Пролог
Единственной целью его существования была смерть. Он приходил не для того, чтобы утешить или просветить.
Работа Кинана – приносить смерть тем, кому так не повезло познать его прикосновение.
И этой холодной и ветреной новоорлеанской ночью следующая жертва уже появилась в поле зрения. Он смотрел на нее с вершины собора Сент-Луиса. Смертные не видели Кинана. Лишь те, кто готовился покинуть земную обитель, могли узреть его лицо, поэтому он не беспокоился, что шокирует людей, бредущих по соседнему кварталу.
Нет, Кинан ни о чем не беспокоился. Ни о ком. Никогда. Ангел убивал простым касанием и шел за следующей жертвой.
Женщина, за которой он наблюдал сегодня, оказалась невысокой, с длинными черными волосами и кожей цвета сливок. Порывом ветра темные пряди откинуло назад, открывая лицо, когда девушка спешила вниз по каменным ступеням собора. Двери были заперты. Она не могла попасть внутрь. Не имела шанса помолиться.
Жаль.
Кинан повернулся, чтобы видеть боковую часть собора, по-прежнему наблюдая за ней, пока она спускалась по узкой тропинке. Аллее пиратов. Он забирал здесь раньше и других. На этой улице, казалось, раздавались крики из прошлого.
– Нет!
Крики были вовсе не из прошлого. Его тело напряглось. Крылья забились в воздухе. Это кричала она.
Николь Сент-Джеймс. Школьная учительница. Двадцать девять лет. Девушка, обучавшая детей по выходным. Женщина, пытающаяся просто прожить свою жизнь правильно…
Женщина, которая сегодня умрет.
Вскочив со своего места, Кинан прищурился. Время подойти поближе.
Человек, нападавший на Николь, прижал ее к стене. Одной рукой мужчина зажал ей рот, для уверенности, что она больше не закричит. Другая его рука упиралась девушке в грудь, почти вдавливая в холодную каменную стену.
Она сопротивлялась гораздо ожесточеннее, чем ожидал Кинан. Толкалась. Брыкалась.
Нападавшего это просто рассмешило.
А Кинан наблюдал – как обычно и делал. Столько лет…
Слезы текли по щекам Николь.
Мужчина, удерживающий ее, наклонился и слизнул их.
У Кинана внутри все сжалось. Зная, что ее время скоро придет, он наблюдал за ней несколько недель. Ангел прокрался в ее класс и слушал мягкий протяжный голос Николь. Он видел, как ее губы изгибались в улыбке, а на правой щеке появлялась ямочка.
Кинан видел смех в ее зеленых глазах. Видел тоску. Видел… жизнь.
Теперь же, этот взор был полон абсолютного животного ужаса, который проявляется только из-за беспомощности.
Кинану не нравилось то, что он прочел во взгляде девушки. Его руки сжались.
Не смотри, если тебе не нравится. Он оторвал взгляд от ее лица. Работа ему не нравилась. Никогда не нравилась.
У него не было выбора.
У них есть выбор. А у меня только приказы, которым я должен подчиняться.
Так было всегда. Но почему же это беспокоит его теперь? Причиной тому Николь? Потому что он долго за ней наблюдал? Следил слишком часто?
Искушение.
– Это будет больно…
Скрежещущий шепот мужчины, казалось, процарапал мозг Кинана. Ни нападавший, ни Николь не могли его видеть. Пока не могли.
Одно прикосновение – это все, что нужно сделать.
Но ее время еще не пришло.
– Ветер шумит так сильно… – Мужчина убрал руку со рта Николь. – В любом случае, никто не услышит твои крики.
Но она все же закричала – громко, долго, отчаянно – и продолжила бороться.
Кинан действительно не ожидал, что девушка так долго будет сражаться за свою жизнь. Некоторые вообще не сопротивлялись, когда приходило их время. Другие же, наоборот, боролись так, что ему приходилось их тащить.
