Уважаемые читатели! Скачать книгу для ознакомления в электроном виде вы можете бесплатно у нас с сайта и купить в бумажном виде в интернет-магазинах Озон, и Read.ru Приятного прочтения!
Одна маленькая девочка мечтала о Принце. Как и все нормальные маленькие девочки. И вот однажды она забежала в запретную часть замка, в котором жила, и открыла тяжелую кованую дверь. Чудо из чудес! Там ее ожидал настоящий Прекрасный Принц. Волосы его были словно серебряная пряжа, глаза будто из горного хрусталя. Девочка растерялась, она никак не ожидала, что ее желание сбудется так скоро. А что же Принц? Он пригласил ее войти… А кто-то наверху (или внизу) зловеще расхохотался. Если вам еще нет восемнадцати лет, вам лучше не читать эту историю. Если вы – тонкая, нежная и романтическая душа, вам тоже не стоит ее читать. А остальным – добро пожаловать в мир, где… сбываются мечты о Прекрасных Принцах :)
– На колени! – голос ворвался в мой измученный мозг, разгоняя дымку паники, не отпускавшую меня с тех пор, как я очнулась. Я замерла, но чьи-то руки тут же толкнули меня вперед. Грубо, не церемонясь. Я споткнулась, чуть не упала, но кого это волновало? Я помотала головой, стараясь откинуть лезшие в глаза волосы. Но голова моя дергалась от рывков, и челка снова закрыла обзор. Черт подери! Когда Джек с приятелями задумывали свой план, никто и подумать не мог, что все закончится так быстро. Так жестоко. Так просто. Так чудовищно быстро! У нас не было ни единого шанса. Ребята не представляли, с какими силами нам придется столкнуться. Теперь Джек, избитый и окровавленный, лежал на широкой деревянной скамье, силясь приподняться, как ему было приказано. Он уже не стонал. Просто хрипел. И каждый его хрип сопровождался влажными, клокочущими звуками, доносившимися из легких. Я не видела, как его били. Я не видела, что случилось с Джошем и Энди. Я вообще ничего не видела, с тех пор, как нас внезапно ослепил свет, и мне на голову накинули мешок. Потом был удар по голове и пустота. Очнулась я на скользком каменном полу. Голая. Тело ломило от холода. В ушах гудело после удара. Меня трясло. Я сжалась в комок, обхватила себя руками, пытаясь хоть как-то согреться. С остервенением растирала руки и ноги, но дрожь не проходила. Я никогда не страдала клаустрофобией, но невозможность сориентироваться, определить хотя бы размер помещения вогнали меня в жуткую панику. Мне казалось, что ничего страшнее в моей жизни не было. А была она у меня долгая. Очень долгая. Можно сказать, вечная. Но было тихо. Только звук моего судорожного дыхания, да стук сердца – бум-бум, бум-бум, бум-бум – разрывали вязкую тишину. Словно рокот грома небесного. Я хотела закричать. Может, звук отразится от стен, и я хоть как-то определю, где я. Но я не смогла. Не смогла даже застонать. А потом кто-то, подкравшийся так незаметно, что я от неожиданности чуть снова не соскользнула в небытие, заломил мне руки за спину и тычком заставил идти по длинным темным коридорам. Меня пинками направляли в нужную сторону, не заботясь, что я сбиваю босые ноги в кровь, что я не могу идти от страха. Но я шла. Пока не оказалась в сводчатой зале с высокими потолками, больше всего походившей на средневековую пыточную. Там я увидела Джека. Какие-то люди стояли у стен. И тут раздался этот холодный и спокойный голос: «На колени!» Джек все-таки собрал последние силы и поднялся. К нему тут же шагнули двое и пристегнули его руки к опустившимся сверху креплениям, свисавшим с округлой балки. Ноги его чуть раздвинули и закрепили, пропустив толстые крепкие веревки через специальные скобы в скамье. Откуда-то снизу выдвинулась перекладина, и Джек уткнулся в нее животом. Через его талию перекинули ремень, продернули у него между ног, вокруг бедер и зафиксировали на перекладине. Джек оказался прикручен к этому жуткому приспособлению, не имея возможности шевелиться. Если бы у