Пролог 1: Тайны…
Однажды дьявол заскучал, и от скуки вселился в тело беременной женщины, и управлял телом той женщины около года.
Дьявол продолжал пить и курить, хотя не так много. Дьявол регулярно принимал витамины, но ворчал о неизбежном запоре.
И в конечном счете, дьявол родил девочку.
После месяца подгузников, ночных недосыпов, коликов, детского питания, (дьяволу была ненавистна даже мысль кормить грудью) и срыгиваний, дьявол сказал, "Все, хватит," и возвратился в ад, жизнь в котором была намного привлекательней, чем проживание с младенцем.
Девочку удочерили, и она росла в пригороде Миннеаполиса, Миннесота. Ее назвали Лаура, она любила земляничное мороженое, и никогда не пропускала службы в церкви. Она была очень хорошей юной леди. Но у нее был ужасный характер.
Пролог 2: Проблемы…
Мотель Буревестник.
Блумингтон, Миннесота.
8:57
– Отлично, ребята, давайте располагаться здесь…
– Чарли, все нормально? Света достаточно?
Оператор осмотрелся:
– Здесь полное Дерьмо. Наверно внутри будет лучше.
– Мы не будем снимать на улице…мы войдем внутрь, в конференц-зал. Ну, так как, все в порядке?
Представитель, гладкий как яйцо, сложил ладони вместе и смело поклонился. Казалось, что даже на его костюме нет швов.
– Люди должны видеть, что это не кучка обкурившихся неудачников, которые бояться выйти на улицу. Это доктора. Это юристы. Это – он уставился на нее своими бледно-голубыми глазами, глазами опытного проводника – телеведущие.
– Хорошо, хорошо. Мы все это обозначим. – Она отвернулась от представителя, тихо бормоча: – Чертовы тихие деньки…хоть бы раз дали сюжет о войне…отлично! Давайте войдем, Чарльз!
Чарльз, знал свое дело. И с помощью нового оборудования все прошло относительно быстро и спокойно.
Этот конференц-зал был как тысяча других таких же: полный беспорядок и запах кофе. Интересной особенностью было то, что никто из присутствующих не посмотрел на них. Здесь пили много кофе и мало разговаривали, ели много крекеров и сыра, и смотрели в основном по сторонам.
Они выглядели, точно так, как сказал представитель, подумала про себя журналистка. Солидные, рассудительные. Удивительно, что они согласились сниматься. Разве это были не анонимные алкоголики?
– Внимание! – призвал представитель останавливаясь в центре комнаты. – Давайте рассаживаться, и приступим! Все мы помним. Что сегодня вечером 9 канал поможет нам внести ясность… сегодня вечером кто-то может увидит, что мы не злодеи в плащах и может придет к нам.
– Я начну, и сегодня вечером к нам присоединится еще один человек.
Кто-то кого журналистка видеть не могла, начал возражать тихим голосом, но его просто проигнорировали – или не услышали.
– Меня зовут Джеймс, – продолжил докладчик, – и я не употребляю спиртного уже 6 лет, 8 месяцев и 9 дней.
Пока он спускался было тихо. Потом раздалось шуршание и приглушенное:
– Уф. Чертова лестница.
Затем на сцене появилась девушка лет 25. Несколько мгновений она прищурено смотрела на аудиторию, как-будто флуоресцентный свет резал ей глаза, а затем произнесла абсолютно очаровательным голосом:
– Ну, привет. Я, Бетси. И я не пью уже 3 дня и четыре часа.
– Снимай ее, – прошептала журналистка.
– Все под контролем, – прошептал пораженный Чарли.
Девушка была высокой и ее голова едва не доставала до таблички о запрете курения – это означало, что в ней около 6 футов. На ней был костюм цвета мха, с жакетом, застегнутым на глухо. Сочный цвет выгодно подчеркивал нежную бледность ее кожи и делал ее глаза огромными и темными, как листва в самой гуще леса. Ее волосы цвета золотой пшеницы, чуть выше плеч и слегка волнистые, с необыкновенными рыжеватыми и золотистыми переливами. Скулы, четко выделялись на интересном, даже завораживающем лице. Ее зубы были невероятно белыми.
