Глава 1
9 мая, 9548 г. до н. э.
"Убей этого ребёнка!"
Гневный приговор Архонта все еще звенел в ушах Аполлими, когда она проносилась через мраморные залы Катотероса. Дующий в коридорах свирепый ветер заставлял черное платье женщины облегать её беременное тело подобно второй коже. Растрепанные белокурые волосы Аполлими завивались тугими спиральными локонами. Четверо её демонов бежали позади, защищая женщину от тех богов, которые слишком ряно стремились выполнить приказ Архонта. Аполлими и её демоны Шаронте уже уничтожили половину её пантеона. И она была готова убить остальных.
Они не получат ее ребенка!
Предательство сжигало её изнутри. С самой свадьбы Аполлими была верна своему мужу и даже узнав, что Архонт изменял ей, она всё ещё продолжала любить его и привечать бастардов мужа в своем доме.
Сейчас он хотел получить жизнь её нерождённого ребёнка.
Как он мог желать этого? На протяжении веков она пыталась зачать его сына – это было ее заветное желание.
Это – её родной ребенок.
И теперь, благодаря пророчеству трёх девчонок – ревнивых ублюдков Архонта, её малыш будет принесён в жертву и убит. Из-за чего?
Из-за слов, прошептанных маленькими отродьями?
Никогда.
Это был её ребёнок. Её! И она убьёт всех богов Атлантиды, чтобы сохранить ему жизнь.
– Бази! – крикнула она своей племяннице.
Бази появилась перед ней шатаясь, пока не оперлась о стену. Как богиня изобилия, она редко была трезвой – что отлично соответствовало плану Аполлими.
Бази икала и хихикала.
– Ты звала меня, тетушка? Кстати, почему все так расстроены? Я пропустила что-то важное?
Аполлими схватила её за запястье и телепортировала их из Катотероса, который боги-атланты сделали их домом, вниз, в царство ада Калосис, где правил её брат.
Она родилась в этом сыром, запретном царстве. Это было единственное место, которого действительно боялся Архонт. Даже со всей его силой, он знал, что Аполлими безраздельно властвовала там, где была темнота. Здесь, с её силами, что увеличивались, она была способна уничтожить его.
Как богиня смерти, разрушения и войны, Аполлими сохранила комнату в роскошном чёрном дворце своего брата, которая напоминала ей о её статусе.
Это было место, куда она привела Бази сейчас.
Аполлими заперла двери и окна в своей комнате перед тем, как вызвать своих двух самых надёжных демонов-защитников.
– Ксиамара, Кседрикс, вы нужны мне.
Демоны, которые были вытатуированы на ее теле, материализовались и появились перед ней.
В своем нынешнем воплощении вечно меняющийся цвет кожи Ксиамары был красным, с мраморно-белым отливом. Длинные темные волосы обрамляли хитрое лицо, на котором беспокойно пылали большие красные глаза. Сын Ксиамары, Кседрикс был похож на нее, но его мраморная кожа переходила от красного к оранжевому, что часто случалось с ним, когда он был возбужден.
– Что тебе угодно, акра? – спросила Ксиамара, обращаясь к ней почтительно, как было принято обращаться к госпоже у атлантов.
Аполлими понятия не имела, почему Ксиамара настаивала на том, чтобы называть ее акра, когда они были скорее как сёстры, а не госпожа и слуга.
– Охраняйте эту комнату ото всех. И даже если сам Архонт потребует его впустить, убейте его. Ты поняла?
– Твое желание – наше, акра. Никто не побеспокоит тебя.
– Их рожки должны подходить к их крыльям? – Спросила Бази, которая быстро кружилась вокруг столбика кровати, глядя на демонов. – Я имею в виду – действительно? Ты думаешь, что если они будут такими красочными, у них будет больше разнообразия. А мне кажется, что Кседрикс выглядел бы гораздо лучше, если бы он был оранжевым.
Аполлими проигнорировала её. У неё не было времени на глупости Бази. Нет, если она намеревалась чтобы спасти жизнь своему сыну.
Она хотела этого ребёнка и была готова на всё что угодно ради него.
Всё что угодно.
Ее сердце стучало. Сильно. Быстро. Аполлими вытащила Атлантский кинжал из ящика комода и держала его в руках. От золотой рукояти веяло холодом. Черная роза и кости сплелись воедино. Гравированный острие клинка светилось в полумраке. Это был кинжал, предназначенный для того, чтобы забрать чью-то жизнь.
Сегодня же он будет использован чтобы её подарить.
Она вздрогнула при мысли, что должно было произойти, но не было другого способа спасти ее дитя. Закрыв глаза и держа в руке холодный кинжал, она старалась не плакать, но одинокая слеза все же выскользнула из уголка глаза.
Достаточно! Она мысленно заорала на себя, когда гневно стерла ее. Это было время для действий, а не для эмоций. Ее сын в ней нуждался.
