил на земле.
В самом верху документа чем-то, очень похожим на кровь, было написано:
Литания: Страдальцы проклятия вора Лампвика.
На этом запись заканчивалась. Как вдруг…
– Ой! – выдохнул Лампвик, когда на бумаге появились завитки и петли, которые вскоре сложились в буквы, буквы – в имена. Всего их было четыре.
– Четыре!
– А у них еще родственнички будут. Жена, муж, дети. – Гримшо переполнял едва сдерживаемый восторг.
– Матери, отцы, братья, сестры. – Лампвик размахивал руками, его пошатывало от возбуждения. – Столько всего отнять! Еще дома не забудь. И работы. Жизни. Они ведь все живые.
– Ну, это ненадолго, – отозвался Гримшо. Он нетерпеливо размахивал хвостом. – Совсем ненадолго!
– Хе! – ликовал Лампвик, готовый пуститься от радости в пляс. – Так им и надо! Удумали мои останки трогать! Это уж точно называется «потревожить Лампвика»!
Лукавая морда Гримшо расплылась в довольной, жутковатой ухмылке. Наконец у него появилась работа.