– Ну, как я уже сказала, я, Бетси. И я пришла сюда…в общем, я видела в интернете…короче, может у вас, ребята, есть способы или что-то в этом роде, которые помогли бы мне бросить пить.
В зале стояла мертвая тишина. Журналистка заметила, что все присутствующие были поражены, так же как и Чарли. Вот это осанка! Вот это прикид! Вот это… Это Бруно Маглис! Журналистка придвинулась ближе. Да…точно они. Чем же эта девушка зарабатывает на жизнь? Если она заплатила почти триста баксов за пару туфель?
– Это то, от чего невозможно избавиться. Я засыпаю с мыслью об этом. Я просыпаюсь с мыслью об этом.
Все вокруг начали кивать. Кивал даже Чарли, и камера при этом качалась из стороны в сторону.
– Это просто захватывает, полностью захватывает твою жизнь. Ты начинаешь планировать свой день, исходя из своей потребности выпить.
Все вокруг закивали еще активнее. У некоторых, даже слезы на глаза навернулись. К счастью. Чарли перестал кивать, но так и не смог оторвать взгляд от девушки.
– Сними ее поближе, – прошептала журналистка.
– Я не привыкла к этому, – продолжала она. – То есть, я всегда чего-то хочу, но я не хочу желать только этого. Это отвратительно. – Над залом раздался ее серебристый смех. – Я пыталась остановиться, но стало только хуже. Я пыталась поговорить об этом со своими друзьями, но они думают, что я все слишком усложняю. Ха-ха. А мои новые друзья вообще не видят в этом никакой проблемы. Вы бы назвали их… – в зале снова начали кивать. – И вот я здесь со своей проблемой. Со своей большой проблемой. И… я думаю, что возможно мое присутствие здесь и наш разговор об этом смогут помочь. Вот и все, – пауза, потом она добавила – это действительно все.
Оглушительные аплодисменты. Журналистка повернулась к Чарли, чтобы он снял реакцию зала, хотя не была уверена в том, что лица всех присутствующих разрешено подавать в эфир, в 10-ти часовых новостях, но ей был нужен хороший репортаж.
Она хотела, чтоб Чарли снял как девушка спускается со сцены, но когда он повернул камеру она уже исчезла. Журналистка и ее оператор минут 10 пытались найти прекрасную незнакомку, но тщетно. Они никак не могли понять как девушка могла уйти незамеченной из такого маленького конференц-зала. А вот смогла. Черт.
Глава 1
Я глотнула еще чая (оранж-пеко с 6 кусочками сахара) и вытянула свою левую ногу. Да, Бруно имели еще вполне презентабельный вид. Черт побери, даже если б я купила их 10 лет назад, они бы все равно имели бы презентабельный вид. Качество стоит тех денег.
Марк Спенсер, один из моих соседей по дому. Ввалился в кухню, зевая. Я убрала свою ногу до того, как он споткнулся бы об нее и разбил своей головой микроволновку. Видок у него такой, как будто он только что вернулся из чистилища или после рабочей смены, что в принципе было одно и тоже. С тех пор как я стала жить под одной крышей с работником травмпункта, я пришла к выводу, что среднестатистический врач, приходит домой после рабочей смены в более угрюмом расположении духа, нежели среднестатистический мусорщик.
– Еще одно трудное утро со спасением жизней и совращением уборщиков?
– Еще одна трудная ночь с выпиванием из неудачников их бесценной крови?
– Да! – ответили мы одновременно.
Он налил себе стаканчик молока и сел напротив меня.
– Может хочешь тостов? – спросила я.
– Забудь. Я больше не употребляю пищу. Так, что можешь отправлять ее секонд-хенд. «О, Марк…ты намазал хлеб маслом, а хочешь сладенький мармелад?» Я набрал уже 7 фунтов с тех пор как мы стали жить вместе из-за тебя между прочем.
– Имей уважение к мертвецам, – торжественно объявила я, и мы оба расхохотались.
– Господи, что за день, – произнес он.
Его волосы отросли (прошлым летом он брил голову наголо), и сейчас он выглядел как чистая подушка Брилло с добрыми зелеными глазами. Я бы очень хотела иметь такие же глаза, но мои были темными как замороженная плесень. А его глаза были чистыми как воды лагуны.