Ее руки дрожали от ярости и страха, и она легла в кровать. Подтянула платье и оголила живот. Гладила себя по раздутому животу, где ее сын ждал своего часа, защищенный и все же в опасности. Никогда больше она не будет так близко к нему. Никогда не сможет почувствовать его пинки и шевеление внутри своего тела, улыбаясь в ответ нежно и терпеливо. Она должна разделить их. И пусть Апостолос еще не должен родится, пусть пока слишком рано. Но она должна.
У неё не было выбора.
– Ох, какая мерзость! – Бази захныкала. – Я…
– Не двигайся! – Заорала Аполлими. – Если покинешь эту комнату, я вырежу твоё сердце.
С широко открытыми глазами, Бази застыла.
Как будто зная, что от нее требуется, Ксиамара подошла к Аполлими. Демоница с бело-красной кожей была самой красивой и наиболее преданной из окружения Аполлими. Осторожно она вынула ребенка из ее чрева и закрыла рану.
Демоница сняла кроваво-красный шарф с её шеи и запеленала Апостолоса в него, прежде чем поднесла ребенка Аполлими и низко поклонилась.
Аполлими отодвинула физическую боль в сторону, поскольку она взяла своего сына на руки и держала его в первый раз. Радость охватила ее, когда она поняла, что он был цел и невридам. Он был таким маленьким, таким хрупким. Идеальным и прекрасным.
Прежде всего он принадлежал ей, и Аполлими его любила каждой частью себя.
– Живи для меня, Апостолос, – сказала она, её слёзы начали литься. Они падали, как лёд, вниз по её холодным щекам, сверкая в темноте. – Когда придёт время, ты вернёшься сюда и потребуешь своё законное место, как царь богов. Я позабочусь об этом. – Она прикоснулась своими губами к его голубому лбу.
Он открыл глаза и посмотрел на нее. Они переливались серебром, как и ее. И в них светилась мудрость, значительно превосходящая даже ее собственную. Именно по его глазам мир людей узнает в нем божество и станет обращаться с ним соответственно. Он погладил крошечным кулачком ее щеку, словно понимал, что его ждет.
Аполлими рыдала, прикасаясь к нему. Боги, это несправедливо! Он был ее ребенком. Ждать его целую жизнь и теперь…
– Будь ты проклят, Архонт, будь ты проклят! Я никогда не прощу тебе этого.
Крепко прижимала к себе сына и не могла, не хотела отпускать его.
Но она должна.
– Бази? – Аполлими прикрикнула на свою племянницу, которая все еще кружилась вокруг прикроватного столбика.
– Ммм?
– Возьми его. Помести его в чрево беременной королевы. Ты поняла?
Она опустилась на пол и выпрямилась.
– Эммм, я могу сделать это. Что насчёт отродья королевы?
– Соедини жизненную силу Апостолоса с ребёнком королевы. Позволь ей узнать от Оракула, что если мой ребёнок умрёт, то её тоже. – Это позволит защитить его больше, чем что-либо ещё.
Но предстояло сделать ещё одну вещь. Аполлими сорвала белую сфору со своей шеи и приложила её к груди Апостолоса. Если кто-нибудь заподозрит, что Апостолос её сын или один из богов обнаружит его в мире людей, они убьют его мгновенно.
Силы Апостолоса должны быть связаны и спрятаны до тех пор, пока он не будет достаточно взрослым и сильным, чтобы защищаться. Она приложила шар к его груди, и его божественность перетекла в сфору, а цвет маленького тельца из синего превратился в бледную кожу человека.
Теперь он будет в безопасности. Даже боги не узнают, что она сделала.
Крепко сжимая сфору в своей руке, Аполлими поцеловала сына в бровь ещё раз, прежде чем отдала своей племяннице.
– Возьми его. И не предавай меня, Бази. Если ты сделаешь это, Архонт будет наименьшим из твоих страхов. Поэтому помоги мне или я не успокоюсь, пока не искупаюсь в твоих внутренностях.
Карие глаза Бази расширились:
– Ребенок в чреве. Мир людей. Никому не говорить и не облажаться. Будет сделано.
И она мгновенно исчезла.
Аполлими сидела там, смотря на место, где они только что стояли. Её сердце кричало, желая, чтобы её ребёнок вернулся.
Если только…
– Ксиамара, следуй за ней и убедись, что она делает, как ей приказали.
Демоница поклонилась, прежде чем исчезнуть.
Её сердце было разбито, Аполлими оставалась в своей окровавленной кровати. Она хотела плакать и кричать, но зачем волноваться? Это не принесёт ничего хорошего. Её слёзы и просьбы не помешали бы убить Архонту её ребёнка. Его отродья убедили его, что Апостолос уничтожит их пантеон и заменит Архонта, как царь богов.
Да будет так.
Её тело болело, она подвинулась к кровати.
– Кседрикс?
Сын Ксиамары появился перед ней.
– Да, акра?
– Принеси мне камень из моря, пожалуйста.
Он казалось смущён её приказом, но быстро подчинился.