Ткань затрещала по швам. Разорвалась. Парень дернул рубашку девушки, разрывая ткань в клочья. Кинан увидел лифчик цвета слоновой кости и красивую грудь.
Помоги ей. Порыв пришел изнутри и он не мог оставить его без внимания.
– Не надо! – закричала Николь. – Пожалуйста, не надо! Отпусти меня!
Нападающий поднял голову. Кинан уставился на него, отмечая тощее телосложение, темные волосы и глаза, которые были слишком черными для нормального человека.
– Нет, детка! Я не отпущу тебя, не дам возможности сбежать. – Парень облизал губы. – Я дьявольски голоден, – улыбнулся он, обнажив острые зубы, которыми не мог обладать ни один человек.
Вампир . Собственной персоной. Кинан очищал эту грязь на протяжении веков. Ошибка . Вот чем являлись эти паразиты. Эксперимент пошел не так.
Девушка открыла рот, чтобы снова закричать, но вамп впился зубами в ее горло. Он пил из нее, жадно глотая и рыча, а Николь, пытаясь вырваться из его лап, царапала ногтями лицо мучителя.
Увы, было слишком поздно сопротивляться. Она никогда не справится с ним, не сможет сбежать от вампира. В ней было всего метр шестьдесят. И может, чуть больше шестидесяти килограмм.
Вамп же был выше метра восьмидесяти. Худой, но его мышечная масса и вес не имели значения – не тогда, когда речь шла о силе вампира.
Кинан уставился на узкое начало переулка. Вскоре он сможет прикоснуться к ней и кошмар закончится. Скоро.
– Ты так и собираешься просто стоять? – сказала она, надорвавшимся голосом.
Кинан повернул голову обратно к ней. Эти зеленые глаза, ярость и страх, смотрели на него.
Невозможно.
Она пока не должна его видеть. Еще не время. Вамп выпил из нее еще недостаточно крови.
Николь попыталась оттолкнуть нападавшего, но тот вцепился зубами ей в горло и не собирался отступать. Ее шея была откинута назад, голова наклонена на бок, а взгляд направлен на…
Него.
– Помоги мне, – беззвучно попросила она, слезы потекли по щекам.
– Пожалуйста.
Ее просьба, казалось, просочилась прямо ему в душу.
– Я помогу, – слова давались ему с трудом, Кинан уже и не помнил, когда в последний раз разговаривал с человеком. На самом деле в этом не было необходимости. Не тогда, когда он просто забирал души. – Скоро…
Вамп поднял голову. Его рот и подбородок окрасились ее кровью.
– Детка, ты такая вкусная.
Тело девушки упало на землю, ее колени подогнулись.
Кинан напрягся, раскрывая за спиной крылья.
– Обалдеть, – пробормотал вамп, немного отступив от нее. Почему он прекратил кормиться? Монстр ведь планировал убить ее. Кинан знал это. Николь Сент-Джеймс сегодня должна умереть.
Николь прикоснулась рукой к горлу. Ее пальцы дрожали.
– Т-ты ненастоящий… – Она не отрывала взгляд от Кинана.
– О, я чертовски реален. – Вамп вытер тыльной стороной ладони подбородок. – Знаешь что самое приятное? Все те истории, что ты слышала? О вампирах в этом городе? Каждая чертова история о них – правда.
Николь не смотрела на вампира. Не спуская глаз с Кинана, она потихоньку пошла по переулку. Девушка передвигалась медленно, опираясь рукой о стену.
– Ты собираешься убежать? – насмехался вамп. – О, черт побери, я люблю, когда они убегают.
Да, он любил, большинство вампиров любили. Им нравилось возбуждение от охоты.
– Почему ты не помогаешь мне? – закричала она на Кинана, но ветер унес ее слова, превращая их в шепот, когда они покинули переулок.
Это Аллея Пиратов. Очень редко здесь кто-либо мог услышать крики.
Вампир, наконец, понял, что его жертва обращалась не к нему. Он развернулся, почти задев Кинана.