– Смерть? Кровопролитие? Криминальные разборки? – вряд ли все это могло произойти в Минесоте, но он выглядел как выжатый лимон.
– Да нет, эта чертова администрация, снова поменяла все бланки документов, – он нахмурился. – Каждый раз, когда они это делают, мы по полгода учимся их заполнять и когда, мы наконец разобрались что к чему, они снова их меняют. Для повышения эффективности работы.
– Хреново, – посочувствовала я.
– А ты чем занималась? Уничтожила еще одного потенциального насильника? Или это была одна из тех ночей, когда ты необеспокоилась поиском пищи?
– Второе. Кстати, я пробралась на встречу анонимных алкоголиков.
На пол пути к холодильнику он замер, словно я прокричала: «Я видела республиканца!»
– Ты что сделала?
– Пробралась на встречу анонимных алкоголиков. Ты знал, что их теперь снимают?
– Их что?
– Я слегка нервничала, не знала, нужно ли им доказывать, что я пью или они поверят мне на слово, или мне нужна справка от врача, или от бармена, или еще что-то в этом роде. И было что-то зловещие в свете камеры и вообще…
Он странно посмотрел на меня.
– Не стоило этого делать
– Да я знаю, но они действительно хорошие люди. Немного нервные, но дружелюбные. Хотя пришлось спасаться бегством от журналистки.
– Журналистка, – он покачал головой – Но, Бетси, зачем ты это сделала?
– Неужели непонятно? – я почувствовала легкое раздражение. Обычно Марк гораздо сообразительнее.
– Я же пью кровь!
– Ну и как, помогло? – сказал он с преувеличенным беспокойством.
– Нет, черт возьми, не помогло. Журналистка и свет спугнули меня, поэтому я ушла очень рано. Но, я могу туда вернуться. – Я глотнула еще чаю.
Надо добавить побольше сахара. Я бросила еще несколько кусков и продолжила.
– Да, точно, я вернусь. Может быть, они не рассказывают о своих методах до тех пор, пока ты не появишься там несколько раз.
– Милая, это же не секретное рукопожатие, – он засмеялся, но было видно, что на самом деле ему не до смеха. – Но ты можешь попробовать. Увидишь, как это действует.
– А в чем собственно дело? Может тебе стоит выпить? – пошутила я.
– Я выздоравливающий алкоголик.
– Ну уж нет.
– Да, Бетси, да.
– Не-а.
– Ага.
Я подавила нарастающую панику. Конечно, я знала Марка не так давно, как скажем, Джессику, но все же. Вы скажете, что он поднял бы этот вопрос обязательно. Возможно, он и поднимал, но я была настолько озабочена событиями последних 6 месяцев, что даже не заметила.
– Не волнуйся, – сказал он, правильно истолковав ошеломленное выражение на моем лице. – Просто я никогда раньше тебе об этом не говорил.
– Ну, я…Вообще-то я и сама могла бы догадаться.
Я позволяла себе бокал сливового вина где-то раз в месяц, Джессика обожала дайкири, Синклер становился похож на саранчу, когда речь шла о мятном ликере (надо сказать, что для короля вампиров, он пил как девочка), но я никогда не замечала, что Марк пьет всегда молоко. Или сок. Или воду.
Конечно, моя голова была забита совершенно другим. Особенно в последнее время. Но я все еще была под впечатлением. Подруга называется! Даже и не знала, что мой сосед имеет проблемы с алкоголем.
– Мне надо было догадаться, – повторила я. – Извини.
– А мне надо было тебе рассказать. Но как-то не было подходящего момента. То есть, сначала все эти события с Ностро, а потом убийство всех этих вампиров, а потом переезд Синклера…
– Ой, не напоминай мне…но…ты же еще очень молодой. Как ты понял, что у тебя есть эта проблема и решил бросить пить?
– Я не настолько молод, Бетси. Я всего лишь на 4 года младше тебя.
Я сделала вид, что не услышала.
– Так вот почему ты пытался спрыгнуть с крыши больницы, когда мы встретились? – спросила я взволнованно. – Пьянка довела тебя до этого?