меня были свободны руки, я, наверно, зажала бы рот, чтобы подавить рвущийся наружу крик. Но я не могла ни кричать, ни двинуть рукой. Мои руки все еще держали сзади. Когда Джек был окончательно обездвижен, тот, что стоял позади меня, снова подтолкнул меня вперед. Я обошла Джека, пытаясь обернуться, поймать его взгляд. Но мне не дали. Оказывается, меня тоже ждал специальный снаряд. Шест, как в стрип-клубах, торчащий с небольшой площадки. От шеста, на некотором расстоянии от блестящей поверхности, отходили широкие скобы с веревками. Сначала я не поняла их назначение. Но это пока меня не поставили на площадку и не впихнули в скобы. Они двигались. Их защелкнули – узкую на шее, пошире на талии и две совсем тесных на голенях – и туго закрепили. Руки развели в стороны и прицепили к балке, похожей на ту, к которой был привязан Джек. Я оказалась лицом к нему. Но его голова была опущена, глаза закрыты. Он меня не видел. Пока не видел. Я не сводила с него глаз, чтобы успеть послать ободряющую улыбку, как только он приподнимет голову. Видит Бог, я не знала, что с нами будут делать. И единственное, что нам оставалось, это не потерять достоинство. Поэтому, пока мои глаза что-то видят, я буду смотреть на Джека и скрывать свою боль. А скрывать будет что, это я знала точно. Но не показывать эмоции или дарить их другим – мой Дар. И никто у меня его не отнимет. Только Смерть. Да и то она лишь сотрет мою личность. Но отнять у меня Дары не сможет никто. Из теней шагнул какой-то человек. Медленно обошел скамью и шест. Рука его скользнула над скобой, держащей мою шею, чуть задержалась у пульса и исчезла. Через мгновение человек появился за спиной Джека, сделал какой-то знак, и в комнате зажегся яркий свет. Настолько яркий, что я зажмурилась и смогла открыть глаза далеко не сразу. Джек пошевелился и снова уронил голову. Дальше все было жутко и жестоко. Палач быстро расстегнул штаны, схватил Джека за волосы, дернул его голову назад, на себя и, не отпуская, начал насиловать. Грубо, жестоко. Джек кричал, хрипя, плюясь, вырываясь. Я дернулась в своих путах, но они держали крепко. В горло впилась скоба. Я задыхалась, извивалась, не осознавая, что жесткие края скоб ранят до крови. Но мне было плевать. Кричать я все еще не могла. Только раскрывала и закрывала рот. – Смотри на свою подружку, Джек, смотри, как она переживает! – голос насильника был тверд и спокоен, дыхание было ровным, несмотря на резкие рывки. «С-с-сука! Мразь! Я убью тебя! – кричала я про себя. – Убью. Страшно и медленно! Клянусь!» В этот момент наши с палачом взгляды встретились. Легкая усмешка кривила чувственные губы. А я вдруг замерла. Обвисла на скобах. Нет. Господь всемогущий! Нет! Не может этого быть! Я зажмурилась. Потом снова открыла глаза. Я не могла ошибаться. Не могла. Но это лицо я узнала бы и через миллионы лет. Люциан! Боже, боже… Наверное, я отключилась. Потому что следующее, что я увидела, это висевший на креплениях Джек. Но я лишь отметила про себя, что он потерял сознание. Отметила – и ничего не почувствовала. Ни жалости, ни сострадания. Я скосила глаза. Люциан стоял у раковины и обмывался. В этот момент какой-то из его прислужников шагнул к Джеку и плеснул на него из ведра водой. Джек вздрогнул. Его глаза приоткрылись. Красные, с лопнувшими сосудами, страшные и пустые. Но через мгновение его взгляд сфокусировался на мне. По моим щекам текли слезы. Я не понимала, что плачу, и не понимала, из-за Джека или из-за Люциана. Потрескавшиеся губы Джека шевельнулись. Тихий звук, словно легкое дуновение ветра сорвался с них, но я услышала. Мое имя. Я собралась. Заставила себя улыбнуться. Надеюсь, улыбка вышла нежной. Потому что иную Джек не ожидал. Его глаза чуть прояснились. И я послала ему Надежду. Всей силой своего Духа. Дала понять, что пытки и унижения не способны убить в нем достоинство и личность. Я им не позволю!
