Дорогой дневник,
Однажды за окном моей спальни появились волки. Была полночь. Они топ-топ-топали и нюх-нюх-нюхали, а я лежала, съежившись, под своим белым одеяльцем. Мои зубки стук-стук-стучали.
В одиночестве, в постели в ветхом доме, завернувшись в одеяло, я не знала, как скрыться от них. Я все время пыталась засунуть голову под простыню, желая спрятать голову в матрас, как страус прячет голову в песок. Часы продолжают тик-так-тикать.
Прячась в тумане, в ночной тиши завыли волки, вызывая на моей спине целый полк мурашек. Слушая, как волки царапают стекло моего окна, я намочила постель слюной. Царап, царррап, царапают. Что за жуткий звук это был. Он звучал медленно, как длинное "кррррррииииии", оканчиваясь на конце "П".
Волки приходили каждую ночь и никогда не уходили. Не уходили пока не слышали звук шагов моей матери, приближающейся к двери. Иногда она поздно возвращалась с работы в лесу. Но тогда я не знала, чем моя мать зарабатывает себе на жизнь. И если бы я только знала.
Мне было всего лишь десять. Я помню, как она просыпалась каждое утро, хлопотала по дому. Потом, она выходила в сад поливать деревья: Одинокий Кипарис, Дуб и ее любимое дерево Печений с Предсказаньями.
Дерево Печений с Предсказаниями было такое высокое, что ветви исчезали в облаках. Я верила, что оно достигало небес, но мне не разрешали забраться на него, или даже к нему прикоснуться. Ствол дерева был толстым, и оно требовало невероятного количества полива. Однако, оно утоляло жажду не водой. Наше дерево пило вино. Красное вино. То был особый сорт вина. Мама приносила его с собой каждый день, когда возвращалась домой. Чего я тогда не знала, – это то, что таких деревьев Печений с Предсказаниями нет нигде, кроме нашего сада.
Неважно, была ли осень, зима, весна, или лето, наше дерево всегда хотело пить. Не имело значения, был ли день дождливым или солнечным; был ли ветер сильным, почти сдувающим наш дом, или ласковым летним бризом, в дуновениях которого порхают бабочки. Это просто не имело значения. Дерево нуждалось в вине, а мама не могла жить без Печений с Предсказаниями. Я называла это Секретным Таинственным Делом моей мамы и Дерева Печений с Предсказаниями за Домом. Я не могла придумать название покороче.
Каждый день с дерева падало только одно печенье с предсказанием. Улыбаясь, мама подбирала его и разбивала при помощи поварешки. Мама читала написанное на клочке бумаги и вздыхала. Иногда она улыбалась. В другой раз на ее лице было написано раздражение. Каким бы ни было выражение ее лица, в конце концов, она готовилась к своему походу в лес, чтобы сделать то, что, по ее мнению, должна сделать.
Она носила желтый плащ с капюшоном, брала одну из ее плетеных корзин, наказывала мне не открывать дверь посторонним, пока ее не будет, а потом уходила. Она просто уходила, будь то самая холодная зима или самая сильная метель, чтобы отнести свою корзину. По пути в лес она покупала вино и выпечку, обещая заплатить продавцу, когда будет возвращаться назад. Она всегда выполняла обещания. Затем, она начинала свое опасное путешествие в Черный Лес, место, которое старики и дети обходили стороной из-за страшных историй, которые о нем рассказывали. Они говорили, что в лесу есть огромные муравьи, пауки и лягушки. Я слышала слухи о трехглавых собаках, слонах с двумя хоботами и злой-злой-злой ведьме, которая на завтрак ела маленьких детей. Но я знала лучше. Даже если я и была наивной, но не настолько же. Все боялись волков. Не одноглазых волков, не трехногих волков, но страшных и голодных волков.
Когда мама возвращалась, дерево награждало ее фруктами и овощами, которых хватало на день или два. Дерево таким образом благословляло маму на успешное прохождение Черного Леса и помогало нам с пищей.
