Хорошие книги кончились. Читать нечего. Приличные авторы вымерли. Тех, кто пишет о любви к вампирам или, еще хлеще, к голохвостым братьям нашим меньшим, в руки брать не рискую: заразишься еще чем-нибудь вирусовидным — и лечись потом от чесотки во всех областях под килтом. Если бы издатели выпускали только популярные энциклопедии и философские трактаты, с выбором литературы проблем бы не было. Но увы и ах…
Места у нас тихие, цивилизацией не обезображенные, книготорговцев мало, общественных библиотек нет, а в частные порой приходится прорываться с двуручным мечом наперевес. Правда, в большинстве случаев для этого еще необходимо как минимум сжечь чей-нибудь замок и как максимум завоевать мятежный городишко, уложив ради пары книжек до трети боеспособного населения. Что поделаешь — Приграничье, фронтир, дикие нравы, обгрызенные ногти, стрижка раз в год садовыми ножницами и ничего святого.
Утром старина Трувор выставил мне пиво, молча хлопнул по плечу и, косясь на недоделанную крышу, отошел к стойке. Поясняю: с моей крышей все в норме. Речь об его. В смысле о крыше его трагически сгоревшего заведения. Не так давно Сун лихо ее подпалила, обратив в головешки все — от стрехи до фундамента. Мы чудом уцелели пьяными в подвале и потом хором скидывались на ремонт…
А самая уродливая наемница на тот момент была безмозглым драконом и за свои действия тоже не отвечала — во всем виноват злой маг Карланиус, который еще обещал со всеми нами встретиться и показать. Догадываюсь, что ничего хорошего он не покажет, но пусть хоть со встречей не обманет. В противном случае нам придется бегать за ним самим, потому что тайну Эшли он нам еще не раскрыл, а маленькая эльфийка-прорицательница-нахалка Эйвин вообще ничего про это не знает.
Остроухий Эландер ни свет ни заря умотылял на охоту, оба гнома с трафаретными именами и типовой внешностью все еще дрыхнут после вчерашнего возлияния. Где шляется наш любимый тощий граф, мне и на дух неинтересно — если что, кто-нибудь принесет его для воздаяния последних почестей праху…
— Как мама? — Бывший друг моего отца и наемник в отставке присел на свежеструганую скамью рядом.
— В порядке. А что ей сделается? — чуть удивленно откликнулся я, ибо, возможно, мне кажется, я не уверен, но создается впечатление, что Трувор спрашивает о ней слишком часто.
— Просто полюбопытствовал, — с дико подозрительным равнодушием громко откликнулся он. — Красивая женщина, столько лет одна, воспитывает здоровенного оболтуса-сына, о котором я обещал заботиться твоему отцу, потому что он…
— Спас вас из-под развалин горящей башни при Транфальгарской битве.
— Именно так! И нечего язвить по этому поводу.
— А кто язвит?
— Ты, балбес! — Бывший наемник махнул рукой, жестом показывая рыжей Эльзе подать еще два темных пива к нашему диалогу.
Крепко сбитая крестьянская девица из глухой провинции, то есть еще более глухой, чем наше Приграничье, быстро кивнула в ответ и, мигом наполнив посуду, величественно качая бедрами, прошла мимо всех столиков, донеся запотевшие кружки так, что и пена опуститься не успела.
После памятного переодевания благородно-рожденного сэра Эшли Эльгенхауэра в ее платье Эльза быстро скумекала, что минимум одежды приносит максимум чаевых, и, несмотря на бурные протесты Трувора, упорно выходила на работу в коротенькой нижней рубашке с кружевами. На непритязательную трактирную публику это действовало примерно как удар конским копытом в лоб. Поток мелких монет вперемешку с грубыми комплиментами не иссякал. С неизбежными издержками девушка легко справлялась сама, благо силой ее боги не обидели…
Первого идиота, пытавшегося по ходу ущипнуть ее за ляжку, она свалила с разворота локтем в ухо, двоим умникам за отвлеченно-философские высказывания о ее бюсте отдавила ноги, еще четверым так чарующе улыбнулась, что парни не выдержали столь многообещающих надежд, рухнув рылом прямо в салат, и хорошо, если отойдут к вечеру…
Внятно, коротко, по существу и в соответствии со сложившейся обстановкой. Уважаю. Умеет постоять за себя во всех смыслах, а значит, не пропадет по-любому…
— Где шляется этот твой записной аристократишка?
