Глава 1
В комнате полутьма. Серый скучный свет проникает сквозь окно, потихоньку разгоняет обнаглевшие за ночь тени. Промозглая осенняя сырость сочится сквозь щели в раме, заставляет ежиться и прятать нос под одеяло. С улицы доносится шум большого города: грохот повозок, цокот копыт и ржание, крики торговцев, грузчиков. На мутном стекле, словно рассыпанный бисер, множество мелких капелек. Быстро стекают вниз, оставляют узкие мокрые дорожки.
Я почувствовал, как рядом завозилась Тира, причмокнула губками и что-то пробормотала во сне. Перевернулась на бочок, обхватила меня тоненькими горячими руками и прижалась к груди. Теплое спокойное дыхание согрело ухо, мягкие волосы ласково защекотали щеку.
Вздохнув, я осторожно отстранился, боком вылез из-под одеяла и спустил ноги на обжигающе холодный пол. Вчера в камине весело пылал огонь, согревал и освещал комнату, создавал приятный уют. Но к утру поленья догорели, и стало очень холодно. На столе красовались остатки вчерашнего пиршества, обглоданные куриные кости, пустые бутылки из-под вина. Я поежился, зябко передернул плечами. Хорошо было. Жаль, что надо возвращаться к такой хмурой и неприятной реальности.
Комната была небольшая, но светлая и чистая. Все говорило, что это обитель женщины. На подоконнике несколько горшков с цветами. Целых три зеркала. Одно большое, в тяжелой резной раме, висело на стене. Два поменьше лежали на тумбочке по соседству со всякими баночками и склянками, гребешками разного цвета и формы. Везде чистота и порядок – ни пылинки, вещи аккуратно разложены по своим местам. И только вместе со мной в строгое женское царство пришел некоторый хаос.
Я поскреб макушку, сочно зевнул во весь рот. Хочешь не хочешь, а надо собираться. В такую погоду бродить, конечно, не в радость. Сейчас бы обратно под одеяло. Прижать к себе горячее мягкое тело Тиры и лежать, наслаждаться нежной полудремой. Но нужно сходить на старую квартиру, перетащить остатки вещей. Пару недель назад я купил небольшой домик на окраине Гента. Старенький, но еще в хорошем состоянии. Обустраивать и облагораживать пока не начал, успеется. При переезде был неприятно удивлен количеством хлама, который накопился за недолгое в принципе время обитания в доходном доме тетушки Свары. Стопки книг, множество ненужных безделушек, старой одежды, посуды. Кое-что пришлось просто-напросто выкинуть: лень было таскать всякий мусор. Картины оптом продал одному ценителю прекрасного – тот предложил неплохие деньги. Надо бы зайти напоследок, еще раз осмотреть и забрать оставшееся.
Собравшись с силами, я решительно поднялся с кровати и стал одеваться. Штаны увидел сразу, а вот рубашку пришлось поискать. Накануне побросал одежду как попало. Какой, к Мрону, порядок, когда перед тобой красивая обнаженная девушка. Манит пальчиком, соблазнительно покачивает бедрами и смеется, наблюдая за твоими неуклюжими попытками быстро выпрыгнуть из одежды. Рубашка в конце концов нашлась под кроватью. Я быстренько натянул ее, вздохнул с облегчением. Стало гораздо теплее. Рубаха толстая, из овечьей шерсти. Рыцари и воины надевают такие под доспехи.
– Эскер! Уже уходишь?
Я обернулся. Тира проснулась, сонно моргнула и сладко потянулась. Но тут же поджала губки, глянула с недовольством и обидой.
С ней я случайно столкнулся на улице дня через три после драки и пожара в трактире «Гордый кузнец». Мы мило поболтали, выпили винца. А потом отправились к Тире домой смотреть коллекцию редких комнатных цветов. Ушел я утром, довольный и немного уставший. С тех пор иногда забегаю в гости.
– Не хотел тебя будить, – пробормотал я и виновато развел руками.