– Какого дьявола? – потребовал парень. – Сука, никого…
Шаги Николь уже раздавались в нижней части переулка. Умно. Кинан почти улыбнулся. Видела ли она его вообще? Или же ее слова были просто уловкой, чтобы спастись?
Вампир засмеялся, бросившись за ней. Четыре шага и паразит прыгнул на нее и, повалив Николь на землю, не позволил выбраться из переулка. Во время падения послышался звук разбитого стекла – бутылка из-под пива, брошенная неподалеку. Девушка упала на нее, и бутылка разбилась под ее тяжестью.
– Ты будешь умолять о смерти, – пообещал ей вамп.
Кинан медленно подошел к ним. Он поднял руку, зная, что воздух сейчас похолодеет. Рассказы о холодном прикосновении смерти были верны. Время Николь пришло.
– Пожалуйста, Господи, нет! – закричала девушка.
У Бога другие планы. Именно поэтому Ангела Смерти послали забрать ее.
Руки вампира были на ее горле, а когти впивались в кожу. Запах гниения и сигарет кружился в воздухе вокруг Кинана.
– Цветы, – прошептала Николь. – Я чувствую …
Его запах. Ангелы часто приносят с собой цветочный аромат. Люди все время улавливали слабый шлейф этого запаха, но так и не понимали, что не одиноки.
Вамп снова впился зубами в горло Николь. Сейчас у нее даже не хватало голоса, чтобы закричать, только слезы текли из глаз.
Кинан встал на колени рядом с ней. Увидев ее в первый раз, он подумал… Красивая.
Теперь же, покрытая грязью и кровью, все еще сопротивляющаяся вампиру, пытающаяся выжить…
Красивая.
Время пришло. Рука Кинана поднялась и застыла над ее спутанными волосами. Его пальцы были так близко к тому, чтобы прикоснуться к ней. Только дюйм или может два разделяли их. Но…
Он колебался.
Почему никто не прошел по переулку в эту ночь? Полицейский? Студент? Кто-нибудь, способный помочь?
Не тот, кто просто должен смотреть, как она страдает.
В его животе разгорелся пожар. Она не заслужила такого жестокого конца своей человеческой жизни. Исходя из того, что он видел, Николь была хорошей . Она пыталась помогать другим. Его челюсть болела, от того, что он стоял, стиснув зубы.
Взгляд Кинана переместился на вампира. Было так просто остановить его и избавить мир от еще одного монстра.
Нельзя. Приказ горел в его сознании. Он не должен вмешиваться. Это не выход. Этого не дозволено. Он должен забрать свою подопечную и уйти. Таковы правила.
Он заберет Николь Сент-Джеймс этой ночью, а завтра его будет ждать кто-то еще. Людей всегда много. Множество душ. Множество смертей.
Руки Николь обессилено упали, пока вампир пил из нее, а голова повернулась к Кинану.
В ее взоре было сокрыто золото. Кинан думал, глаза Николь были сплошным изумрудом, но теперь видел золото, сверкавшее в ее радужках. У ангелов было хорошее зрение – в темноте или при свете дня – но он никогда не замечал этого раньше.
Ее взгляд остановился прямо на нем. Николь была так близка к кончине. Кинан не сомневался, что теперь она видела его.
– Не волнуйся, – сказал он ей. Вампир не слышал его. Никто, кроме Николь, не мог услышать его голос. – Боль для тебя уже закончилась.
Его рука все еще была распростерта над головой Николь. Он хотел прикоснуться к ней раньше. Чтобы убедиться, что ее кожа на ощупь так же мягка, как и на вид. Но ангел понимал, насколько опасно было бы такое прикосновение для них обоих.
Кинан также знал, что случается с теми представителями его вида, кто не подчиняется приказам.
Несмотря на распространенное мнение, ангелы не имели привилегий. Как, впрочем, и выбора, в отличие от людей. У них были только обязанности.