— Гр-р, он мой хозяин и наниматель, — строго поправил я. — Каковы бы ни были наши личные отношения во внерабочее время, тем не менее напоминаю, что я все еще состою у него на жалованье. И следовательно, любой пренебрежительный тон в его сторону обязан гасить на корню…
— И что?
— Ну как что… Вас загасить или нет?!
— Не нарывайся, Малыш.
— Я любя, дядя Трувор. — Мне удалось изобразить на лице самую заискивающую из улыбок. — Вы герой стольких битв, что связываться с вами — себя не уважать. Ибо кому же приятно проигрывать… А у вас случайно почитать ничего нет?
— Возможно…
— Что?! — Я почти подпрыгнул вместе со скамейкой.
— Но ты так и не рассказал толком, куда делась тайная полиция Империи и что им было нужно от нашего невнятного Эшли.
Ого, оказывается, Эшли уже «наш»?! Кто бы подумал…
— И мне пива! — Обсуждаемый нами объект собственной персоной появился на пороге, с чарующей улыбкой обозрел недостроенное заведение, подмигнул Эльзе, важно кивнул суровому Трувору и без приглашения плюхнулся рядом, с дворянской небрежностью приобнимая меня за плечи.
Ненавижу эти его панибратские замашки, вопрос о книгах сразу отодвинулся на второе место…
— А что ты такой хмурый, друг мой? Ведь, сколько помню, твое первое свидание прошло успешно! Где же затаенная радость в сердце, где любовный огонь в глазах, где стук истомленного сердца, слышимый всеми и отдающийся громовым эхом в твоих родных горах?! Малыш, ты даже не представляешь себе, как я за тебя счастлив…
Еще несколько месяцев назад я бы убил его за один намек в эту сторону. А что сейчас? Я стал наглядной иллюстрацией деградации нашего вида — тих, скромен, вежлив и деликатен до затяжной икоты.
— Ух ты, а у паренька, оказывается, было свидание? — мигом откликнулся кто-то из немногочисленных посетителей.
— Да еще первое?! — хохотнув, поддержал его сосед напротив.
Я шагнул к ним быстрее, чем ребята взялись за мечи. Свою роковую ошибку, выраженную в недозволенной длине языка, они осознали уже на заднем дворе, после недолгого перелета через недостроенную стену.
Старый наемник одобрительно кивнул; он еще не ставил окна, поэтому все обошлось без воспитательного вышибания стекол головой. Хотя это несомненная потеря зрелищности…
— А у меня к вам радостное известие, — продолжал Эшли так, словно бы ничего не случилось. — Сегодня у нас прощальная вечеринка в честь моего завтрашнего отбытия в столицу!
— Не может быть… — Мы с Трувором изумленно вылупились друг на друга, не веря собственному счастью. Ошеломляющее известие застало нас врасплох!
— Все просто, мой верный ааргх. — Юный граф потрепал меня по загривку, как сторожевого пса. — Еще до нашего эльфийского похода я предусмотрительно уведомил старосту деревни, что на мое имя может прийти некая корреспонденция из столицы. В конце концов, там должны были отреагировать на мой отчет по делу о контрабанде ведьм. И вот, представляешь, на мое десятое или двенадцатое письмо пришел ответ! Дядя ждет меня и отправляет за мной воинский эскорт, усиленный настоящим магом. Впечатляет? Но признаем, что я этого заслуживаю…
— Ну… что же тут скажешь, — развел мускулистыми руками хозяин харчевни. — Конечно, мы к тебе уже попривыкли и, может быть, даже будем скучать, но… Ты тоже, честно говоря, загостился, это верно, и…
Я пнул его коленом под столом. Трувор скривился, закончив на более оптимистичной ноте:
— …и мы обставим сегодняшнюю вечеринку по высшему разряду! Все равно рабочие выпросили выходной и ремонтом никто не занимается. А тебе есть чем платить за…
Я пнул его еще раз. Ну совесть есть, со своими же так скупердяйствовать?!!
