Глава 1. Сила
Истинная жажда – не просто пересохшие губы и язык, который прилипает к небу.
Это отчаяние, головокружение, и конечности, словно из свинца.
Оказывается, что вид проточной воды столь же замечателен, как и лицо любимого, которого не видели долгое время.
Сбросив сумку со скудными вещами на берегу реки, я бросаюсь в воду с остатком энергии, с теми крохами энергии, что у меня остались.
Если в кустах скрывается какая-то угроза, то это тот момент, когда я буду наиболее беззащитна. Когда окунула лицо глубоко в воду, кончик моего носа практически коснулся дна.
Вода стекает по лицу, когда я поднимаюсь из реки и вдыхаю воздух. У меня нет терпения фильтровать воду, и я не забочусь о ее тяжелом, землистом вкусе. Холодная вода – это рай на губах и языке. Брызгая в лицо, я увлажняю свою горячую кожу.
Мои брюки хлюпают, и с них капает вода, когда я сажусь рядом с сумкой. Мой желудок урчит, несмотря на всю воду, которую только что выпила, поэтому роюсь в сумке в поисках ягодной лозы и откусываю по кругу темно-синие фрукты.
Прохладный ветерок колышет листву фиолетового дерева. Воздух становится прохладнее, когда приходит вечер. Солнце уже село, но последние следы света мерцают на поверхности реки.
Это первый источник питьевой воды, который я нашла за несколько дней. Этот густой лес заполнен болотами, насекомыми и животными различных видов, которые не относятся любезно к человеку, который пробирается через их территорию.
Легко узнать о географии, где вы живете, от безопасной консоли или от кого-то другого. Но приобретать знания на собственном опыте,это совсем дгугой уровень.
Смех Иккона, огрубевший от возраста, эхом отдавался в моей голове, его бронзовые глаза горели весельем на морщинистом лице, точно не так легко.
«Ты не такая крутая, как думаешь, Сила», – он бы поддразнивал, если бы был здесь.
Невидимая рука жесткойхваткой оборачивается вокруг моего сердца и сжимается. Я быстро моргаю, чтобы сдержать слезы потери и ярости. Потеряна в чреве леса Андрасары, трудно принять, что единственная константа, единственная неизменная и постоянная в моей жизни, ушла. Они забрали его у меня. Мой дом тоже исчез. Все, что осталось – желание найти, где можно жить.
Еще один попутный ветерок доносит крики людей. Их ужас и паника, заставляют меня беспокоиться. Это слишком сильно напоминает мне то, что я пережила, прежде чем найти этот лес.
Перебросив сумку через плечо, я вскочила на ноги. Грохот пересиливает крики. Отражающийся звук от деревьев разбивался и обрушивался на землю, сотрясая все вокруг.
Птицы стремительно кричат и бросаются в небо, цвета лаванды. Мое сердцебиение нарастает, удары, как барабаны в груди.
Рур драки.
Убегай.
Настойчивость предупреждения усиливается, когда крики прекращаются. В растущей темноте, тишина жуткая и предвестник беды. Тем не менее, мне любопытно.
Против здравого суждения я пробираюсь туда, где слышала крики. Иккон сказал мне однажды, что мое любопытство подарок от матери огня и богини планеты Рур – Кахафуры. Он также сказал, что если я не буду осторожна, это любопытство станет причиной моей гибели.
Может быть, поэтому мы, люди, рабы драки. Мы проигнорировали логику в пользу обнаружения.
Зачем ты это делаешь?
Там могут быть выжившие, и им может понадобиться моя помощь.
Когда Иккон нуждался во мне, я не могла ничего сделать, чтобы спасти его. Но, может быть, я могу помочь этим людям. Хотя, не уверена, что могу что-то сделать для любой несчастной души, которая борется с драконом. Возможно единственная, помощь, которую могу предложить, это закончить их страдание моим клинком в их шее.