– Конечно, – улыбнулась девушка, откинув с глаз шелковистую черную прядку – Только топал, сопел и пыхтел, как голодный тролль.
– Прости, – смутился я. – Не умею ходить на цыпочках.
– Мне все равно скоро вставать, – отмахнулась она. – Куда ты?
– Дела зовут, – неопределенно сказал я. – Пойду пройдусь.
Тира глянула в окно, дернула плечиком, поежилась и закуталась в одеяло.
– И охота тебе ходить в такую погоду, Эск? Брр… Лучше бы остался. Камин затопим, глинтвейна выпьем…
Я тяжело вздохнул, вновь развел руками:
– Соблазнительно, но мне действительно надо идти. Не обижайся.
– Ладно, – хмыкнула она. – Ты приходи еще.
Я натолкнулся на мечтательный взгляд и невольно улыбнулся. Тира глубже нырнула под одеяло, лукаво подмигнула и тихонько хихикнула. Уже через минуту послышалось спокойное ровное дыхание. Заснула. Что ж, пусть понежится.
До зеленых белок захотелось кофе. Я представил густой бодрящий аромат черного напитка, горький приятный вкус и чуть не застонал от отчаяния. Камин топить не хотелось. Пока раздуешь пламя, пока сваришь – полдня пройдет. В конце концов, я нашел выход. Кофе засыпал в кружку, выписал в воздухе комбинированный Знак Огня и Воды. Крутой кипяток плеснул в кружку – появилась пышная шапка коричневой пены. Ноздри защекотал терпкий запах. Я немного погрел кофе энергетической нитью. Вроде бы нигде не схалтурил, сделал правильно. Схватил кружку, торопясь и обжигаясь, стал прихлебывать. В груди сразу растеклось приятное тепло, остатки сна слетели как сухая шелуха.
Я обул высокие сапоги. Надел защитную магическую куртку, что оставил в наследство умирающий Лукар, последний Верховный магистр Серого Ордена. Хорошая куртка. Тяжелая, очень прочная, с металлическими накладками, наплечниками и поручами. Больше похожа на легкую кольчугу. Подкладка как раз и состоит из мельчайших стальных колечек. Ткань только сверху, и то какая-то странная, очень плотная, но тонкая. Не горит, не промокает и не рвется. Я пробовал, изо всех сил бил кинжалом. Даже царапин не осталось. Каждая ниточка зачарована. В Истинном Зрении куртка выглядит как сплошное переплетение множества известных и неизвестных мне защитных заклинаний. В такой можно хоть в огонь, хоть в воду.
Посох был прислонен к стене у выхода. Мне показалось, что своим видом он выражает возмущение и укор: мол, как ты мог оставить меня здесь? Ведь вокруг враги! Я успокаивающе погладил его: все нормально, друг, я рядом. Подхватил с вешалки сумку, перекинул через плечо и тихо шмыгнул за дверь, стараясь не зацепить посохом за косяк.
После августовских событий прошло два месяца. Все немного утряслось. Мне повезло. Никто не узнал, что именно я сжег трактир «Гордый кузнец», убил нескольких душегубов и семейство обнаглевших гномов. Может, кто-то и видел грязного парня с дикими глазами и перекошенным лицом, бегущего через подворотни с посохом в руках. Но узнать не узнали. И хорошо. Если прибавить магическую дуэль в университетской библиотеке и смерть Лукара, что скрывался под видом смотрителя, то… От темницы меня бы не спас даже Патрик, начальник гентской стражи.
За это время я немного привык к статусу наследника Серого Ордена. Каждый день посвящал изучению древней магии, тренировался и совершенствовался. Книги у меня теперь есть. Лукар перед смертью дал все необходимое. Несколько объемистых справочников и учебников, содержащих базовые заклинания и методику работы с Силой в дополнение к той книге, что досталась от Мгира. Уже сейчас заткну за пояс любого боевого мага. Чародеи Современной школы пользуются плетениями – энергетическими узорами, что формируются с помощью силы Стихии и концентрации. Получается очень быстро, почти молниеносно. Но таким образом можно творить исключительно простейшие заклятия. Высшая Магия недоступна чародеям нашего времени. А я, в прошлом обыкновенный маг-механик, теперь владею высшим волшебством. Топорно, со скрипом и в некоторых случаях с долгой подготовкой. Но могу.