— А-а… а пиво за счет заведения! И закуска тоже, — прорычал он мне в лицо, сверля глазами. — С вас только за труд уборщицы и мытье посуды. Это все, Малыш! Пойти на большее ты меня не заставишь даже под пытками, бизнес есть бизнес!
— У меня еще осталось достаточно эльфийского золота. — Наш аристократ небрежно высыпал на стол пригоршню монет в сумме недельной выручки трактира. — Пусть никто не останется обиженным, старина!
Разговор плавно перешел на обсуждение меню, алкогольных напитков, списка приглашенных гостей, аренды сельских музыкантов и, естественно, главной дилеммы — как весело провести сегодняшний вечер, умудрившись не разрушить харчевню повторно. Для Трувора данная тема более чем актуальна, он только и успел, что ускоренно возвести стены, заново отстроить печь, настелить полы и укрепить бревна под крышу. Пировать будем под звездным небом и практически на свежем воздухе…
Это подводило нас к паре серьезных вопросов. Проблема первая — национальные меньшинства. Я не в счет, я тут на привилегированном положении, а вот гномы и эльф…
Если помните, после нашего последнего похода Эландер ушел со своими в лес. Так вот он, зараза, вернулся на следующее утро! Врал, будто бы это Эйвин его послала, у нее было видение. Смысл видения неясен, но то, что в эльфийском лесу на Вороньей пустоши остроухому самоубийце делать нечего, это точно!
Гномы вообще никуда не ушли. Я имею в виду, что они обернулись так быстро, словно никуда и не уходили. У них же по всей Империи и сопредельным государствам своя сеть так называемых хранов. То есть укромных местечек, куда любой гном может сдать свое золото на хранение и быть полностью спокоен за его неприкосновенность. Назад драгоценный металл получит лишь тот, кто его сдал. Любому другому достанется, образно выражаясь, тот же «хран» с заменой гласной. Железная гарантия Гильдии горняков!
Короче, вся бывшая команда в сборе и чего-то ждет. Теперь понятно чего — прощания с графом Эшли Эльгенхауэром-младшим. Но, возвращаясь к прежнему разговору…
С Эландером можно договориться, если не будет выеживаться со своим надзвездным происхождением, то пить он умеет и в нетрезвые драки не ввязывается. Иное дело Туром и Нетуром. Предложение «гномам не наливать» было отметено сразу как расистское, бессмысленное и даже провокационное. Им не налей, они с трезвости в такие обидки ударятся, такими слезами все полы обольют, что праздник и настроение кому угодно испортят напрочь! Значит, надо приглашать, поить, но быть ежеминутно готовыми к тому, что вечеринку без мордобоя бородачи считают бесцельно потерянным временем…
— Да и пусть, — махнул рукой Трувор. — Главное, чтоб без применения оружия. В конце концов, наши местные тоже не поймут, если на крутой попойке никто никого так и не отметелит. Женщин будем звать?
— Давайте пригласим Сун, — переглянувшись со мной, кивнул Эшли. — Я был бы искренне огорчен, если бы она пропустила такое мероприятие. А что, есть кто-то еще?
— При герцогском замке вечно ошиваются дешевые танцовщицы и непотребные девицы. Но вряд ли мы успеем кого зазвать к себе до вечера, женщины просто не смогут достаточно быстро напудриться и прибежать…
— Пошлем за ними телегу, — решил граф. — Давно хотел собственными глазами увидеть те знаменитые кабацкие танцы на столе, когда девушки, отплясывая, задирают юбки так, что у них даже видны колени!