Когда он вернулся, Аполлими обернула камень в пелёнку. Слабая из-за рождения её сына и собственного гнева и страха, она прислонилась к Кседриксу и держала его за руку.
– Возьми меня к Архонту.
– Ты уверена, акра?
Она кивнула.
Демон помог ей вернуться в Катотерос. Они появились в центре зала, где Архонт стоял со своими дочерьми Чарой и Агапой – богинями радости и любви. Они обе родились в тот момент, когда Архонт впервые увидел Аполлими. Богини чувства просто выпрыгнули из его груди. Его любовь к Аполими была легендарна. Пока он не разрушил все, попросив единственную вещь, которую она никогда не смогла бы дать ему.
Жизнь её сына.
Особенностью Архонта было отличное телосложение. Высокий и мускулистый, он стоял со своими светлыми волосами, сияющими в тусклом свете. Действительно, он был самым красивым из всех богов. Жаль, что его красота была только поверхностной.
Его голубые глаза сузились, смотря на свёрток в её руках.
– Ты вовремя пришла в чувство. Отдай мне этого ребёнка.
Она отошла от Кседрикса и положила каменного ребёнка в руки своего мужа.
Архон уставился на неё.
– Что это?
– Это то, чего ты достоин, ты ублюдок, и это всё, что ты когда-либо получишь от меня.
По свету в его глазах, она поняла, что он хотел ударить её. Но не осмелится. Они оба знали, кто был сильнейшим богом и это был не он. Он правил только потому, что она была на его стороне. Восстать против неё будет последней ошибкой, которую он когда-либо совершит.
Согласно Закона Хтониана, одному богу запрещалось убийство какого-либо другого. Совершить это значило бы навлечь гнев Хтониана на глупого бога, который нарушил закон. Наказание за такие действия было быстрым, зверским и необратимым.
Прямо сейчас Аполлими следила за потоком мыслей Архонта по бурным эмоциям, выплескивающимся через край. Ударив ее, Архонт преступит границы, и он знал это. Это позволило бы ей забыть страх перед Хтонианом, и тогда бы она уж обратила всю свою ярость против него. Она больше не заботилась бы, кто будет наказан и кто умрет… и даже непосредственно за себя.
Терпение паука… Она напомнила себе о самом любимом высказывании своей матери.
Аполлими дождется, пока Апостолос станет самим собой. Когда он станет править вместо Архонта и покажет королю богов, что значит быть воистину сильным.
Ради сына она не должна восстанавливать против себя капризного Хтониана, который мог бы примкнуть к Архонту и убить ее ребенка. Они вдвоем могли надолго лишить ее власти и уничтожить Апостолоса. В конце концов, трем внебрачным дочерям Архонта от возлюбленной Фемиды был дан дар быть Судьбами для всех и вся. И из-за их глупости и страха Греческие Мойры по ошибке прокляли ее сына.
Одного этого было достаточно, чтобы ей захотелось убить мужа, который уставился на нее задумчивым хмурым взглядом.
– Ты проклянешь нас всех ради одного ребенка? – спросил Архонт.
– А ты проклянешь моего ребенка ради трех полугреческих ублюдков?
Его ноздри раздулись.
– Давай будем разумными. Девочки не понимали, на что обрекают его, когда говорили это. Они только начали постигать свои способности. И они боялись, что он вытеснит их из наших сердец. Поэтому они держались за руки, когда говорили о своих страхах. И потому их слово – закон, и это необратимо. Если он останется жить, мы умрем.
– Тогда мы умрем, потому что он будет жить. Я уверена в этом.
Архонт заорал прежде чем бросил завёрнутый впеленку камень об стену. Он потянулся к Агапе и Чаре и стал скандировать.
Глаза Аполлими загорелись красным светом из-за того, что они начали делать. Это было заклинание лишения свободы.
Для неё.
Они могли заставить её повиноваться, потому что объяденили свои силы.
Несмотря на это, она рассмеялась. Но более того, она приняла во внимание каждого бога, который присоединился к её мужу, чтобы помочь связать её.
– Ты будешь сожалеть о том, что сделала сегодня здесь. Когда Апостолос вернётся, ты дорого за всё заплатишь.
Кседрикс встал между ней и остальными. Аполлими положила руку ему на плечо, чтобы удержать его от нападения.
– Они не причинят нам боль, Кседрикс. Они не могут.
– Нет, – сказал Архонт с горечью, – но ты будешь заперта в Калосисе до тех пор, пока ты укажешь местонахождение Апостолоса или он не умрёт. Только тогда ты вернёшься в Катотерос.
Аполлими засмеялась.
– Мой сын по достижению зрелости будет иметь силу, чтобы вернуться ко мне. Когда он освободит меня, мир, каким ты его знаешь, погибнет. И я заберу всех вас вниз. Всех вас.
Архонт покачал головой.
– Мы найдём его. Мы убьём его.
– Ты проиграешь и я буду танцевать на твоей могиле.