Вообще, если хорошенько подумать, со мной приключилась удивительная история. Попал в проклятую деревню. Сражался с нежитью, говорил с духом древнего мага. От него получил волшебный посох и книгу. Да и дальнейшие события хороши. Меня втянуло в самую середину водоворота интриг, старых тайн. Я подрался с нгарским рыцарем Шедом. По дурости, из-за женщины. Хотя можно ли назвать женщиной похотливую стерву Клариссу Донар, не знаю. Потом побывал вместе с Шедом в Преисподней, одном из Нижних миров. Катрин постаралась, возлюбленная моего брата Аша. Теперь понятно, что посох был для нее реальной угрозой. И эльфийка, скрывающаяся под личиной скифрской дворянки, старалась устранить опасность любой ценой. Но добилась лишь того, что я прошел ускоренную инициацию и овладел Силой. Шед так и остался в Преисподней, растерзанный стражем врат, загадочным Ключником. Мне повезло, выбрался.
Магия Серого Ордена – сильнейшая в мире. И основывается на знаниях. Чародей не занимает силу у богов, не пропускает через себя мощь Стихий. Он повелевает, направляет и указывает. Сама природа слушает мага. Чародеи Серого Ордена были стражами и защитниками, власть не привлекала их. Точнее, так было записано в кодексе Ордена. Но людскую натуру не изменить. Среди сотни честных и возвышенных обязательно найдется гад, которому захочется денег и власти. Это и погубило Орден. Честолюбивый маг по имени Леонид однажды решил, что пришло время перемен. В итоге Серый Орден оказался стерт со страниц истории. Леонид стал ректором университета магии, а чародеи превратились в лекарей, механиков и прислужников.
Я почти привык к мысли, что старшего брата больше нет. Аш не умер, не пропал без вести. Он предал Свободные Земли, предал нашу семью. Не знаю, как бы я поступил, если б встретил его. Не хочу думать, не хочу делать трудный выбор даже в мыслях. Страшно. Мы росли вместе, ели из одной тарелки, делили игрушки. Но Аш решил, что ради богатства и власти стоит совершить предательство. Влюбился в графиню из Скифра, эльфийскую заклинательницу Клана Листа. Катрин и брат украли Сферу Огня, древний артефакт светлорожденных, что хранил Лукар. Сфера в общем-то сама по себе бесполезна. В ней нет убийственной магии, с ее помощью нельзя вызывать землетрясения, двигать горы или менять русла рек. Просто красивая вещица, не более. Но эльфы верят, что артефакт сделал сам Алар, Светлый бог. И народ, владеющий им, находится под покровительством Судьбы и Всевышнего. Только это и сдерживало остроухих. Не позволяло пойти войной на страну, что долгое время носила в себе заразу ненавистного Серого Ордена. Сейчас все изменилось. Эльфы в сговоре с империей, большинство гномьих кланов ушли в Седые Горы и, по слухам, тоже заключают договор со Скифром. В общем, дело дрянь. Свободные Земли оказались под угрозой войны, как и предрекал кузен Тох.
Я сбежал по лестнице, оказался в зале трактира, просторном, но сыром и темном. По раннему времени посетителей еще не было. Трактирщик, мелкий худощавый мужичок, сонно посмотрел на меня из-за стойки: лицо недовольное, хмурое. Я кивнул хозяину, приветливо махнул рукой. Он скривился, но поздоровался. Тут же отвернулся и сделал вид, будто жутко занят. Я пожал плечами – не хочет человек общаться, приставать не буду. Натянул капюшон и открыл дверь.