Мои шаги легкие, плечи сгорбились. Густые, темно-бордовые кустарники, по высоте достигающие моего плеча, царапают кожу. Зловоние сожженной плоти и дыма пронизывает нагретый воздух, моя кожа увлажняется потом.
Низко пригнувшись, я раздвигаю кусты и мне открывается небольшая поляна, образовавшаяся из-за вырубленных деревьев. Некоторые из них горят. Вдоль горящих крон лежала черная гора твердой, мощной плоти. Его крылья лежали неподвижно, хотя и скручивались близко к телу, потому что область была ограничена.
Клинки выступают из его тела, обсидиановый отблеск маркирует их, как сталь Рур.
Обугленные человеческие комочки разбросаны вокруг дракона. Дракон напал на людей или люди сначала ударили?
Хотя история о том, как люди стали жить на Рур, была приукрашена для развлечения, мы все равно знали правду.
На земле 2237 эну, наша планета стала неблагоприятной из-за высокого уровня радиации. Только маленькая группа сумела спастись при помощи космического корабля.
Остатки нашего вида прочесывали пространство в поисках другой пригодной для жилья планеты, пока случайное падение через червоточину* не привело нас на Рур. (*прим. пер. – червоточина – пространственно-временные туннели в гипотетической модели Вселенной)
Людям было дано убежище в одном из районов Рур под названием Андрасар от его Конай – верховного принца-Дохара Висклауда. Год спустя Дохар умер, а его брат Афат Висклауд стал Конай.
Первый указ Афата, как нового Конай Андрасары: поработить людей.
В течение восемнадцати лет люди терпели порабощение Андрасары, ни капли не сопротивляясь. До сих пор. Есть репортажи о восстаниях, о людях, сражающихся против Андрасары. Люди объединяются, чтобы выступить против рабства.
В их первичной форме, существа Рур почти могут сойти за человека. За исключением их глаз, которые светятся огнем, пойманные в ловушку их второй животной сущностью.
Они грозны, когда превращаются в свою драконью форму. Это дурацкая затея, бороться с драки. Мертвые люди, лежащие там, узнали этот тяжелый путь.
Уходи. Сейчас же. Это необходимо, если хочу жить. Но мой взгляд прикован к дракону. Прекрасное чудовище, которое пугает меня от макушки до кончиков пальцев ног.
Я в восторге от того, сколько сил заключено в этом огромном звере. Это должно быть настолько освобождающим, чтобы быть настолько сильным. Знать, что все и всё дрожит в твоем могучем присутствии.
Глаза дракона закрыты. Он мертв? Легкие струйки дыма дрейфуют из его морды, означая, что он дышит. Может быть, я должна помочь ему. Выйти туда и предложить удалить клинки из его тела, чтобы он мог исцеляться должным образом.
Не будь глупой, Сила. Ты станешь его следующей жертвой.
Слова Иккона резонируют в моей голове.
Каждая жизнь имеет значение.
Но как насчет жизни убийцы моего народа? Только несколько андрасари всегда были добры ко мне, среди них Иккон. Другие считают мой род врагом. Они порабощают нас, мучают, убивают.
Мертвые люди окружали дракона.
Он сжег людей заживо.
Не должен ли он тоже умереть?
Мое сердце стучит в груди, рот пересох от гнетущего жара. Моя промокшая одежда прилипает к коже, тяжелая и неудобная.
Каждая частичка меня говорит, что я должна бежать, но меня удерживает в плену некоторая необъяснимая связь. Как будто Кахафура привела меня сюда для какой-то цели и требует, чтобы я довела ее до конца.
Дракон внезапно поднимает голову и открывает глаза. Он поворачивает голову, и его два великолепных золотых глаза, с оттенком киновари*, пригвождают меня к месту, где я сижу. (*прим. пер. – киноварь – самый распространённый ртутный минерал. Имеет алую окраску, в переводе с арабского языка звучит как кровь дракона)
Мое сердце готово остановиться, а затем перезапускается с такой скоростью, что я не могу дышать. Поднявшись на дрожащие ноги, я держу свои пустые руки высоко и видимыми.