Однажды сад наградил нас мясом: трехногим козлом, которого мама приготовила в большой печи, одной из нескольких вещей, которые моя бабушка оставила, когда умерла много лет назад. Мясо было вкусным, и несколько недель подряд я не голодала. Я любила мясо. Я бы предпочла есть его сырым, но мама настаивала на готовке.
Иногда, мамин уход длился дольше, чем она планировала, и она возвращалась домой после заката, или почти в полночь. Это случалось, когда волки появлялись из ночи и окружали дом, пытаясь войти в мою комнату, пока я была одна. Каждый раз, когда я говорила об этом маме, она говорила мне, что я должна быть сильной, что скоро мне исполнится шестнадцать, и волки будут бояться меня, а не я их. А пока я была в безопасности только когда оставалась запертой в доме. Я смеялась. Моя бедная трудолюбивая матушка была такой наивной. Я не могла напугать волков, чтобы они ушли. Я была просто одинокой девушкой, у которой нет друзей, и которая прячется под одеялом.
Однажды, когда солнце взошло, и я была одна, играла со своим другом-белкой, кто-то постучался в мою дверь.
Тук-тук-тук.
Мама предупреждала меня о незнакомцах, стучащих в дверь. Она сказала, что это могли быть волки в человеческом облике. Я не собиралась открывать, но, когда я спросила, кто там, мне ответил голос девушки. Я попросила ее наклониться и отойти, чтобы я могла видеть ее сквозь замочную скважину. Что она и сделала. Я попросила ее показать мне пальцы, имея в виду руки. Она показала.
Она была настоящей девушкой, и у нее были человеческие руки. Ее голос был ласковым, и у меня не было друзей. Я даже не могла представить, чтобы какая-нибудь девушка пришла и постучалась в мою дверь. Что если мы вместе поиграем?
Я открыла дверь. Она спросила, нельзя ли ей немного отдохнуть.
– Нельзя, – ответила я, стоя у двери. – Моя матушка сказала мне не разговаривать с незнакомцами и не пускать их внутрь.
– О. – Девушка тяжело дышала. Она выглядела взволнованной, как будто убегала от чего-то. Ей не просто нужен был отдых. Она хотела спрятаться от чего-то. – Я не Большой Серый Волк, и ты это знаешь, – сказала она, и ее глаза вдруг замерцали золотистыми бликами.
Мои глаза распахнулись от ужаса. Меня взволновал не только цвет ее глаз. Как она узнала о волках? Я буквально язык проглотила.
– Послушай, – она бросила взгляд через мое плечо, замечая вино моей матери на кухонном столе. – Попробуй вино, – она подалась вперед и прошептала мне. – то красное, красное вино.
– Что?
– То вино, которое приносит твоя мать домой, чтобы полить дерево, – сказала девушка. – Попробуй его.
– Не понимаю. Кто ты такая? – Как она узнала об этом?
– Моя мамочка зовет меня Шу, – ответила она, улыбаясь. У нее была восхитительная улыбка. Если не считать того, что она была бледной. – Мне пора. – Сказала она и исчезла за кустами. Она двигалась довольно быстро. Я подумала, что в действительности и не увидела, как она ушла. Она просто исчезла, пока я прислушивалась к звукам лошадей и экипажей вдалеке, которые, по всей видимости, следовали за ней. Я закрыла дверь, одинокая и без друзей, как и прежде.
Дожидаясь матушку той ночью, я взяла бутылку с вином с собой под одеяло.
– Попробуй красное, красное, красное вино, – прошептала я самой себе, задумчиво постукивая по бутылке. – Что же, тик-так-ток, она имела в виду? – я нахмурила брови, услышав волков за окном.
Тик. Тик. Тиииииии.
Часы на стене пробили полночь, а моя мама до сих пор не вернулась домой. Что задержало ее так надолго? Чем моя мама занимается в лесу?