В лицо сразу же ударила холодная морось. Я поежился, шагнул за порог. Прохожих оказалось неожиданно много. Спешили по своим делам, кутались в плащи. Лица хмурые, в глазах лишь тоска и немой вопрос – когда же наконец закончится дождь?
Тучи низко нависли над крышами домов. Свинцово-серые, тяжелые. Сочатся влагой, неторопливо ползут по небу. Дождь мелкий, ленивый. Такой почему-то называют слепым. Не летний ливень, что может неожиданно налететь, отгреметь, смыть пыль, принести свежесть и долгожданную прохладу. Этот надолго. Камни мостовой и стены домов мокро блестят. Мутные окна напоминают слепые буркала каких-то чудовищ. В необъятных грязных лужах плавают желтые листья, соломинки, всякий сор. Деревья полуголые, тянутся к небу черными ветками-лапами. Остатки золотистой листвы трепещут на ветру, словно маленькие флажки. Земля укрыта желтовато-бурым ковром. Хорошо хоть грязи нет. Боюсь даже предположить, что творится за городом. В жидкой слякоти можно утонуть. Дороги размыты, путешествовать в такое время одни мучения. Повозки вязнут, лошади поскальзываются, ломают ноги.
Мимо, грохоча доспехами, прошагал отряд стражи. Лица у солдат бледные, губы синюшные от холода. Воины тоскливо оглядывались по сторонам. В глазах мечта о теплом сухом местечке у ярко пылающего очага, кружечке подогретого вина с пряностями.
В последнее время патрулей стало очень много. Еще бы, с границы приходят тревожные вести. Мол, видели отряды имперских скаутов, конные разъезды. А тут еще наши металлы и изделия перестали покупать соседние королевства. Главы городов Свободных Земель забили тревогу. Гарнизоны пограничных крепостей были усилены, в городах увеличены наряды стражи. Стали поговаривать о наборе ополчения. Впервые за долгие годы Свободные Земли оказались под угрозой крупномасштабной войны. Продукты мгновенно подорожали, жилье и сталь, наоборот, обесценились. Одновременно с этим появилось много разбойничьих банд. В душегубы пошли даже добропорядочные и совестливые. Соблазн нажиться за чужой счет в суматохе очень велик. Люди потрусливее или, напротив, поумнее стали бросать дома, уезжать к родственникам в Окран и другие королевства. Слухи, что обычно передаются вполголоса, а то и шепотом, на ушко, день ото дня становились тревожней.
Большинство мастерских, кузниц и литейных заводиков закрылись. Зачем делать то, что не пользуется спросом? Оставшиеся в срочном порядке производили оружие. Ковали мечи, щиты, доспехи, наконечники копий и стрел, делали самое разное оружие, которым всегда славился наш край.
Месяц назад я потерял работу. Логан прикрыл мастерскую, так как перестали поступать заказы, работников разогнал. Того злосчастного боевого голема я так и не доделал. Конструкцию закончил, даже набросал схемы оживляющих заклинаний. Но на том все и остановилось.
Я натянул капюшон на самый нос. Куртка прекрасно грела, но от капель, летевших в лицо, к сожалению, не защищала. Опираясь на посох – мостовая очень скользкая, – неторопливо пошел в сторону доходного дома тетушки Свары.
Шагая, отмечал: сегодня на улице странное оживление. Люди метались с испуганными лицами. Пару раз сталкивался с толпами на перекрестках. Гентцы размахивали руками, о чем-то спорили между собой. Самые горластые с высоты импровизированных постаментов, обычно пустых бочек или ящиков, вещали о благе жителей города. К чему-то призывали, ругали власть. Я не прислушивался, обходил сборища стороной. Неинтересно. И так понятно: зажравшиеся и обленившиеся люди с глупой детской обидой требуют вернуть все обратно, возмущаются нежданными переменами и плачутся друг другу.
По улице пронеслась компания студентов, спеша в университет. Занятия пока не отменили, так что будущие маги усердно овладевали мастерством. Но самые активные удирали с лекций, метались по городу с воззваниями и агитациями.