Мы с дядей Трувором одновременно покраснели, но никто не решился сказать Эшли, что герцогские танцовщицы, как правило, отрабатывают свою программу в пьяном виде и вообще почти без ничего. Куда они прячут швыряемые им под ноги монеты, тоже лучше не спрашивать…
— О, Малыш, твое трогательное целомудрие так умиляет, — неверно истолковав мое смущение, гордо выпятил грудь наш знаток женщин, — но я хочу устроить такую отвязную и безбашенную вечеринку, чтоб слава о ней прокатилась по всему фронтиру! С завтрашнего дня те, кто проснется после жуткого похмелья, будут говорить о ней как об эпохальном событии, перевернувшем их привычный быт с ног на уши. Граф Эльгенхауэр-младший, несомненно, имеет ряд недостатков, но в чем меня никогда нельзя обвинить, так это в том, что со мной — скучно!
Гр-р, как же он был прав…
К вечеру этого же дня чисто выбритый и расчесанный на прямой пробор Трувор в белой рубашке с кружевами, облегающих лосинах, коротких шортиках с разрезами и новых туфлях с пряжками принимал гостей. Вид у бывшего наемника и хозяина полулегального бандитского притона явственно говорил о том, что он делает первый, но не робкий шаг к смене ориентации. То есть утверждению, легализации как себя, так и заведения! Все прочее в соответствии…
Рыжая Эльза, одетая… раздетая… одетая… раздетая… нет, все-таки скорее одетая в четыре лоскута (три спереди, один сзади), разливала пиво, вино и кое-что покрепче. Два гнома в передничках поверх кольчуг, но без шлемов, отложив боевые топоры, носились на подхвате, разнося глиняные блюда с копчеными свиными ребрами и караваи свежего хлеба.
Стройный Эландер с накрученными кудрями услаждал слух непритязательной аудитории нескончаемыми песнями о любви эльфийских дев к памяти давно умерших остроухих героев дня под раздолбанную до уровня чурбака со струнами мандолину. Звук такой, словно вместе с героями девы дружно рыдают еще и о своей безвременно ушедшей кошке, а она им с небес гнусаво подвывает…
Мне досталась лучшая из ролей — «бугай на входе». То есть стой себе спокойненько в дверях с кирпичной физиономией, шмонай каждого желающего войти, притулиться к выпивке, отбирай оружие, складируй в уголочек, под замок. А в другой угол тех, кто этим недоволен, и всех делов. Желающих пройти без контроля в принципе немного, таких я вежливо разворачиваю лицом на запад, там у нас кладбище, и мысль вторично испытывать судьбу им в голову уже не приходит. Всем попавшим внутрь — бесплатное пиво, моя дежурная улыбка и многообещающая атмосфера феерического праздника, в простонародье именуемого попойкой.
— Проходите, проходите, друзья мои! — Сияющий Эшли приветствовал каждого входящего, сидя в центре зала, во главе самого большого стола, на высоком табурете, разодетый, как глава цыганского табора, — во все лучшее, что нам удалось собрать в течение дня со всей округи. Несколько пестровато, слегка кричаще, чуток безвкусно, но в целом прокатит для сельской местности.
Завсегдатаи трактира, старосты двух ближайших деревень, два заезжих торговца, музыканты и танцовщицы опаздывали, хотя повозку за ними отправили еще часа три назад. Да никто никого особенно ждать не собирался, мы скромненько расселись кто где в ожидании торжественной части, после которой можно будет отвести душу. Мой хозяин хорошо понимал такие вещи, поэтому дождался тишины и произнес соответствующую моменту речь:
— Друзья мои! Собратья по оружию! А, чего уж там, прямые родственники! Бытие мое в землях ваших научило, по сути, одному, но важному — жизнь коротка… А посему — выпьем!
И все. Коротко, внятно, доходчиво, благородно и не затянуто, в лучших ораторских традициях наших мест. Все дружно вскочили с лавок, подняли вверх кружки с пивом и вином, проорали кто что одобрительное, и первый тост удался на славу. Чего нельзя сказать о втором…
0