Люциан что-то почувствовал, потому что в следующий момент он уже стоял передо мной и смотрел мне в глаза с укором. Укором, смешанным с удивлением и насмешкой. – Это ему не поможет, девочка, – голос его ударил волной, заставляя дернуться мое тело, а края скоб снова впиться в кожу, разрывая ее и причиняя новую боль. Я смотрела в глаза Люциану. В эти самые красивые на свете глаза. Самые беспощадные и равнодушные глаза. Самые светлые. Не бесцветные, а очень-очень светло-серые, с черными крапинками, как чуть подтаявший мартовский снег. Смотрела и не могла оторваться. Люциан все еще ухмылялся. Его рука поднялась. Я следила за ней словно в замедленной съемке. И вот его пальцы приблизились к моему лицу, слегка коснулись щеки, скользнули ниже. Провели по изгибу шеи, дотронулись до плеча. Мне казалось, что мелкие искорки вырывались из-под них, когда он прикасался ко мне. И вот вторая рука его легла под мою грудь. Чуть сжала. Сосок напрягся. Эти прикосновения… Я трепетала от них. Как раньше, как было всегда. Горячая волна окатила меня, начинаясь где-то в районе затылка, захватила плечи, обрушилась на живот и сосредоточилась внизу. Между ног. Я беззвучно застонала. И тогда рука Люциана, словно дождавшись сигнала, втиснулась между моими сжатыми бедрами. Он прищурился. Удивился. Он не ожидал, что я буду возбуждена до предела. Но удивление мелькнуло и исчезло. Его глаза скользнули по моему лицу с пониманием. Но он ни черта не понимал! Только я знала, что произошло. А его разум не был способен посмотреть на это с другой стороны. Ведь он меня не узнал. Совсем не узнал. И от этого мне стало больно. По-настоящему больно. И обидно. Неожиданно тонкие длинные пальцы Люциана скользнули выше, грубо нажали, раздвигая складки, и скользнули внутрь. Я беззвучно охнула и зажмурилась, прикусив до крови губу. Люциан склонился к моему уху. Его зубы поймали мочку и сжали. Я дрожала. Пальцы его не останавливались, двигаясь все быстрее и быстрее, пока ослепительная вспышка не разорвала меня изнутри. Мелкие волны заставили меня дергаться. Я чувствовала, как моя кровь стекает по запястьям и щиколоткам вниз. Но я не чувствовала боли. Я не чувствовала ничего и не видела ничего. Мое мироощущение сжалось до единственной точки. До наслаждения. Болезненного, кровавого, но от этого еще более сильного. Люциан вытащил руку, с удовлетворение посмотрел на нее, а затем быстро шагнул к Джеку. – Слизывай, Джек, – рассмеялся Люциан и, схватив Джека за волосы, прижал ладонь к его рту. – Смотри, как твоя девчонка возбудилась, наблюдая за тем, как я тебя имею. Может, мне повторить? А, Джек? Мне понадобилась только пара хороших нажатий, и она кончила. Представляешь, как она теперь будет кончать? А я стояла и слушала его голос. Мне было все равно, что он говорил. Я слушала и успокаивалась. Такой родной голос, низкий, с легкой хрипотцой. Как долго он снился мне ночами! Как часто я вскакивала с постели и выкрикивала его имя! Срывала голос и исцарапывала тело в кровь. А он не приходил. Он был мертв… Но он не умер. Не умер! Он стоял, склонившись над Джеком, и унижал его. Ликование медленно наполняло меня, и я втягивала его в себя, словно растрескавшаяся земля долгожданный дождь. Это было жутко, подло, ужасно! Но я чувствовала, как радость охватывает меня. И даже боль уходила. И плевать на синяки и кровоподтеки. Это же такая мелочь по сравнению с тем, что Люциан жив. Я буквально пожирала глазами его спину. Он ни капли не изменился. Его убранные в косу белые волосы все так же отливали мягким серебром. По спине клином спускалась причудливая черная вязь татуировки. Упругие мускулы тягуче перекатывались при каждом движении. Он был все так же прекрасен. И так же смертельно опасен. Грациозен, как тигр, и неумолим, как выпущенная из ствола пуля. Мне хотелось шагнуть к нему и прижаться крепко-крепко. Спаять свое тело с его. Зацеловать каждый дюйм этого великолепия. Снова ощутить всю его смертоносную мощь. Если бы не оковы, я бы не задумалась ни на секунду. И только они напоминали мне при каждом моем неосознанном рывке, где я и что со мной. Послышался звук расстегивающейся молнии. Это Люциан убрал, наконец, руку изо рта Джека. Было ясно как божий день, что он задумал теперь. А Джек? А Джеку выбирать не приходилось. Сопротивляться он не мог. А даже если бы и решил, он не мог не знать, что