Город гудел уже вторую неделю, народ волновался. Многие начали вооружаться. Ходили с мечами и кинжалами, кое-кто стал приобретать и кольчуги, арбалеты. В Гент стали пропускать лошадей. Раньше ограничивали количество, дабы не гадили на улицах. За городской стеной когда-то даже выстроили специальную конюшню. Но сейчас плюнули на красоту: время неспокойное.
Я преодолел несколько улиц и оказался на одной из небольших городских площадей. Мне не повезло. Сразу втянуло в круговерть незнакомых лиц. Вокруг стоял шум, гул множества голосов. Я выругался, попробовал выбраться из толпы. Но вокруг были плотные мускулистые тела, злые красные рожи и оскаленные пасти. В основном крепкие мужчины, рабочий люд: грузчики, мастеровые и кузнецы. Меня отпихнули назад, шикнули: «Стой спокойно, а то в морду засветим!» Я застонал сквозь стиснутые зубы. Теперь придется выслушивать очередной бред новоявленных народных спасителей. Сжал посох покрепче, широко расставил ноги, чтобы не сбили.
Толпа взволновалась. Кто-то закричал:
– Идут! Идут!
Я хмыкнул про себя: народ так радуется, словно цирк приехал. Сбросил с плеча волосатую руку огромного мужика, что приплясывал от нетерпения, пытаясь протиснуться вперед по головам соседей.
– А по какому поводу собрание? – спросил я в пустоту. Мужик замер, глянул на меня с изумлением. Со скрипом почесал короткую клочковатую бороду и прогудел:
– Ну ты даешь, паря! Ты что, сегодня родился? Я развел руками, скривился.
– Ну а все-таки?
– Дык, указ мэра оглашать будут.
Что за указ, я расспросить не успел. На площадь вошли несколько отрядов стражников, окружили толпу. Воины были плотно запакованы в доспехи, в руках держали длинные шипастые алебарды и ростовые щиты. На головах не привычные железные шапки, напоминающие тазики, а шлемы-салады с забралами и железными воротниками. Солдаты как на подбор – высокие, широкоплечие. В броне выглядели грозными металлическими статуями, бездушными големами.
Заунывно взвыли трубы. У помоста посреди площади появились разноцветные стяги. Я присмотрелся – таких никогда не видел. Бело-голубые, на гербах изображены перекрещивающиеся мечи и кузнечная наковальня. Нечто новенькое. К власти пришла какая-то партия? Хотя я могу и ошибаться – из меня плохой знаток геральдики. А уж в политике вообще профан. Да и не нужно мне это, своих проблем по горло.
На помост, отдуваясь, влез толстенький коротышка в богатом наряде и шитом серебром плаще. На шее – тяжелая золотая цепь с гербом города. Я пригляделся, сразу понял – кабинетная крыса из той породы закомплексованных и мелочных людишек, что правдами и неправдами рвутся к власти. А заполучив в пухленькие ладошки богатство, задирают нос и воображают себя очень, ну просто очень важными персонами. Круглое личико морщилось в гримасе гадливости и презрения: ведь перед народом надо выступить… Что может быть хуже? Чиновник вздрагивал, с ненавистью смотрел в дождливое небо. Долго пыхтел, пытаясь унять одышку, вытирал пот со лба кружевным платочком. Наконец справился с собой, что-то сказал стоящему рядом молодцу в доспехах.
Вновь взревели трубы, глашатай в цветастом камзоле призвал к тишине. Люди зашикали друг на друга, стало относительно тихо. Всем было интересно, что же хочет передать через холуев отец народа. Толстяк откашлялся, развернул перед собой большой свиток. Прищурился, заплывшие свиные глазки заметались из стороны в сторону. Перечитывал, чтобы, не дай боги, не ошибиться.