Затем я выхожу из своего укрытия с хлюпающим эхом от обуви.
Я говорю быстро, мой голос вырывается из груди.
– Я могу помочь.
В тот день, когда я потеряла Иккона, когда была вынуждена покинуть свой дом, было страшно. Этот момент, смотря в огненные глубины глаз драки, сопоставим с тем, испытанным мной ужасом.
Подняв крылья, дракон взбирается на когтистые лапы, увеличивая свой огромный размер, силу, возможности, несмотря на повреждения. Я идиотка из-за то, что раскрыла себя, и заплачу непомерную цену за свою глупость.
Дракон продвигается, его левое крыло ниже правого, от каждого его шага, вибрирует земля. Я делаю несколько шагов, отступая назад.
Убегать слишком поздно? Абсолютно. Я буду сожжена дотла в момент, когда повернусь спиной к этому монстру. Так что, остаюсь стоять лицом к лицу с приближающейся гибелью.
За исключением того, что моя приближающаяся гибель сгибается и падает на землю до того, как достигает меня.
Он ревет, ужасающий звук заставляет мое сердце бешено стучать. Ряды длинных острых зубов цвета слоновой кости, предназначены для раздавливания костей одним укусом, а блестящий оранжевый цвет из темной пещеры его рта заставляют кожу сжиматься.
– Я могу помочь тебе, – говорю я снова, поднимая руки выше. – Я могу убрать клинки.
Мой голос ломается от слов. Я умру. После гонки на выживание в этом лесу, это моя финишная черта.
Низкий, грохочущий звук исходит от дракона. Он закрывает рот и его крылья опускаются. Но его блестящие золотистые глаза зафиксированы на мне.
Наблюдая.
Ожидая.
Это мой момент, чтобы убежать, не так ли? Так почему не бегу? Почему делаю шаг вперед, даже если мои ноги угрожают выйти из строя? Почему делаю еще один шаг?
Это абсурд, но чувствую, что должна спасти это темное чудище. Но чем ближе я к нему, тем сильнее трясусь.
Я глупая добыча, охотно жертвующая собой хищнику.
У моей ноги сожженное тело, под ним выжженная черная земля, но я поддерживаю зрительный контакт с драконом, чтобы доказать свою искренность.
Я достаточно близко, чтобы превратить меня в ничто, в прах, достаточно близко, чтобы он поднялся и сожрал меня целиком.
Глава 2. Сила
Иккон никогда не показывал мне свою форму дракона, так что это первый раз, когда я была так близко к ним.
Я не могу не восхищаться им. Спираль золота и черный разрез глаз завораживают меня.
На его голове есть гребни и симметричные полукруговые узоры на плоти. Его крылья затмевают меня и усиливают мое чувство ничтожности.
Я жду знак того, что он принимает мое предложение. Он еще не убил меня, так что думаю, это согласие. Если я переживу сегодняшний день, будет отличная история для рассказа.
Я, Сила Пит, столкнулась с Рур драки. Вот я, живая и невредимая, чтобы поделиться этим замечательным рассказом.
Дракон стукнул хвостом один раз, его напряженный взгляд ни разу не колебался.
Мои шаги неуверенные. Любые резкие движения и меня нет. Этот момент настолько сюрреалистичен. Как будто я, находясь вне тела, наблюдаю, как совершаю акт, неизмеримого уровня идиотизма.
Стоя рядом, тепло дракона окутывает мою кожу, его запах напоминает свежую землю. Он оборачивает шею, чтобы наблюдать за мной, пока я осматриваю, как первый клинок пронзил его левое плечо.
Единственная эта травма убила бы человека, но дракон все еще жив с этими клинками, пронзившими его плоть.
Удаление клинков кажется необдуманным, но у меня нет выбора. Иккон сказал, что существо Рур имеет целебные свойства в своей крови. Чтобы оно работало надлежащим образом, уверена, сначала эти посторонние объекты должны покинуть тело.