его все равно заставят. Он не знал Люциана. А я знала. Жестокий палач еще даже и не приступал к пыткам. Способности Люциана далеко выходили за грань человеческих возможностей. Впрочем, ничего человеческого в нем самом и не было. Внешность – лишь оболочка. А Люциан никогда не был человеком. Люциан довольно заворчал, когда губы Джека сомкнулись вокруг его возбужденной плоти. Он стоял, чуть откинувшись назад, за волосы придерживая голову узника, направляя так, как ему больше нравилось. А я ловила себя на мысли, что хочу это видеть. Хочу стоять сбоку и видеть все. Видеть, как член Люциана исчезает во рту Джека. Я хотела быть на месте Джека. И чувствовать, как этот стальной поршень входит в мой рот. Хотела лизать и обсасывать его, как самую сладкую карамель. «Люциан! Люциан! Люциан…» – билось в моей голове. И вот это было самой настоящей пыткой. Я увидела, как палач замер, кончая. Потом руки его отпустили голову Джека, застегнули кожаные штаны. Люциан обернулся ко мне. На лице было написано самодовольство. Мне показалось странным, что он не скрывал эмоций. Когда-то очень давно, бесконечно далеко от моей нынешней жизни, на лице Люциана невозможно было поймать даже тень его истинной мысли. Жесткое и суровое лицо всегда было каменно-равнодушным. Но были мгновения, когда оно смягчалось. На секунды жестокий взгляд теплел. И он смеялся. О Боже, как он умел смеяться! Это было, как во сне. Нереально. Сказочно неправдоподобно. Сейчас же на лице его отражались неприкрытые чувства. Он наслаждался происходящим. Впрочем, возможно, так было всегда. Я не видела. Хотя когда-то испытала на себе и его гнев, и его способности. Правда, подозреваю, не в полной мере. Но я знала не понаслышке, как он умел делать больно, как он мог заставить человека страдать – телесно и духовно. Как он умел наказывать. Люциан снова стоял передо мной. Его рука сжала мой подбородок. Крепко, причиняя боль. Его глаза уставились в мои. – Тебе понравилось, милая? – спросил он ласково. Эта ласковость могла напугать кого угодно. Это было предупреждение. Но я не боялась. Я никогда не боялась Люциана. Я не могла ответить. Я могла лишь попытаться кивнуть, потому что его рука не давала мне даже слегка пошевелиться. Кивок он почувствовал. – Значит, понравилось? Удивительное дело, твоего бойфренда пытают, а тебе нравится? Тебе нравятся пытки, девочка? Я попыталась мотнуть головой. Пытки мне не нравились. Но мне нравился палач. Наверное, я улыбнулась. И улыбнулась совсем не так, как он ожидал. Потому что в глазах промелькнула тень недоумения. Я его изумляю? Отлично. – Джек, – Люциан не отрывал от меня глаз, но обращался к растерзанному человеку, грудой грязного окровавленного тряпья висевшего на пыточном снаряде. – Джек, твоей малышке нравится оральный секс? А анальный? Можешь не отвечать. Ее это завело. Ты недавно сам мог в этом убедиться. Готов поспорить, что она снова течет. Рука Люциана нежно погладила мой подбородок. И тут он резко прижался ко мне всем телом. Горло мое от удара вжалось в стальной обруч. Я захрипела. И тогда Люциан быстро склонился и поцеловал меня. Поцелуй нежным не был. Это был грубый поцелуй насильника. Он укусил меня, и я почувствовала во рту свою кровь. Люциан обвел языком мои губы и сладострастно причмокнул. – Ну? – вопросил он, глядя мне в глаза. Какой реакции он ожидал? Пресловутой лютой ненависти? Мечты о мести? Немого обещания когда-нибудь потом его убить, расчленить? Он ошибался. В моих глазах ненависти не было. Я никогда не ненавидела его. Я его любила! Я его обожала, я им восхищалась. Я относилась к нему как к сошедшему на грешную землю Божеству. Да, я его опасалась. Опасалась лишний раз вызвать его гнев и не желала становиться объектом его гнева. Хотя, видит Бог, такое случалось. И неоднократно. А боялась я лишь одного – его ненависти, его равнодушия. И именно это он читал сейчас в моем взгляде. Любовь. Я его опять изумила. В который раз. И опять он не так все понял. Глупый! Однако я не могла говорить. Что-то со мной такое сделали, что я потеряла голос. Может, он сам и сделал. Не знаю. Я тогда была без сознания. Люциан меня отпустил. Шагнул назад. Оглядел меня всю с головы до ног, о чем-то размышляя. Потом сделал знак рукой. Когда меня отстегнули от шеста, я не смогла стоять. Я свалилась на пол. Прямо к ногам Люциана. Я бы хотела обнять его