Под ногами мерзко хлюпало. Вся площадь – сплошная лужа, грязная и противная. Пахло мокрой шерстью, крепким мужским потом. Бррр. Волшебная куртка исправно грела, но лицо и руки замерзли. Сапоги потихоньку стали протекать. Как бы насморк не подхватить. Хотя о чем я? Вылечусь одним заклятием, но не хочется стараться ради такой мелочи.
– Жители Гента! – провозгласил толстяк с постамента. Голос противный, визгливый, словно у старой стервозной женщины. – Вы знаете сложившуюся ситуацию. В Свободные Земли пришла беда. Соседние государства объявили нам экономическую блокаду. Скифрская империя стягивает войска к нашей границе…
– Что такое экономическая блокада, дядька? – спросил молодой кузнец у соседа, крупного широкомордого мужика с длинными усами.
Тот почесал затылок, откашлялся. В глазах стояли страх и тоска. Видимо, знал, что ничего хорошего не будет. Ни сейчас, ни потом. Но уйти не мог – нельзя отрываться от коллектива.
– Значить… торговать с нами не хотят, – пробубнил дядька хриплым, простуженным голосом. – Имперцы, тудыть их за ноги, пригрозили соседям. Нас ослабить хотят.
– Значит, война?! – ахнул парень, широко распахнув голубые, по-детски наивные глаза.
– А че… – хрюкнул усатый. – Война, значить… Ниче, прорвемся. Ты, Вакур, дядьку слушай. Дядька тебе плохого не отсоветует… Сховаем добро, сами схоронимся. Небось стороной беда пройдет.
На них зашикали, а кто-то очень добрый посоветовал захлопнуть пасти.
Чиновник сделал эффектную паузу. На публику работал: если выгонят из мэрии, вполне может стать актером. Еще раз протер лоб платком, воздел руку в величественном жесте.
– Вы должны знать! Разведчики из гарнизонов пограничных крепостей обнаружили крупное скопление имперских войск у наших границ. По словам воинов, скифрская армия почти готова к наступлению. Весной, когда дороги станут проходимыми, тяжелая длань имперцев попытается покорить Свободные Земли.
По толпе пронесся приглушенный вздох. Люди застыли, пораженные страшной вестью. Каждый и раньше понимал, что такое возможно. Но предполагать, пугать друг друга слухами – одно, а слышать, что война не за горами, уже стучится в твою дверь, – другое.
– …В свете последних событий наш мэр издал указ… Каждый мужчина, способный сражаться, обязан вступить в ополчение! За городом построены временные учебные лагеря. За неявку или уклонение – казнь через повешение! За предательство – казнь через повешение! За несоблюдение режима военного времени – казнь…
Люди волновались, переглядывались, качали головами. По рядам пронесся глухой ропот.
Я потихоньку подался назад, нашел лазейку и стал выбираться из толпы. В голове звенящая пустота, в груди какая-то странная боль. Вот и пришел этот день, Тох не ошибся. И виноват я. Не смог предотвратить, – не переубедил Аша, не уберег Сферу Огня… Я сжал посох до боли в пальцах, закусил губу. И что теперь делать? Бежать? Спасаться? Ведь ясно – Свободные Земли обречены. Да и не хочу я драться за край, что погряз в пороках, как свинья в помоях, где люди ничем не отличаются от зверей – похотливых, жестоких, отвратительных. Все бросить и отправится путешествовать? Быть странствующим магом, искать знания и истинное могущество? Можно и так…
Мужчины стояли плотно, плечом к плечу, но я как-то протиснулся. Мне вдогонку неслись ругательства, недовольное ворчание и крики. Кому-то на ногу наступил, кого-то толкнул плечом. С постамента еще слышался визгливый голос толстяка:
– Введено военное положение. Вся полнота власти сосредоточена в руках мэра! Набор в ополчение будет произведен сейчас же! За это отвечает начальник стражи Гента Патрик Кенар. За зиму каждый должен научиться держать оружие в руках. Граждане, мы должны отстоять свой край! Приказ мэра не обсуждается!..