Когда я осторожно вытаскиваю первый клинок, темные гейзеры крови идут из раны. Кровь свободно стекает, отверстие не закрывается, как я ожидала. Я беспокоюсь, что мой план может не сработать.
– Я должна буду забраться на тебя сверху, чтобы удалить остальные, – говорю я, продвигаясь вперед. Я не знаю, как управляю словами, от одной лишь мысли об этом, мне хочется избавиться от скудного завтрака, который съела.
Это пытка ожидать, когда он примет то, что я собираюсь сделать. Долгое молчание, когда я уверена, что он убьет меня, поскольку предлагаю забраться на него, как если бы это было обычное животное.
Дракон снова стукнул хвостом.
К счастью, остальная часть его тела не имеет гребней, как те, что на голове. Я взбираюсь на его спину и клянусь богиней, мое сердце может взорваться.
Его плоть теплая, грубая и текстурная. Но насколько я хочу насладиться этим опытом пребывания на драконе, я знаю, что есть последствия, за то, что попусту теряю время.
Дракон рассматривает меня через плечо, и я могу ощутить его недоверие, даже не смотря на то, что позволил мне зайти так далеко.
Дракон дрожит от боли с каждым клинком, которое я вытягиваю, его кровь течет из открытых ран. Это правильный выбор? Я не медик. Я была просто помощником пекаря. Что, если он умрет от потери крови?
Еще один клинок погружен в место соединения крыла с телом. Вот почему крыло висело ниже другого, почему дракон не улетел после атаки.
Когда мои пальцы касаются рукоятки клинка, дракон рычит на меня, его глаза вспыхивают гневом. Мое сердце скачет, и я отступаю назад.
– Ты не сможешь летать, если он там.
Убедившись, что наши взгляды остаются связанными, мое движение медленное и обдуманное, я освобождаю клинок.
Дракон ревет и брыкается, сбрасывая со своей спины. Хрип вырывается из меня, когда тело ударяется о твердую землю. Боль расцветает сбоку на голове и распространяется по телу.
Временно запыхавшись от падения, моя грудь сжата. Тело требует воздуха. Я задыхаюсь и перекатываюсь на спину. Несмотря на боль, могу оценить иронию ситуации.
В попытке помочь врагу, я причинила себе боль.
Дракон топает ко мне, нависает надо мной, его грозный облик блокирует все остальное в поле зрения.
Если этот зверь хочет убить меня, пусть будет так. Я заслуживаю этого, за то, что такая глупая. Какой смысл бороться, чтобы жить в этом мире, когда нет никого, кто бы меня хотел?
Его глаза как два факела, уничтожающие меня взглядом.
Холодный прием окутывает меня.
Я жду, что он заберет мою жизнь.
Но дракон отступает. Не только от меня, но в размерах. Его возвышающееся телосложение трансформируется и уменьшается в мужчину андрасари в первичной форме. Его золотые глаза мерцают, прежде чем закрыться и он опускается на пол.
Я спасена.
Не отдавая себе отчета о собственном передвижении, я сажусь и встаю на ноги. Я не знала, что плакала, вытираю слезы и колеблюсь, приближаясь к мужчине андрасари.
Я помогла ему настолько, насколько смогла, правильно? Я уверена, что теперь он может исцелиться сам.
Я играла в азартную игру своей жизнью, и все же почему-то стала победителем.
Разве не глупо было бы сыграть ещё раз?
Иккон однажды сказал, что я больше всего должна бояться последствий эгоистичных действий и как они могут навредить другим. Что я должна помочь, когда это в моих силах, потому что отвернуться от кого-то в наихудший момент, вызывает непрекращающееся чувство вины в твоей груди.
И ты не захочешь жить с этим чувством, Сила. Это вызывает ужасное несварение!
Итак, я приближаюсь к склоненному андрасари и становлюсь на колени рядом с ним.