– Нет, бумажная волокита и недосып сделали это. А спиртное лишь помогало мне уснуть. В принципе, это и была моя проблема – сон!
– Правда?
– Да. Видишь ли, быть студентом-медиком не так уж плохо. Работа не требует большого интеллекта или чего-то.
– Говоришь, как гений математики.
– Нет, правда нет, – возразил он, – просто надо многое заполнять. И они – я имею в виду больницы – не могут завалить студента работой до смерти. А вот стажеров и ординаторов могут. И если ты стажер, то страдаешь от хронического недосыпа.
Я кивнула. Я смотрела каждую серию «Скорой помощи», пока они не избавились от Марка Грина и сериал после этого стал невыносимо нудным.
– Для меня обычным делом было не спать по 40-50 часов.
– А пациенты от этого не страдают? Усталые люди плохо соображают – это даже ребенку ясно.
Марк кивнул.
– Естественно. И для администрации это тоже не новость, так же как и для старших ординаторов и медсестер. Но все промахи происходят по вине докторов-недоростков, так называемых интернов. (прим.: Интерн – молодой врач, работающий в больнице и живущий при ней)
– Вот подстава.
– И не говори. Они пытаются сократить количество рабочих часов, но пока безрезультатно. И в конце концов ты привыкаешь к этому. Ты уже не можешь вспомнить время когда ты не был усталым, как собака. Даже в свободные от работы ночи, ты не можешь уснуть. Ты настолько привыкаешь к бодрствованию, а если даже засыпаешь, то знаешь, что медсестра разбудит тебя через 5 минут, чтобы согласовать какой-нибудь вопрос, так зачем же ложиться. И ты просто…не спишь. Все время.
Он подошел к холодильнику, налил себе еще молока, сделал глоток и вернулся на место.
– Через какое-то время я начал делать пару глотков Дэвара, чтобы лучше уснуть. Еще через какое-то время у меня начали появляться мысли, о том, как здорово будет сделать пару глотков Дэвара дома. А потом я начал пить не зависимо от того хочу ли я уснуть или нет. А потом я начал приносить Дэвар на работу.
– Ты пил…на работе?
«А кто-то пьет кровь – напомнила я себе. – Не будем показывать пальцем».
– Да. И самое страшное, я прекрасно помню тот день, когда я понял, что у меня проблемы и причина тому даже не те пустые бутылки, которые я выкидывал каждую неделю. И не то, что я прикладывался к бутылке на работе, и даже не то, что я страдал от похмелья почти каждый день. Это было в тот день, я тогда работал в Бостоне, когда меня попросили остаться на 2 смену, и я понял, что когда я освобожусь, то все бары будут уже закрыты. А дома у меня всего пол бутылки Дэвара, я начал обзванивать всех своих друзей с просьбой сбегать и купить пару бутылок для меня. Но никто из них не сделал этого. Оно и понятно. Когда твой приятель звонит тебе практически среди ночи, потому что у него горят трубы, ты же не собираешься ему помогать, верно? Но вот, что странно, я звонил им всем где-то в половине двенадцатого ночи, и никому из них это не показалось странным. Вот тогда я понял.
– И что случилось?
– А ничего драматического. Никто не умер. Я просто…остановился. Пришел домой…
– Осушил полбутылки.
– Нет, я оставил. Она меня…успокаивала. Пока эта бутылка была у меня, я обманывал себя, что смогу выпить позже. Это был мой трюк «я не буду пить сегодня вечером, а завтра выпью в 2 раза больше». А завтра я говорил себе тоже самое. И вот в следующем месяце будет 2 года как я не пью.
– Это – невероятно! поразительно! – Это действительно интересно.
– Да. Я вижу, ты плачешь. Так куда ты ходила?
– Что?
– На какую встречу анонимных алкоголиков?
– А, это…В мотеле Буревестник. На 494.
– Тебе следует сходить на Блумингтон Лайб. Гораздо лучший состав алкоголиков.
– Спасибо за совет.
Он допил молоко, улыбнулся мне из-под молочных усов и потащился в свою комнату.
Я пила чай, чашку за чашкой и думала о Дэваре.