– Я не… – слова Николь стали еле слышным шепотом. Вамп уже слишком сильно растерзал шею бедняжке, что она не могла говорить? – Я не… хочу… умирать…
Вампир, рыча, заглатывал ее кровь.
– Не… дай мне… – ее ресницы начали опускаться, пальцы правой руки разжиматься, и запястье задело разбитое стекло. – Умереть…
Так много отчаяния было в голосе девушки, но Кинан слышал отчаяние и раньше. Как и страх. Ложь. Обещания.
Но никогда не слышал их от нее.
Кинан не прикоснулся к ней. Отдернул руку, потому что колебался.
Колебался.
Он забрал тысячи душ. Нет, гораздо больше. Но Николь…
Почему ее? Почему сегодня? Она едва успела начать жить. Вампир должен быть тем, кто уйдет, не …
Николь гортанно застонала. Кинан моргнул, крылья зашелестели у него за спиной. Нет, у него была работа. Он сделает это.
Николь схватила толстый осколок стекла и подняла его. Она воткнула его в шею вампира, попав прямо в яремную вену. Кровь монстра полилась на нее, а вамп дернулся назад, воя от боли и ярости.
Горло Николь было месивом из разорванной плоти и крови. Так много крови. Ее. Вампира. Она схватила другой осколок и снова вонзила ему в шею.
Борьба.
Девушка отчаянно сражалась за каждую секунду жизни, имеющуюся в запасе. И Кинан должен был просто остановить ее? Забрать, когда она так отчаянно цеплялась за жизнь.
Ты же делал это раньше. Сделай снова.
Так много людей. Так мало жизни. Так много смертей.
– Сука! Я разрежу тебя на кусочки!
И вамп это сделает. В тот момент, Кинан мог видеть все, что тот запланировал сделать с Николь. Теперь смерть девушки будет в десять раз более жестокой. Ее будущее уже изменилось. Потому что я колебался.
– Я вырву твое сердце!
Да, в конце он сделает и это.
Она умрет с открытыми глазами, со страхом и кровью, душащими ее.
– Я раскромсаю это милое личико.
Ее гроб будет закрыт.
Огонь в животе Кинана разгорался все сильнее, жарче с каждой прошедшей секундой. Почему Николь? Она… успокаивала его. Когда он слышал ее голос, тот казалось, обволакивал его. А когда девушка смеялась…
Кинану нравился звук ее смеха. Мелодичный, непринужденный.
– Помоги… мне… – прохрипела Николь.
Кинан расправил плечи. Что она видит, когда смотрит на него? Монстра, такого же, как вампир? Или спасителя?
– Всем на тебя плевать… – Вамп выдернул стекло из своей шеи. На Николь брызнуло еще больше крови. – Ты умрешь в одиночестве, и никто даже не заметит, что тебя нет.
Он заметит. Потому что ее здесь больше не будет, и она не взглянет на него. Ангел не знал рая, только смерть.
Николь попыталась подняться с земли, но не могла даже пошевелиться. Потеря крови сделала ее идеальной добычей.
Вампир улыбнулся ей. – Я собираюсь начать с симпатичного личика.
Николь тряхнула головой, сильно ударившись о стекло. Раны не остановят вампира. Его ничто не остановит. Никто. Она будет кричать, страдать, и наконец… умрет.
А Кинан будет смотреть. Каждый момент.
Нет!
Он поднял руку для последнего, завершающего штриха. Его прикосновение может забрать жизнь, разрывая право души на тело.
Протянув руку, ангел сомкнул пальцы на плече вампира.
Монстр дернулся, вздрогнул, как будто сквозь него прошел электрический разряд. Кинан даже не пытался смягчить свою силу. Он хотел сделать вампиру больно. Желал, чтобы тот страдал.
И это было неправильно, Ангелам Смерти не следовало желать мести. Злиться. Они, как предполагалось, не могли проявлять заботу ни о ком.