Тьма подкрадывается, когда вечер уступает ночи. Частица света от угасающего пожара исчезает.
Я не впервые вижу голого мужчину, моя одинокая неожиданная встреча с рабом фермера андрасари в сарае обеспечила это, но я никогда не видела такой очевидной силы, заключенной в тело, как это.
Его плоть – бронзовая, грудная клетка и плечи покрыты сетью золотых полукругов. Шрамы также помечают его плоть. Его живот имеет бороздку и определяется по возрасту физической активности, его плечи и бедра, мощные мышцы.
Я намеренно избегала смотреть на ту часть между его ног. Смущение заливает мое лицо и кончики ушей. Глубокая рана на левом плече закрыта, но воспаленно-красная на его бронзовой коже.
Схватив его за руки, я намеревалась повернуть его лицом, чтобы могла осмотреть раны на его спине, когда мой взгляд переместился на его лицо.
Любое оставшееся у меня дыхание исчезает от дыма.
Его глаза открыты, захватывая мои. В этот момент, как будто нас связывает больше, чем просто взгляд. Тепло сворачивается в моем животе как начало возбуждения. Удивление ненадолго мелькает в его глазах, пока его не заменяет ярость.
Я узнаю его лицо.
Я знаю, кто он.
Най Терон Висклауд, племянник Конай.
Он надзиратель Андрасары. Тот, кто обеспечивает порабощение и вечное страдание людей.
Моя первоначальная мысль – бежать, но ужас обездвиживает меня. Он вскочил на ноги одним плавным движением, оставляя меня на коленях перед ним. Его взгляд словно невидимая рука, приподнимает мой подбородок так, что мое внимание направлено исключительно на него.
– Ты была частью этой группы, человек? – Его голос шелковистый, глаза светятся ненавистью.
Я сглатываю, подготавливая слова.
– Нет. Я путешествую в одиночку.
Его янтарный взгляд сверлил меня и искал душу. Думаю, он видел меня такой, какая я есть, испуганный человек, который не представляет для него никакой угрозы, потому что он улыбается. Не тепло и дружелюбно, зловеще в торжествующем изгибе губ.
– Если бы знала мою личность, помогла бы мне? – Когда я пытаюсь встать, он указывает на меня пальцами, удлиненными в когти. – Оставайся на месте и ответь на вопрос.
Напряженная тишина висит между нами. Была ли я предателем людей, спасая жизнь нашего угнетателя? Когда Терон Висклауд ушел, восстание значительно усилилось.
Свобода от рабства больше не была далекой надеждой, а возможностью. Мужество бороться за положительные изменения превосходит страх перед последствиями.
Я сознательно уничтожила эту возможность?
Но я научилась ценить жизнь. Каждая жизнь имеет значение, это было убеждение Иккона, в какой-то степени, я тоже приняла его.
Не имело значения, что наши виды враждовали, Иккон взял меня в свой дом и вырастил, как свою дочь, когда я потеряла свою семью в детстве. На его примере, я всегда стремилась проявлять подобную доброту к другим.
Мой взгляд на уровне груди андрасари, я говорю мягко.
– Некоторые люди верят в духовное правило, именуемое... – для этого слова нет перевода в языке Рур, поэтому я говорю это на человеческом стандарте – …карма. Это означает, что и хорошие, и плохие дела вознаграждаются, будь то в текущей жизни или в реинкарнации. Хорошие действия вознаграждают счастьем, а плохие действия вознаграждают страданием.
Тьма окутывает нас, как если бы мы были секретом, который должен быть скрыт. Лунный свет и последние блики огня все еще дают мне достаточно света, чтобы видеть его лицо.
Он остается молчаливым, черты лица неразборчивы.
– Я тоже верю в карму. Я бы все равно помогла, даже если бы знала, кто вы. Сохранение вашей жизни продлевает страдания людей в настоящем, но, возможно, это хорошее действие может привести к счастью моих людей в будущем.