Страх пополз по моей коже. Я чувствовала себя пойманной в ловушку внутри собственной кожи, как будто я хотела сорвать ее и стать тем, кем я являлась на самом деле. Я выглянула из-под одеяла, и увидела, как волк царррапал по стеклу.
Крррррринджжжж.
Его желтые прищуренные глаза смотрели на меня. Я могла увидеть ухмылку на его лице, как будто человеческую. Он разорвал зрительный контакт, завыв на полную луну.
Нет!
Я спряталась обратно под одеяло и открыла бутылку.
Понг!
Никогда раньше я не пила вино. Я была слишком молода для этого. Я вспомнила услышанные истории о том, как сознание мутиться от вина, как оно превращало людей в ходящих во сне демонов до тех пор, пока его влияние не проходило. Может, это то, что мне нужно, пока моя мама не вернется. Я надеялась, что она заметит мой страх и использует один их многих орудий для рубки деревьев, чтобы отрубить им головы, одну за одной.
Чоп. Чоп. Чоп.
Мне нравился этот звук.
Я проглотила вино, и красная жидкость разлилась в моей груди. Пить под одеялом было неудобно, но мне удалось поднести бутыль ко рту. Я пила и пила, желая, чтобы вой прекратился.
Глок. Глок. Глок.
Я начала чувствовать головокружение, представляя, как бы я стала считать овец. Внезапно кровать начала двигаться. Она закружилась по комнате как разгневанный ковер-самолет. Вой не прекратился, но стал звучать приглушенно и медленно, словно волки погрузились в воду.
Аууууууууууууу. Аууууууууу.
Что со мной происходило? Все стало размытым, язык заплетался, и я обнаружила себя улыбающейся с глазами в кучу. Может волки уже разбили окно, проникли в дом и съели меня?
Ням. Ням. Ням.
Затем я почувствовала жар, как будто солнце встало в полночь и ворвалось в мою комнату. Жар взволновал меня. Я больше не могла спрятаться под одеяло на своей летающей кровати. Я выпрямилась на колени, распростерла руки в стороны, держа одеяло кончиками пальцев, бессмысленные слова срывались с губ. Я выглядела, безумно и страшно, когда я вконец опьянела и заскучала. К моему удивлению, кровать не летала. В моей комнате ничего не двигалось. Вино заставило меня вообразить все это.
Но произошло что-то еще. Вой прекратился. Я увидела волков, их лапы на окне, и их тусклые желтые глаза смотрели на меня с ужасом.
Что?
Даже часы перестали тикать.
Брррррок.
Волки выглядели, как куры в курятнике, которые боялись, что пришла их очередь на убой. Будто они превратились в кур, а я – в волка. Посмотревшись в зеркало, висящее на стене, я увидела себя, обернувшую одеяло вокруг головы. Я выглядела словно обалдевший призрак. Увидев отражение, я вздрогнула и ахнула. Волки ахнули вслед за мной, приложив лапы ко пастям. Мои глаза покраснели от выпитого вина, и я выглядела жутко, как будто отражение в зеркале не принадлежало мне. Я начала чувствовать головокружение и сонливость. Одеяло, в которое я завернулась, впитало красное вино, которое я пролила. Я выглядела так, словно надела красный капюшон. Их что, напугал красный цвет. Но это не имело значения. Бледная девушка была права. Вино сработало. Чувствуя усталость, я заснула, впервые в жизни не испугавшись волков.
В тот день, когда мама пришла домой, она наказала меня за то, что я пила. Она, должно быть, думала, что у меня зависимость, или что-то вроде того. Но я не грустила из-за этого, ведь мне больше не нужно, чтобы она прогоняла волков. Теперь у меня есть свой собственный великолепный способ. Спасибо бледной девушке. До сих пор, я не знала, что ожидает меня.