Убийство вампира – большая ошибка. Это противоречило приказу. Но…
Ей больше не будет больно.
Вампир не располосует бледную кожу Николь. Не вскроет ее грудную клетку, не осквернит тело.
Он просто умрет.
Вамп упал на землю, его тело стало таким же твердым, как и камни под ним.
Кинан не беспокоился о душе существа. Та направилась прямиком в ад и не нуждалась в провожатом. Но Николь…
Она хрипло дышала, грудь поднималась. Николь была едва жива. Его руки инстинктивно потянулись к разорванному горлу.
Нужно остановить кровь.
Но Кинан не прикоснулся к ней. Не мог. Поскольку на этот раз, не хотел ее убивать.
– Помоги… – Ее отчаянный шепот заставил его грудь сжаться от боли.
Крылья забились в воздухе. Поблизости не было ни одного человека, способного ей помочь.
Николь страдала, но продолжала жить. Пока он не коснется ее, она не умрет, и не важно, насколько плохи раны.
Помочь. Убить ее было бы куда добрее, чем позволить столкнуться с этим кошмаром, когда ей пришлось сражаться за каждый вздох.
– Ж-жить…
Но Николь не хотела умирать. Однажды, много жизней назад, он встречал солдата похожего на нее. Мужчину, решившего бороться с холодным прикосновением смерти. Он был выпотрошен, но не сдавался, отчаянно пытаясь остаться в живых, несмотря на боль.
Кинан не ожидал встретить такой же непоколебимый дух в школьной учительнице. Нужно было помнить урок, который ему прежде преподали люди – внешность весьма обманчива.
Ее ресницы затрепетали, но сердце еще билось. Он слышал его ускоренный ритм.
Это конец. Смерть для Николь была бы милосерднее, чем эта боль.
Но Кинан не мог прикоснуться к ней.
Сжав руки в кулаки, он откинул голову назад и закричал в ночь.
Ветер ударил его с силой лавины, врезаясь в тело, поднимая вверх, и подбрасывая в воздухе, все выше и выше. Он унес ангела от женщины, которая так яростно сражалась за свою жизнь.
Ночное небо проносилось мимо Кинана, шепот тысячи голосов наполнял уши. Появившийся тусклый свет становился все ярче и ярче, призывая вверх и ослепляя, когда он приблизился слишком близко.
Мрак.
Кинан моргнуть не успел, как оказался на коленях. Его тело ударилось о блестящий мраморный пол. Он знал, кто предстанет перед ним, еще до того, как позволил себе поднять взгляд.
Азраель. Глава Ангелов Смерти.
– Что ты наделал? – потребовал он.
Кинан закрыл глаза и увидел женщину, истекающую кровью в пустом переулке. Дрожащую от холода.
– Она все еще жива. – Ангел поднялся на ноги, позволяя крыльям раскрыться за спиной.
Аз покачал головой.
– Нет.
Его охватил страх.
– Что? Я не трогал ее, я не…
– Ты признаешься в неповиновении приказу! – Лицо Азраеля напряглось. – Ты не подчиняешься.
Она мертва? Преисполненный желанием вернуться к Николь, Кинан развернулся от Аза. Никто больше не заберет ее, не после того, как он так рисковал.
– Ты знаешь наказание за подобный проступок. – Слова Азраеля заставили его замереть.
Да, он знал, что будет отвечать за то, что забрал душу вампира, но…
– Мне очень жаль, Кинан. Ты… ты был хорошим ангелом.
– Подождите. – Кинан снова повернулся лицом к белокурому ангелу. – Я не сделал…
– Нет, ты этого не сделал. В этом и проблема, – в словах Аза была сокрыта печаль, хотя голос не выражал никаких эмоций. Ни один из ангелов никогда не показывал своих чувств.
Ни любви. Ни страха. Ни ненависти. Только долг.
Кроме тех случаев, когда Кинан смотрел на нее, он… чувствовал.