ноги, прижаться лбом к его коленям. Но я не могла пошевелиться. Все тело затекло. Пока я ничего не чувствовала. Но уже очень скоро кровь снова свободно потечет по венам и тогда придет адская боль. А пока я лежала, уткнувшись взглядом в его высокие шнурованные солдатские ботинки. И не чувствовала себя униженной. Он добивался именно этого? Я знаю, что да. Он хотел унизить нас обоих, меня и Джека. Но со мной он просчитался. Просто пока об этом не догадывался. И я не представляю, что произойдет, когда он поймет, кто я такая. Нога в ботинке приподнялась. Люциан пнул меня в плечо, переворачивая на спину. Я осталась лежать неподвижно. И в этот момент я не знала, хочу ли я, чтобы он меня узнал. Нет, все-таки хочу. Но не сейчас. Не в пыточной. Не рядом с измученным Джеком, не при этих людях. Когда мы будем вдвоем. А мы обязательно будем вдвоем. Потому что Люциан оставил меня напоследок. Ему нужна информация. Что-то ему откроет Джек, когда Люциан перестанет играть с его достоинством и займется им всерьез, вытягивая из сознания Джека то, что ему будет нужно. Из меня он тоже вытащит все, что я знаю. А Люциан был не из тех, кто считает женщин куклами. Он знает, как мы наблюдательны, как умеем анализировать увиденное, как интуитивно чувствуем некоторые моменты. Он очень ценил женщин. А еще он очень любил нести женщинам боль. О да, меня он оставит на сладкое. И тогда я, даже немая, дам ему понять, кто я такая. Кем я когда-то была.
Все размещенные здесь
произведения представлены исключительно для предварительного
ознакомления и в целях популяризации и рекламы бумажных изданий.
Ну, я бы не назвала её такой уж жестокой и извращенной, (может я псих ) но мне книга понравилась, честно- достали книги про всяких замечательных вампиров и верных и добреньких демонов или девчонок с розовыми пони, срущими голубой радугой! Книга конечно на любителя, согласна с комом - кого уже ничто не может удивить, читайте, не пожалеете!
мне книга очень понравилась. да жестокая, да извращённая, но! лично я очень ценю книги которые вызывают во мне хоть какие-то эмоции, а эта вызвала просто кучу самых ярких, неординарных и противоречивых эмоций, по этому на данный момент я могу сказать что эта книга если не на первом месте то по крайней мере входит в тройку лучших книг прочитанных мною. PS. если ктото успел её купить и ему не понравилась книга, ну или просто хочет продать то я с радостью куплю. пишите на почту: cristinuta2008@ya.ru
Слов нет книга просто шедевр, да страшно до жути,%) но кто сказал что в аду как на курорте. Если честно уже достали слащавые демоны, очень рада что наткнулась на нее.
У меня такой осадок от этой книге остался, нет не неприятный. Скорее непонятный. Книга несомненно захватывает, цепляет. Плакала. Очень сочувствую главной героине, ведь до самого конца не понятно, как продлятся их отношения. Будет ли она со своим Принцем до конца или он все таки наиграется и выбросит. Конечно, это скорее мы сами должна додумывать. Но хотелось бы, что сам автор обозначил это для нас. Но все равно это стоит почитать. Это не Коул, Уорд и т.д. Это жестокое произведение, но его стоит прочитать. Если мы действительно знала, что – то существует по мимо, мне кажется, что оно было именно таким. Жестоким и неуправляемым.
не знаю, как на счёт жестокости и извращения... но то, что характеры героев и их действия находятся в тесной взаимосвязи - это точно ( а ведь такое, не во всех книгах увидишь...)
16-летняя Меридиан, сколько себя помнит, всегда была окружена смертью. Когда она была еще ребенком, насекомые, мыши и саламандры зарывались в её постель и умирали. В начальной школе, её обвинили в трагедии, произошедшей с её одноклассником. А в её 16 день рождения, прямо около её дома разбилась машина – и тело Меридиан взорвалось от боли. До того, как она смогла полностью выздороветь, ей было сказано, что она опасна для своей семьи и Меридиан была вынуждена отправиться к своей двоюродной бабке в Ревелейшн, штат Колорадо. И именно там она узнала, что она Фенестра – связующее звено между живыми и мертвыми…
0
) но мне книга понравилась, честно- достали книги про всяких замечательных вампиров и верных и добреньких демонов или девчонок с розовыми пони, срущими голубой радугой! Книга конечно на любителя, согласна с комом - кого уже ничто не может удивить, читайте, не пожалеете!