Когда мне исполнилось шестнадцать, мама сказала мне, что я уже достаточно взрослая, чтобы помогать ей подавать хлеб к столу. Она сказала, что расскажет мне, почему она ходит в лес каждый день, и что пришло мое время перенять обязанности. Это значило, что я буду выходить в лес – начиная с того момента, как только перестану бояться волков.
Был канун рождества, ночь, изменившая мою жизнь – ну, не только мою.
– Ты знаешь, что сегодня особенный день? – спросила моя мама, наклонившись над кухонным столом. Я играла с бабочкой, которую держала в банке.
– Сегодня Рождество, матушка, – воскликнула я, всплескивая руками. – Ты разрешишь мне срубить елку? Я так хочу срубить парочку деревьев, – я схватила одно из странных садовых приспособлений, которое было сделано из дерева, с заостренным выгнутым лезвием. – Чоп. Чоп. Чоп. – Я взмахнула этой штуковиной, рассекая воздух. Опасное занятие, но моя матушка не возразила.
– Положи на место, сказала она. – Ты можешь пораниться.
– Но ты никогда не ранишь себя, – сказала я, строя грустное выражение лица, – и у тебя много всякого оружия.
Мама засмеялась.
– Это не оружие. Это инструменты для рубки деревьев. Я использую их, чтобы ухаживать за садом.
– Так ты позволишь мне? Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста?
– Позволю, – улыбнулась она. Она выглядела ничуть не старше меня. Мама выглядела так, словно ей шестнадцать лет. И всегда так выглядела. И всегда будет. Как может такая забавная, веселая и любящая повеселиться женщин выглядеть так молодо? Конечно, я хотела бы выглядеть так молодо, когда повзрослею. Когда мама выходила в лес, она старалась выглядеть старше, иногда не расчесывала волосы и не ухаживала за лицом. Ее лучшим способом было спрятать лицо под желтый капюшон. – Но сначала я должна сказать тебе, какой особенный сегодня день, – сказала она.
– Я уже знаю. – Я убрала инструмент подальше. – Рождество, 24-й день декабря.
– Умная девочка. А что еще?
– Мы срубим елку и зажжем на ней свечи. – Я почесала голову. – Мы пригласим родственников и будем праздновать... – я подняла руку, готовясь подпрыгнуть, но остановилась. – ... что-то? – Я скосила глаза, независимо от того, хотела ли я этого. Это случилось на мгновение. Это привычка. Белки смеялись надо мной, когда это случилось, но мама сказала, что это часть моего очарования – быть веселой и привлекательной – и иногда косоглазой. Возможно. – Но что мы празднуем 24-го, мама?
– Много всего, – сказала она. – Но есть кое-что, что ты должна знать, ведь это касается тебя.
– Что? Мы будем отмечать какой-то мой праздник? – радостно спросила я. Я никогда прежде не отмечала ничего, чтобы касалось меня.
– Я отмечаю твой праздник каждый день, моя милая. Ты такая притягательная, – последние слова она прожевала. Моя матушка любила меня, но иногда я чувствовала, как раздражаю ее до такой степени, что ей хочется порубить меня, сломать все кости и размолоть в порошок, как печенье с предсказанием на столе.
Бум. Бум. Бум.
Хвала Господу, такого не случалось.
– 24 Декабря также 358 день года. – Объяснила она.
– И что?
– Если ты прибавишь к пяти восемь, то получишь число шестнадцать. Твой возраст.
– Мне только в октябре исполнилось 16.
– Вот почему это важно. В нашей семье, когда кому-то исполняется шестнадцать, он наследует семейное дело.
Когда она сказала "в нашей семье", я оглянулась, потому что всегда были только я и она, если только белки в саду и бабочки не были моими кузинами.
– Ты имеешь в виду твою работу? – поинтересовалась я.
Моя мать кивнула.