– Искушение может уничтожить всех нас. – Аз окинул его своим всевидящим ярко-синим взглядом. – У тебя был шанс выполнить приказ. Ты знал, когда ей следовало умереть, но убил того, кого не было в нашем списке.
– Это был Вампир! – Гнев был для него чем-то новым. Тем, что родилось, когда он увидел, как Николь страдает от боли. – Он пытал, убивал. Он заслужил…
– Мы все получаем то, что заслуживаем. – Аз вздернул подбородок. – Берегись, мой друг – будет больно.
– Что?
– Я слышал, что это огонь, который заставляет тебя кричать громче всех.
Не было никакого огня.
Ветер снова подхватил Кинана, окружая его, но на этот раз хватка была подобна сотни острых лезвий.
Азраель решительно смотрел на него. Без эмоций. Возможно, их никогда и не было.
– Думаешь, мы не знаем о похоти, что поселилась в твоем сердце?
Что ангелы могут знать о похоти? О чем они знают, кроме отданных им приказов и защиты слабых, живя в этом огромном пустом небытие?
– Почему, как считаешь, ее поручили тебе? – спросил Аз.
И Кинан, наконец, понял. Испытание. Он потерпел поражение, потому что не смог наблюдать, как угасает Николь.
– Ты нарушил наши правила, Кинан. Взял душу, которую не должен был забирать, – донесся до него холодный голос Аза. – И не выполнил свой долг.
Забрать жизнь Николь. Но нет, Азраель сказал, что она не жива, он сказал…
– Где она? – Кинану пришлось кричать сквозь яростные порывы воздуха.
Но ответа не было. Только вой ветра. А потом пришел огонь.
Он взорвался в теле, начиная с ног, поднимаясь все выше и выше, как только Кинан полетел вниз, стремительно падая с небес.
Изгнанный из своего дома.
Кинан взмахнул крыльями, пытаясь справиться с ветром, но…
Закричал от боли, так как пламя распространилось и на них. Это был не какой-то призрачный огонек – реальный огонь, пожирающий его кожу и плоть. Сжигающий крылья. Его крылья!
– Нет!
Он никогда не знал боли, но после этого дня, навсегда запомнит ее.
Его тело зависло в воздухе, а плечи и крылья горели. Кинан пытался пошевелить ими, пытался…
Но падал, и падал прямо вниз на землю, и горел. Горел. Горел.
Азраель был прав. Пламя заставило его кричать, поскольку теперь он стал тем, кем всегда боялся быть.
Падшим.
Николь Сент-Джеймс закричала, вскакивая на ноги. Ночь вокруг была тихой. Слишком тихой. Над ней сверкали звезды, и несколько мгновений невозможно было понять, где же девушка находится. Не известно.
Переулок.
Аллея Пиратов. Она срезала путь к своему дому. Хотела зайти в эту церковь. Узнав новости от своего врача, Николь проплакала весь день, ей необходимо было попасть внутрь.
Но двери оказались заперты, и она решила срезать путь домой.
Рука взметнулась к горлу. При попытке сглотнуть, оно горело. Пальцами Николь коснулась чего-то мокрого и липкого – кровь. Но она не чувствовала раны. Кожа была гладкой.
Сердце девушки забилось быстрее, когда она огляделась вокруг. На нее напали. Николь помнила это. Мужчина. Он толкнул ее к стене переулка, а потом…
Около нее лежало бездыханное тело.
Николь, закричав, быстро попятилась, отползая от него. Глаза парня были широко распахнуты, а горло основательно и глубоко порезано – вот, черт – стеклом, лежащим рядом с ней.
Это сделала я.
Она смутно помнила, как схватила стекло. Подняла его и…
Убила его.
Убила человека. Николь закрыла глаза, пытаясь справиться с подступившей к горлу тошнотой.
Мужчина пытался меня убить . Воспоминания ворвались в ее сознание. Она просто защищалась, вот и все.
Парень укусил ее. Он разорвал ей горло. Николь отбивалась, и он умер.
Но… но у нее больше не было раны.
Николь поднялась на дрожащих ногах. Горло горело, но не столько от боли, как от жажды. Оно казалось таким сухим. Пересохшим. Сколько времени она кричала?
Николь внимательно осмотрела переулок, на этот раз заметив на земле темную жидкость. Кровь. Ее ноздри затрепетали. Запах меди был сильным. Она облизнула губы, понимая, что проголодалась.
– Мэм? – раздался голос из темноты.
Николь повернула голову на звук. В дальнем конце переулка стоял мужчина. Она видела его длинную высокую тень. Прищурившись, Николь рассмотрела темные волосы, жесткие черты лица и блестящий значок на груди.
Коп. Наконец-то.
Она подняла руку, закрываясь от яркого света, когда в нее ударил луч фонарика.
– Дерьмо . Мэм, это кровь?
Да, руки Николь были в крови. Ее ли это кровь? Его? Возможно, обоих.
– На меня… напали, – несмотря на сухость в горле, голос звучал нормально. На самом деле, даже слишком спокойно. Возможно, она была в шоке, так как спокойной себя, точно, не чувствовала. Ее внутренности скрутило узлом, сердце пустилось вскачь и, что действительно странно, зубы начали болеть.
Коп подобрался поближе.
– Куда вас ранили?
– Никуда. Я убила его. – Николь и раньше не лгала полицейским. Зачем начинать сейчас?
Молчание. Она заметила, как луч фонарика медленно прошелся по земле, останавливаясь на мертвом мужчине.
– Он укусил меня… – Но на Николь не осталось следов от укуса. И, конечно, ей просто привиделись его слишком длинные зубы. – Он был таким сильным. Не хотел меня отпускать, и я… Воткнула осколок стекла ему в горло.
Ветер, прошелестевший у ее щеки, принес с собой запах крови. Крови и… слабый цветочный аромат.
– Здесь был кто-то еще. – Николь это точно знала. Она попыталась возродить в памяти другого парня, но помнила лишь темную тень. Большую сильную мужскую тень.
И… у него были синие глаза. Ярко-синие.
– Второй нападавший? – Полицейский подошел еще ближе. – Мэм, поднимите руки так, чтобы я их видел.
Николь подчинилась, чувствуя, как внутри все скрутило узлом. Почему она так голодна?
– Вот так, очень хорошо…
Пульс застучал в ушах быстрыми неконтролируемыми ударами. И тут она почувствовала все запахи – крови, цветов, пота, сигарет, алкоголя и даже фимиама (1) из собора. Слишком много.
– Я вызову подкрепление, и мы позаботимся о вас, хорошо? – Коп уже стоял перед ней. Теперь стало понятно, что звуки ударов, исходят от него. Взгляд Николь прошелся по его лицу, и опустился на мощную шею. Там. Его пульс ускоренно бился прямо под кожей.
Пульс. Кровь. Так близко.
Ее рука потянулась к нему.
– Это все его кровь, мэм?
Она покачала головой, чувствуя при этом небольшое головокружение.
– Думаю, там есть и моя. – Николь не могла оторвать глаз от его шеи. Когда ноющая боль во рту превратилась в нестерпимую, она закричала, и, прижав руку ко рту, попробовала кровь с пальцев. Она согнулась, волосы упали ей на лицо, скрывая от взора полицейского.
Кровь проскользнула в рот.
Больше.
Полицейский потянулся к ней. Девушка зарычала, прыгнув вперед. Что-то дикое и отчаянное в ней вырывалось на свободу. Николь схватила полицейского за горло и толкнула назад. Затем швырнула о стену переулка.
– Мэм, мэм, что за черт?
Стук стал еще быстрее.
– П-простите… – Это слово звучало смешно. Когда она начала шепелявить? И что такое творит? Он – полицейский, ей нельзя…
– Что случилось с вашими зубами? – потребовал он, сопротивляясь ей, толкаясь, вырываясь, но Николь едва чувствовала эту борьбу.