– Ты имеешь в виду, что я наконец-то выйду в лес? – Я замолчала, мои глаза широко распахнулись. Я была заперта в доме в течение многих лет. Мне не разрешалось покидать сад. Только несколько раз в году мне разрешали выйти, чтобы купить хлеб на рынке, используя в качестве денег урожай из сада. Мама утверждала, что я слишком молода, чтобы выйти в большой страшный мир. Она говорила, что я еще молода и неопытна, и что незнакомцы могут оказаться плохими людьми. Конечно, я никогда не выходила в лес, который был полон незнакомцев, а еще волков. Причина, по которой я никогда не говорила ей о волках в моем окне – это то, что я боялась, что она будет беспокоиться за меня, и до конца жизни запрет в шкафу или в банке, как мою бабочку. Она слишком сильно защищала меня.
– Да, – подтвердила моя мама. – Сегодня 358-й день в году, и ты пойдешь в лес, – сказала она, не смотря на то, что ее голос прозвучал немного взволнованно.
– И мне дадут корзину, полную печенья и вина, как и тебе? – Я была взволнована тем, что пойду по маминым стопам. Я стала старше, и пришло время стать ответственней и помогать семье.
– Есть вещи, которым я должна обучить тебя, – сказала мама. – Давай начнем с дерева на улице, хорошо?
Мама взяла меня за руку и повела в сад, который был полон белок, ожидающих упавших печений с предсказанием. Почему-то, если они касались одного из них, они кричали, как будто оно их шокировало, так что они просто танцевали и пищали вокруг него.
– Возьми его. – Мама указала на печенье, упавшее сегодня, ее голос звучал напряженно.
Я взяла печенье, глядя на него так, как будто это золотое яйцо.
– Могу ли я разломать его? – спросила я. Наконец я узнаю, что написано внутри, и пойму, почему моя мама ходит в лес.
– Лучше сделать это на кухонном столе, – сказала она. – Возвращайся осторожно, чтобы не наткнуться на один из инструментов для ухода за садом.
Я так и сделала, задаваясь вопросом, когда она разрешит мне самой срубить елку. Но прямо сейчас самым важным было печенье. Я положила его на стол и разломала при помощи поварешки. Я ненавидела поварешки, так как маме нравилось называть меня Поварешкой, вместо моего настоящего имени. Что не так с моим настоящим именем? Ну, оно довольно жуткое, но это именно она меня так назвала.
Треск. Треск. Треск.
Великолепно. Печенье с предсказанием раскололось. Когда я подобрала бумажку, мама обхватила ее пальцами, глядя мне в глаза.
– Прежде чем ты прочитаешь написанное, я расскажу чего тебе ждать.
– Хммм... – Я кивнула, удивляясь, почему мама схватила так сильно.
– Каждый день, когда я достаю бумажку из печенья, я читаю имя.
– Имя? – удивилась я. – Так это не что-то наподобие "сегодня будет удачный день" или "ты встретишь высокого, темного и прекрасного принца"?
– Нет. На бумажке написано чье-то имя. – Мама опустила голову, выглядя серьезнее.
– И?
Ладно. Я не думаю, что это имя слона, мама. Давай же.
– Дерево в саду – очень особенное дерево. Оно называется Дерево Жизни.
– Дерево Жизни? – повторила я за ней как пьяный попугай. Почему ее голос такой серьезный?
– Дерево Жизни каждый день посылает нам имя. Имя кого-то, о ком мы должны позаботиться. Это благословенная и почитаемая работа.
– Поэтому ты берешь с собой пирог и вино, когда идешь в лес? Ты должна отдать их кому-то в лесу? Кому-то, чье имя написано на записке из печенья? Это потрясающе, мама. Я так тобой горжусь. – Я почти подпрыгнула.
– Не совсем так, – сказала моя мама. – Но близко. Теперь ты взрослая шестнадцатилетняя девушка. И начиная с этого дня, ты будешь относить пирог и вино человеку, имя которого написано в печенье с предсказанием.
– Они бедные, мама? – Я наклонилась вперед, переживая за них. – Они должны быть бедными, верно? Или зачем тогда помогать им? – Мы жили бедно, но, я слышала, что были люди куда беднее нас.