Она наклонилась ближе, так как томилась от жажды – нет, голода – и ей просто необходимо было укусить.
Зубы Николь погрузились в горло копа. Кровь полилась ей на язык. Как хорошо. Больше, чем просто хорошо – лучшее, что когда-либо было в ее жизни. Теплая и пряная жизнь, и это так…
Она попятилась назад, чувствуя тошноту и ужас, борясь со слепящим голодом. Нет, нет. Это неправильно.
Полицейский смотрел на нее карими глазами, полными ужаса.
Николь напала на него и толкнула к грязной стене, также как…
Так же, как тот ублюдок напал на нее. Даже укусила парня. Проведя языком по губам, девушка почувствовала слишком длинные и очень острые зубы. Нет!
Она укусила человека и пила кровь. Пила его чертову кровь!
Николь резко попятилась, пытаясь сбежать от вида и запаха крови. Это было искушением для нее, и больше всего на свете Николь хотелось укусить еще раз.
Споткнувшись о труп, девушка упала на землю. Тело нападавшего мужчины было таким жестким и твердым, словно, он умер пару часов назад. Но, нет, подождите, прошло же всего несколько минут. Она же не была без сознания столько времени, так что…
– Не двигайтесь.
Полицейский потерял свой фонарь, но она отлично видела его в темноте. Он нацелил на нее пистолет.
– Я не знаю, кто вы, черт возьми, такая мэм, но это не помешает мне пустить пулю вам в сердце, если снова ко мне приблизитесь.
»Я не знаю, кто вы, черт возьми, такая».
Страх заставил ее сердце пуститься вскачь, потому что Николь тоже этого не знала.
Голод рвал ее на части. Еще один глоток, один…
Следовало скорее убежать от полицейского. Николь боялась, что если не сделает этого сию же секунду, то даже угроза получить пулю, не удержит ее от его горла.
Она никогда и никому в своей жизни не причиняла боли, до сегодняшнего вечера. Теперь один мужчина был мертв, горло другого – разорвано, а его кровь так и манила.
Николь вскочила на ноги.
– Не двигайтесь. – Пистолет немного дрожал. – Если не хотите пулю в грудь, просто… не… двигайтесь. – Он хрипло выдохнул. – Дьявол, вы сделали тоже самое этому несчастному ублюдку, не так ли? Заманили сюда, а потом вцепились в горло?
Нет. Он пришел за ней. Напал на нее, с темными глазами и клыками, как какой-нибудь плохой вампир из фильма ужасов или что-то в этом роде.
Вампир.
Ее тело застыло.
Клыки. Кровь. Жажда.
Нет. Нет!
«Я не знаю, кто вы, черт возьми, такая».
Эти проклятые удары заполнили уши. Призывая, убеждая сделать еще один глоток.
Бежать. Она не собиралась убивать полицейского или пить его кровь! Николь, развернувшись, побежала в сторону площади.
– Нет! Дьявол, стоять!
Она не могла остановиться. Ее зубы стали клыками , ногти превратились в когти, и это было совсем, совсем неправильно. Слезы потекли по щекам, когда она мчалась в безопасное место.
– Я сказал стоять!
Девушка побежала еще быстрее, направляясь к ближайшему кварталу. Затем плутала по улицам. Перед глазами все расплывалось, она бежала быстрее, еще быстрее…
И все это время, слова копа эхом звучали в ее голове.
«Я не знаю, кто ты, черт возьми, такая».
Она взглянула на когти – когти, в которые превратились ее короткие ногти.
Когти.
Клыки.
Жажда крови.
О, Боже. Коп может и не знал кто она такая, но Николь очень, очень боялась, что знала. И до ужаса боялась, что скоро станет точно такой же, как тот, напавший на нее, ублюдок.
Убийцей. Монстром.
Вампиром.
– 
1 – ароматическая смола, благовоние; вещества, сжигаемые при богослужениях.